Он завопил, что принесло иллюзию облегчения. И почти сразу же увидел впереди ручей. Рас еще припустил напоследок и с разгона сиганул в воду головой. Кувыркаясь в грязи, он безжалостно давил на себе муравьев. Взбаламученный ручей наполнился черными точками убитых насекомых. Следя взглядом за их неспешным сплавом, Рас полежал еще, исполненный благодарности к холодной воде за освобождение от страданий.
Покинув спасительный ручей, Рас подобрал оружие, предусмотрительно переброшенное на другой берег. Увы, из колчана пришлось выливать воду. Оперение стрел намокло и перепачкалось.
Ручей служил границей для муравьиной армады, на другом берегу их не было. И Рас занялся поиском следов на влажной почве вдоль ручья. После двух часов безрезультатных поисков он решил, что ангел либо бежал в другом направлении, либо съеден муравьями начисто.
Какой же из двоих был все-таки ангелом? Ангелы Игзайбера не могут сражаться друг с другом, стало быть, один из них - дьявол. Может, тот, что помер? Мать часто повторяла, что добро всегда торжествует над злом, на что Юсуфу обычно бурчал:
- Кабы так, жили бы мы здесь такой жизнью? Дьявол правит миром, и ты знаешь это, лживая баба!
Юсуфу постоянно делал замечания, которые затем оказывался не в силах растолковать Расу.
- Я разеваю пасть, и слова вылетают оттуда сами, сынок. Человеку нужно порой выговориться, иначе свихнуться можно.
Рас накинул на поиски еще часок - для очистки совести. Он уже понимал, что если и набредет на ангела, то лишь случайно. А может, они оба ни черти, ни ангелы? - пришло Расу в голову. В теле, что он видел, божественного было мало. Одно только заставляло Раса усомниться в человеческом происхождении трупа - он не заметил на теле никаких серьезных ран, никаких заметных повреждений. Найдись время, может, и обнаружил бы. Интересно, что это за оружие такое, не оставляющее на теле отверстий?
С другой стороны, будь ангелом златовласая, как могла она позволить убить свою птицу?
Все это было чертовски запутано. Впрочем, как и многие другие дела вокруг Раса. Ответов на его вопросы всегда находилось множество - беда, что ответы разнились. Мирьям часто противоречила сама себе; Юсуфу, правда, блистал отменным постоянством, но скорее в нежелании что-либо объяснять. Вонсу держались своих преданий, весьма отличных от родительских.
Был еще и Гилак, король шарикту, которого Рас попросту выкрал из деревни вонсу, где тот содержался в заточении. Рас с полгода продержал Гилака в клетке посреди джунглей - учил язык шарикту, расспрашивал. И в ответах короля открылось совсем уж мало схожего со всеми остальными.
ГЛАВА 5
Письмо Бога
Пока Рас внутренним взором окидывал прошлое, внешний не упускал ничего из настоящего. Двигаясь к северу, он издалека заметил среди деревьев нечто белое и сторожко приблизился, часто замирая и прислушиваясь к голосам джунглей. Вокруг верещали и вскрикивали обезьяны, крохотные пташки с причудливыми клювами порхали над головой. У самой цели Рас утроил бдительность; подошел, лишь уверившись окончательно, что золотоволосого ангела рядом нет и в помине. С ветвей свисал тот самый белый цветок, с помощью которого золотоволосый ангел покинул птицу, - только весь скукоженный, утративший округлую форму, как выжатый апельсин. Взобравшись на дерево, Рас обнаружил, что цветок сделан из неведомой скользкой ткани и множества тонких прочных шнурков с ремешками на концах.
Рас изрядно повозился с мертвым цветком - чем бы он ни был на самом деле, - прежде чем удалось его более или менее компактно сложить и связать в узел. Он поискал и нашел поблизости большое дупло, где и схоронил ценный трофей. Безопаснее было бы прихватить цветок, чтобы разобраться с ним дома, но сейчас Расу не Хотелось обременять себя лишним грузом.
