Скелдер ответил, что готов понести любое наказание и не упустит возможности уничтожить ложную религию прямо на корню. С Радости Данте культ Йесса начал распространяться на другие миры. Он пародировал обряды и таинства Церкви, а его оргии, одобренные варварской религией, вызывали многочисленные случаи отступничества среди церковной паствы. Примером тому могла служить невероятная и тем не менее правдивая история епархии на планете Комеонин, где епископ и весь его сорокатысячный приход стали вероотступниками и предались разврату…
Вспомнив эту беседу, Кэрмоди улыбнулся. Интересно, подумал он, что бы сказал Скелдер, если бы узнал, насколько буквальны его слова об "уничтожении религии прямо на корню"? У Кэрмоди имелись на этот счет свои соображения. В кармане куртки он носил "настоящего голубого иглоносика" - миниатюрного убийцу тридцатого калибра, который мог выпустить из одной обоймы целую сотню пуль разрывного действия. Если Йесс действительно состоит из плоти, крови и костей, то его тело станет решетом, кровь захлещет гейзером, а кости развалятся на куски, и у бедняги уже не будет шанса еще раз восстать из мертвых.
Кэрмоди хотелось бы посмотреть на такое зрелище. Увидев его, он поверит уже чему угодно.
Или все равно не поверит? А что, если он уже уверовал в Йесса? Как ему поступить в таком случае? Хотя какая разница? Разве чудеса бывают плохими? И какое отношение они имели к Джону Кэрмоди, который прожил жизнь без всяких чудес, понял, что ему никогда не воскреснуть из мертвых, и по сей причине решил взять максимум из того малого, что могла предложить ему эта вселенная?
Немного хорошей еды, мясца и лука, капельку хорошего виски и маленькую подружку, с которой можно сойтись, не достигая при этом истины, существовавшей по ту сторону стен их сурового мира. Немного удовольствия при виде страданий и тревог других людей - их глупой суеты, которой они могли бы избежать, поработав мозгами. Немного насмешки, а на самом деле - величайшей радости, поскольку лишь смехом можно заявить всей вселенной, что вам на нее наплевать. И это была не ложная бравада. Кэрмоди действительно не волновали дела, за которые так отчаянно цеплялись другие люди. Еще, пожалуй, надо добавить чуть-чуть смеха и много-много сна. Пусть этот последний смех несется сквозь вселенную даже тогда, когда он его уже не услышит. Можно сказать, он сам был последним смехом, который…
В этот момент Кэрмоди услышал, как кто-то из прохожих окликнул его по имени.
- О, Тэнд, привет! - прокричал Кэрмоди на языке кэринян. - А я-то думал, что ты отправился "спать".
Тэнд предложил ему сигарету местного производства, закурил сам и, выпустив дым через узкие ноздри, лениво. ответил:
- Я должен закончить очень важное дело. Это займет еще какое-то время, а потом… Потом я завалюсь "спать" на максимально возможный срок.
- Странно, - произнес Кэрмоди, отметив намеренную неопределенность в ответе Тэнда. - Я слышал, что кэриняне думают только об этике и природе вселенной, о совершенствовании ваших сияющих душ, а не о грязных делах, связанных с деньгами.
Тэнд рассмеялся:
- В этом отношении мы не отличаемся от других рас. У нас есть свои святые, грешники и обыватели. Однако в Галактике о кэринянах ходит множество легенд и слухов - причем очень неверных и противоречивых. Одни изображают нас расой аскетов и святых, другие - развратными и отвратительными существами, едва ступившими на путь цивилизации. О кэринянах рассказывают странные истории, а особенно о нашей Ночи Света. Когда мы гостим на других планетах, к нам относятся как к чему-то уникальному… Хотя, на мой взгляд, каждая раса по-своему уникальна и не поддается однозначному определению.
