У всех у них одно и то же. Страх Аранго - от ярости. Сын захолустной проститутки, чернокожей, изгвазданной, он так никогда и не свел счеты с единственной планетой, которая была, по его мнению, перед ним в долгу, - с Землей. Нивин - маленький, слабый, больной. Жизнь в постоянном конфликте с собственным телом, а позже - и с разумом.
А я… а мой страх? Я боюсь огня - это ясно, но глубже есть еще что-то… темное, ползучее. Вижу, как оно, темное, валится на колени рядом с Миклинном. Неужто и я боюсь неудачи? И заламываю руки, как Миклинн? Страшусь проиграть? По ушам бьет хохот… хриплое, смрадное дыхание. Я что - кричу?..
Вслед за Аранго явились и другие пираты, разысканные по трущобам и каталажкам, а одного даже извлекли из единственного на весь Масстоун "желтого дома". Джерзи Нивин, умалишенный, был знатоком инопланетных средств связи. Таши Ямаду, спеца по высадке на чужих планетах, доставили практически недвижимым - от него шла густая наркотическая вонь. А гиганта негра по имени Мустафа Ассир притащили насильно, и даже Миклинну это не удалось бы без помощи четырех полицейских. Оказалось, что Мустафа лихо разбирается в метеорологии и еще во многих науках. Экипаж посадочного модуля состоял из пилота Фу Шеньли, второго пилота Элмера Бонера и бортинженера Феликса Кенигсберга - их троих извлекли с гауптвахты девятого сектора, где они сидели по обвинению в контрабанде.
Из подслушанных обрывков разговоров я понял, что всю банду вышибли из корпуса четыре года назад, после того как Миклинн схлестнулся с послом Луа. С тех пор они слонялись по Масстоуну, в основном вокруг базы, в надежде заполучить какую-нибудь работенку по гражданскому контракту, или ввязывались в разные сомнительные предприятия. Когда Миклинна вернули в корпус ради экспедиции на Д’Маан, он поставил условие, чтобы всех его бывших подчиненных восстановили в их прежних должностях и званиях. Я попал к ним в компанию лишь потому, что психолог, с которым Миклинн летал раньше, умер.
Оборудование было погружено в челнок, челнок пристыкован к грузовому кораблю, и в пути на Арапет, где ждала подготовленная для нас орбитальная станция, я то и дело размышлял: где же, когда же все пошло не так, как мечталось? Записавшись в космический корпус и поступив в академию, я частенько воображал себе свое первое задание - только не с такими товарищами по команде.
Примерно на полпути всем нам приказали собраться в тесной кают-компании грузовика на общий инструктаж.
Миклинн запалил огрызок сигары, выпустил синее облако дыма и, осмотрев нас поочередно, осведомился:
- У кого какие вопросы?
Мустафа Ассир тряхнул своей кудлатой черной головой.
- Миклинн, почему бы нам не разорвать тебя на куски?
И выразительно пошевелил пальцами, способными, вероятно, вязать узлом чугунные прутья. Миклинн фыркнул.
- Только попробуй - забью твой тюрбан тебе в глотку до самых печенок. - Он опять оглядел нас по очереди, потом снова обратился к Мустафе: - Я не заставлял вас, бездельники, рисковать ради меня своей шеей. Вы делали это по доброй воле…
Аранго выставил вперед волосатую руку.
- Мы сделали все, как надо, Рэд. Но никак не думали, что на отчете ты поведешь себя как тупица…
- Тупица? - хмуро рявкнул Миклинн. - Я всего-навсего сообщил, что могут натворить на планете Луджок эти арапетские волосатики, если не провести более глубоких исследований. И ведь натворили…
- Мы не оспариваем факты, Рэд, - рассмеялся Паркс, - мы не согласны с тем, как ты их преподнес. - И обратился к остальным: - Вспомните, ребята, разве не он назвал членов совета кретинами?
Джерзи Нивин, кивнув, добавил:
- И еще он заявил, что они ведут обсуждение, засунув головы друг другу в…
- Хорошо, хорошо! - вновь нахмурился Миклинн. - Но разве не я вернул вас обратно в корпус? Чего еще вы, плаксы, хотите?
