- А теперь, можно ли нам получить ваш автограф - произнесла София, и ее голос действительно звучал нежно, словно она и вправду хочет его получить.
- Хорошо - произнес Стас Михайлов. - Подойди ко мне, и пусть с тобой подойдет другая рыжая девушка.
София и Катя переглянулись, пожали плечами и не спеша потопали к королю.
- Значит двум рыжим девушкам, нужен мой автограф? - внезапно голос Стаса стал злобным, а его глаза полыхнули огнем. - А часть моей души вам не нужна - после этих слов обезумивший исполнитель попсы схватил наших девушек. Его левая рука сжала шею Катю, а правая сжала горло Софи. - Сейчас вы умрете и ваши бездыханные, и бездушные тела упадут у моих ног. - Стас Михайлов выше поднял свои руки, и наши девушки уже висели над землей. София и Катя кряхтели, пытались вырваться, но сумасшедший исполнитель был сильней.
Мы с Денисом уже хотели кинуться к девушкам, я сильнее обычного захотел, чтобы в его куртке был вальтер, но Гоголь нас опередил. Быть может, он действительно работал на секретную службу, раз так быстро смог оказаться за спиной у безумного короля безумной музыки.
- Отпусти их быстро бородатый урод - приказал мой друг в черном плаще. - Мне никогда не нравилась твоя музыка, ты бездарь и просто чмо - эти слова Стасу Михайлову мечтали сказать все мы, но Гоголь был круче и смелее всех нас вместе взятых.
- А что ты сделаешь, если не отпущу маленький сосунок - исполнитель попсы не хотел отступать, он сильнее сжимал свои пальцы на шеях наших девушек, уже слышался хруст костей, еще немного и мы бы потеряли их навсегда.
- Что я сделаю кусок говна? - грозно протянул Гоголь, и расстегнул свой плащ, там, на поясе у него весел топор, который он тут же взял в свои руки.
- Я так и знал, что у тебя есть топор - радостно и даже немного по-детски прокричал я.
- Сейчас не время это обсуждать Борис бритва - ответил он мне, а после вернулся к своему врагу номер один. - Если ты их не отпустишь, то я занесу этот наточенный топор прямиком в твое наглое рыло, и больше тебе не петь свои сопливые песенки - мой друг замахнулся, и лишь тогда Стас Михайлов убрал свои руки.
Катя и София повалились на пол, они дышали, и это было главное, мы с Денисом кинулись к ним, но наши взгляды были на Гоголе, мы ждали, что же он сделает, от него можно было чего угодно ожидать. И если он собирается завалить короля русской попсы, то проблем нам точно не избежать.
- Слушай, не стоит его убивать, он конечно мудак, и все-такое… - прошептал я Гоголю, который тут же меня перебил.
- Да не собираюсь я его убивать, пусть автограф оставит, мы же за этим сюда пришли - в ту секунду я понял, что друг у меня что надо.
Стас Михайлов оставил автограф, так как видел, что Гоголь не шутит, и что если что, его топор и в правду застрянет у него в голове. Безумный король безумной музыки не проронил больше не слова, и мы спокойно покинули его покои. Мы вышли победителями, хоть победитель был лишь один, и это Гоголь.
- Вот вам ваш автограф - гордо сказал я охраннику, у того аж глаза на лоб вылезли, явно он этого не ожидал.
- Вы сделали невозможное, но вас слишком много и я не могу всех пустить, таковы правила уж простите, впущу пятерых, шестой пусть постоит здесь со мной.
Мне хотелось врезать этому быку, но я удержался, ведь мы уже через многое прошли, чтобы наконец-то сюда попасть. Я видел, как Гоголь вновь расстегивает свой плащ, и мне пришлось его остановить. Этот парень был походу настоящим психом, но своим психом.
- Я останусь здесь, а вы идите - промолвил я.
- Что ты делаешь? - обратилась ко мне София. - Это же я шестая, я лишняя. Ты должен быть там со своими друзьями.
- Нет, иди ты, автограф вы мне принесете, а сфоткаться с музыкантами я еще успею.
