Яркая, гибкая, загорелая – она больше походила на модель из глянцевого журнала, чем на медицинского работника.
Ловко стягивая штаны со смущенного профессора, осмотрела рану. Длинные ухоженные пальцы коснулись пореза и с неожиданной для них силой сжали воспаленные края. Мелькнула изогнутая игла.
Не прошло и десяти минут, как профессор сидел на кушетке, с обработанной раной и уколом в заднице.
– У вас всегда столько пациентов? – спросил он, когда Настя стащила окровавленные перчатки.
– В последнюю неделю – аншлаг! – девушка подняла глаза к потолку. – Половина к хирургу, половина к психиатру. Дети, старики, женщины. Потом меняются местами. Эпидемия галлюцинирующих идиотов! – она громко засмеялась, тряхнула белоснежными локонами. – Вы только подумайте. Глаз из монитора на них смотрит! – сквозь смех продолжала она. – И не просто взгляд, а проникающий прямо в душу!
Ещё через пять минут, с плотной повязкой на ноге, Медведев в сопровождении Ванькина покинул больницу.
– Не волнуйтесь, Дмитрий Степанович, Настя присмотрит за вашим царём-батюшкой, пока он на ноги не встанет.
– Легковерный ты, Илья. Думаешь, она под действием твоей обаятельности станет возиться с полусумасшедшим пациентом? И уж тем более она не сможет его охранять, – грустно улыбнулся Медведев, забираясь в салон "народного автомобиля".
– Кому ваш псих нужен? – недовольный Ванькин втиснул громадное тело в кресло водителя.
– Как знать, как знать, – задумчиво пробормотал Медведев.
Он смотрел на Илью и не мог заметить, как из-за деревьев не торопясь вышел одинокий старик.
– Убогий здесь, – прошептал, поправляя белоснежную шевелюру, одернул рясу и, как только машина профессора исчезла за деревьями, двинулся к больнице.
– И это хорошо!
Глава пятая
Священники или хакеры?
Одни взламывают наши души, другие наши компьютеры. И не всегда сразу разберешься, кто есть кто и кто кого в следующий момент обманет…
– Ну, не знаю, хорошо это или плохо, – монах Игорь нервно одернул длинную, волочащуюся по полу рясу, – но делать этого не буду и вам не дам!
Возмущался церковный администратор неспроста. Жора предлагал установить в кабинете отца Михаила следящую камеру. Как заявил хакер: "Для сбора данных и последующего их анализа". Игорь злился на Жору, злился на себя – мысль о странном поведении батюшки Михаила задержалась в голове, а ведь он должен был сразу прогнать ее.
– Не дури, Монах, только одну! – хакер выставил перед собой торчащий вверх указательный палец.
Игорь обиженно надул губы, нахмурил брови – шиш вам, а не камеру, вопрос обсуждению не подлежит!
Бейрут молча поднялся со ступенек. Закрывая ноутбук, задумался. По информации в сети и прессе, события на атомной станции могут привести к глобальной катастрофе, национальной точно. Почему этой проблемой до сих пор не занялись соответствующие службы, хакер понять не мог, видимо, и у них сейчас дел невпроворот.
"Нужно двигать к атомщикам, – решил он, возвращаясь к кричащей на два голоса действительности.
– Неужели ты не понял, что задумали твои братья? – вопил Жора.
Воздев руки к потолку, он уперся взглядом в лики святых и смущенно отвернулся.
– Мы не можем следить за отцом Михаилом. – Игорь хмурился, раздувая ноздри, шумно сопел. – Это низко! Так нельзя!
– Жучок, который никто не увидит, – канючил Жора, не желая сдаваться. – Что скрывать святому человеку? Доступ будет только у тебя, – шаг за шагом он приближался к кабинету священнослужителя.
– Брось ты его уговаривать, – Бейрут обошел Игоря стороной. – Не видишь, у него поджилки трясутся. Не хочет – не надо. Будем ждать, пока батюшка сам не позовет нас, чтобы поделиться информацией.