Аранго закатил глаза, потом, выдержав паузу, взглянул на Миклинна в упор.
- Рэд, по-моему, ты задолжал мне и ребятам жалованье без малого за четыре года. И поскольку получить его нам не светит, я, как только выпадет случай, заберу его из твоей заначки.
Миклинн опять фыркнул.
- Ты что, позовешь на помощь целую армию, Аранго? Ладно уж, раз мы снова дружная команда, посвящу вас в один секрет. Если мы справимся с работой на Д’Маане, вы получите денежки за все четыре года. Так я условился с поверенным Деккером. - Протянув руку за спину, Миклинн достал бумажный рулон, до того прислоненный к переборке, и начал раскатывать его на полу. - Ну а теперь, когда вы, идиоты, поняли, что я забочусь о вас, приступим к работе. - Он попытался справиться с рулоном одной рукой, но не получилось. - Паркс, поставь ногу на этот угол. Бонер, возьмись за другой. - Феликс Кенигсберг, опустившись на колени, стал придерживать скатку. - Не смажь схему, Феликс…
Перед нами предстала синусоидальная проекция планеты Д’Маан. На карте были видны обширные массивы суши и на них крестики - девять черных и три голубых. Первым это заметил Мустафа.
- Рэд, что означают кресты?
- Черные - места, где совершали посадку предыдущие девять экспедиций. Восемь из них - экспедиции волосатиков, а вот это, - он постучал пальцами по самому жирному кресту, - экспедиция нашего корпуса. Синие кресты - посадки разведчиков-роботов. Еще более скверная штука, чем с экипажами. Роботы сообщили, что прибыли, а потом и не пискнули.
- А теперь, стало быть, послали нас, - буркнул Мустафа.
- Да, теперь послали нас.
Паркс склонился над картой, уперев локти в колени, и спросил:
- Рэд, а кто возглавлял экспедицию корпуса?
- Джаддук. Ты его не знаешь. Он внеземлянин из системы Ну-умииа. - Миклинн задумчиво потер подбородок, а спустя секунду глянул на Паркса в упор. - Джаддук был толковый малый и никоим образом не тупица. - Затем он опять обратился к карте. - Обратите внимание на эти поля…
На схеме, помимо крестиков, виднелись петли и завитки, слегка вдавленные и затененные. И вновь вопрос задал Мустафа:
- Ну и что это такое?
- Поля зафиксированы с орбиты. Какие-то электрические возмущения…
- Связанные с магнитным полем планеты?
- Не имеющие к нему ни малейшего отношения. Однако убедитесь сами - все крестики до единого попадают точнехонько в эти поля. Феликс, - команда бортинженеру, - подними верхнюю схему. - Инженер так и сделал. Следующий лист пластика был покрыт затененными петлями и витками, не вполне совпадающими с аналогами на первой карте. - Эта схема составлена с орбиты командой Джаддука. Как видите, поля перемещаются.
- Сколько времени прошло между двумя схемами? - новый вопрос Мустафы.
- Почти год на Д’Маане. Десять земных месяцев. - Миклинн поднялся с лежанки и, присев подле карты, коснулся одной из петель.
- Мы еще проверим для полной уверенности, но этот изгиб должен к нынешнему дню сдвинуться примерно сюда. - Тут он переместил палец сантиметра на два - там стоял красный крест. - Вот намеченное место нашей посадки. Эти поля - ключ к загадке Д’Маана. Но я не намерен прыгать сразу внутрь поля, лучше пусть оно потихоньку наползет на нас. - И, подняв глаза на Мустафу: - Мы получим ту же орбитальную станцию, которую использовал Джаддук. Как только попадем на борт, покопайся хорошенько в базе данных. - Он еще раз глянул на карту, глаза у него заблестели. - Раз никто другой не справился с этой сволочью, придется уж нам с вами…
Миклинн завывает и стонет, по-прежнему заламывая руки, свернувшись в позе зародыша. Быстрый взгляд в его сторону - и я грожу ему окровавленным кулаком: "Прекрати, Миклинн! Прекрати! Оно одолело тебя, разве не понимаешь?.."
