Его скафандр очень похож на стандартный: конструкция, общий вид, цвет. Неуклюжие ботинки уже запорошены лунной пылью. Бадо узнает трубки для подачи кислорода и воды, кармашки для фонарика и прочих мелочей на штанинах и рукавах. На левом рукаве красуется, помимо прочего, нашивка - американский флажок.
Но чего Бадо не узнает, так это фамилии на нагрудной табличке. Уильямс? Он не припоминает такого в отряде астронавтов.
Неожиданно в наушниках раздается треск. Бадо вздрагивает.
- Тебя можно было расслышать, - слышится голос в наушниках. - Ты комментировал свои действия. Смотрю вниз - а там ты!
Бадо совершенно растерян: голос женский. Астронавт Уильямс - женщина! Он даже не знает, что ей сказать.
Он изготовил фальшивые документы с выдуманным прошлым. Ввиду примитивности существующей компьютерной техники разоблачение ему не грозило. Он пришел к выводу, что там, дома, толчком для компьютеризации стал проект "Аполлон".
О том, чтобы попасть домой, нечего и думать. Он застрял здесь прочно. Но это еще не означало, что он обречен до конца жизни чинить древние радиоприемники.
Он досконально разобрался в устройстве камеры со станции "Сервейер", которую прихватил с собой с Луны. Конструкция, конечно, намного превосходила достигнутый в этом мире уровень, однако некоторые ее элементы вполне могли бы производиться на существующих предприятиях.
Он стал предлагать детали камеры компаниям, разрабатывающим и выпускающим электронику. Пришлось разобрать на мелкие части лунный скафандр. В этом мире не было ничего даже отдаленно похожего на миниатюрную телеметрическую систему скафандра. Он сумел приспособить ее для передачи данных электрокардиограммы больного из машины "скорой помощи" в приемное отделение больницы. Он передал образцы внешнего покрытия скафандра фирмы, производящей стекловолокно, и надоумил специалистов начать делать из подобного материала пожарные шланги. Другие образцы попали к военным поставщикам, и те приступили к производству походных одеял с высокой изолирующей способностью. Высокопрочные линзы от камеры оказались в руках оптической компании, которая стала выпускать более совершенные защитные очки и так далее. Для миниатюрных высокоэффективных моторчиков, приводивших в движение насосы и вентиляторы переносного комплекса жизнеобеспечения, нашлись десятки сфер применения.
Он предусмотрительно выправлял патенты на все, что "конструировал".
Очень скоро к нему потекли деньги.
- А это не бред? - спрашивает Уильямс. - Мало ли, к чему может привести обезвоживание… В общем, я страшно рада с тобой познакомиться.
У нее отчетливый теннессийский акцент.
Бадо трясет ей руку. В ее перчатке определенно присутствует человеческая плоть.
- Кажется, я нащупал кость. Значит, ты не привидение.
- Как и ты, - отвечает она. - И потом, где это видано, чтобы привидения пользовались ультракоротковолновыми передатчиками? Он выпускает ее руку.
- Ума не приложу, откуда ты тут взялся, - говорит она. - Кажется, ты сам понимаешь не больше, чем я.
- Это уж точно.
- Может, хотя бы просветишь, чем ты тут занимаешься? Он показывает свой поддон.
- Разборкой "Сервейсра". Я уже снял камеру.
- Что-то не верится.
- Полюбуйся: вот она!
Она оборачивается на станцию.
- Не хочешь взглянуть?
"Сервейер" снова стал прежним: камера на месте, все кабели и кронштейны в целости и сохранности.
Но, заглянув в свой поддон, он видит там снятую камеру.
- Где твой спускаемый аппарат? - спрашивает женщина-астронавт.
- В кратере Тейлор.
- Где это?
Он кое-как объясняет, привязываясь к элементам ландшафта.
- Понятно. Мы называем этот кратер Сан-Хасинто. Только твоего спускаемою аппарата там нет.
- Знаю, я туда наведывался. Кратер пуст.
