Командир жестом остановил Сунгурова. Это так просто, неужели никто раньше не обратил внимания?..
- Скажите, Феврие, а кого напоминали лемоиды на Пустоши?
"Ох, мальчик, - подумал Феврие, - ты бы меня не дергал. Я сижу в уголке, изредка одобрительно киваю тебе, когда ты на меня оглядываешься, - и я весь тут. Я не знаю, как назовут это медики: какая-то депрессия, вероятно, но мне сейчас не семьдесят лет, а все сто сорок. Моих сил сейчас хватает только на то, чтобы держаться прямо в кресле…"
Но он пожевал губами, собираясь, и медленно ответил:
- Никого. Никого из земных. Биомеханизмы укоренились…
- Все-таки аналогия есть: земные кораллы, - подхватил Воббегонг. - Я хорошо помню ваши отчеты. Помните, был у вас такой второй механик - Поссомай, он обломил ветку и обнаружил внутри биоконденсатор. Только тогда у вас и возникли подозрения о том, что перед вами останки саморазвивающейся биосистемы.
- А какова наивысшая форма жизни на Белой Пустоши? - спросил Тарумов.
- Если туда ничего не занесли, - уверенно продолжал первый помощник, - то на всей планете не найдешь даже инфузории.
- Так, - сказал Тарумов, - а не кажется ли вам, что лемоиды механически репродуцируют наивысшую форму жизни?
- Да, кажется, - оторвался от своих экранов Лодария, - но вряд ли это по плечу малому передвижному киберу. Другое дело, если бы колонией управлял единый мозг…
- В отчетах было упоминание об останках какой-то биокомпьютерной системы на Белой Пустоши, - вставил Воббегонг.
- Ну а мы не успели даже толком оглядеться, - честно признался Сунгуров. - Уж очень наши "краузайчики" были хозяйственные: так и норовили растащить все на составные части и упрятать в свои муравейники. Вездеход разобрали по винтикам, а кроликов отпрепарировали в лучшем виде - по косточкам.
- Минуточку, - остановил его Тарумов. - Тогда сразу же напрашивается вопрос: откуда у здешних лемоидов эта агрессивность, если на Чомпоте, как и на Пустоши, нет зверей?
- Мда, - сказал Сунгуров. - Задачка. Тем более что "Аларм"-то спокойно приземлился на том же самом месте. Вон он, целый и невредимый, валяется на боку и даже попискивает.
Действительно, "Аларм" тоненько маячил внутри шлема, лежащего на коленях у Лодарии, и эти сигналы звучали, как метроном, отсчитывающий секунды. Время шло.
- Хорошо, - встрепенулся Тарумов. - Четвертый зонд спустим на высоту тысяча триста, и ни миллиметра ниже. Так?
Он привычно обернулся на Феврие, но не стал ждать одобрительного кивка, а продолжал:
- Прочешем район плоскогорья. Движение зонда - по спирали. Посмотрим, как они попрыгают. Посчитаем.
- А может, - с надеждой спросил Лодария, - они одноразового действия? Прыгают и разбиваются?
Ох как всем этого хотелось!
Четвертый зонд ринулся вниз, но на этот раз ему было велено не только сохранять заданную высоту, но также держать дистанцию в пятьдесят метров от ЛЮБОГО движущегося предмета.
Зонд опустился, пошел по расширяющейся спирали, но на такой высоте лемоиды не "клевали". Пришлось его приспустить, и вот первые твари пошли в атаку. Зонд беспокойно запрыгал, шарахаясь от каждого агрессора, и видимость стала совсем скверной. Оливковый экранчик транслировал форменную "пляску святого Витта", а в иллюминатор нельзя было рассмотреть никаких деталей.
- Что же они делают с нашими зондами, интересно узнать? Жрут, что ли? - Лодария всегда отличался неуемной любознательностью, но сейчас этот вопрос равно волновал всех.
Вопрос действительно требовал ответа, и сделать это мог сейчас только корабельный компьютер, который с самого начала копил все данные с зондов. Тарумов отстучал запрос.
"ПРОИСХОДИТ ПОЛНЫЙ ДЕМОНТАЖ КОНСТРУКЦИЙ" - появился ответ на компьютерном табло.
