- Что-о-о?! Мы?! Не заметили?! - Изумление туземца казалось беспредельным. - То есть ты хочешь сказать, что наши старейшины отправили за Камнем восемь калек? Нормальных воинов не нашлось?
- Ладно-ладно, - попытался сменить тему Семен. - Ничего я такого не хотел. Расскажи лучше, куда вы плыли и за чем.
Туземец охотно начал рассказывать, но Семен напрасно надеялся, что изложение вполне конкретных событий понять будет легче, чем абракадабру про умирания и воскресения, - дословный перевод выглядел бы совершенно абсурдно. Дело в том, что в местном языке обобщающие и частные понятия занимали совсем другие места, чем в привычных Семену европейских языках. Скажем, впервые увидев широкое пространство за рекой, Семен назвал его для себя "степью", противопоставив таким образом "лесу". В языке Атту прямого синонима слова "степь" не было, зато имелось не меньше десятка слов, обозначающих разновидности степного ландшафта, например "открытое плоское пространство с травой и кустами" называлось совершенно иначе, чем "область низких холмов, разделенных сухими руслами ручьев". Ситуацию усугубляла к тому же явная табуация (полный или частичный запрет на использование) многих названий. В родном языке Семена от далеких предков такой табуации почти не сохранилось, разве что в слове "медведь", которое, по сути, является описательным (ведающий медом) и скрывающим "настоящее" имя животного. Таковое, безусловно, имелось, но не было предназначено для повседневного использования. В общем, не имей Семен "мысленного" контакта с собеседником, через эти лингвистические дебри ему ни за что было бы не продраться. С превеликим трудом и головной болью он, кажется, добрался до сути происшедшего.
В Среднем мире обитает несколько племен Людей. Каждое из них имеет свою "землю охоты" на несколько дней пути в любую сторону. Прочных экономических связей между ними нет, поскольку единственным "товаром" является Камень - лучший материал для изготовления орудий труда и оружия. Причем имеются в виду не мелкие сколки или трещиноватые обломки, попадающиеся в руслах ручьев (они, впрочем, тоже используются), а крупные цельные желваки, извлекаемые из горной породы. Одно из лучших месторождений Камня известно Людям давно, но находится оно, увы, за пределами их земли - "там, где охотятся хьюгги". Неясно, какими мотивами руководствовались вождь и старейшины племени лоуринов, но вместо обычных вылазок они снарядили целую экспедицию. Ее целью было не просто добыть какое-то количество Камня, а доставить сразу МНОГО Камня. План экспедиции был прост, но остроумен. Основной отряд скрытно заходит по "земле хьюггов" далеко вверх по течению реки. Там они делают плоты и плывут на них вниз к месторождению. Достигнув цели, они грузят на свои плавсредства драгоценный материал и отправляются дальше - рано или поздно течение их принесет на территорию родного племени. Вдоль реки, в зарослях, хьюгги не живут и не охотятся (Семен уже знал почему), а вот возле заветного обрыва их вполне можно встретить. В этом случае отряду было предписано затаиться и ждать, пока они не уйдут. Вступать в бой по собственной инициативе, даже имея численное преимущество, им было запрещено. Вторая группа из четырех человек отправилась в путь днем позже. Ее задачей было держать след первой группы "чистым" на случай, если хьюгги начнут преследование.
Получилось все иначе. Страховочную группу хьюгги перебили сразу после постройки плота, который в итоге достался Семену. Основной же отряд подвергся нападению во время сбора камней на обрыве. Члены отряда сражались, как настоящие воины-лоурины, однако могли претендовать лишь на нанесение максимального урона противнику, но уж никак не на победу. Шесть человек погибли вполне успешно, не повезло лишь двоим, один из которых стал теперь аттуайром - мало того, что он попал в плен живым, он еще и под пытками умереть не смог.
- Почему они не добили тебя сразу? - спросил Семен.
- Что взять с дикарей, - вздохнул Атту. - Они же тупые и ничего не понимают в жизни. Думают, что, съев мозг убитого врага, они получат его силу. Я продержался дольше других - убил троих и одного искалечил. Хьюгги решили, что мой мозг слишком ценен, чтобы убить меня просто так, - надо сначала хорошенько помучить.
- Это зачем же?