Кэрмоди не стал расспрашивать о том важном деле, которое помешало Тэнду отойти ко "сну". По обычаям кэринян подобные расспросы считались невежливыми. Он взглянул на собеседника поверх тлеющего кончика сигареты. Тэнд был ростом шесть футов и по стандартам своей расы считался довольно красивым. Как и большинство разумных существ в Галактике, на расстоянии он вполне мог сойти за гомо сапиенса. Его предки и земляне развивались по параллельным линиям. Лишь подойдя поближе, вы замечали, что черты его лица не совсем человеческие, а похожие на перья волосы, голубые ногти и зубы побуждали вас к паническому бегству при первой встрече с обитателями Радости Данте.
Тэнд носил серый остроконечный колпак, беспечно сдвинутый набок. Коротко постриженные волосы почти не скрывали волчьих ушей. Шею украшал высокий кружевной воротник, а покрой ярко-фиолетовой блузы, доходившей до бедер и стянутой на талии широким поясом из серого вельвета, был строг и незатейлив. Наряд завершали простые сандалии, обутые на обнаженные четырехпалые ноги.
Кэрмоди давно подозревал, что этот парень работал в полицейском управлении города. Поселившись в доме, где Кэрмоди снял квартиру, через день после того как землянин расписался в книге жильцов, он всегда крутился поблизости.
Впрочем, это все чепуха, подумал Кэрмоди. Через денек-другой даже полиции придется "уснуть".
- Ну а ты-то как? - спросил Тэнд. - Все еще хочешь рискнуть и ухватить свой Шанс?
Кэрмоди кивнул и самоуверенно улыбнулся.
- А куда ты так спешил? - продолжал допытываться Тэнд.
Внезапно руки Кэрмоди задрожали и он быстро засунул их в карманы куртки. Губы зашевелились в молчаливой беседе с самим собой.
"Перестань, Кэрмоди. Волноваться не о чем. Ты же знаешь, ничто не собьет тебя с толку. А если так, то какой толк трястись? Поэтому забудь о холодной тошноте под ребрами".
Тэнд улыбнулся, продемонстрировав вполне человечьи, хотя и голубые, зубы.
- Я успел разглядеть ту штуку, за которой ты так отчаянно гнался. Это был, так сказать, набросок лица - то ли землянина, то ли кэринянина, точно, пожалуй, не скажу. Но раз уж ты его себе представил, то, наверное, он был человеческим.
- Представил себе? Что ты этим хочешь сказать?
- Ну да. Ты же видел, как он возник перед тобой прямо из воздуха, верно?
- Но это же невозможно!
- Поверь, тут нет никакой фантастики. Феномен довольно редкий, но время от времени случается. Обычно изменение происходит в теле того, кто грезит, и не проявляется внешне. Но, видимо, твоя проблема очень уж велика, коли эта вещь появилась вне тебя.
- У меня нет проблем, от которых я не мог бы избавиться, - краем рта прорычал Кэрмоди. Сигарета, торчавшая с другой стороны, качнулась, как шпага дуэлянта.
Тэнд пожал плечами:
- Можешь думать об этом, что хочешь. Но мой тебе совет: садись-ка ты на корабль, пока еще есть время. Последний отправляется через четыре часа. Потом уже никто не сможет прилететь или улететь до окончания "сна". А к тому времени с тобой многое может случиться…
Интересно, подумал Кэрмоди, был бы этот парень столь ироничен, если бы знал, что земляне не покинут Радости Данте? Скорее всего тогда их арестовали бы сразу после посадки в порту Федерации и изгнали бы с планеты. Кроме того, Тэнд вряд ли подозревал, что Кэрмоди собирались использовать для безопасного отхода с Радости Данте.
Уняв дрожь в руках, Кэрмоди вытащил их из карманов и зажал в пальцах сигарету.
"Проклятье, - беззвучно шептал он себе. - Почему ты колеблешься, старина? Не хватает смелости? Ну нет! Ее у нас хватает. Ты всегда шел против всех, против целой Вселенной и никогда не боялся того, что ожидало тебя впереди. Эту проблему надо атаковать, уничтожить - или забыть навсегда. И я удивляюсь, что ты не можешь справиться с ней. Ну так что? Подождем, пока чудеса не кончатся, а потом… Ба-бах! Ты поймаешь и разорвешь его на части, вытряхнешь жизнь из этого ублюдка, так же как сделал с…"
Он судорожно вцепился в образ, выплывший из памяти. Губы скривились в безмолвном рычании. Так вот чье лицо неслось по ветру. И пусть тут не хватало сходства… но это было оно…
"О нет!"