- Да, действительно жрут, - уныло констатировал Лодария. - А все-таки, как это выглядит в натуре?
- В натуре это охота за металлоломом, - сказал Воббегонг.
- Почему же они не растащили "Аларм"? - спросил Сунгуров.
- Законсервированный корабль автоматически включает защиту при первой же попытке демонтажа, - рассеянно проговорил Тарумов. - Сам-то корабль они тронуть не смогли…
- Но ведь там не было же людей?!
- Не о людях речь… не о людях…
Видно было, что Тарумов что-то лихорадочно обдумывает.
- Сейчас важно другое… - пробормотал он, одновременно набирая очередной запрос "считалке". - Можно ли считать размещение лемоидов по поверхности в первом приближении равномерным?
Ответ загорелся через доли секунды:
"В ПЕРВОМ ПРИБЛИЖЕНИИ - ДА".
- Все ли особи, находящиеся в радиусе атаки, принимают участие в нападении?
"АБСОЛЮТНО ВСЕ".
- Воббегонг, проведите зонд по той же самой траектории, но в обратном направлении, по сужающейся спирали.
Черные запятые запрыгали столь же резво, что и прежде.
- Равно ли число нападений на прямом и обратном пути? - не доверяя себе, запросил Тарумов.
"ДА".
- Кому там захотелось, чтобы лемоиды разбивались при падении? - спросил командир. - Не вышло.
- Мне хотелось, - покаянно вздохнул Лодария. - А все-таки, командир, что вы имели в виду, когда говорили, что лемоиды не тронули ТОЛЬКО корабль? "Аларм" зондов не пускал…
Тарумов, казалось, не слышал. Он неотрывно следил за экраном, на котором возникали, росли, на какую-то секунду замирали и, сверкнув жирным металлическим баком, уходили вниз конические кляксы. Пробиться сквозь такой рой было бы немыслимо. Незащищенный "Щелкунчик", обвешанный мерзкими тушами, обязательно будет дебалансирован. Может быть, он и не рухнет, но посадку никак нельзя будет назвать мягкой. И страшно подумать, что будет в госпитальном отсеке после такого приземления…
Командир молчал. Молчал и Феврие, который за последний час не проронил ни единого слова. Он радовался только тому, что никто, а в особенности Тарумов, не догадывался о его состоянии. Встречаясь взглядом с Тарумовым, он только опускал веки, даже не кивая, но Тарумов чувствовал, что это означает: "Так, командир. Ты все делаешь правильно, командир. Молодчина".
Но где-то в глубине души Феврие чувствовал, что, если бы сейчас Тарумов сделал что-нибудь не так, у него больше не нашлось бы сил вмешаться. И он прикрыл бы веки: "Так, командир", - но больше, вероятно, их не поднял.
Однако с тех пор, как старший штурман взял всю ответственность за корабль на себя, Тарумов не допустил ни одной ошибки.
- Четвертый зонд застопорить над "Алармом", - продолжал командовать Тарумов. - Давид, еще и еще раз проверьте надежность дистанционного управления защитой. Ведь нам нужно будет отключить ее, когда будем подсаживаться под бок "Аларму".
Командир впервые обратился к связисту по имени, но Лодария этого вроде бы и не заметил. Да, дистанционку он проверит, дело нехитрое, но как командир собирается пройти этот отрезок по вертикали: от тысячи ста до трехсот метров, то есть от линии атаки до границы защиты?
В этот момент раздался металлический сигнал внутренней автоматической связи и на видеофоне возник госпитальный отсек.
В аварийной обстановке один только "Гиппократ" имел право подключиться к рубке, не дожидаясь согласия командира.
- Категорически предлагаю лечь в дрейф, - послышался металлический голос. - Необходим покой и оперативное вмешательство. Почему медперсонал не реагирует на данные кибер-диагностера? Делаю замечание командиру.
Командиру не надо было делать замечаний. В первую же секунду он вскочил и непроизвольно заслонил собой экран со зловещими тупорылыми тенями, словно Лора из своего саркофага могла увидеть этот кошмар. Что он мог объяснить "Гиппократу"? Что взамен покоя он готов отдать все: от последнего глотка воздуха до всей своей крови? Этого было мало. А покоя он гарантировать не мог.