- Ну, наверное, чтобы я смог выказать еще больше мужества. Впрочем, кто их разберет, этих уродов…
- А потом что было?
- Ты что, сам не знаешь? Настало время великой воды. Ну, эти гады быстренько подхватились и бежать, пока от большой земли не отрезало. Надеюсь, что не успели.
- И тебя бросили?! Могли бы хоть голову отрезать и с собой забрать!
- Говорю же - уроды. Они от чужих мозгов не умнеют. На меня же ихний вожак глаз положил. Но сам брать побоялся - послал троих. У меня уж нога сломана была, но я одному глаз выбил, а другому пасть до уха порвал. А как уходить понадобилось, вожак собрался меня добивать, а эти трое на него: мол, наша добыча. Ну, передрались, короче. Пока главный остальным кости ломал, вода уж вовсю пошла, а они ее жутко боятся. В общем, и тут подгадили: всего и делов-то было - разок топором махнуть. Сам-то я, как ни старался, ну никак умереть не мог! А потом еще и ты заявился… Что я тебе плохого сделал?!
- Прекрати! - сказал Семен. - Этот вопрос мы закроем. Слушай внимательно: памяти о Среднем мире у меня нет. Почти. Какого я племени - не помню, но кое-какие Законы не забыл. Наверное, они отличаются от ваших, но нарушать их я не собираюсь, понял?
- Жаль, - вздохнул Атту. - Мог бы добить…
- Говорю тебе: не мог! И хватит об этом! Скажи лучше, а нельзя ли нам как-нибудь перестать быть мертвыми? Как-нибудь воскреснуть в собственных телах с собственными Именами, а?
- Не понял?!
- Ну, например, я тебя похороню по всем правилам, произнесу заклинания, ты восстанешь из могилы, и я присвою тебе твое прошлое Имя. А ты потом сделаешь со мной то же самое. Ты же хочешь вернуться к своим, правда?
- Конечно, хочу! А ты уверен… что силы твоих заклинаний хватит?
- Конечно, хватит! Об этом не беспокойся!
- Да, - согласился Атту, - заклинания твоего Рода очень сильны. Но погребение должно быть выполнено по правилам моего Рода и Племени, иначе ничего не получится.
- Ты знаешь эти правила? - Семен был на все согласен, лишь бы этот парень перестал считать себя мертвым, - похоже, ему без него здесь не обойтись.
- Конечно, знаю, - ответил туземец и надолго задумался. - Нам не собрать все магические предметы для оборудования могилы.
- А зачем все? Давай возьмем самое главное и самое сильное. А все остальное я заменю их обозначениями - через заклинания, конечно.
- Достать это мы все равно не сможем, - покачал головой Атту. - Заменить погребальную утварь сможет лишь лопатка только что убитого мамонта - взрослого самца.
"Ох-хо-хо-о…" - подумал Семен и сказал вслух:
- Ничего, как говаривал один мой рабочий: не писай со страху в компот - в нем же повар ноги моет!
- А что такое "компот" и "повар"?
- Неважно - это заклинание, помогающее не бояться трудностей. Что-нибудь придумаем!
* * *
Ситуация складывалась в целом не слишком веселая. Семен с самого начала не сомневался в необходимости контакта с людьми. В принципе, наверное, выжить можно и в одиночку, но… Но человек существо общественное. Длительное пребывание в одиночестве может быть приятным и полезным, а вот изоляция, принудительное исключение контактов - это удар по психике, который не каждый выдержит. Раз люди тут есть, значит, контакт не только возможен, но, пожалуй, и неизбежен. Причем если он окажется неудачным, то назад будет уже не отыграть - в лучшем случае просто убьют. Рассчитывать на опыт Миклухо-Маклая не приходится: за ним все-таки стоял весь цивилизованный мир, а за Семеном что? Институтское образование? Глубокие познания в геологии? Умение работать на компьютере? Нужно все это первобытным, жди! Все, что нужно для выживания в условиях "присваивающего хозяйства", он наверняка умеет делать хуже, чем местные, и никогда с ними не сравняется. Единственная реальная ценность, которой он владеет, - это умение махать "боевым посохом". Этого, конечно, безнадежно мало. Тогда что? Что предъявить туземцам, чтобы не убили сразу, чтобы не устроили на него охоту в случае затяжного конфликта?