На меня нисходит голос с небес: "Это же не я, Дин! Я здесь, в пруду…"
"Рэд!.." Стремительно оборачиваюсь, вглядываюсь мимо скелета в тихую гладь пруда. В центре пруда - Миклинн, стоит по пояс в воде, опустив ладони на ее поверхность. Оборачиваюсь еще раз, и как раз вовремя: образ плачущего Миклинна тускнеет и исчезает у меня на глазах. Джерзи Нивин вскрикивает - он наконец заметил, что его ноги развеялись прахом.
На орбитальной станции, едва мы загрузили ее, пристыковали двигатели для полета на Д’Маан и посадочный модуль, мы с Нивином принялись рыться в памяти борткомпьютеров. На другом терминале тем же самым занимался Мустафа Ассир. Миклинн, Аранго и Паркс спустились на Арапет, чтобы согласовать с заказчиками из Совета кое-какие детали. Мы корпели не разгибаясь часов пять, пока Нивин наконец не отпрянул от экрана, уныло качая головой.
- Ничего. Ну, черт возьми, совсем ничего…
Я продолжал вглядываться в бегущие передо мной колонки цифр.
- Джерзи, тут много чего есть, просто мы пока не поняли, что именно.
- За это время нам, по меньшей мере, следовало бы выделить сигналы, которыми обмениваются виды низшего порядка. Однако это, - он коснулся экрана, - лишь усиленные фоновые шумы, и только.
- Тогда Д’Маан был бы мертвой планетой, а мы прекрасно знаем, что это не так.
Джерзи хлопнул ладонью по колену.
- То-то и оно! Хоть бы выявить сигналы, характерные для растений, которые видны с орбиты невооруженным глазом, но даже их нет!
Мустафа поднялся из-за своего терминала, подошел к нам с Джерзи, постоял рядом, всматриваясь в цифирь, и наконец спросил:
- Джерзи, какие именно районы ты обследовал?
Нивин вызвал на экран карту, на которой квадратиками были отмечены районы наблюдений, проведенных предыдущими экспедициями, и показал на три ряда отметок.
- Вот. Три серии. Либо там нет ничего живого, либо то, что там происходит, на два парсека дальше всего, с чем мы когда-либо соприкасались…
Мустафа приподнял густые черные брови.
- А что, разве такое невозможно?
- Столкнись мы с принципиально новым типом жизни, - ответил Джерзи, пожав плечами, - излучение воспринималось бы как полная абракадабра, а здесь обычный беспорядочный шум.
Мустафа не сводил глаз с экрана.
- Почти все записи сделаны в пределах полей возмущений. А ты не пробовал ни одного квадратика вне полей?
- С какой стати? Мы же все пришли к выводу, что проблема связана с этими полями или с чем-то внутри полей, разве не так?
- До чего же ты ученый! - осклабился Мустафа. - Наш-то модуль сядет за пределами поля. Ты не думаешь, что Рэду хочется узнать, что нас там ждет?
Джерзи беспрекословно переключился на квадрат в центре пространства, не затронутого полями. По экрану побежали колонки цифр, свидетельствующие о наличии разнообразных жизненных форм. Я ткнул напарника в предплечье.
- Слушай, Джерзи, покажи-ка еще количественные замеры по видам…
Он поднял руки.
- Показатели, типичные для планет этого класса. В общем, мы установили, что поля влияют на точность измерений, и больше ни черта.
Мустафа опять потер подбородок и показал на экран:
- Ну-ка верни карту. - Нивин нажал на соответствующие клавиши. Мустафа, наклонившись, стукнул по квадратику, близкому к границе поля, но все же вне его пределов. - Возьми измерения вот отсюда…
Джерзи подчинился, затем взглянул на экран, нахмурился и запросил сопоставительные данные.
- Вот-те раз! В квадрате ближе к полю замеры по видам существенно снижаются, а сорок вариантов начисто отсутствуют…
Он откинулся на спинку кресла, покачивая головой, но не сводя глаз с экрана. Мустафа встал во весь рост.