- Мне нужен еще час, - хрипло проговорил он в микрофон. - Один час. Продержитесь любой ценой.
И никто не понял - то ли он просит машину, то ли обращается к самой Лоре. Но Лора слышать его не могла…
- Воббегонг! - Командир сжал спинку своего кресла с такой силой, словно корабль вот-вот должно было снова встряхнуть. - Бомбовый удар по Чомпоту, кольцевой охват "Аларма" с радиусом от трехсот до двух тысяч метров. Плотность заряда ноль, двадцать пять сотых тонны на сто квадратных метров!
На этот раз он даже не оглянулся на Феврие. Внизу не было больше потомков неведомых цивилизаций - было механическое препятствие, подлежащее уничтожению. И если бы кто-нибудь осмелился возразить ему, он, наверное, напомнил бы старинную легенду о том, как несколько веков назад на Землю прилетел всемогущий пришелец. И надо же - сел прямо на шоссе, по которому шли танки Гудериана. Пришелец прекрасно понимал, что перед ним орудия уничтожения, но не посмел вмешаться: видите ли, детища чужой цивилизации, с ними надо еще разобраться, не двигают ли они каким-нибудь боком прогресс… Бить танки пришлось тогда русским.
А может, он и не вспомнил бы эту байку, а просто отрезал бы: "Всю ответственность беру на себя".
- Готов! - доложил Воббегонг.
- Залп!
В иллюминатор было видно, как стремительно пошли вниз кассеты с бомбами. Вот они промелькнули на экране зонда. Навстречу им метнулись было черные попрыгунчики, но кассеты раскрылись, и лемоиды заметались, сбитые с толку внезапной множественностью целей. На зондовом экране можно было наблюдать, как некоторые киберы все-таки зависают на несколько секунд, словно прицеливаясь, затем вцепляются в корпус бомбы и спускаются вниз мертвым сцепом, но зато явно медленнее, чем при свободном падении. Проследить их дальнейшую траекторию было невозможно, потому что далеко внизу уже запенились первые крохотные бурунчики взрывов, такие нестрашные ввиду своей дальности и бесшумности. Но все прекрасно понимали, какой ад творится там, в трехстах метрах от лежащего "Аларма". Дым и пылевые тучи уже скрыли все плато, и только сам корабль под невидимым куполом защитного поля смотрелся с высоты, как бычий глаз.
- Защита хоть выдержит? - робко подал голос Сунгуров. Тарумова даже передернуло от такого вопроса. Если полетит защита, то один черт - что садиться, что оставаться на орбите. Без помощи, которая могла прийти только с Базы и только через радиорубку "Аларма", Лора все равно продержится считанные часы. А все остальное - несущественно.
- Регенераторы дохнут, - шепотом предупредил Воббегонг.
- Всем надеть скафандры, - бросил через плечо Тарумов, словно отмахнулся от несущественной мелочи.
Сейчас это действительно было далеко не самым страшным. Гораздо страшнее было то, что снова подключился "Гиппократ":
- Могу гарантировать еще один час. Командиру принять меры.
- Приготовить параллельный гипнофон, - как нечто совсем обычное и не вызывающее сомнения приказал командир, отключая экран медотсека. - Воббегонг, повторите бомбовый удар, только возьмите радиус побольше. Можно врезать им и по третьему разу. Это еще мой приказ, за него я и отвечу на Базе. А сейчас командование кораблем передаю старшему штурману Дану Феврие. Я буду в медотсеке. Все.
- Нет, - сказал Феврие, - не все.
Тарумов развернулся на этот голос с такой яростью, что, казалось, кресло вылетит из амортизационной станины.
- Нет, - устало, но твердо проговорил Феврие. - Вам предстоит ТАКАЯ посадка, что необходим каждый член экипажа.
- Вы меня извините, Сергей Александрович, - неожиданно вмешался Сунгуров, - вы, разумеется, не в курсе, но у нас с Лорой уже отработан пси-контакт. Так что если дошло до гипнофона, то ни у кого так хорошо это не получится, как у меня. Вы уж позвольте, Сергей Александрович…
И тут Тарумов не нашелся, что возразить. Если бы Сунгуров требовал, доказывал - другое дело. Но он просил.