– Ладно, обойдемся без камер, – наконец согласился Жора, поглядывая на хитрую физиономию Бейрута.
Тот воспользовался тем, что Игорь, сдерживая натиск товарища, забыл о его существовании. Преодолев последние метры, отделяющие его от жилища отца Михаила, распахнул дверь, шагнул за порог, цепким взглядом осмотрел кабинет и, резко вскинув руки вверх, опустил голову, словно собирался молиться.
– Ни разу не видел кабинета священника, – оправдался Бейрут, замечая недовольный взгляд Игоря, отвернулся. А когда понял, что Монах не может проследить за его глазами, закатил их к потолку.
Жора вскинул голову, ничего не увидел, но по довольной физиономии товарища понял, что жучок уже на месте.
Игорь, словно почувствовав подвох, поспешил к Бейруту, подозрительно осмотрел его с ног до головы, заглянул в кабинет батюшки и, не обнаружив ничего подозрительного, вытолкал хакеров в коридор.
– Нас здесь быть не должно, – пробормотал он, в который раз удивляясь неизменному положению вещей в кабинете священника. Ни один предмет не сдвинулась с места, словно хозяин в последнее время ни к чему не прикасался.
Друзья мгновение назад стремились в заветную комнату, а теперь полностью потеряли к ней интерес. Они больше не сопротивлялись, позволив выпроводить себя на лестницу, а затем дальше – в компьютерный зал. Здесь Бейрут щелкнул пальцами, в очередной раз взмахнул руками, и еще один жучок взлетел к потолку, да там и остался, надежно прилипнув к старой штукатурке.
– Пошли! От нас здесь никакого толку, – лукаво подмигивая товарищу, хакер решительно зашагал к выходу. – Нас Тромб ждёт у атомщиков, а мы тут время теряем.
– А я хотел попросить вас остаться, – раздался вкрадчивый голос, и в зале появился отец Михаил. – Но вижу, вы уже решили уйти, и вас не убедить.
– Иногда спать нужно, – Бейрут, не останавливаясь, прошел мимо, кивнул на ходу в сторону искрящихся системных блоков. – Двое суток на ногах не предел, но только не среди этих монстров. Первый раз в жизни чувствую себя абсолютно беспомощным.
Молодые люди ушли, оставив Игоря наедине с отцом Михаилом.
Седобородый старец укоризненно покачал головой, как бы говоря: "Ничего никому нельзя доверить. Всё нужно делать самому".
– Пойдём, сын мой, – вслух произнёс он. – У меня к тебе задание.
Игорь ожидал, что старец двинется к лестнице наверх, в свой кабинет, но тот вместо этого пошел на улицу, где суетилась церковная братия. Сосредоточенные послушники тащили из машины большую коробку с ярким интеловским лейблом.
– Твоим заданием будет подготовить эту машину, – старец кивнул на цветастую упаковку, секунду подумал: – Я хочу, чтобы Вирус понял, если он, конечно, действительно разумный, что это наш дар и наше послание к нему. Мы хотим только одного – общения, – отец Михаил излагал пожелания, как всегда, величественно и торжественно, как если бы сам Господь вкладывал слова в его уста. – Нужна виртуальная церковь. Доступный всякому церковный интерфейс. Святое писание поместишь так, чтобы входящий в систему, не смог пройти мимо, не ознакомившись с его содержанием. И постарайся, чтобы оболочка была удобной в обращении.
Игорь с любопытством посмотрел на священнослужителя: "Система! Интерфейс! Оболочка!" Всегда относившийся к "дьявольскому изобретению" с опасливо-брезгливым пренебрежением, отец Михаил изъяснялся грамотным компьютерным языком.
– Сможешь? – старец заглянул церковному администратору в глаза, отчего у того засосало под ложечкой.
– Нужно время, – Игорь уже начал создавать в уме наброски будущей программы. – Нельзя же просто забить священные тексты и ждать, что Вирусапиенс откликнется.
– У нас нет времени! – голос святого отца зазвенел сталью. – Мессия уже здесь!