- Джерзи, что это значит?
- Не знаю. Вернее, не хочу говорить, пока не вполне уверен. Но если это то, что я думаю, нас ждут большие неприятности.
Деревья по-прежнему искорежены, и кровь на руках. А небо! Пожар в небесах занимается сызнова. Чувствую его каждым нервом, он давит мне на грудь, сжимает горло, сушит язык. И еще тошнота. Боже мой, я теряю контакт! Если бы… если бы не пожар в небе! Миклинн - где он?.. Кто там под водой, Ямада?.. Под водой? Какая же это вода, если она наползает на него снизу вверх? А Миклинн - где Мик… Так вот же он! Тоже глубоко под водой. "Миклинн! Миклинн!"
Его голос: "Ты проигрываешь, Дин. Борись, черт побери! Борись!.."
Движки знай себе несли посадочный модуль к Д’Маану. Мы собрались в крошечной кают-компании. Аранго посмеивался, поджидая, как и все мы, появления Миклинна.
- Надо было его видеть! Клянусь, у Рэда чуть пуговицы от ярости не отлетели. А толку что? Арапетяне все равно решили высаживаться сразу следом за нами.
Паркс откинулся назад, оперся на выпуклую переборку.
- Этот камушек сожрал девять экспедиций. Девять - а им по-прежнему верится, что тут никаких особых проблем. Пялятся в свои телес-копчики на землю обетованную, а больше ничего знать не хотят.
Немного подумав, я обратился к Парксу:
- Почему же они не поручат корпусу доделать все до конца? Ну если Миклинн им поперек горла, можно после нас послать экспедицию в другом составе…
Миклинн ворвался в кают-компанию, перешагнул через вытянутые ноги Ямады, втиснулся между ним и Нивином.
- Все очень просто, школяр. Арапетяне желают поберечь денежки. Наша экспедиция недешева, а уж развернутые исследования обойдутся в целое состояние. Суммы таковы, что командование девятого сектора отвергло прямые денежные расчеты и потребовало взамен серьезную долю богатств планеты. - Он осклабился. - А волосатики зарятся на Д’Маан с тех самых пор, как впервые навели на него телескоп, и делиться ни с кем не намерены. - Обведя взглядом собравшихся, он спросил в типичной своей манере: - Ну что, мудрецы, раскопали что-нибудь?
Мустафа показал на Нивина:
- У него что-то есть…
Все взоры обратились к Джерзи. Тот, сжав зубы, согласился:
- Да, пожалуй… - Взял папку, до того лежавшую на коленях, и повернулся ко мне: - Дин, если ты согласишься с моими выводами, нам придется разрабатывать эту штуку вместе… - После моего кивка он достал сложенный лист бумаги и, отложив папку, развернул на столе. Это оказалась уменьшенная копия карты, показывающей поля возмущений на Д’Маане. - Я изучил сигналы, поступавшие из этих районов. В банке данных нет ни малейшей попытки объяснить явление, но излучения везде абсолютно идентичны.
Миклинн вскинулся:
- Ну и что?
Мустафа постучал по карте ногтем.
- По мнению Джерзи, все районы соединены между собой.
- Как? Под землей?
- Вероятно. Дело сводится к тому, что там, где оно - что бы это ни было - достаточно близко к поверхности, возмущения набирают силу, которую можно зафиксировать с помощью наших инструментов.
Миклинн вгляделся в карту и вновь поднял глаза на Джерзи.
- И все-таки - что оно такое?
- Изученные мной сигналы слишком однообразны, чтобы исходить от множества особей одного вида.
- Ты полагаешь, оно не биологическое?
- Нет, - Джерзи качнул головой, - безусловно биологическое. И я не могу снять замеры лишь потому, что это одна-единственная тварь, некая единая сущность.
Я даже присвистнул.
- Так вот почему банк данных не мог выдать связной картины жизненных форм для этих районов! Мы пытались установить нормы для вида в целом, а на деле обследовали одно существо…
- Мы не могли ничего понять, - кивнул Джерзи, - потому что смотрели с чересчур близкого расстоявдя. Как если бы мы пробовали вывести закономерности развития человечества, изучая одну клетку одного человека. Я ввел поправки в программу и запросил повторный анализ. И в результате получил запись, типичную для индивидуального организма.