- Ты предлагаешь мне поверить в невозможное? - спокойно спросил он. - Я знаю, на вашей планете случается много странного, но мне как-то не верится, что…
- Я видел землян, которые впервые столкнулись с этим, - перебил его Тэнд. - Им все казалось здесь одной из ваших сказок или мифов. Или тем неправдоподобным феноменом, который вы называете кошмаром, - феноменом, который не испытывал на себе ни один кэринянин.
- Да-да, рассказывай, - проворчал Кэрмоди. - Ваши кошмары происходят наяву примерно каждые семь лет. Впрочем, многие из вас спасаются от них, погружаясь в "сон", тогда как мы, наоборот, встречаем их только во сне. - Он немного помолчал и добавил с холодной улыбкой: - Но я отличаюсь от большинства землян. Я не вижу снов, и у меня не бывает кошмаров.
- Понимаю, - незлобиво ответил Тэнд. - Ты отличаешься от большинства землян и, конечно же, от нас. А причина состоит в полном отсутствии совести. Ведь твои сородичи, если только я обладаю точной информацией, страдают от угрызений совести и даже сходят с ума, убив, к примеру, жену или тещу.
Тонкие стенки телефонной будки задрожали от смеха Кэрмоди. Тэнд бесстрастно смотрел на землянина, пока тот не затих, издав последнее тихое "хи-хи".
- Ты смеялся достаточно громко, но твой смех был не от души, - произнес кэринянин и взмахнул рукой, указывая на пыль, которую поднял ветер.
Кэрмоди не понял, что тот хотел ему сказать, и был немного разочарован, поскольку ожидал от собеседника обычной реакции на свое презрительное отношение к "преступлению", которое навязал ему закон. Скорее всего Тэнд все-таки был полицейским. Иначе почему, услышав смех Кэрмоди, он остался таким невозмутимым? Впрочем, его это совершенно не касалось, поскольку убийство было совершено на Земле и среди землян. Представителей одной космической расы вряд ли взволновало бы убийство незнакомого им существа из другого мира - тем более что произошло оно на расстоянии десяти тысяч световых лет.
Однако следовало учесть всеми признанную способность обитателей этой планеты к сопереживанию. Их считали самыми этическими существами во всей Вселенной, самыми чувствительными и сострадательными.
Вмиг поскучнев, Кэрмоди сказал:
- Я собираюсь вернуться к мамаше Кри. Не хочешь пойти со мной?
- Почему бы и нет? Сегодня вечером она устраивает последний ужин. А потом сразу же отправится "спать".
Какое-то время они шли по улице молча. Ветер то и дело утихал, позволяя вести беседу, но спутники размышляли каждый о своем. Вокруг возвышались циклопические строения, украшенные статуями чудовищ и богов. Казалось, они были построены навечно для того, чтобы выдержать любые удары ветра, огня и катаклизмов, пока их обитатели "спали" внутри. Кое-где встречались редкие прохожие, спешившие закончить неотложные дела, перед тем как погрузиться в "сон". Толпы, кишевшие здесь днем раньше, теперь исчезли, и вместе с ними исчезли шум, суета и ощущение живого города.
Кэрмоди заметил молодую женщину, пересекавшую улицу. Если бы ее лицо было закрыто чадрой, то никто не отличил бы ее от земной красотки. Те же длинные стройные ноги, широкие бедра и соблазнительные формы, тонкая талия, высокая грудь…
Внезапно дневной свет мигнул и изменил окраску. Кэрмоди посмотрел на полуденную звезду. Ослепительно белая минуту назад, она превратилась в огромный бледно-фиолетовый диск с темно-красной окантовкой. Кэрмоди почувствовал жар и головокружение. В глазах потемнело, и солнце будто бы расплавилось, как большая ириска, медленно стекая вниз с высокого небосвода.