– О чём это вы, отец Михаил? – встречаясь взглядом с пылающим взором, Игорь опустил глаза.
– Три дня, сын мой. Нужно постараться! Три дня. И главное – никому ни слова!
Из-за деревьев, дымя колесами, вылетел микроавтобус; взвизгнув тормозами, уткнулся носом в бетонный столбик. Игорь едва успел отскочить в сторону. Хлопнула дверь, из салона высыпали крепкие ребята службы безопасности. Вытаскивая длинные носилки, они тут же выстроились так, чтобы никто не мог к ним приблизиться. Под простыней угадывался человеческий силуэт. Сопровождал необычную процессию Иван Васильевич Коваль. Здоровые бородатые битюги вполне могли сойти за обычных служителей в рясах, если бы… не бросающаяся в глаза военная выправка и пугающая скупость движений.
Отец Михаил, отчего-то взволнованный, забыв о полагающейся по сану степенности, поспешил за полковником.
В последний момент Игорь заметил кровавое пятно, выступившее на белой простыне. "Неужели правы ребята, – подумал он, когда носилки скрылись за церковными дверями. – Опять крестовые походы? Опять трупы?"
Из-за спины раздался писклявый голос Комара:
– Куда тащить?
Молодой монашек, прозванный так за тщедушное телосложение и необычайно тонкий голос, без особых усилий перенёс большую коробку в компьютерный зал и, бережно поставив её на пол, стал ждать, пока подойдёт Игорь.
– Открывать? – прошептал он, в нетерпении теребя торчащие края упаковки.
– Давай.
Каждый новый компьютер Игорь встречал с трепетным волненьем, словно младенца, впервые появившегося на свет.
– А где? – Комар удивленно округлил глаза и заглянул в коробку.
У фокусника что-то не ладилось, и он (вместо положенного кролика) слой за слоем извлекал из коробки воздушный, пупырчатый материал.
– Компьютер где? – вместе с рукой он готов был засунуть в картонный ящик и голову. – Нашел! – воскликнул, выбрасывая руку, сжимающую тонкую зеркальную пластину.
– Не может быть! – только и смог прошептать восхищенный Игорь.
– Если он так же функционален, как красив, то я его люблю, – Комар не отрывал изумленного взгляда от миниатюрного блестящего корпуса.
– Глубоких чувств питать не советую – овечка на заклание: придётся подключать её к заразной сети. У нас три дня на создание дружеского интерфейса, – Игорь улыбнулся и хлопнул товарища по плечу.
– Задело!
Глава шестая
Что наша жизнь? Игра!
Играют все и везде. Могущественные цивилизации решают в играх свои споры, хакеры погружаются в виртуальный мир, где сама жизнь – игра.
– За что, я спрашиваю вас? – вопил взбешенный Пугачев. – Мы ведь только хотели поговорить!
Изгнанный с места переговоров, он никак не мог успокоиться. Рассыпая кучи искр, попытался расположиться на небольшом валуне, но вовремя ощутил исходящий от него жар.
– За дело, – полыхнул в ответ Русса, в очередной раз удивляя приятелей. Любая мысль тут же отражалась на внешнем виде плазмоида: он то вспыхивал возбужденно, то затухал недовольный. – Что будет, если мы неожиданно появимся в вашем центре управления? Там, где у вас свалено грозное оружие?
Дмитрий промолчал, представив нарисованную гуорком картину.
– Уел шарообразный, – засмеялся Пугачев. – Только с языком, дружище, нужно поработать. Свалено! Надо ж так сказать? Впрочем, за нами не заржавеет, можем и свалить, – вдруг согласился он.
– Странные вы, люди. Особенно русские! Сколько знаю вас, не перестаю удивляться. Приходите в гости без приглашения и удивляетесь, когда вам не рады.
– Если, дружище! – поправил Вячеслав, и четко по буквам повторил: – Е-с-л-и вам не рады.
– Если вам не рады, вы устраиваете войну руками, – продолжил Русса, вызвав новую вспышку хохота.
