- Давно в трансе? - спросил он окружающих.
- Полчаса, не больше, - ответила пожилая женщина с гордым и тонким лицом. На ней тоже был олимпийский костюм. - Помогала моим девочкам сжигать сухие водоросли. Затем отошла в сторону… Ей сделалось плохо… Теперь вот прорицает…
Девушка вдруг снова вздрогнула, выпрямилась, будто тело её испытало нечто вроде удара тока, заговорила:
- Не останавливайтесь! Торопитесь! Остановка - смерть! Без вас невозможно…
Слова вновь объявившейся пифии то и дело рвались, пропадали, ещё не успев родиться, будто неведомая воля, завладевшая девушкой, не находила нужных понятий. Она скорее всего продуцировала некую общую мысль, а сознание перципиентки искало уже словесное выражение,
- Вы должны измениться! - голос девушки опять возвысился. - От вас исходит болезнь! Торопитесь! Без вас невозможно…
Она замолчала, безжизненно поникла.
С тихим свистом над толпой спикировал санитарный гравилет. Илью отстранили. Рослый негроид в белом комбинезоне неуловимо быстрыми движениями пальцев снял напряжение с оцепеневших мускулов девушки, подхватил её тело на руки.
- Имеем новое действие, - вздохнул Янин, когда они подошли к административному центру. - Увы, оно только умножило загадки. Нам втолковывают: от человека исходит какая-то "болезнь". Но что значат слова пифии: "Вы должны измениться"? Как? В чём? Зачем и куда нам советуют торопиться?
Он махнул рукой, проворчал, обращаясь к Илье:
- Пойду к Шевченко. Покажу ему запись этого прорицания. Вы на всякий случай узнайте - не было ли других пифий и что предсказывали они.
Кто-то бежал коридором.
Илья прогнал остатки сна, прикинул: вот человек пробежал мимо зала общений, комнаты Егора, рубки ментосвязи… Что такое? Куда подевался грохот тяжёлой обуви? И вообще - что за спешка?
Он направился к двери - та спряталась в стену, будто растворилась.
На белом ворсе коврового покрытия лежал Франц. В своём размалёванном "живыми сюжетами" комбинезоне, разодранном на груди и плече, болотных сапогах. Дикий и страшный, весь в грязи, тине, какой-то сизой паутине. Лицо его заросло щетиной, глаза лихорадочно блестели. Анаконда на комбинезоне пожирала саму себя.
- Не подходи! - прохрипел предводитель Нищих. - Ты тоже можешь попасть… Не знаю, как назвать это. Неважно, - бормотал он. - Неважно как называть, но я в фокусе… Не подходи, говорю!.. Сломался чёртов гравилет, я спешил, чтобы успеть - менял образ мыслей, играл, ускользал. Она чересчур большая, ей тяжело поймать такую малость. Но снизошла, я чувствую, выследила… - Франц то ли заплакал, то ли засмеялся. - Ко мне снизошла… чтобы раздавить.
- Что с тобой, брат? - Илья вызвал медцентр.
- Только не подходи. - Франц застонал, судорожно вцепился в белый ворс. - Ты был прав, мы - чумные. Все! Вся Ненаглядная! Особенно Нищие. Мы страшнее чумы… Дня три назад у меня были видения, а вчера Она меня обнаружила… Я уничтожил Рай, Садовник! Сам! Разогнал ребят! Заставь их что-нибудь делать. Обязательно! Немедленно! Иначе - смерть. Всем Нищим… И вам, если…
Он задыхался. Илья вдруг с ужасом понял, что белая паутина - это "пряжа небытия", которая съела, рассосала, разметала на атомы Колю Скворцова, Скворушку…
- Кто Она? Планета? - прокричал Ефремов, наклоняясь над предводителем Нищих. - О чём ты говоришь?
- Она на улице, смотрит… - пробормотал Франц. - Она здесь. Везде, во всём. Главное - думайте… Всё время думайте, не давайте людям спать. Рассредоточьте их и дайте им дело! Много дела. Убейте праздность!
