* * *
Ни он, ни она не разбирались в таинствах астрономии. Звездное небо было для них не топографической картой Вселенной, а частью жизни, подобно отчему дому, березовой роще, щебетанию птиц.
- Как жаль, - посетовал он, - что я ничего не смыслю в звездах. Говорить же о них просто так - банально. Все, что мы можем сказать, давным-давно сказано.
- Неправда, - возразила она. - Звезды все время меняются. Сегодня они особенно прекрасны. Смотри, звездочка упала… Еще… И еще одна… До чего красиво!
- Загадай желание, так всегда делают.
- А ты загадал?
- Да. Я хочу, чтобы мы с тобой были счастливы.
- Пусть все люди на Земле будут счастливы!
Он тихо рассмеялся:
- Это несбыточное желание. Все люди не могут быть счастливы. Счастье выпадает немногим.
- Но почему?
- Да так… Знаешь, великие люди редко бывали счастливыми. Они либо рано умирали, либо сходили с ума. И вообще, их личная судьба…
- По-твоему выходит, что счастливый человек не способен к творчеству?
- Во всяком случае меньше, чем несчастливый, - сказал он. - Где счастье, там самоуспокоенность, нежелание что-либо изменить, а значит - застой. Помнишь: "Остановись, мгновенье"?
- Какую ерунду ты говоришь, - произнесла она холодно. - Все равно, я хочу, чтобы все люди были счастливы.
- Пусть будет по-твоему, - согласился он.
* * *
Выстрел стартового пистолета. Воздух, рванувшийся в легкие. Топот ног по дорожке. Рев трибун…
Генри Йестекер был счастлив. Он впервые стал чемпионом.
Марку Остину досталось серебро. О большем он не мечтал и тоже был счастлив.
Прошлогодний чемпион Олаф Ульсон получил бронзу. Это оказалось неожиданностью и для болельщиков, и для него самого. Но неожиданностью радостной. Никто не думал, что он вернется в большой спорт после такой травмы. А он не только вернулся, но и завоевал медаль. Вот почему он улыбался, не скрывая счастья.
…Анри Поль остался последним, но был не менее счастлив: оказаться в компании суперзвезд и проиграть всего лишь сотую секунды, что-нибудь да значит!
* * *
- Доктор, постойте! Послушайте, что я вам скажу…
- Да, мадам Мерлон?
- Вы знаете, Пьер Лега умер…
- Не думал, что это произойдет так скоро!
- Ужас… Он врезался на огромной скорости в столб. Но я так счастлива…
- Помилуйте, мадам! - поразился доктор Вежо. - Разве можно радоваться, когда…
- Но, право же, счастье, что Шарль, мой муж, не смог поехать с Пьером: накануне у него случилась диспепсия… ну, вы знаете…
- Поздравляю вас, мадам Мерлон, - сказал доктор. - Вы действительно должны чувствовать себя счастливой. Но и для месье Лега такой конец тоже счастье.
На сей раз возмутилась мадам Мерлон:
- И это говорите вы, врач?! Разве смерть может быть счастьем?
- Увы, мадам. Сейчас можно раскрыть тайну. Пьер Лега был неизлечимо болен, хотя и не догадывался об этом. Катастрофа избавила его от физических и моральных мук.
- Говорят, он даже не успел испугаться, - проговорила мадам Мерлон. - Он так мечтал об этой поездке, так радовался, что даже умер с улыбкой!
- Вот видите. Счастье тоже бывает разным, - сказал доктор Вежо.
* * *
Мириады инопредельных частиц - косморитов усеяли сушу, покрыли, словно планктон, поверхность мирового океана. Каждую из них можно было взять в руки, подивиться странному переливчатому блеску, рассмотреть под микроскопом замысловатую огранку, но не более того…
Космориты не вступали в химические реакции, сохраняя одинаковое безразличие как к дистиллированной воде, так и к плавиковой кислоте либо царской водке. Попытки их структурного анализа закончились неудачей. Ни рентгеновское облучение, ни бомбардировка протонами высочайших энергий не дали результата.