Головокружение и слабость исчезли так же быстро, как и появились. Солнце снова стало пылающим пятном ярко-белого огня, и Кэрмоди отвел от него глаза.
- Что, черт возьми, происходит? - спросил он сам себя, забыв, что рядом шагал кэринянин. Его пробирал озноб, и Кэрмоди чувствовал себя так, словно его перевернули вниз головой и сцедили половину крови. - Что же это такое? - взревел он хрипло.
Ему вспомнилось, что такое же явление произошло и час назад. И тогда солнце тоже меняло цвет на фиолетовый или голубой. Ему стало жарко, словно струя огня пронеслась по его кишкам, и в глазах вот так же потемнело. Но в тот раз все случилось мгновенно, как вспышка. И воздух в трех шагах от него вдруг сгустился, засиял, будто зеркало из крошечных молекул. А потом из этого плотного воздуха появилось лицо - вернее, набросок лица, слой кожи, настолько тонкий, что его тут же подхватило ветром.
Ветер усилился. Кэрмоди вновь ощутил озноб - и вдруг вскрикнул: шагах в десяти появился еще один кусок кожи, который волочился по земле и перекатывался по улице, как полупрозрачный мячик. Землянин сделал шаг вперед, собираясь броситься за ним, но остановился, покачал головой и, потерев в замешательстве длинный нос, неожиданно усмехнулся.
- Нет, это у вас больше не пройдет, - сказал он громко. - Джон Кэрмоди в такие игры не играет. Пусть эта кожа летит хоть черту в зад, меня она больше не интересует.
Он достал сигарету, прикурил и посмотрел на Тэнда. Тот стоял посреди улицы, склонившись над девушкой, которая лежала на спине. Ее сведенные судорогой руки и ноги тряслись, а остекленевшие глаза были широко раскрыты. Она кусала губы, выплевывая кровь и пену.
Кэрмоди подбежал, взглянул на нее и сказал:
- Так-так, конвульсии. Все верно, Тэнд. Не давай ей откусить себе язык. Я вижу, тебя тоже обучали медицине?
Ему бы самому не мешало прикусить язык. Теперь этот малый знал о нем еще одну подробность. Но она не поможет Тэнду собрать на него материал. Скорее всего он вообще ничего не найдет. Даже если заплатит кому-то в той или иной форме. Святое Правило - никогда не говори о себе слишком много! Конечно, это против законов Вселенной: жить, потребляя больше, чем отдаешь.
- О нет, я не обучался медицине, - ответил Тэнд, не поднимая головы. Он старательно всовывал в рот девушки сложенный носовой платок, стараясь, чтобы тот не мешал ее дыханию. - Тем не менее моя профессия требует некоторых навыков оказания первой помощи. Бедняжка, ей надо было "уснуть" еще вчера. Но я думаю, она не знала, что это так на нее подействует. Или, возможно, знала, но хотела ухватить Шанс и тем самым исцелить себя.
- Что ты имеешь в виду?
Тэнд указал на солнце:
- Когда оно меняет цвет, в электромагнитном поле мозга начинается целая буря. Если человек со скрытой тенденцией к эпилепсии не ляжет "спать" вовремя, болезнь проявится в обостренной форме. Вот почему среди нас так редки больные люди. Наследственные недуги постепенно исчезают, потому что те, кто делает ставку на Шанс, зачастую погибают, а те, кто проходит через это, излечиваются на все сто процентов.
Кэрмоди с недоверием посмотрел на небеса:
- И всему виной вспышка на солнце, которое удалено от вас на восемьдесят миллионов миль?
Тэнд пожал плечами и встал. Девушка больше не корчилась и, казалось, мирно спала.
- А почему бы и нет? Мне говорили, что на Земле вы тоже ощущаете влияние солнечных бурь и флуктуаций излучения. Вы, подобно нам, создаете карты климатических, психологических, деловых, политических и прочих циклов, которые напрямую зависят от перемен на поверхности Солнца. А их можно предсказать даже на столетие вперед. Чему же тут удивляться? Наше солнце ведет себя так же, хотя и более интенсивно.