Под деревом ясно читались следы ног - маленьких и обутых. И обувь, судя по отпечаткам, того же типа, что у ангела, обглоданного муравьями. След вел к одному из множества здешних ручьев; в воде и пропадал. Рас, прыгая с берега на берег, проверил несколько миль вдоль ручья к юго-востоку, затем в другую сторону - следы затерялись окончательно.
Рас сильно проголодался; желудок громко протестовал против такого с собой обращения. Но терять время на охоту за дичью не хотелось. В любой момент Рас мог подстрелить обезьянку - стрелы в колчане уже подсохли. Больше времени отняли бы хлопоты с разделкой тушки и разведением огня.
Рас предпочитал есть жареное мясо, но вполне мог обойтись и сырым. Когда-то родители чуть ли не понуждали его отведать сырой убоины, хотя сами ели мясо только как следует прожаренным; когда Рас спросил почему, пояснили, что он должен научиться находить удовольствие и в сырой пище. Так, мол, написано.
Отведав по их настоянию мяса подстреленной цесарки, Рас тяжко заболел. Он метался в жестокой лихорадке, во сне его терзали кошмары. Родители не отходили от него ни на миг; Юсуфу почти забросил охоту. Мирьям все глаза выплакала; хоть мальчик уже и перерос ее саму, качала его на руках, баюкала как младенца, придумывала ласковые имена. Юсуфу цедил сквозь зубы неведомо кому адресованные проклятия и клятвы мести; когда Рас позднее поинтересовался кому, отмолчался.
Выздоровев, Рас снова был удивлен - на этот раз родители настаивали, чтобы сырого он и в рот не брал. В нем, мол, много смертельных ядов и невидимых простым глазом крохотных убийц. Но было поздно - Рас уже попробовал. Хотя впоследствии он всегда предпочитал обжаренное мясо сырому, разводить костер в джунглях зачастую было некогда. И Расу случалось рвать на ходу зубами кровоточащую, еще не остывшую плоть. Или, как сейчас, перевернуть камень и сжевать, не замедляя шага, несколько безглазых жирных личинок.
Солнце уже клонилось к горам, когда Рас пришел к выводу, что ангел либо исчез в ручье бесследно, либо так же бесследно покинул ручей. Рас забрался далеко а северо-западные скалы. Его окружали густо заросшие лианами дикие утесы. Рас прошел через заброшенную горилью стоянку. Где-то неподалеку раздавался приглушенный барабанный бой - так ударами по могучей груди горилла-самец вызывает на бой соперника.
Рас не стал разыскивать стаю. Здешние гориллы не имели с ним ничего общего; при нечастых встречах сразу скрывались в лесу. Могучий вожак, пытаясь припугнуть Раса, порой грозно вставал у него на пути. С присутствием Раса мирилась только одна стая - в восточных холмах. И даже с нею после длительного перерыва следовало быть настороже. Стая знала Раса с самого детства - Юсуфу малышом принес Раса знакомиться с обезьянами.
Позже, когда Рас научился разговаривать, он узнал, что Юсуфу целых два года посвятил медленному и осторожному сближению со стаей.
Зачем он это делал? Так было написано - Рас должен играть с гориллами и стать одной из них. Зачем? Так написано.
Тогда Рас письма еще не знал. С книгами из старой хижины на берегу озера он познакомился значительно позже. Рас часами листал их, интересуясь в основном картинками. Но под картинками были подписи. И вскоре Рас стал учиться разбирать буквы. Юсуфу помог вначале в этом.
Затем Юсуфу непонятно почему запер хижину. Расу он объявил, что к книгам предстоит вернуться, лишь повзрослев. Мальчика интересовало, не в этих ли книгах содержится загадочное "так написано". Ответ был отрицательным. Это - в иной книге и в ином месте. Юсуфу неопределенно махнул рукой:
- Она, эта книга, в руках Игзайбера. Мне не доводилось даже видеть ее.
До дому было миль шесть пути в обход скал, и Рас решил заночевать в лесу, а утром возобновить поиски и посвятить им целый завтрашний день. Если же ангела не удастся найти и до заката, он успокоится. Ничто не могло укрыться от Раса в этих местах - в этом он был уверен. Если золотоволосый ангел исчез, значит, он отрастил себе новые крылья.