Казалось, космориты отгородились от внешнего мира китайской стеной и разрушить ее земной науке было не под силу. Будучи макроскопическими телами, они тем не менее не признавали законов классической физики.
- Если бы я предсказал существование таких частиц, - заявил в интервью корреспонденту "Монд" крупнейший физик Франции Эмиль Рантье, - то меня немедленно объявили бы сумасшедшим.
- А что вы можете сказать сегодня?
- Рискну высказать безумную мысль, что космориты суть клетки грандиозного мозга, переселившегося на Землю из глубин Вселенной.
- Колоссально! - воскликнул репортер. - Но ведь для деятельности любого мозга нужна энергия. Какую же энергию, по вашему мнению, он поглощает?
Ученый заколебался.
- Вы, конечно, не удержитесь и напечатаете все, что я скажу. И в результате меня сочтут-таки сумасшедшим…
- Мэтр, люди жаждут сенсаций… - взмолился репортер. - Редактор никогда не простит мне, если… Да и вы все равно не удержитесь, так зачем зря томиться? Наша газета - солидное издание!
- Ну, хорошо, уговорили, - улыбнулся Рантье. - Так вот, космориты поглощают наши отрицательные эмоции.
- Это что же… космическая экспансия, война миров?
- Вряд ли… Скорее симбиоз. Вспомните классический пример: рак-отшельник и актиния.
- Мы в роли рака-отшельника? Вот уж поистине сенсация века! - вскричал корреспондент. - Конец отрицательным эмоциям, это ведь хорошо, правда? Для меня ваше открытие - счастливая находка! Спасибо, профессор…
- Хорошо или плохо? - пробормотал Рантье, глядя вслед убегавшему репортеру. - Вот уж не знаю… Сейчас все счастливы, каждый по-своему. Но счастливо ли человечество?
Просто женщина
- Она может несколько дней быть ласковой, отзывчивой, мгновенно улавливать малейшие нюансы моего настроения. Но вдруг без видимой причины срыв. И ее не узнать. Становится недоверчивой и раздражительной. Может наговорить колкостей, спровоцировать ссору. Потом столь же внезапный поворот к идиллии, словно ничего не произошло. А спустя неделю снова все идет прахом.
- Картина ясна, - кивнул квазипсихолог Смурш.
- Что же мне делать?
Смурш колебался.
- Ладно, скажу… - произнес он, решившись. - Знай, что это непоправимо. Ваши нелады будут только усугубляться. Если бы я мог помочь внушением или таблетками… Но, увы, здесь не тот случай. Словом, остается одно…
- Что именно? Договаривай! - поторопил Эрл.
- Расстанься с ней, и как можно скорее!
- Но я не представляю себя без Карины…
- Можно подумать, что три года назад, когда ее не было, мир для тебя не существовал! Брось, Эрл. Я знаю веселого, компанейского парня, всеобщего любимца, отчаянного космолетчика. Ты его тоже знаешь, потому что он это и есть ты.
- Эх, Смурш! После катастрофы над Зевом Льва, когда я превратился в сгусток органики, из которого уже здесь, на Земле, буквально по молекуле слепили мое подобие, от озорного парня, этакого вселенского каскадера, покорявшего женщин с третьей космической скоростью, ничего не осталось. Я лишь призрак, заключенный в материальные формы.
- Допустим. Но и это произошло не три года назад, а годом раньше, - уточнил Смурш. - И ты продолжал жить, и, в общем, совсем не плохо. Согласен, дорога к звездам для тебя закрыта, впрочем, как и для подавляющего большинства людей. Ты перестал быть космолетчиком, но остался человеком.
- Знаешь, как больно терять звезды? Я не мог смириться с тем, что отныне Возничий, Дева, Скорпион, Змееносец - созвездия, олицетворявшие для меня сам смысл жизни, - стали всего лишь эпитафией на моей несостоявшейся могиле. Жить стало незачем. И тогда нахлынуло одиночество… Представляешь ли ты, что это такое? - Эрл зябко поежился.