- Опять мимо! - На сей раз в ее голосе слышна тревога. - Он не пуст, просто там стоит мой спускаемый аппарат, а не твой. Вместе с моим напарником и блоком полезной нагрузки.
- Что еще за полезная нагрузка?..
- Ладно, лучше один раз увидеть. Пошли!
Она поворачивается и прыжками, раскачиваясь из стороны в сторону, возвращается к своему летучему ящику. Бадо стоит неподвижно, провожая ее взглядом.
Астронавт Уильямс оборачивается и тоже замирает.
- Хочешь, подброшу?
- А что, твоя тележка выдержит двоих?
- Запросто. Пошли! Куда тебе еще деваться, раз ты застрял?
Ее здравомыслие придает ему сил. Теперь они скачут по Луне вдвоем.
Вот и средство передвижения - алюминиевый ящик на четырех коротких опорах, опоясанный гроздьями вспомогательных двигателей. Пилот карабкается в ящик сзади и занимает место позади кожуха главного двигателя, который не отличается размером от автомобильного мотора. Из-за сферических емкостей с ракетным топливом и окислителем в ящике негде повернуться. Бадо узнает коротковолновую и ультракоротковолновую антенны. Ящик завален всякой всячиной: молотками, лопатами, мешками для образцов, камерами. Уильямс недолго думая выбрасывает все это хозяйство на лунный грунт и хватается за рычаги. Вид панели управления не вызывает у Бадо удивления.
Он кладет в ящик свой тяжелый поддон и лезет следом за ним.
- Наверное, это чудо техники зовется лунолетом?
- Именно так.
- Я смутно помню что-то в этом роде, - говорит Бадо. - Но концепция не получила развития из-за свертывания программы "Аполлон".
- Свертывание? Когда это произошло?
- После "Аполлона-17" нам пришлось остановиться.
- Интересно… - тянет Уильямс с сомнением, глядя на поддон. - Хочешь забрать с собой?
- Обязательно. Или получится перевес?
- Сойдет. Но зачем тебе все это? Бадо смотрит на запыленные камни.
- Это все, что у меня есть.
- Понятно. Ладно, сматываемся!
С этими словами Уильямс запускает главный двигатель. Бадо получает заряд пыли в лицо. Из сопел вырывается замерзший пар - переливающиеся кристаллы, - словно заработала невиданная паровая машина, созданная фантазией инженера викторианских времен.
Они стремительно покидают воронку кратера Уайлдвуд. Бадо наслаждается ощущением и панорамой.
- Э-ге-гей! - кричит Уильямс. - Неплохо, а? - Они взмывают на шестьдесят футов, зависают, потом разворачиваются и удаляются от кратера.
Бадо догадывается, как действует этот странный летательный аппарат. Горизонтальное положение ему обеспечивают периферийные вспомогательные двигатели. Когда большой реактивный двигатель выбрасывает струю газа под углом к вертикали, аппарат движется вперед, назад, в сторону. Уильямс показывает ему приборы ручного управления, которые мало отличаются от соответствующих приборов его спускаемого аппарата. Система ориентации работает импульсно: при разовом включении реактивных двигателей аппарат поворачивается на один градус. С помощью включения особого тумблера аппарат поднимается со скоростью один фут в минуту.
- Хорошие машинки! - говорит Уильямс. - Летают на том же горючем, что и спускаемый аппарат. Горючего хватает на несколько миль. На каждой можно сделать три вылета.
- На каждой?
- У нас их две. Вторая - спасательная.
Бадо постепенно начинает понимать, что с ним стряслось.
В некотором смысле его ободряет то, что в поддоне осталась снятая со станции камера. Это - доказательство, что он не спятил. "Сервейеров" оказалось два: с одним он поработал, к другому не прикасался.
У Луны тоже появились копии.