Рас стал присматривать место для ночлега. Его следовало устроить повыше в ветвях, чтобы к Расу не смог беззвучно подкрасться ночной охотник - леопард. Лучше всего в развилке между стволом и большой веткой, где достаточно места для небольшой платформы из сучьев с листвой. Ни холод, ни дождь Раса не страшили.
Разобравшись с ночным убежищем, Рас занялся едой. Еще до сумерек он в полумиле от места ночлега успел подстрелить и разделать обезьянку. Конечности, хвост и голову Рас обычно выбрасывал. Выпотрошив обезьянку, развел костерок и насадил тушку на вертел. Слегка обжаренное мясо все еще кровоточило. Леопардов, вообще-то осторожных животных, запах крови легко мог лишить благоразумия. Более того, где-то в окрестностях деревни вонсу рыскал леопард-людоед, может, даже несколько. Он вполне мог добраться и сюда. Правда, эти большие коты придерживались определенных территорий, охотились в своих границах. И леопард-людоед обычно так далеко не забирался.
Как и человеческие существа, они были рабами привычек. Впрочем, как и люди, следовали им далеко не всегда.
Рас старался не мешкать; едва прожевав, глотал мясо большими кусками. Насытившись, вернулся к гнезду; по пути часто застывал, навострив уши. Однажды в кустах что-то шевельнулось. Рас покрепче сжал копье, но, услышав сопровождаемое визгом хрюканье, расслабился - то была речная свинья со всем своим выводком.
Утомленный хлопотливым деньком, Рас заснул, точно провалился в забытье. Во сне явился леопард. Зверь расхаживал под деревом, то и дело всаживая в кору когти. Он устремлял на Раса свои желто-зеленые глаза, взгляд столь ярый и яркий - казалось, что зверю довелось лицезреть самого Господа и он сохранил во взгляде толику божественного сияния. Леопард, от усов до кончика хвоста усеянный пятнышками, стелился кругом и щерил острые желтые клыки.
Взволнованный красотой и грацией зверя, Рас вздрогнул во сне.
Гладкая рыжевато-коричневая бестия в черных пятнышках и с белым пушистым брюхом. Принаряженная для убийства самим Создателем. Само божественное сияние нисходит к тебе, смертному, чтобы разорвать на части и вылизать кровоточащую плоть шершавым алым языком.
Леопард оказался вдруг на ветке у Раса над головой. Присев, он явно готовился к смертельному прыжку. И Рас всадил копье прямо в клыкастую пасть. Острый кремневый наконечник пронзил пятнистую голову, словно прошел сквозь масло, но не причинил зверю ни малейшего ущерба. Затем сама по себе тварь истаяла, как тень. Остался только повисший в воздухе череп, да и тот обратился в человеческий и все скалился, скалился... Из глазниц черепа в Раса вперились бледно-голубые глаза. Рас где-то видел их прежде, но где?
Они раздражали Раса, эти глаза. Он замахнулся - копья в руке больше не было - и ударил кулаком. Череп расплылся и исчез. А под деревом Рас увидел останки козла. Точно такого же козла, которого он уже видел несколькими днями раньше. Полускрытый зарослями, над тушей тогда трудился леопард - жадно глотал окровавленные внутренности.
Тотчас же Раса накрыло волной смрада. Из козлиного трупа выползали жирные черви, а за ними следом - какие-то странные прыгающие создания, крохотные черные человечки с крокодильими лапами и головами размером с туловище. Их распахнутые пасти, заполненные острыми белыми зубками, не имели на жутких головках определенного места и постоянно съезжали то на затылок, то обратно. Все головы как одна напоминали Галабу, духа смерти вонсу.
Снова перед Расом возник синеокий череп.
- Меньше смерти - больше жизни, - возгласил он на вонсу.
Крохотные попрыгунчики дружно распахнули пасти и завыли следом:
- Меньше жизни - больше смерти!
Твари кишмя кишели кругом; множество их уже карабкалось по телу Раса. Прикосновения крохотных лапок обжигали холодом.
Рас понял, что его собираются съесть. Он резко подпрыгнул, стряхивая с себя нечисть.
И очнулся от кошмара. Сон улетучивался, как капли воды с тела после купания в озере. Но прикосновения крохотных холодных лапок остались и в реальности. Рас продрал глаза: со всех сторон - сверху, снизу, справа, слева - двигались тысячи древесных лягушек, целое море лягушек. Они ползли и прыгали по деревьям, по гнезду и прямо по Расу.
Рас решил не дергаться. Он терпеливо переждал шествие безобидной орды. В безоблачном небе светила полная луна. И лунные лучи, струясь сквозь листву, обращали ее в облако удивительных бледно-желтых ночных бабочек. Свет запрыгал на молочной реке удаляющихся скользких тварей, беззвучных в своем порыве к неведомой им самим цели. Только шорох листвы нарушал тишину. При дневном свете, вспомнил Рас, лягушки снова примут естественный зеленоватый оттенок. Лишь лапки с присосками останутся как древесная кора.
Наконец шорох иссяк. Рас снова был один. Он попробовал уснуть снова, но не сумел. Уселся и выудил из своего мешка кремневые резцы и брусок чудесной светло-розовой древесины средней твердости. Рас возился с ним, пока не прояснилось, что из того выходит. Когда небо на востоке посеребрилось, он закончил. Череп леопарда с цветками вместо глаз вполне передавал впечатления от ночного кошмара.
Рас повертел его так и сяк, затем самокритично изрек:
- Неплохо, но могло быть и получше.
Он встал, потянулся, осмотрелся по сторонам. И замер - в зарослях, шагах в пятидесяти, белел клочок бумаги. Его не могло быть здесь, когда Рас выбирал место; может, принесло за ночь. Ночь, впрочем, была безветренной; наверное, все-таки просто проглядел в потемках.
Тщательно удостоверившись, что никаких крупных хищников поблизости не наблюдается, Рас спустился с дерева и осторожно приблизился к листку. Он видывал бумагу и прежде - никакой опасности она не представляла. Но от этого листка, оброненного Птицей Бога веяло ужасом.
Протянув руку, Рас медленно коснулся бумаги и сразу же отвел пальцы. Затем, глянув вверх - убедиться, что Бог еще не призвал к ответу за покушение на его собственность, и не дать застичь себя врасплох, - освободил листок из зеленого плена.
Тот был изрядно потрепан, в трех местах прорван, но большую часть прочесть было можно. Напечатанное сверху число "24" Рас истолковал как номер страницы - видимо, листок выпал из какой-то книги.
Первый умер от пневмонии! Второй сделался идиотом или почти идиотом! Какая потеря, какая трагедия!
Сколько денег, времени, размышлений, чаяний и титанических усилий - все псу под хвост! Все без пользы! Но нет же! Я в результате за это время кое-чему научился. И хлебнул лиха немало. После низвержения в пучину отчаяния, когда был так близок к мысли все бросить, отказаться от воплощения мечты, я все-таки воспрянул духом. И укрепился в своих планах. Те же мужество и непреклонность, что вывели меня из грязи в князи, когда я в разгар кризиса без гроша в кармане эмигрировал из Америки в Южную Африку, те же качества характера удержали на плаву и сейчас. И я не оставил свой драгоценный замысел, дорогой не только одному лишь мне все эти долгие годы. Нет, он важен для всего человечества, которое, узнай сейчас, возможно, содрогнулось бы, но - придет день - воздаст мне по заслугам!
К счастью, второй кандидат имел младшего брата - шестью годами моложе. Не прошло и трех месяцев, как я начал строить новые планы. На этот раз хлопоты по присмотру за ним я поручил совершенно новым людям, так как прежние агенты пытались меня шантажировать. Они заплатили за свою ошибку. Я позаботился, чтобы они больше никому не смогли причинить вреда. Словечко-другое по тайным каналам - и я уверен: больше никто не посмеет повторять со мной такие шутки.
Нового кандидата зовут...