- Я был бы плохим квазипсихологом…
- Нет, ты все равно не можешь этого представить! - перебил Эрл. - В автономном полете, отторгнутый от Земли кривизной пространства-времени, я не испытывал одиночества, потому что сознавал свою нужность. Чрезвычайную, исключительную нужность. Это был подвиг. А тот, кто совершает подвиг даже в одиночку, не одинок. Здесь же я почувствовал, что никому не нужен.
- Не говори так! - запротестовал Смурш. - Твое имя внесено в Почетный список, учителя рассказывают детям о твоих открытиях. Тобой гордятся. Ты часть истории человечества.
- Вот-вот! Меня превратили в мумию. Но мумиям место в музеях, за толстыми пыльными стеклами саркофагов. А я все-таки живой человек. Почему, продолжая жить среди людей, я изолирован от них вакуумом почтения, с каким относятся к древним реликвиям? Кому понадобилось оживлять погибшего космолетчика, если мертвый он нужнее, чем живой? Зачем? Чтобы потом мумифицировать заживо? Тогда я пришел к тебе и так же спросил: "Что делать, Смурш?"
Голос квазипсихолога дрогнул:
- И не кто другой, как я, ввел в твою жизнь Карину. Но она оказалась даром данайцев. Клянусь, я не предвидел последствий. Наверное, из меня так и не вышел настоящий квазипсихолог…
Теперь запротестовал Эрл:
- Ты не виноват ни в чем. Мне было очень хорошо с ней. Она заполнила черную дыру в моей душе, заставила забыть о звездах. Я сказал себе: вот твоя вселенная, мир отринул тебя, так построй свой собственный псевдомир. И плевать, что он иллюзорен, зато в нем есть для кого жить! Я был счастлив, Смурш!..
- Но что же произошло?
- Странный вопрос для квазипсихолога!
- Постой, я сам попробую на него ответить… Тебе не удалось удержаться на орбите псевдомира. Ты, не признаваясь самому себе, нуждался в мире настоящем, в людях, в общении с ними. И все чаще уходил в этот мир.
- Вероятно, ты прав… - задумчиво сказал Эрл.
- А Карине это не нравилось, она понимала, что теряет тебя. Но своим поведением только торопила развязку.
- Как же мне поступить, Смурш?
- Я уже сказал: расстаться с нею, чем скорее, тем лучше. Ты взорвал свой псевдомир. И кто знает, может быть, тебе еще удастся возвратиться к звездам…
* * *
- Пойми, Карина, другого выхода нет. Нам нужно забыть друг друга.
- Я не забуду.
- Забудешь! - с поразившим его самого мстительным чувством закричал Эрл. - Ведь я у тебя не первый. А тех, кто был до меня, ты забыла. И меня тоже забудешь!
- Не забуду, - упрямо повторила Карина.
* * *
- Вы передумали? - изумленно воскликнул доктор Тьюнинг. - Вообще говоря, это противоречит правилам, но для вас мы согласны сделать исключение. Однако должен предупредить: она уже подверглась амнезии. Дело в том, что обременять ее память всем этим… - он замялся, - всей этой излишней информацией было бы нецелесообразно.
- А ее характер, черты личности?..
- Нет, нет, не беспокойтесь. Она та же, что и три года назад, когда впервые переступила порог вашего дома.
* * *
- Я никогда не смогу полюбить вас, - сказала Карина, - потому что люблю другого.
- Но ты была со мной, вспомни. Посмотри на меня. Это ведь я, Эрл.
- Я никогда не была с вами. Тот человек совсем не похож на вас. Он красивее и мужественнее.
- А где он сейчас? - машинально спросил Эрл.
- Среди звезд. Я жду, он вернется. Ради меня он готов пожертвовать целым миром.
- Ради тебя?! - вскричал Эрл. - Опомнись, ты же машина, уникальная, неповторимая, как скрипка Страдивари, но не более чем машина!
- Я женщина, - с достоинством возразила Карина. - Просто женщина.
Сентиментальная история
- Неужели это все?! - воскликнул Лем.
Астра молча кивнула.