Лицо Софии исказилось, оно погрубело, но все равно оставалось таким же прекрасным.
- Не стоит идти на жертвы ради меня. Я это ненавижу. Где ты сфоткаешься с музыкантами, интересно мне знать?
- Залезу на сцену, сфоткаюсь и спрыгну обратно к вам - с улыбкой произнес я, в надежде, что девушка с золотыми волосами улыбнется мне в ответ, но она не улыбнулась.
- Это невозможно, я уже была в "Лиге" и знаю это прекрасно, не дури - она наклонилась и прошептала мне на ухо, так чтобы никто кроме меня не услышал ее последних слов. - Я люблю Дениса и никогда не буду твоей.
Внезапно меня охватил гнев, да что эта девушка о себе возомнила, считает себя королевой красоты, она мне не нужна!
- Пусть они идут, а я остаюсь - на этот раз мои слова предназначались охраннику, который тут же открыл дверь. Это гримерка была куда меньше, чем та, в которой устроился безумный король, но она была и более живой.
- Ты придурок Борис бритва - сказала София, а после достала из своего рюкзака маску и вручила ее мне. - Это был подарок моей племяннице, но раз ты хочешь влезть на сцену "Лиги", то тебе она нужней.
Все четверо моих друзей и девушка, что уже не выходила у меня из головы скрылись за дверью, оставив меня наедине с охранником и маской. Маской "Человека-паука".
5
Старик ничего мне не ответил, он лишь захохотал, и мне еще больше стало не по себе.
- Ты хочешь услышать продолжение этой истории - спросил дед, и я ощутил его зловонное дыхание у себя на коже, сейчас он сидел совсем рядом со мной.
- Да, очень хочу. Почему город решил, что монстр именно вы - спросил я, и старик вновь залился хохотом.
Внезапно, мне захотелось сбежать, мое предчувствие подсказывало, что находится в этом гнилом доме небезопасно, кто знает, сколько времени этот старик провел в заточении, совершенно один и без еды. В таких условиях и с ума можно сойти. Но град не прекращался, он барабанил по крыше, и его жуткая дробь сейчас напоминала мне похоронный марш. Хотя, пожалуй, град был не главной причиной, по которой я решил остаться здесь и никуда не уходить, история меня действительно заворожила, мне нужно было знать, чем же все закончится.
Старик откашлялся, выплюнул на пол нечто желтое и продолжил рассказ.
* * *
Со своей старухой мы прожили больше пятидесяти лет, я никого так не любил как ее, у меня никого и не было. Казалось, что ни что не сможет нас разлучить.
Это случилось зимой, я был на рыбалке и у меня в тот день был неплохой улов. Я уже предвкушал вкусный ужин, когда увидел черную тень возле своего дома. Эта жуткая тень что-то таскала в мой подвал, что-то, что оставляло красный след на снегу. Я сделал несколько шагов вперед, и мои самые жуткие опасения оправдались, тень таскала к нам в дом тела пропавших детей, точнее все, что осталось от их тел. У кого-то не было рук, у кого-то ног, кто-то лишился половины туловища. Я смотрел на остекленевшие глаза детей, что когда-то так резво бегали у нас во дворе, и мне становилось плохо. С каждым моим шагом красный след становился отчетливей, а тень все реальней. Я вспомнил о своей жене, и мигом вбежал в дом, но и там все уже было в крови. Этот проклятый красный цвет был везде, на полу, на стенах, а потом я увидел труп женщины, которую так любил, точнее ее голову. Она смотрела на меня теми же стеклянными глазами, что и дети на снегу.
Когда же я вновь выбежал во двор, то увидел, что тень уже закончила и убегает прочь, от нашего дома, но на этот раз мне удалось отчетливей ее разглядеть. Это был Григорий, это он убил всех детей и мою жену.
Я вернулся в дом убитый горем, ненависть прожигала мою душу, но что я мог, мне было слишком много лет. Похоронив жену во дворе, я увидел, как город идет на меня с вилами, увидел ненависть в глазах людей, которых так любил, и это было хуже всего. Впереди всех шел Григорий, и он был хуже остальных, не только потому, что был причастен ко всем убийствам, а потом что улыбался, ему все нравилось.