К тому же отработанный пси-контакт - против такого и возражать-то было бессмысленно. Гипнофон - дело темное, он далеко не всегда давал положительные результаты.
- Хорошо, - сказал Тарумов. - Идите. Но я прошу вас подождать еще пятнадцать минут - может быть, мы сядем сейчас же и беспрепятственно. Тогда посмотрим…
- Спасибо, Сергей Александрович, - проговорил Сунгуров, смущенно опуская свои длинные азиатские ресницы. - Я пошел.
Он молча втискивался в люк, и все смотрели на него - до сих пор такого неприметного человека, который мог обратить на себя внимание разве что поразительным сходством с гогеновскими таитянами: тот же неевропейский приплюснутый нос, влажные огромные глаза и тропическая медлительность движений. А сейчас он взял на себя параллельный гипнофон, крайне опасную штуку, разрешенную только на сверхдальних рейсах и в таких вот безвыходных ситуациях, как сейчас на "Щелкунчике". Эта "штука" складывалась из обычного гипнофона - аппарата для лечения сном и столь же безобидного мнемопередатчика, используемого для механического впечатывания в память больших объемов статистического или лингвистического характера. Здесь же мнемопередатчик использовался как транслятор, передающий на гипнофон био- и пси-ритмы здорового человека. Опасность заключалась в том, что такое чудовищное напряжение, в котором приходилось пребывать пси-донору в течение нескольких часов без малейшего перерыва, обязательно выливалось в тяжелейшее перенапряжение, а суточный сеанс грозил донору амнезией.
Вот на что ушел Сунгуров, и если бы у него не был налажен контакт с Лорой, Тарумов ему ни за что бы не уступил.
Командир обвел взглядом оставшихся - все тяжело дышали, штурман был очень бледен.
- Почему не надеты скафандры? - взорвался командир. - Воббегонг, проверьте отсеки. Регенератор работает на лазарет.
Тарумов вздернул змейку скафандра и прокашлялся в микрофон. Надо было поторапливаться - в баллонах запас воздуха на сорок восемь часов, а ведь это и на посадку, и на организацию обороны, и на переселение в "Аларм", а если понадобится - и на частичный ремонт последнего. Так что - времени в обрез.
- Давид, приспустите четвертый зонд, но подтвердите удаление на пятьдесят метров от любого предмета.
Зонд пошел вниз - на оливковом экранчике начали расти и приближаться кучевые облака пыли и пепла. Зонд был уже на высоте шестисот метров. Пятьсот, четыреста. Повис над тучей. Еще немного - и он оказался в медленно подымающемся тяжелом мареве.
- Переключить на инфракрасный локатор и спускать дальше!
На экране завихрились смерчи нагретого воздуха, а в иллюминаторе все это выглядело далекой пеленой. Впрочем, нет - кажется, возникло какое-то едва уловимое мельтешение…
- Обошли сверху! - резанул слух крик Лодарии. Каша на экране зонда забурлила так, словно кто-то включил гигантскую мешалку. Замелькали светлые тупорылые призраки - значит, внизу, на поверхности, было погорячее. - Все уже понимали, что зонд доживает последние секунды. Экранчик засветился ярче, призраков прибавилось, они были уже почти неотличимы от фона. И - разом темнота отключения.
- Их там снова полным-полно, - констатировал Воббегонг. - Может быть, запасные подземные укрытия?..
- Размножаются, скоты, - мрачно предположил Лодария.
- Паника на борту! - прикрикнул командир. - Мы, естественно, ничего в этой каше рассмотреть не могли. Но зонд работал до самого соприкосновения с поверхностью. Как бы он ни кувыркался, наша "считалка" получила достаточно кадров для анализа. Сейчас мы будем знать, что там, внизу, происходит на самом деле.