- И ты можешь вот так просто взять и перечеркнуть то неизбывное, что нас связывает? Пурпурные закаты звезды альфы Геркулеса, безбрежность Млечного Пути, марево Ориона?
- Все это прошло, - сказала Астра.
- Но мы были близки два года!
- Разве я хоть раз говорила, что люблю тебя?
- Вспомни наш "Азимут", кабину, в которой были только мы, ты и я, одни на миллионы парсеков, а вокруг, за хрупкой оболочкой, звезды, крупные, яркие, словно вобравшие в себя весь свет из окружающей их черноты неба…
- На моем месте могла быть другая.
Лем покачал головой:
- Но это была ты. У меня и сейчас перед глазами женщина в крилоновом комбинезоне, он потом остался на Лире… Я уже в корабле, а она только еще подходит к посадочному лифту… Через минуту закроется люк, и мы устремимся в неизведанность… Я и ты…
- Не преувеличивай, - сказала Астра. - Я для тебя ничто. Случайная спутница, твой дублер, который так и не понадобился.
- Я полюбил тебя, - тоскливо проговорил Лем.
- Не верю. Ты большой и сильный. Много знаешь, много прожил и сделал. Мы разные. Между нами пропасть, ее не заполнишь ничем.
Лем сжал кисти рук.
- Никогда со мной такого не случалось. Знаешь, без тебя я просто не нахожу себе места. До умопомрачения разговариваю с тобой, задаю вопросы, сам же на них отвечаю.
- Ты меня выдумал. Право, я не стою такой любви. Я миф, мираж. Считай, что Астры вообще не существует. Хочешь, открою секрет? Завидую, что ты способен любить. Но меня это чувство пугает. Я отношусь к тебе с уважением, благодарна за все, но не можешь же ты требовать невозможного…
- Невозможного? А ведь нам было так хорошо! Вспомни астероид в Плеядах. У нас уже почти не оставалось надежды. Реакторы разрушились, защитное поле иссякло. Я заслонил тебя от метеорного потока своим телом. Вот посмотри: эти рубцы - память о пережитых нами страшных часах. Но если бы мы погибли, то вместе - сначала я, потом ты…
- Не нужно так часто напоминать о том, что ты для меня сделал, - недовольно перебила Астра.
- Но и ты дала мне многое!
- Что я могла тебе дать?
- Самое главное - тепло и ласку. Вспомни, как ты гладила меня своей маленькой рукой - с нее стекали электрические заряды, я ощущал их. Тогда ты была другая…
- Возможно, - ответила Астра. - Но все проходит, милый. Мы спустились на Землю.
- Прошу тебя… - умоляюще произнес Лем. - Пусть все останется по-старому. Подумай еще… Впереди много дорог, пройдем по ним! Я покажу тебе туманность Дёмбелль в созвездии Лисы и Посох Иакова… Мы были счастливы, ведь правда? Вспомни…
- Я помню все… И я не хочу помнить ничего. Я очень устала… Оставь меня…
* * *
- Короткое замыкание в блоке эмоций, - сказал Старина, выковыривая пинцетом транзистор из груды спекшихся пластиковых деталей.
- А зачем роботам эмоции? - спросил Малыш.
- Много будешь знать, скоро состаришься. Выброси-ка все это в утилизатор.
- Он был большой и сильный? - спросил Малыш.
- Да.
- И он летал к звездам?
- Летал, - подтвердил Старина.
- Это, наверное, очень тяжело?
- Очень. Вот мы с тобой никогда не полетим к звездам, просто не выдержим.
- Но он-то выдержал. А здесь, на Земле, не смог. Почему?
- Пробилась маленькая, пустяковая деталька. А предохранитель не сработал.
- Но почему?
- Боюсь, - сказал Старина, - что на твой вопрос теперь уже не ответит никто.
Сансара
- Хорошо, что в здешней фауне нет разумных существ, - сказал мне доктор Ромапоти, глава индийской концессии, разрабатывающей рудные богатства Альциона.
- Но почему же хорошо? - изумился я.
- Да будь здесь разум, мы оказались бы в роли колонизаторов. А роль эта отвратительна.