Мне ничего не оставалось, как укрыться в доме, и ожидать своей скорой смерти. Меня утешала мысль, что скоро мы увидимся с женой, и все будет хорошо.
- Монстр! Чудовище! Каннибал! - доносились крики мужчин и женщин, убитых горем отцов и матерей. Во всем городе не было не единого человека, кто бы ни поверил Григорию, который сказал, что монстр это я. Кровавая баня у меня во дворе лишь доказывала его слова.
Когда дверь в моем доме распахнулась, я вздохнул с облегчением, так как не мог больше терпеть этих криков, которые все еще продолжали звучать.
- Монстр! Убийца детей! Каннибал!
У меня на пороге стоял Григорий, в его руках был топор и он перекидывал его с одной руки на другую.
- Ты хочешь знать, почему я все это сделал старик.
Мне не хотелось знать, мне хотелось, чтобы крики закончились.
- Чудовище! Кровопийца! Каннибал!
- Я хотел чтобы все испытали то горе, что испытал я, когда потерял своего мальчика - продолжил Григорий. - Черный Человек мог вернуть его к жизни, но ты и твоя проклятая жена, пошли против него.
- Но он же был монстром - взмолился я, затыкая свои уши.
- Как странно, а город считает, что монстр это ты старик - со смехом в голосе произнес обезумивший человек, а город вторил ему, как бы подтверждая его слова.
- Монстр! Каннибал! Каннибал!
- Я предлагал жителям этого славного города, расправиться с тобой и твоей шлюхой-женой, сжечь ваш дом, пока вы оба спали. Но никто не поддержал меня, никто не хотел брать на душу грех. Тогда я решил показать, этим жалким людишкам, каково это, потерять собственное дитя.
- Пожалуйста, убей меня - взмолился я, так как больше не мог этого терпеть, эти голоса, эти крики разрывали мою душу.
- Убить тебя - Григорий стал хохотать, но его смех ни на секунду не приглушил орущую толпу. - Это было бы слишком просто, ты не заслуживаешь быстрой смерти. Ты будешь умирать медленно, мы похороним здесь тебя заживо. Ты умрешь от голода, либо начнешь поедать детей, которых в обилии в твоем чертовом подвале.
Григорий подошел ко мне и со всей силы ударил меня по лицу, я даже потерял сознание, понадеялся, что умер. Но смерти, как я уже говорил, нет. Очнувшись, первым, что я услышал, было слово, повторяющиеся много раз, оно до сих пор звучит у меня в голове.
- Каннибал! Каннибал! Каннибал!
А еще я слышал звук досок, что забивали снаружи. Я кричал людям, чтобы они остановились, но никто не слышал моей мольбы. Меня похоронили здесь заживо, оставив наедине с бедными детьми.
* * *
Старик замолчал, и мне еще больше стало не по себе. Я не верил ни единому слову, что слетело с его уст, мой разум отказывался верить в такое безумие. Мертвые дети, Черный Человек, история была потрясающей, но эта была всего лишь история, и она закончилась. Как закончился и град, его дробь больше не била по крыше, и я наконец-то мог покинуть это проклятое место.
- Пожалуй, мы уже можем идти - обратился я к старику, но тот и не пошевелился.
- А ты разве не хочешь дослушать историю до конца?
6
- Ты придурок Борис бритва - сказала София, а после достала из своего рюкзака маску и вручила ее мне. - Это был подарок моей племяннице, но раз ты хочешь влезть на сцену "Лиги", то тебе она нужней.
Все четверо моих друзей и девушка, что уже не выходила у меня из головы скрылись за дверью, оставив меня наедине с охранником и маской. Маской "Человека-паука".
Я все-таки проденфицировал свой язык и горло от песни Стаса Михайлова водкой, которая сейчас заходила как вода. Ожидая друзей на улице, так как с быком-охранником мне стоять, совсем не хотелось, я выпил около полбутылки сорокаградусного напитка, ведь моя банда не торопилась, им явно в гримерке было весело. Тем временем до концерта оставалось меньше часа, и я уже начинал бояться, а не забыли ли они про меня.