– Война руками, пылающий специалист русского этноса – это драка, буча, потасовка, – отсмеявшись, уточнил Вячеслав.
Потёмкин не разделял веселья друга.
– Сколько? – поинтересовался он, когда Пугачёв успокоился.
– Что – сколько? – вздрогнул Русса, раздуваясь боками, ожег жаром приятелей и тут же опал, остывая и покрываясь темными пятнами.
– Сколько ты нас знаешь?
– Когда появились вы, – ответил плазмоид, испуская множество световых лучиков.
В голове замелькали миллионы картинок. Исторический проектор быстро отматывал пленку в обратную сторону. Гриб ядерного взрыва сменился сценами второй мировой войны, мелькнули штыки кайзеровских солдат, вспыхнули виселицы, блеснули мечи крестоносцев – мнемофильм, ускоряясь, погружал зрителей в прошлое. Дальше – быстрее, целые эпохи, сжатые в мгновенья, пролетали перед глазами, пока картинка не замерла и не сменила ход истории. Теперь события двинулись от прошлого к будущему в привычном ритме. Мысленному взору зрителей предстала небольшая поляна, затерянная среди высоких холмов. На заросшем жидкой травой пятаке в ожидании противника выстроились обнаженные жилистые гоминиды. Размахивая острыми камнями, они угрожающе сдвигали брови и громко рычали.
Дмитрий с замиранием сердца смотрел на жалкие потуги прародителей рода человеческого выглядеть грозно.
С обратной стороны поляны показалась группа невысоких, но очень мощных крепышей. Покрытые густой рыжей шерстью, с вросшими в плечи громадными головами, увитые перекатывающимися под кожей канатами мышц, они уверенно двинулись на вооруженных дикарей. Казалось, у длинноногих гоминидов нет никаких шансов на победу: даже каменные топоры в руках не превращали их в опасных противников. Слишком массивные, как будто вырубленные из камня, здоровяки шли в атаку.
Однако то, что произошло в дальнейшем, сильно изменило настроение зрителей. Неровный строй расступился, вперед вышли совсем уж низенькие воины, и в воздух со свистом взлетели каменные бумеранги. После нескольких секунд на поляне не осталось ни одного стоящего на ногах большеголового. Кто-то корчился на земле, кто-то ревел от боли, прижимая к глазам громадные руки. Коротышки исчезли за спинами соплеменников, рванувшихся вперед добивать оглушенного неприятеля.
Дмитрий замер, пораженный жуткой развязкой кровавого поединка. Не дыша, он наблюдал, как вооруженные острыми камнями предки ловкими движениями разделывают поверженных противников и деловито таскают куски мяса, скидывая их кучей к ногам самого старого воина.
Отряд метателей между тем тоже двинулся к центру поляны, бросая сухие ветки и куски коры в кучу – недалеко от парящей свежатины – маленькие гоминиды, возвращались назад и замирали в ожидании.
– Торри! Гыы! Рххх! – зарычал старейшина, вскидывая руки к небу.
Воздав должное высшим силам или одному из многочисленных богов – кто знает, сколько их у него в голове – пожилой гоминид достал откуда-то плоский осколок камня и ловко высек из небольшого кресала яркую искру. Та робко укусила пучок сухой травы, зажатый между узловатыми пальцами старика, и огонь, почувствовав пищу, перекинулся на сложенные пирамидкой щепки. Заплясали языки пламени, и довольный костровой вновь издал восторженный крик:
– Торри! Гыы! Рххх!
– Чёрт, не может этого быть! – завопил Пугачёв. – Тактика, стратегия, оружие! В то время этого никак не могло быть.
– Если массивные – неандертальцы, то понятно, куда они делись, – понурив голову, Дмитрий проглотил подступивший к горлу комок. – Ученые голову ломают, думают, почему они исчезли, а их просто выели, как менее приспособленный вид.
– Ты видел, как они добыли огонь?! – удивленно взвизгнул Пугачёв. – Если не зажигалка, то прототип её. Странно.
– Даа, брат.