Кэрмоди беспомощно потер подбородок, а затем быстро сунул руку в карман, не желая, чтобы кто-то увидел его растерянным.
- Но как тогда объяснить вашу "спячку", эти невероятные физиологические превращения и… физическое воплощение мысленных образов?
- Я и сам хотел бы это знать, - ответил Тэнд. - Наши астрономы изучают подобные феномены на протяжении нескольких тысячелетий, а ваши ученые построили исследовательский комплекс на одном из астероидов. Правда, им пришлось покинуть его после неприятностей с Шансом в первый же период "сна". Это явление практически невозможно изучить. Мы столкнулись с такой же проблемой. Наши ученые в период "сна" заняты в основном борьбой со своим физическим стрессом, и в это время им уже не до науки.
- А приборы? Насколько я знаю, на них периоды "сна" не влияют.
Тэнд улыбнулся, показав голубые зубы:
- Разве? Они регистрируют такие дикие колебания волн, будто сами страдают эпилепсией. Вероятно, эти записи и имеют какую-то ценность, но кто их может расшифровать? Во всяком случае я о таких людях не слышал. - Он помолчал и продолжил: - Впрочем, это не так. Есть три существа, которым известен ответ. Но нам, они его не говорят.
Кэрмоди проследил, куда указывал вытянутый палец Тэнда, и увидел бронзовые статуи в конце улицы: богиню Бунту, защищавшую своего сына Йесса от атак Эльгуля, его злобного брата-близнеца, который был изображен в виде дракона.
- Они?
- Они.
Кэрмоди усмехнулся:
- Я удивлен, что такой интеллигентный человек, как ты, исповедует столь примитивную веру.
- Интеллигентность не имеет отношения к религии, - возразил Тэнд и опять склонился над девушкой. Подняв ее веко и пощупав пульс, он снял с головы колпак и очертил рукой круг, словно перекрестился. - Она умерла.
Спутникам пришлось задержаться еще на пятнадцать минут. Тэнд позвонил в госпиталь, и вскоре приехала красная машина скорой помощи, работавшая на масляном двигателе. Водитель спрыгнул с высокого сиденья, придававшего автомобилю вид ландо.
- Вам повезло, - сказал он угрюмо. - Это наш последний выезд. Через час мы отходим ко "сну".
Тэнд проверил карманы девушки и вытащил ее документы. Кэрмоди заметил, что кэринянин сделал это с профессиональной сноровкой полицейского. Тэнд отдал документы работникам скорой помощи и посоветовал приберечь его до окончания "сна", чтобы потом известить родителей девушки.
Немногим позже, когда они уже снова шли по улице, Кэрмоди спросил:
- А кто выполняет обязанности пожарных, полицейских и врачей во время вашего "сна"?
- Пожары нашим зданиям не страшны. Запасти еду на семь дней - не проблема, потому что лишь немногие остаются бодрствовать. Что же касается полиции, то во время "сна" закон прекращает действовать. Как ты понимаешь, я имею в виду человеческий закон.
- А если кто-нибудь из полицейских захочет испытать свой Шанс?
- Я же сказал, действие закона на время "сна" приостанавливается.
Вскоре они покинули деловой центр и оказались в жилом районе. Дома здесь стояли не в ряд, впритык друг к другу, а располагаюсь в центре больших огороженных участков. Простора было больше, но ощущение подавляющей массивности и застывшей в камне вечности по-прежнему носилось в воздухе. Здания имели как минимум три этажа и были сложены из огромных блоков. Толстые двери и оконные ставни защищались прочными металлическими решетками. Даже собачьи будки были построены так, что могли бы выдержать длительную осаду.
Вид некоторых из них напомнил Кэрмоди о спячке животных и птиц. Многочисленные стаи, еще вчера кружившие над городом, исчезли. Лайяны и кины, похожие на собак и кошек, пропали с улиц, хотя днем раньше их было не счесть. Белки попрятались в дуплах деревьев.
В ответ на замечание Кэрмоди Тэнд ответил: