Предыдущие примеры могут быть объяснены с помощью теории галлюцинаций. Некоторые не оставляют на этот счет никаких сомнений. Является даже соблазн поставить на одну доску все эти интересующие нас явления, и вообще таково общее мнение. Но этому препятствует множество возражений, если только дать себе труд основательно проанализировать имевшие место факты. Некоторые примеры, по-видимому, можно было бы подвести под предыдущую категорию. Так, г. Керков, находясь в Техасе и спокойно покуривая трубку, после обеда, на закате солнца, видит вдруг в амбразуре двери своего деда, оставшегося в Бельгии. Автор письма мирно дремал после сытного обеда и находился в условиях гипногогической галлюцинации. Можно было бы допустить такого рода галлюцинацию, если бы его дед не умер как раз в этот самый час. Почему же явилась галлюцинация именно в этот момент? На это возразят, что именно благодаря такому совпадению и было замечено это явление. Вовсе нет. Автор больше никогда в жизни не испытывал ничего подобного, то же самое можно сказать и про авторов других рассказов. Очень редко случается, чтобы одно и то же лицо имело несколько видений: обычно испытывают только одно видение в жизни, и оно совпадает с чьей-нибудь смертью. Это вовсе не то же самое, что бывает с предчувствиями, более или менее смутными, из коих одно случайно исполняется и поэтому отмечается не в пример другим. Вдобавок г. Керков вовсе не тревожился о здоровье деда, точно так же ничего не предчувствовала и г-жа Блок, увидев в Риме своего четырнадцатилетнего племянника, умиравшего в то время в Париже, тогда как она оставила его совсем здоровым; то же можно сказать и о г-же Берже, услыхавшей в Шлесштадте, как поет ее подруга-монахиня, в тот момент, когда та умирала в Страсбургском монастыре. Таков же случай с молодой девушкой, которая после веселого обеда увидела призрак своей матери; или с Гарлингом, встретившим также среди бела дня двойник своего друга Гаррисона, умиравшего в то время от холеры. Все наши 100 с лишним случаев стоят вне этих физиологических объяснений. Здесь нет ни одного из условий и ассоциаций идей, свойственных гипногогическим снам.
Другое возражение: это точные даты смертей, узнаваемые через посредство видений и часто не согласующиеся с документами; возьмем, например, случай с г-жей Уиткрофт, которая увидела своего мужа, капитана, убитым 14 ноября, между тем как позднее в бумагах военного министерства дата его смерти была ошибочно показана на 15-е и только впоследствии исправлена на основании показаний очевидцев. Объяснение этих явлений путем галлюцинаций явно несостоятельно. Хотя в числе многих приведенных происшествий попадаются кое-какие случайные совпадения, однако, в общем, эти явления не поддаются такому толкованию. Бесспорно, бывают настоящие, несомненные галлюцинации, а также бывают и совпадения чисто случайные; но ни те, ни другие не мешают телепатическим явлениям умирающих. Все три рода явлений изображены в серии наших документов. Вскоре мы, впрочем, докажем, что психическое действие одной души на другую, на расстоянии, - факт неоспоримый.
Бриер де Буамон рассказывает следующий случай, который Ферриар, Гибберт и Аберкромби толкуют каждый по-своему.
В середине прошлого века один офицер английской армии, близкий знакомый моей семьи, был послан гарнизоном в местность, соседнюю с имением одного шотландского помещика, обладавшего, по слухам, способностью двойного зрения. Однажды, когда офицер, познакомившийся с ним, читал вслух дамам, хозяин дома, прохаживавшийся по комнате, вдруг круто остановился с каким-то вдохновенным видом и, позвав лакея, приказал немедленно съездить верхом в соседний замок справиться о здоровье его хозяйки. Если же в данном замке все будет благополучно, то ему следует сейчас же скакать в другой замок, - узнать о другой леди, имя которой было названо. Офицер закрыл книгу и попросил хозяина объяснить ему эти внезапные распоряжения. Тот сначала отнекивался, но, наконец, признался: ему показалось, что отворилась дверь и вошла дама маленького роста, имевшая сходство с обеими названными им знакомыми дамами; такое явление, объяснил он, есть признак внезапной смерти кого-нибудь из его знакомых. Несколько часов спустя слуга вернулся с известием, что одна из упомянутых дам внезапно умерла от удара, как раз в тот момент, когда явилось видение.