– Весёлое, однако, кино получается: от каменного века до нынешнего дня человеки поедают друг друга. Вся наша история – сплошная трапеза.
– Вы не рады, что ваш вид победил? – удивленно поинтересовался Русса, останавливая экскурс в историю человечества.
– Я говорил. Вы странные существа! – добавил он, пылая удивлением.
– На себя посмотри, кисель перегретый, – возмутился Пугачёв беззлобно. – Живешь чёрт знает сколько, раз предков наших лично наблюдал, а людей понять до сих пор не смог.
– Ты думаешь, что он сам был свидетелем той сцены? – Потёмкин не скрывал сомнения.
– Четыреста пять, – Русса дрогнул, потупился и начал гаснуть. – Я велико молодой.
– Четыреста пять чего? Тысяч лет? – присвистнув, Пугачёв закряхтел удивленно. – Не надоело?
– Зачем мы вам? – Дмитрий, не обращая внимания на веселость Пугачёва, не удивлялся. Он больше не поправлял гуорка, когда тот путал понятия.
– Мы – игроки. Вы – будущие игроки. Земля – игровая площадка, – ответил Русса лаконично.
– Игроки? – выдохнул Дмитрий, задумался, вспоминая странные ночные видения. – Как силти?
– Не совсем, – пробормотал Русса растерянно. Весёлый розовый слон сжался в горящий плазмоид.
Гуорк, судорожно вспыхивая на доли секунды, начал темнеть.
– Точнее! – рявкнул Потёмкин, сжимая зубы до скрипа. – Как жукообразные силти, оставшиеся лежать с разбитыми головами на чужой игровой площадке?
– Нееет! – прохрипел Русса. Какое-то время его бока переливались малиновым светом, но блеск раскаленного металла сменило тающее мерцание гаснущего костра. – Я погибаю.
Вячеслав приблизился к гуорку вплотную, разглядывая замерший плазмоид, озадаченно потер лоб:
– Димыч, мне кажется, он не врёт – ему действительно плохо. Что будем делать?
– Что делать? – закричал Потёмкин, сжимая руки, сосредоточился.
Загудел защитник, аккумулируя энергию… Огненный сгусток, взрываясь, ударил короткой молнией прямо в центр затухающего плазмоида.
"Велико молодой гуорк" вздрогнул, на мгновенье озарился ярким светом.
– Помогает! – улыбнулся Вячеслав.
Поддерживая товарища, он наотмашь хлестнул Руссу огненным жгутом – так, что гуорка отбросило далеко в сторону, где он радостно запылал маленьким солнцем.
– Вот уж воистину, их бьют – они крепчают, – Потёмкин прищурился. – Что с тобой, дружище?
– Это не просто объяснить, – живо ответил Русса.
– А ты попробуй! – предложил Вячеслав. – Не зря же мы через всю Вселенную топали.
Гуорк менялся на глазах, то раздуваясь до размеров огненного дирижабля, то сжимаясь, превращаясь в горящий воздушный шарик.
– Не уверен, что знаю, почему это происходит со мной, – начал он неспешно, – но похоже на действие ваших вирусов.
Друзья переглянулись, Дмитрий удивленно поднял брови:
– Заразился?
– Когда приставили к людям – не было. Потом появились вы – началось, – обжигающе вспыхнул Русса. – Чем больше я узнаю ваш народ, тем чаще отключается моя жизненная сюи. Без причины.
– Что значит "приставили"? Ты что ж, мальчишка бестолковый? – проворчал Потёмкин, недовольно. – Приставили его!
– Да. Я велико молодой, – ничуть не смущаясь, согласился Русса. – А приставили – значит, я должен следить за вашим народом. Вы, люди, очень странные.
– Задолбал: велико молодой, странные! – возмутился Вячеслав. – Что в нас странного?
Русса вспенился, плеснул огненными пузырями, подпрыгнул вверх и завис невысоко над каменной поверхностью.
– Земля, – начал он. – Воюете сами с собой. Нельзя делить одна планета. Забирая у другого – забираешь у всех. Забирая у всех – забираешь у себя.