Я пожал плечами:
- Все зависит от того, как понимать свою роль.
- Вы верите в бессмертие души? - уклонился от спора Ромапоти.
- Я убежден в бессмертии материи…
- Каждый представляет вечность по-своему. Но согласитесь, коль скоро идет речь о вечности, самое невероятное, с моей или вашей точки зрения, событие приобретает вероятность, отличную от нуля.
- Так уж и всякое! - скептически усмехнулся я.
- Вы знаете, что такое сансара? - спросил Ромапоти.
- В самых общих чертах. Но не будете же вы, современный человек, ученый, толковать всерьез о переселении душ?
- Не буду, успокойтесь! - рассмеялся Ромапоти. - Но, если хотите, расскажу об одной такой невероятной истории, а заодно и о пресловутом киплинговском "бремени белого человека". Кстати, моего прапрапрадеда звали Сингх, запомните это имя. Свой рассказ я бы назвал "Сансара"…
* * *
Когда его привязывали к жерлу пушки, Сингх не сопротивлялся. Он никогда не делал ничего лишнего.
- Я не страшусь, сахиб! Тебе этого не понять…
- Поди ты к черту! - выругался сквозь зубы Пайкрофт, затягивая веревку.
…10 мая 1857 года взбунтовались три полка сипаев - солдат североиндийской армии. Она лишь по названию была индийской - командовали англичане, индус не мог продвинуться по службе выше сержанта. Сахибы жили в коттеджах, сипаи вместе с семьями - в бараках. Незадолго до бунта им уменьшили жалованье, лишили последних привилегий…
- Я умираю спокойно, сахиб, потому что делаю это не впервые. Мне приходилось умирать и рождаться бесконечное число раз в цепи перевоплощений - мокше. Так учит сансара… Может, теперь я стану царем слонов, черным и блестящим, с парой великолепных бивней… А Диса, тот, что справа от меня, возродится орлом. Бойся, сахиб, слон сокрушит врага хоботом, орел выклюет ему глаза! И так будет со всеми вами.
…Антианглийское восстание переросло в общенародную освободительную войну. Свыше ста тысяч повстанцев обрушились на колонизаторов от Пенджаба до Бенгалии. В Дели, Канпуре и Лакхнау образовались повстанческие правительства. Англичане бежали на юг…
- Я кришна, жертва, приносимая огню. Но известно ли тебе, сахиб, сколько значений имеет слово "Кришна"? Это и всемогущее божество, и мудрый вывод, и победа! Мы многому научились. Сделали вывод. И победим, пусть не сейчас, но победим обязательно!
…Оправившись от неожиданности, колонизаторы сумели подавить восстание. Пал Лакхнау, центр борьбы переместился в Джиханси, где повстанцев возглавила индийская Жанна д'Арк - княжна Лакшми-Бай. Затем повстанцы отступили в джунгли…
- Ты никогда не познаешь Высшего Духа, сахиб! Тот, кто верит в силу истины, не кичится своей силой!
…Что могли противопоставить британской регулярной армии разрозненные отряды сипаев? Началась расправа… Василий Васильевич Верещагин, вернувшись из Индии, где побывал пятнадцать лет спустя, по свежим следам рассказал о жестокости колонизаторов в картине "Подавление индийского восстания англичанами". Один из расстреливаемых сипаев - Сингх…
- О, богиня Сарасвати! Дай мне напиться из твоих рук!
- Готово! - крикнул Пайкрофт.
Пушка выстрелила.
* * *
Пушка выстрелила.
- О, Сарасвати, благодарю тебя за напиток бессмертия! - проговорил Сингх, когда дым рассеялся.
"Восточные варвары! - сморщился мистер Пайкрофт, английский торговый атташе. - А ведь не случайно извлекли из музея пушку времен сипайского восстания! И вот, ее разорвало… Реклама? Нет, скорее символ!"
Но остальные были довольны. Интеллектуальный робот Сингх, новейшая модель Индийской национальной компании по освоению планет-гигантов, выдержал последнее испытание.