Его пальцы бесшумно забегали по клавиатуре компьютера, и почти мгновенно на табло заструились строчки ответа:
"В МОМЕНТ ВЗРЫВА В ВОЗДУХЕ НАХОДИЛОСЬ ПРИМЕРНО 75 ПРОЦЕНТОВ ВСЕХ ЛЕМОИДОВ, ИЗ КОТОРЫХ ПОВРЕЖДЕНО НЕ БОЛЕЕ 10 ПРОЦЕНТОВ. ИЗ НАХОДИВШИХСЯ НА ПОВЕРХНОСТИ УНИЧТОЖЕНО 80 ПРОЦЕНТОВ. ПРИНЦИП РЕГЕНЕРАЦИИ ПОКА НЕ ЯСЕН, ПРЕДПОЛАГАЕТСЯ АНАЛОГОВОЕ ВОСПРОИЗВОДСТВО".
- А откуда они берут металл для этого самого аналогового воспроизводства? - справедливо поинтересовался Лодария.
- А вот это - то, что они могли награбить, не трогая корабля, - ответил Тарумов. - С "Аларма" сошли люди, - но, спустившись на поверхность, корабль запустил автоматические станции исследования, которые и снабдили уходящий ремонтник всеми сведениями о Чомпоте. Передвижные биолаборатории, метеостанции, буровые самоходки, наконец, солнечные батареи - все, что высунулось за радиус защиты, могло быть разграблено.
- Вдобавок наши собственные зонды, а может быть, и бомбы, - брякнул Воббегонг. - У меня сложилось впечатление, что они поддерживали бомбы в воздухе и опускали их бережно, как сырые яйца. Запросите-ка "считалку", какой процент невзорвавшихся бомб?
Ответ был более чем неутешительный: 40 процентов.
- Мы кормим их сырьем, - резюмировал Лодария. - То-то мне показалось, когда они бросились на четвертый зонд, что их стало даже больше, чем в первой атаке. Проверим?
На табло опять побежали слова:
"ИЗ УЦЕЛЕВШИХ ЛЕМОИДОВ В АТАКЕ НА ЗОНД УЧАСТВОВАЛО ТОЛЬКО 33 ПРОЦЕНТА, ПРИЧЕМ ИХ АКТИВНОСТЬ И, В ЧАСТНОСТИ, СКОРОСТЬ ВОЗРОСЛИ В ТРИ РАЗА.
48 ПРОЦЕНТОВ ЗАНИМАЛИСЬ ВОСПРОИЗВОДСТВОМ.
ПОЛАГАЮ ЧИСЛЕННОСТЬ ПОПУЛЯЦИИ УЖЕ ВОССТАНОВЛЕННОЙ".
- У нашей "считалки" хроническая процентомания, - не выдержал въедливый Лодария. - Сорок восемь, тридцать три… В жизни статистика не была более бесполезной, чем тут. Их надо глушить удар за ударом, а тут числовая абракадабра…
- Нет, нет, - быстро заговорил Воббегонг, - это не абракадабра. Это какие-то строго закономерные цифры, но я видел что-то аналогичное… Но весьма далекое от киберов. Может, спустим еще один зонд, чтобы проследить их поведение?
- Следующего зонда я им не подставлю, - жестко отрезал Тарумов. - А разгромчик будет. Воббегонг, плотность удара увеличить втрое, внешний радиус поражения - пять километров. Залп!
Кассеты ринулись вниз.
- Зонд следом, но не ниже тысячи двухсот метров!
На экране было видно, как расходятся веером смертоносные кассеты. Но их ждали - черные кляксы рванулись навстречу.
- Вот вам и поведение, - Тарумов скрипнул зубами. - Вся свора в воздухе, а мы можем поразить их только по поверхности!
Но в воздухе были не все. Компьютер констатировал:
"В АТАКЕ УЧАСТВУЮТ 66 ПРОЦЕНТОВ ЛЕМОИДОВ.
АКТИВНОСТЬ ВОЗРОСЛА В ПОЛТОРА РАЗА".
Воббегонг, обминая похрустывающий скафандр, хлопал себя по несуществующим карманам, словно пытался отыскать затерявшуюся шпаргалку.
Бомбы, обвешанные лемоидами, канули в первичную тучу. Через некоторое время она начала пучиться, указывая на разрывы второй атаки. Но теперь этих разрывов было совсем мало.
- Я же должен, должен вспомнить… - маялся Воббегонг.
Тарумов привычно обернулся на Феврие - тот так же машинально кивнул. Но Тарумов истолковал это по-своему и проследил направление кивка. Адресовался он прямо к пульту.