Первая Луна - это старый добрый фонарь в небесах, на который они со Слейдом опустились накануне. Возможно, Слейд все еще там, вместе со спускаемым аппаратом. Но Бадо там нет: он каким-то образом очутился на Второй Луне, где есть "Сервейер", но нет спускаемого аппарата… А потом откуда-то взялась эта Уильямс, но к тому времени он уже находился на следующей Луне, под номером три, где тоже имеется экземпляр "Сервейера", а также отдельная экспедиция со своеобразным оборудованием…
Как будто недостаточно одной Луны!
Бадо размышляет о странном дрожании, как перед миражом в пустыне. Возможно, оно как-то связано с его невероятными перемещениями.
Но обсуждать это с Уильямс невозможно, потому что она всех этих изменений не видала. Во всяком случае, пока.
Держась за борта лунолета, Бадо разглядывает лунную поверхность. Она усеяна кратерами, наползающими друг на друга; некоторые трудно разглядеть - настолько стерлись их края за миллиарды лет микрометеоритной бомбардировки. В реальность этого безжизненного пространства с резким делением на белое и черное невозможно поверить.
Он знал, что сильно рискует, но все-таки продемонстрировал образцы лунного грунта в двух университетах.
Как он и предполагал, его подняли на смех, особенно когда он не сумел объяснить, каким образом эти куски породы попали с Луны на Землю.
- Может быть, это осколки, оказавшиеся в космосе после удара метеорита, - сказал он одному "специалисту" в Корнеллском университете. - Летали-летали, а потом очутились здесь. Я читал о чем-то подобном.
Ученый поправил очки на тонком носу.
- Не исключено. - Он улыбнулся. - Я тоже натыкался в серьезной литературе на подобные небылицы. Нам предлагают поверить, что планеты перекидываются камешками, как теннисными мячиками. В таком случае ваши находки могут оказаться кусочками Луны, Марса… Известно, что в породе могут выживать живые организмы, а растения и бактерии способны бесконечно долго пребывать в спячке. Значит, жизнь может преодолевать гигантские расстояния и распространяться таким образом по всей Вселенной!
Он с сомнением повертел в руках лунный камень.
- Но где в таком случае следы прохождения через земную атмосферу? Кроме того, это не вулканическая порода, хотя, как хорошо известно, лунный рельеф - результат вулканической активности. Так что, мистер Бадо, к Луне этот камешек не имеет никакого отношения.
Бадо отнял у него свою драгоценность.
- Полковник Бадо! - С этими словами он вышел. Пришлось возвращаться в Дайтону-бич.
Лунолет движется над кратером Тейлор. Или Сан-Хасинто? Левее расположен кратер Гекльберри Финн, где они со Слейдом сделали первую остановку.
В центре кратера Тейлор стоит себе спускаемый аппарат, блестит, как огромная драгоценность, - самый красочный предмет на обозримой лунной поверхности. Перед ним прыгает астронавт, похожий на белый шарик. Он - или она? - развертывает нечто вроде портативной экспериментальной станции. Белые коробочки, цилиндры и мачты образовали на поверхности фигуру, напоминающую звезду. Они соединены оранжевыми кабелями с генератором.
Однако спускаемый аппарат не единственный объект. Рядом стоит нечто приземистое, похожее на паука. Вместо кабины на платформе установлены грузовые контейнеры.
- Это и есть блок полезной нагрузки?
- Он самый, - отвечает Уильямс. - Лунная лаборатория, доставленная сюда с мыса Канаверал раньше нас автоматическим кораблем. Мы готовимся к экспедиции на Сатурн. Здесь мы пробудем четыре недели.
Бадо смутно помнит подобные предложения: хорошо оснащенные двухступенчатые экспедиции с промежуточными остановками. Однако в 1966 году произошло существенное уменьшение финансирования, заставившее отказаться от столь амбициозных проектов. Видимо, там, откуда прилетела Уильямс, привыкли сорить деньгами.
Лунолет наклоняется назад, сбрасывая скорость. Уильямс включает главный двигатель и начинает снижение. Бадо видит на датчике параметры высоты и скорости. Видимо, лунолет снабжен несложным радарным высотомером.