Мустафа спросил, приподняв брови:
- Большинство полей возмущения покрывают водные пространства. Что ж, по-твоему, океаны и есть это сверхсущество?
- Нет, тоже не получается. Некоторые зоны - вот, вот и еще здесь - свободны от возмущений, хотя там нет ничего, кроме воды, и к тому же эти зоны ничем не отделены от регионов, где возмущения очень сильны. Но движется эта сущность несомненно в воде.
Миклинн опять вгляделся в карту.
- А как же возмущения на суше?
- Под сушей есть подземные воды.
- Значит, - вновь вмешался Мустафа, - оно способно делиться и прокладывать себе путь сквозь трещины в скалах?
- Да, оставаясь при этом единой сущностью. - Тут Нивин повернулся ко мне. - Мне одно непонятно, Дин. Если моя гипотеза верна, как объяснить характер замеров в районах, примыкающих к полям возмущений?
- Ты имеешь в виду снижение числа видов и интенсивности их излучений?
- Само по себе снижение интенсивности вполне объяснимо. Начни такая штука приближаться ко мне, я тоже постарался бы смыться. Но ведь какие-то виды исчезают вовсе. Чем ближе к полю возмущения, - он показал на один из квадратов на карте, - тем видов становится меньше и меньше, а у самой границы поля не остается вообще.
- Ни растений, ни насекомых, ни бактерий?
- Ничего живого. - Джерзи протер глаза, прежде чем вновь обратиться к карте. - Не понимаю, как растения могут вскочить и пуститься наутек, и даже если могут, то не все же! Объяснение было бы проще, если бы эта штука убивала все, к чему приближается, но тогда после нее район остался бы стерильным. Однако там, где она только что побывала, жизнь вскоре входит в норму и становится точно такой, как прежде. В пяти километрах перед полем и в пяти километрах за полем замеры полностью совпадают.
- Ну и как это все получается, школяр? - спросил Миклинн уже не Нивина, а меня.
Я почесал в затылке и пожал плечами.
- Попытаюсь скормить компьютеру данные, полученные Джерзи, еще раз. Пока что не стану даже гадать…
Джерзи выкрикивает: "Мозг! Это мозг! Мой собственный мозг!.."
Отворачиваюсь от пруда в сторону, где только что был Джерзи. Его там нет, он исчез. "Джерзи! Прекрати борьбу, Джерзи! Подчинись ему, плыви с ним, но сосредоточься на реальности!.."
Крики Джерзи стихают. А Аранго… скелет обрастает кожей. Потом Аранго ступает в пруд. Миклинн зовет со дна: "Дин! Иди сюда! Оно хочет тебя, Дин! Только тебя оно, по сути, и хочет!.."
На орбите вокруг Д’Маана я провел систематические сравнения замеров, используя все оборудование корабля. Даже здесь, на орбите, мы уже подверглись определенному воздействию. Нас было десять - довольно, чтобы проанализировать типовые реакции, и они оказались такими, как и следовало ожидать: главное общее чувство - тревога. И характерно, что наша тревога в компьютерной записи выглядела точно так же, как отдельные параметры внутри полей возмущений на планете.
Мы успели прозвать таинственную сущность Нептуном, по имени древнего бога. Джерзи, заглянув в мой анализ, недоверчиво покачал головой.
- Не дури, Дин! Мы вот-вот высадимся на планету, сожравшую девять экспедиций. Разумеется, мы испытываем тревогу…
- Совершенно одинаковую? Смотри! - Я ткнул пальцем в экран, потом вычленил сигналы, полученные от каждого из членов команды, и совместил их. - Они идентичны! Не просто похожи, Джерзи, а полностью идентичны!
Вглядевшись в экран, Нивин подтвердил:
- Действительно, внешнее воздействие. Должно быть, так.
Миклинн склонил голову набок, перекатил сигару в угол рта - на сей раз сигара была свежей.
- Ладно, ксенопсих, какие у тебя предложения?