Но мои страхи были напрасными.
- Водочку тут без нас пьешь - произнес Денис, и, подойдя ко мне, выхватил бутылку, немного отпил, а после передал ее Гоголю. Все просто сияли от счастья, даже Катя и София, которым на своих шеях пришлось ощутить коварные руки короля безумной музыки. И я был рад, что у всех все хорошо.
- Держи, это твой плакат - сказала Вика, вручив мне изображение всех музыкантов группы с их автографами. Теперь счастлив был и я.
- Ну, значит осталось сфотографироваться с музыкантами и моя миссия будет закончена. - С улыбкой произнес я.
- А мы уже сфотографировались - сказала Катя, показав мне язык, и мне вдруг так стало смешно, что я даже забыл о Софии, которая стояла в сторонке с Денисом и о чем-то с ним мило беседовала.
- А давайте я вас сфоткаю всех вместе - вдруг сказал Гоголь, и это действительно была хорошая идея.
Мы стали спиной к клубу, из которого недавно вышли, и в который вот-вот собирались зайти. Я обнял Катю и Вику, а Денис обнял Софию, в тот момент мне показалось, что две девушки, лучше, чем одна.
- Ну, что внимание, на счет три, кричите Хой! - приказал Гоголь. - Раз, два, три.
- Хой - крикнули мы дружно.
На фотографии все были счастливы, мы стояли в свой полный рост, и казалось, что сегодня нам все по плечу, казалось, что вместе мы совсем справимся. Эта фотография явно удалась.
- А теперь в клуб, на концерт! - громко крикнул я, и мы ринулись к входу.
Пробираясь через длинную очередь, я представлял как влезу на сцену к музыкантам, сфотографируюсь с ними, а после прыгну в зал. Я представлял, как после всего этого, найду Софию, и скажу ей:
- Я же говорил, что сделаю прыжок.
Черт, даже после полбутылки водки, она все еще была в моей голове. Будь у меня опухоль, я бы назвал ее Софи.
Наконец мы оказались в клубе, и мне вдруг стало ясно, значение маски, что подарила мне моя новая знакомая. Сцена, на которой должны были выступать музыканты находилась на втором этаже, в то время, как танцпол был на первом. И влезть на нее, наверное, мог действительно только "Человек-паук".
- Ну что ты все еще собираешься залезть на сцену - ехидно мне на ухо произнесла София.
Я был уже слишком пьян, и не очень понимал, что делаю. Схватив девушку за талию, я прижал ее к себе, наши лица были так близко, что кто-то вполне мог подумать, что я хочу ее поцеловать, но это было не так. Точнее я хотел ее поцеловать, но точно не собирался этого делать, во всяком случаи сейчас.
- А ты во мне сомневаешься - с улыбкой на лице прошептал ее на ухо я.
Видимо Софии не понравилась мое поведение, она оттолкнула меня в сторону и зашагала прочь. Теперь мне было просто необходимо покорить эту сцену.
Если бы меня попросили описать схему зала, в котором вот-вот должен был начаться концерт нашей любимой группы. То я бы описал его так. Два острова, а между ними расщелина. Один остров это бар, а второй сцена, и вот если стоять у бара, то музыканты будут как на ладони, но если хочется потанцевать, то тогда спускайся в расщелину и забудь о группе, на которую пришел, ведь ты их не увидишь, зато звук в расщелине должен был быть крутой.
- Ты действительно собираешься залезть на сцену - спросил у меня Денис, когда мы стояли на баре и покупали нашим друзьям пива.
- Да - спокойно ответил я, хоть спокойствие и начинало меня постепенно покидать.
- И как же ты собираешься это сделать?
- Не волнуйся, ты уже должен был, кажется понять, у меня всегда есть план.