Тело его стекленело, превращалось в подобие медузы, по что-то там ещё жило, может, только голос.
- Я случайно вычитал… И всё понял. Только там, в книге, не так. На самом деле всё наоборот. Она должна меняться, жить… Она должна развиваться. Суть в движении, а не в равновесии. Равновесие - это смерть. Она с ним борется уже миллиарды лет… Её зовут Вселенная!
Только теперь Ефремов увидел: в двух шагах от умирающего на полу валялась старинная книга с выпавшими страницами. Видно, Франц уронил, когда падал.
По коридору уже бежали люди.
- Не трогайте его, - сказал Илья, поднимая один из листков, испещрённый пометками и вопросительными знаками. - Поздно. Отойдите все.
Франц засиял. Он исходил светом, будто стал нитью накаливания, в которую вошёл неведомой силы ток. Пахнуло жаром.
Илья отступил, одним взглядом пробежал текст:
"…Если бы существовал только закон неубывания энтропии, воцарился бы хаос. Но, с другой стороны, если бы существовал или хотя бы возобладал только непрерывно совершенствующийся и всемогущий разум, структура мироздания тоже нарушилась бы. Это, конечно, не означало бы, что мироздание стало бы хуже или лучше, оно бы просто стало другим, ибо у непрерывно развивающегося разума может быть только одна цель: изменение природы Природы. Поэтому сама суть "закона Вечеровского" состоит в поддержании равновесия между возрастанием энтропии и развитием разума. Поэтому нет и не может быть сверхцивилизаций, ибо под сверхцивилизацией мы подразумеваем именно разум, развившийся до такой степени, что он уже преодолевает закон неубывания энтропии в космических масштабах. И то, что происходит сейчас с нами, есть не что иное, как первые реакции Мироздания на угрозу превращения человечества в сверхцивилизацию. Мироздание защищается".
"Вот оно что! - подумал Илья, не обращая внимания на расспросы, возгласы, толчею людей в коридоре, который вдруг стал тесным. - Какая там Ненаглядная - бери выше. А ведь Франц прав. Вселенная не боится разума! Это дитя её, любимое, редчайшее в пространстве и времени, необходимое для продолжения рода Вселенных. Не может она душить своё дитя ни под каким предлогом. Напротив. Ей враждебна энтропия духа. Сон разума, праздность ума - хуже болезни… Ненаглядная, планета-курорт, превратилась в болото, в котором застоялся разум. Со стороны это выглядело как обширный очаг энтропии, точнее будто "чёрная дыра", всасывающая животворную энергию мысли… Да, Вселенная стала защищаться, будить нас, воздвигать препятствия и опасности. Неосторожно, грубо будила? Согласен. Как умела… Один Рай чего стоил: бездуховность, лень, покой, ожирение души, а там уже полшага до деградации и вырождения разума. Драгоценного разума, который, конечно же, родит сверхцивилизации - мы ещё малое дитя, долго расти! - ибо природа Природы не может не изменяться. Не может - и точка".
Пошатываясь от усталости, Ефремов осторожно обошёл выжженное в ковре пятно. - "Эх, Франц, предводитель… Вот твой след - дырка, ничто!" - и вышел во двор.
За Большим коралловым рифом по-прежнему гремели и ярились волны. А над головой Ильи собрались на вече звёзды - страшно далёкие, но, оказывается, неравнодушные даже к такой малости, как один-единственный человек на берегу океана.
Примечания
1
Сотрудники так называемой Службы Солнца, которая занимается вопросами счастья и духовной гармонии на коллективном и индивидуальном уровнях (фантаст.).
2
Логически-информативный блок, который входит в комплект спецодежды Садовников (фантаст.).
3
Пабло Неруда
4
Запрещение (лат.). В данном случае запрет любых вмешательств в личную жизнь человека.