Невозможно относить насчет галлюцинаций все то, что для нас необъяснимо. Вот также поразительный факт. Кардан рассказывает, что во время его пребывания в Павии он вдруг заметил на своем указательном пальце красную точку. В тот же вечер Кардан получил от своего зятя письмо, сообщившее об аресте его, Кардана, сына, и о горячем желании последнего повидаться с отцом в Милане, где он был приговорен к смерти. В течение 53 дней красный знак все разрастался и, наконец, достиг оконечности пальца: он был красен, как кровь. После того, как сын Кардана был казнен, алое пятно на пальце у отца немедленно стало уменьшаться; на другой день после казни оно почти совсем исчезло, а через два дня от него не осталось даже и следов.
Бриер де Буамон относит это странное явление к категории галлюцинаций. Но с какой стати? Иллюзия зрения, продолжающаяся целых 53 дня! А совпадение? Можно ли его и здесь оставить без внимания? Разве не могла душа приговоренного к смерти сына оказывать психическое действие на своего отца, прекратившееся только с его смертью?
В своем сочинении о мозге Гратиолэ ставит следующие наблюдения в разряд галлюцинаций, и, по нашему мнению, совершенно напрасно.
Знаменитый химик Шеврель однажды сидел, задумавшись, у своего камина. Это было в 1814 году, незадолго до занятия Парижа союзными войсками. Царствовало всеобщее смятение. Шеврель поднялся с кресла, обернулся и между двумя окнами своего кабинета увидел вдруг какую-то бледную, белесоватую фигуру вроде продолговатого конуса, увенчанного шаром. Эта фигура, довольно расплывчатая, стояла неподвижно, и Шеврель, глядя на нее, испытывал все время какое-то особенное, тоскливое чувство. На мгновение он отвел глаза и перестал видеть призрак, но когда взглянул по тому же направлению, то опять увидел его все в том же положении. Этот опыт был повторен им несколько раз. Утомившись настойчивым видением, ученый решил уйти в свою спальню. В то время, как он проходил мимо, призрак тотчас же скрылся.
Месяца три спустя Шеврель получил запоздалое известие о смерти одного старого друга, завещавшего ему на память свою библиотеку. Сравнив даты видения и смерти, он убедился, что они почти совпадают. "Будь я суеверен, - прибавил Шеврель, - я подумал бы, что это было реальное явление".
В этом-то и весь вопрос было это видением или галлюцинацией?
Другой факт, о котором упоминает Гратиолэ, также был сообщен ему Шеврелем.
Ребенком он однажды катал шары в комнате, где несколько лет тому назад умерла его тетка; один из шаров закатывается в альков. Мальчик бросается за ним, нагибается, чтобы поднять шар, но в ту же минуту чувствует, как по его голове пробегает как бы дуновение и легкий поцелуй касается его щеки. Он ясно слышит голос, шепчущий ему на ухо: "Прощай!"
Гратиолэ к этому прибавляет: "Очевидно в этом случае галлюцинация развилась под влиянием сцепления идей".
Но, позвольте, это вовсе не очевидно!
А вот еще интересный пример, заимствованный из сочинения Б. Де Буамона "Галлюцинация".
Девица Р., особа очень рассудительная, набожная без ханжества, жила до замужества в доме своего дяди, знаменитого доктора, члена Института. Она в то время была в разлуке с матерью, жившей в провинции и страдавшей довольно серьезной болезнью. Однажды ночью молодой девушке приснилось, что она видит свою мать, бледную, изможденную, умирающую и в особенности огорченную тем, что ее дети далеко: один сын ее, священник, переселился в Испанию, а другой находился в Париже. Далее она слышала во сне же, как мать несколько раз звала ее по имени: люди, окружавшие постель больной, думали, что она зовет свою внучку, носившую то же имя: но больная заявила, что она желает видеть именно дочь, живущую в Париже. На лице ее появилось выражение сильного горя; вдруг черты ее исказились и покрылись смертельной бледностью, она безжизненно упала на подушки. Все это молодая девушка ясно видела во сне.