План у меня действительно был. В расщелине была лестница, специальное металлическое сооружение для быков-охранников. Эта лестница вела на заветный остров под номером два. Конечно, возле нее весь концерт будет стоять какой-нибудь "шкаф", но вот если кто-то из моих друзей его толкнет, то он наверняка побежит за нарушителем, открыв мне проход к заветной сцене. Сам же нарушитель легко скроется в толпе, и тогда охранник вернется на свой пост. Он тут же заметит меня, поднимающегося по лестнице, и кинется следом за мной, но я успею залезть на сцену. Успею встать рядом с музыкантами, и Гоголь, который в это время будет на баре, легко меня сфотографирует. Дальше все будет сложней. У меня окажется два варианта, первый отдаться в руки быку-охраннику, и безопасно покинуть остров номер два. И второй, не смотря ни на что, спрыгнуть вниз, и будь что будет. Второй вариант нравился мне куда больше.
Концерт задержали всего на полчаса. За это время мы успели накатить по две бутылки пива. Когда мы услышали знакомые аккорды, то тут же кинулись с острова номер один в расщелину, к счастью лестница что вела вниз, была широкой, и никакой давки практически не было.
Я уже пожалуй когда-то описывал концерт группы "Король и Шут", но я не побоюсь повториться, ведь оно того стоит. Их музыка уносит тебя куда-то очень далеко, куда-то, где не властвуют законы, причем не только законы государств, но и законы физики. Кажется, что ты паришь, что у тебя выросли крылья, и ты способен практически на все. Проблемы, что мучили тебя до концерта, исчезают. Люди, что танцуют вокруг тебя, незнакомые люди, становятся твоими братьями. Здесь мы создаем собственную утопию, в которой хочется утонуть, здесь мы впадаем в общий сон, который реальнее нашей реальности. Но даже самые прекрасные сны, иногда прерываются.
У бас-гитариста порвалась струна, и концерт на немного приостановили, я вновь вспомнил про свой план. Собрав всю банду, я рассказал им о своей безумной задумки.
- И мне нужно, чтобы кто-нибудь из вас на следующей песне толкнул охранника.
Все смотрели на меня, как на сумасшедшего, все, кроме Софии, она улыбалась, так как не верила, что я действительно смогу влезть на остров под номером два.
- Ты же не собираешься прыгать? - с ужасом в голосе спросила Катя.
Но я проигнорировал ее вопрос.
- Ну, так что, мне кто-нибудь поможет?
- Я толкну охранника, если ты этого так хочешь - вдруг отозвалась София.
- Вот и отлично - подытожил я.
Я уже хотел встать сбоку от охранника, как меня за руку схватил Денис, он отвел меня в сторону и прижал рукой к стене.
- Послушай Бурян, ты классный парень, но не стоит этого делать ради нее. Даже если у тебя все получится, она этого не оценит, ей не нужны твои подвиги.
Меня стало бесить, что все думают, что я запал на эту рыжую, и что все, что я делаю, я делаю ради нее.
- Я это делаю не ради нее, я это делаю ради себя. Я мать твою Борис бритва, так что убери свою руку и дай мне пройти.
Денис убрал руку, а музыканты вновь стали играть, стали играть свою старую и хорошо знакомую мне песню.
"В заросшем парке,
Стоит старинный дом.
Забиты окна,
И мрак царит извечно в нем".
Гоголь уже стоял на баре и подготавливал свой фотоаппарат. София не спеша подходила к охраннику, а я направился к металлической лестнице. В те секунды мне все казалось до ужаса медленным, словно кто-то на пульте замедлил наше движение.
"Сказать я пытался:
"Чудовищ нет на земле".
Но тут же раздался
Ужасный голос во мгле.
Голос во мгле…"
Я видел, как София толкнула охранника, и толкнула хорошо, коленкой по его бычьим яйцам, а тот скорчился от боли, а после кинулся за безумно смелой рыжей девушкой, в ту секунду она еще больше стала мне нравиться, хотя куда уже больше. Натянув на голову маску "Человека-паука", которую я взял в расщелину, я принялся взбираться на лестницу.
"Мне больно видеть белый свет,
Мне лучше в полной темноте.
Я очень много-много лет,