Многое из прочитанного Рас попросту не понял. Встречались совершенно незнакомые слова: пневмония, деньги, без гроша, эмигрировал, Америка, Африка, шантажировать - и другие. Может быть, Юсуфу сумеет объяснить их смысл.
Рас сложил страничку и спрятал в кожаный мешок. Подкрепившись остатками вчерашней трапезы, продолжил свои поиски. И до полудня снова ничего не обнаружил - ни следов золотоволосого ангела, ни останков двукрылой птицы, которая рухнула вроде бы неподалеку от сгоревшей Птицы Бога.
Тогда Рас воротился к мертвой Птице. Пожарище уже подернулось пеплом, и прах Птицы остыл. Рас принялся за изучение останков и был немало озадачен. Кости Птицы были сделаны из точно такого же материала, что его собственный нож. Покопавшись еще, Рас убедился, что обычных - костных - останков нет вовсе, все ребра Птицы из железа. Но ведь и нож имел божественное происхождение. Если верить Мирьям, он остался на земле после удара молнии. Игзайбер - властелин металлов, Он вылепил эту Птицу, почему бы ее костям и не быть металлическими? Или даже всей Птице не состоять из металла, из железных костей? - на последнее умозаключение Раса натолкнуло полное отсутствие следов сгоревшей плоти.
Если, создавая первые свои творения, Игзайбер экспериментировал, он вполне мог прийти к выводу, что существа, целиком построенные из костей, особенно таких прочных, как эти, железные, будут сильнее созданий из плоти и крови. Возможно, что и так. Но с точки зрения Раса, плоть была все-таки лучше. Способна ли тварь из одних железных костей хоть что-то чувствовать?
Продолжая перебирать обугленные останки, Рас услыхал далекое робкое чваканье. С минуту он прислушивался, затем вскочил в страхе и замешательстве. Приближалась еще одна Птица?
Скрывшись в джунглях по соседству, Рас притаился за кустами. Наконец Птица, очень похожая на первую, показалась над деревьями и зависла над усопшей товаркой. Рас разглядел в ее чреве двоих - ангелов ли? - в масках. Не приземляясь, Птица принялась облетать джунгли вокруг места катастрофы, словно в поисках пострадавших товарищей. И, видимо, золотоволосого ангела.
Спустя какое-то время она улетела восвояси, похоже, на север - в направлении своего гнезда на черной громадине посреди озера.
Рас истратил на поиски кучу времени Сперва пришлось огибать муравьиную армаду. Затем - искать исчезнувший в ручье след золотоволосого ангела. Для чего протопать, внимательно оглядывая обе стороны ручья, немало миль в обе стороны. Удача на этот раз отвернулась от Раса.
Очевидное вознесение златовласой в сочетании с желанием понять с помощью Юсуфу найденный текст побудили Раса к возвращению домой. Пройдя немало миль назад по ручью, самой удобной в этих краях дороге, он свернул затем к реке. Та вела к водопадам, рядом с которыми и скрывалась лазейка в скалах. Лазейка никому, кроме Раса, неведомая. Собственно, особенного секрета делать из нее не приходилось; быстро преодолеть подъем на плато в этом месте мог только тот, кто, как Рас, знал в точности, куда ставить руки и ноги, за какие выступы цепляться можно, а за какие опасно, куда ведут какие расщелины. Чужаку пришлось бы потратить на восхождение долгие часы, а Рас в нормальном состоянии забирался за десять минут.
Сегодня он был в полном порядке, поэтому вскоре оказался наверху. Плато, плавно поднимаясь от края, заканчивалось милях в девяти перед гладкой, ослепительно черной стеной. Преграда вздымалась в небо на многие тысячи футов; казалось, разгневанный чем-то Бог выставил гигантскую черную ладонь: "Ни шагу дальше!"
Мирьям нередко повторяла, что черная стена означает конец Мира. Небо - голубое продолжение стены - образует над Миром прозрачную крышу, по которой каждый день карабкается солнце. В точности как мухи и ящерицы по стенам и потолку их собственной хижины. Затем солнце на западе спускается в туннель, пробитый в каменном подножии Мира, и к рассвету возвращается, чтобы вновь начать свой дневной путь.