Теперь спускаемый аппарат на поверхности и астронавт рядом с ним скрыты облаком пыли, поднятым снижающимся лунолетом. На высоте пятидесяти футов Уильямс выключает главный двигатель. Падение вызывает у Бадо безотчетный страх: Луна стремительно несется к нему со всеми подробностями своей негостеприимной поверхности - острыми валунами, ямами, следами ботинок.
Но тут включаются вспомогательные двигатели за бортами, и скорость падения снижается. Бадо облегченно переводит дух.
Правда, прилунение происходит столь жестко, что он падает на колени. Несколько секунд он ничего не может разглядеть из-за пыли. Постепенно клубы оседают, покрывая все вокруг, включая его скафандр. Он снова замечает зловещее дрожание.
- Черт!
Уильямс деловито глушит все двигатели своего лунолета и оборачивается к Бадо. Лицо за шитком невозможно разглядеть.
Работа в библиотеках принесла неутешительный результат: астрономия находилась в плачевном состоянии. Старички, приникшие к окулярам нескольких больших телескопов, продолжали выполнять свои программы, составленные несколько десятилетий назад. Все проекты были связаны с изучением глубокого космоса, далеких звезд. Солнечная система никого не интересовала, не говоря уже о такой банальности, как Луна.
Изучая Шестую Луну, ее девственно чистый северо-западный сектор, Бадо задавался тревожным вопросом: если метеорит Изобилия не врезался в Луну ни три миллиарда лет назад, ни в 1970 году, то куда он подевался? Уж не несется ли он к цели прямо сейчас?
Не привлекая к себе внимания, он начал финансировать университетские программы изучения ближайших к Земле астероидов. Одновременно он тратил деньги на то, чтобы получить ответ на вопрос, что с ним произошло. Как он здесь оказался.
Когда пыль наконец исчезает, Бадо видит в центре кратера Тейлор, где находились два спускаемых аппарата, какую-то массивную конструкцию.
Он чувствует облегчение. Слава Богу! Возможно, новое перемещение менее радикально, чем предыдущие. Или это даже не перемещение…
Однако спускаемого аппарата Уильямс больше нет, исчез и ее напарник, охранявший полезный груз. Впрочем, кратер не опустел. Аппарат, заменивший грузовой модуль, похож на него очертаниями: такой же приземистый, на четырех опорах, с торчащей кабиной. Правда, он пониже - футов пятнадцать вместо двадцати, кабина тоже меньших размеров.
- Боже! - произносит Уильямс, потрясенная переменой гораздо больше, чем пообвыкший Бадо.
- Добро пожаловать на Четвертую Луну! - произносит он тихо.
- Боже, Боже… - повторяет она ошеломленно. Он поворачивается и поднимает щиток скафандра, чтобы она видела его лицо.
- Слушай внимательно! Ты не сошла с ума. Просто мы переживаем какие-то перемещения. Объяснения этому у меня нет.
Он улыбается. Ему легче от мысли, что кто-то напуган, потрясен сильнее его.
Бадо посвящает Уильямс в свою существующую от силы час теорию множественности Лун. Она вглядывается в чужой спускаемый аппарат.
- Мне уже приходило в голову что-то вроде этого. От удивления у него отваливается челюсть.
- Уже?
- А как еще ты мог здесь оказаться? Ладно, Бадо, отложим размышления до лучших времен… Скажи, что же нам делать? - Она смотрит на свой массивный "ролекс". - На сколько хватит твоего комплекса жизнеобеспечения?
Он смущен. Она быстрее его пережила потрясение и задает вполне здравые вопросы. Он смотрит на свои часы, укрепленные на манжете скафандра.
- Еще на два часа. А твоего?
- Моего не хватит даже на час. Идем! - Она вылезает из своего лунолета, поднимая синими ботинками невообразимую пыль.
- Куда?
- К маленькому спускаемому аппарату, куда же еще? Ничего пригодного, помимо него, вокруг не наблюдается. - И она бежит большими прыжками по дну кратера.
Немного постояв, Бадо берет свой поддон и следует за ней.