Короче говоря, на легкую жизнь Семен изначально не рассчитывал, но общение с туземцем показало, что дело обстоит гораздо хуже. Будь он при первой встрече в набедренной повязке, его сочли бы "нелюдью" и убили. Ну, а каждому из взрослых Людей общество предъявляет определенные и весьма жесткие требования. Иначе ты не человек, а "г" на палочке!
Еще в молодые годы довелось Семену работать в окрестностях небольшой таежной деревушки. Жили там совсем не старообрядцы и не дремучие дикари - у многих в домах даже телевизоры были. Он считал, что умеет находить общий язык с любыми людьми, но в тот раз получился полный "облом". Появляясь в деревне, он оказывался как бы в вакууме - женщины от общения уклонялись, а мужики избегали подавать руку или делали это с таким видом, будто суют ее в дерьмо. Это было непонятно и очень обидно. Все выяснилось перед самым отъездом: оказывается, он, Семен, в одно из первых посещений имел глупость пройтись по улице в шортах! А это, извините, ни в какие рамки! Причем днем позже один из рабочих в пьяном виде вышел из бани освежиться, заблудился и на той же улице выспрашивал у женщин обратную дорогу - и ничего! Бабы потом над ним беззлобно смеялись, а мужики всегда были рады выпить с городским "приколистом". Трезвый же, чисто одетый молодой человек с голыми ногами… В общем, контакт был провален безнадежно. И это в случае с "белыми" и цивилизованными, в общем-то, людьми!
Как ни крути, а получалось, что самому влезть в местное общество не удастся - и не надо строить иллюзий. Единственная надежда - вот этот туземец, который пошел на контакт только потому, что считает себя самого выпавшим из числа Людей. Чтобы он начал активно сотрудничать, надо его "воскресить". А для этого… убить мамонта. Пустячок, а приятно.
Собственно говоря, Семен слышал только об одном "достоверном" способе охоты на слонов без огнестрельного оружия: охотник наносит животному рану копьем в живот, а потом терпеливо ждет, когда тот помрет от перитонита. В выкапывание ям и прочие ловушки Семен не верил. Поэтому он поинтересовался:
- Эти ваши мамонты, они как? Близко подпускают?
- Конечно, подпускают, - улыбнулся Атту. - Только потом мало что остается для похорон. Большие однорукие звери никого не боятся, но они умны и прекрасно понимают, кто и зачем к ним приближается.
Вот с этим Семен готов был согласиться. Слоны считаются чуть ли не самыми умными среди травоядных, а мамонты жили в более сложных условиях, и у них не было никаких причин быть глупее.
- Как же вы охотитесь на них?
- Ты и это забыл, Семхон?!
- Ну… Я же предупреждал тебя!
- Да, конечно… Извини! На мамонтов не охотятся. Кого-то из них можно взять, если другие разрешат это. Но так бывает только во время белой воды.
"Опять лингвистические (или как их назвать?) тонкости, - вздохнул Семен. - "Охотой" они обозначают убиение животного и первичную разделку туши с целью получения пищи. По отношению к мамонту подразумевается все то же самое, но обозначается это другим термином, ни к кому больше не применимым. В чем тут разница? Может быть, в конечной цели, в "пище"? Они же ее понимают не как мы - набор белков, жиров и углеводов, который дает калории. Они же всегда вкушают конкретное животное, воспринимая его жизненную сущность и свойства. Атту, к примеру, глубоко убежден, что не может пока ходить не потому, что отвык, а потому, что я слишком долго кормил его мясом безногих тварей. С мамонтом, похоже, какой-то нюанс из этой серии. Интересно, что такое "время белой воды"? Зима, что ли? Самое смешное, что это понятие, кажется, у них не расшифровывается".
Из дальнейших расспросов выяснилось много интересного. Например, что мамонты, пасущиеся поблизости от подвергшегося нападению, немедленно кидаются его защищать. А вот полуживой умирающий сородич как бы перестает для них существовать. Наоборот, они стараются держаться от него подальше (что ж, может быть, это и жестоко, но логично). Кроме того, мамонт видит движущийся объект не дальше полета стрелы из большого лука (сколько это - Семен, разумеется, так и не узнал), но обладает прекрасным слухом и обонянием, так что спрятаться или убежать от него практически невозможно.