Теперь он может лучше разглядеть новый спускаемый аппарат. Жилая капсула представляет собой шар, к которому прикреплен диск - видимо, причальное устройство. Две антенны размером с обеденную тарелку. Все вместе обернуто каким-то зеленым одеялом - наверное, термоизолирующей оболочкой.
Бадо видит лесенку. Грунт вокруг нижней ступеньки испещрен следами.
- Какая маленькая кабина! - удивляется Уильямс. - Всего на одного человека.
- Думаешь, он американец?
- Только не из известной мне Америки. Погоди, что-то знакомое… Больше всего это похоже на переделанный орбитальный модуль "Союз". Ну, знаешь, русский космический корабль, их эквивалент "Аполлона".
- Русский?
- Что-то я не вижу никакого переходного шлюза… - удивленно произносит Уильямс.
- И я не вижу, - говорит Бадо. - Только нашлепка сверху.
- Значит, чтобы попасть в эту капсулу на орбите, надо выйти в космическое пространство. Ну и конструкция!
Из-за спускаемого аппарата появляется человек. Он раскачивается из стороны в сторону и зачерпывает пыль. При виде Бадо и Уильямс он замирает, как вкопанный.
В руках у него флаг на древке. Полотнище заключено в проволочную рамку, оно ярко-красное с золотым серпом и молотом в верхнем углу.
- Вот тебе и раз! - шепчет Уильямс. - Значит, не всегда нам выигрывать…
Космонавт делает два шага в их направлении, потом принимается жестикулировать. Он размахивает руками, тычет в Бадо и Уильямс древком флага, словно копьем. Вокруг его талии неподвижно закреплен широкий обруч.
- Кажется, он к нам обращается, - говорит женщина.
- Вряд ли наши рации работают на одинаковых частотах. Наверное, он может вести передачу и прием только на коротких волнах, чтобы связываться с Землей. Ультракороткие ему ни к чему. Ты только погляди, как туго ему приходится.
- Вижу. Боюсь, у него жесткий скафандр. Сочувствую бедняге!
- А что это за хула-хуп? - спрашивает Бадо.
- Чтобы не упал, если споткнется. Он же здесь совсем один! Для двоих в его шарике нет места.
Космонавт приходит в неистовство. Он швыряет в чужаков флаг, который падает к ногам Бадо. Потом поворачивается и торопится к своему аппарату.
- Видишь шарниры? - спрашивает Бадо. - Наверное, его скафандр разнимается, и он залезает в него, как в футляр. Уильямс поднимает щиток своего шлема.
- Пусть видит наши лица. Надо же как-то установить с ним контакт!
Бадо разбирает смех.
- Может, подскажешь, зачем нам это?
В следующий момент кратер накрывает тень. Бадо уже не до смеха.
- Черт, неужели опять?
- В чем дело? - испуганно спрашивает Уильямс.
- Очередное перемещение. - Он ждет появления рокового дрожания.
- На этот раз вряд ли, - тихо отвечает Уильямс.
По дну кратера Тейлор скользит узкая черная тень длиной в несколько сот футов. Бадо запрокидывает голову, то есть максимально наклоняется назад.
Корабль похож на огромный серебристый артиллерийский снаряд, поставленный вертикально. В таком положении он скользит над лунной поверхностью на высоте полусотни футов, мощно разгоняя пыль невидимым ракетным выхлопом. Полет корабля полон тяжеловесной грации. Он уже выбросил четыре толстых опоры с широкими пружинными амортизаторами. У носа корабля желтеют многочисленные иллюминаторы. На борту красуется эмблема в виде красно-бело-синей круглой мишени.
- Черт! - не выдерживает Бадо. - В этой штуковине добрая сотня футов! - Его исчезнувший спускаемый аппарат был в четыре-пять раз ниже. - Интересно, сколько он весит? Двести - триста тонн?
- Вертикальный взлет, - отвечает Уильямс невпопад.
- То есть?
- Видишь, какой он обтекаемый? Он опускается на Луну, снова стартует в таком же положении и возвращается на Землю.