Тут, правда, вновь возникла ситуация "многовариантности" перевода. Семен совсем не был уверен, что под "иными возможностями" мамонта Атту подразумевал именно слух и обоняние. Физическая "невозможность" спастись по смыслу как-то подозрительно смыкалась с запретом, этаким табу то ли на спасение, то ли на попадание в такое положение вообще. Короче, черт ногу сломит!
- Ты сможешь сделать большой лук, Атту?
- Да ты что?! Я же простой воин! Магией соития кости и дерева владеют лишь…
- Ясно. Может, ты и с магией Камня незнаком?
- Ну-у-у, как же! Низшей магией Камня владеют почти все. Сам подумай: как могли послать сюда тех, кому он не подчиняется?
- Да, действительно, - усмехнулся Семен. - Хоть с наконечниками, надеюсь, проблем не будет. Ну и задачки ты мне задаешь, парень! Получается, что нам нужно мощное оружие дальнего боя. И сделать его должен я.
Бывший воин племени лоуринов пожал плечами:
- Может, все-таки добьешь, а?
* * *
Предстоящая авантюра в воображении Семена пока вырисовывалась очень смутно. Поэтому он решил подстраховаться - исходя из конечной цели. А целью этой было "воскресение", или "оживление", Атту: сделать так, чтобы он и сам поверил в собственное воскресение, и сородичей смог убедить. Ну и, разумеется, в качестве благодарности ввел Семена в их "круг". Переубедить туземца в необходимости накрытия его могилы лопаткой свежеубитого мамонта, наверное, не удастся. Но даже если и удастся, что скажет его народ? Не подумают ли люди, что "царь ненастоящий"? Может возникнуть ситуация весьма и весьма чреватая…
"Черт побери, неужели в голове бывшего почти доктора наук не найдется чего-нибудь полезного?! Чего-нибудь простого и незатейливого из багажа тех богатств, которые выработало человечество?! - Семен трижды хлопнул себя по лбу и приказал: - Думай!!! - Потом улыбнулся и погладил себя по давно немытым волосам: - Молодец, Сема!"
То, что он придумал, теоретически могло заменить даже лопатку мамонта. Правда, только теоретически. Гораздо надежнее было бы использовать это в качестве дополнительного стимулятора, катализатора, инициатора… В общем, решать поставленную задачу он начал не с разработки ракетной системы типа "земля - земля" для убийства мамонтов, а все с той же посуды.
Точнее, даже не с посуды, а с ревизии пищевых запасов. На этом фланге картина выглядела, в общем-то, прилично. Его рыбная ловушка исправно поставляла пару килограммов рыбы в день. Это если без активного вмешательства - подкормки, загона и тому подобного. В окрестных водах проживали как минимум три щуки, каждая имела свое место "засады", которое она менять не желала. Семен окрестил их "Таней", "Маней" и "Галей". Собственно говоря, рыбы в реке водилось довольно много, но эти "девочки" весили килограммов по десять каждая и обещали, в случае удачи, два-три дня сытого существования. Раколовку Семен установил в месте не самом лучшем, зато удобном - прямо напротив костра. Естественно, все объедки отправлялись именно в нее. А она за это выдавала утром и вечером одного-двух раков вполне приличных размеров. Ракушки, не слишком обильные в здешних местах, Семен решил экономить на "черный день". Кроме того, в ближайших старицах росло довольно много сладкой осоки, у которой можно было жевать и "вершки" и "корешки", но Семен решил, что они того не стоят - в зарослях на террасе полно ягод, которые, кажется, кончаться не собираются (да что же здесь такое с сезонностью климата?!). В общем, река хоть и не жирно, но кормила. Атту уже на второй день начал понемногу ходить, и руки у него, несмотря на ужасные шрамы, работали нормально. Помогать "по хозяйству" он пытался почти сразу, и Семен, не без оснований, рассчитывал в ближайшее время свалить все заботы на него. По-видимому, туземец умел многое из того, что Семену было недоступно. Во всяком случае, узнав о местных щуках, он не сразу понял, в чем заключается проблема: "Так их что, поймать нужно? Так бы сразу и сказал - делов-то…" В общем, Семен решил, что вполне может позволить себе заняться решением фундаментальных, а не прикладных повседневных задач.