На другое утро она вышла к дяде очень печальная и расстроенная: тот осведомился о причине ее огорчения, и она рассказала ему все подробности поразившего ее сна. Тогда дядя обнял ее и сознался, что сон открыл ей сущую правду: мать ее только что скончалась. При этом он не входил ни в какие подробности. Несколько месяцев спустя девица Р., пользуясь отсутствием дяди, чтобы привести в порядок его бумаги, нашла какое-то письмо, брошенное в уголок. Каково же было ее удивление, когда она прочла в нем все те подробности, какие сама видела во сне; дядя нарочно скрыл их от нее, чтобы не произвести слишком тяжелое впечатление на ее ум, и без того уже потрясенный горем.
К чести своего независимого и просвещенного ума, Бриер де-Буамон делает по этому поводу следующие замечания: "Конечно, следует держаться в этом вопросе осторожной сдержанности, но скажем откровенно, что приводимые до сих пор объяснения не могут удовлетворить нас, - этот предмет касается самых глубоких тайн нашего бытия. Если бы мы стали перечислять имена всех известных лиц, занимающих высокое положение в науке, обладающих просвещенным умом и обширными познаниями, имена всех лиц, которые имели подобные предчувствия, подобные предостережения, - то уж одно это заставило бы нас крепко призадуматься".
Итак, уже с полвека тому назад физиологи готовы были отвести подобающее место "неведомому" в теории галлюцинаций. Теперь читателю известны рамки и границы теорий физиологической и патологической. Галлюцинация не объясняет телепатических явлений. Нам предстоит задача искать иного объяснения.
Глава шестая
Психическое воздействие одной души на другую
Всякий, кто, вне чистой математики, произнесет слово "невозможно", поступит опрометчиво.
Араго
Передача мыслей - Внушение - Сношения на расстоянии между лицами, находящимися в живых
Мы намеренно начали свои исследования с рассмотрения фактов однородных - явлений умирающих на расстоянии - для того, чтобы легче найти им объяснение. Скоро мы дойдем до других явлений; будем подвигаться вперед постепенно, медленно, но верными шагами. Цель этих изысканий в том, чтобы удостовериться, располагает ли положительная наука достаточными основаниями, чтобы доказать существование души как реальной, независимой сущности, и узнать, переживает ли душа разрушение телесного организма. Факты, рассмотренные в предыдущих главах, уже поставили первое из этих положений на твердую почву. Гипотеза о случайности, о нечаянном совпадении была совершенно устранена в вопросе о телепатии благодаря исчислению вероятностей, и теперь мы вынуждены допустить существование психической силы, неведомой, исходящей от человеческого существа и могущей действовать независимо от него на больших расстояниях.
Имея перед глазами столь красноречивую и наглядную совокупность свидетельств, по-видимому, трудно не признать этого вывода.
Не дух самих наблюдателей, тех, кто ощутил эти впечатления, перенесся к умирающему, а наоборот - наблюдателей коснулся дух умирающего. Большинство примеров доказывает, что здесь-то и зиждется причина, а не в ясновидении и двойном зрении субъектов, испытывающих это впечатление.
Очень вероятно, что здесь происходит лучеиспускание, действует способ энергии еще неведомый, колебание эфира, волна, поражающая мозг и дающая ему иллюзию действительности. Ведь все видимые нами предметы ощущаются нами, передаются нашему уму лишь через посредство мозговых образов.
Эта объяснительная гипотеза является, по-моему, необходимой и достаточной, по крайней мере, в отношении большинства изложенных здесь фактов. Эти факты представляют, в сущности, целый порядок явлений, гораздо более распространенных, чем думали до сих пор, и не имеющих ничего сверхъестественного. Роль науки заключается в том, чтобы, во-первых, не отвергать их слепо и, во-вторых, стараться как-нибудь объяснить их. А из всех допустимых объяснений самое простое и вместе с тем само собой напрашивающееся, это то, что душа умирающего воздействует на расстоянии на души известных лиц, испытывающих это впечатление. Явления, видения, зовы, звуки, призраки, перемещения предметов - все кажется фиктивным, ничто не могло бы, например, быть сфотографировано. Помимо некоторых случаев, к которым мы еще вернемся, все происходит исключительно в мозгу субъектов, воспринимающих впечатление. Тем не менее это вполне реально.
Итак, из предыдущих наблюдений можно сделать такой вывод, что одна душа способна воздействовать на другую на расстоянии. Нам кажется совершенно невозможным не сделать этого вывода, имея проверенные факты. Правомерность данного вывода будет убедительно доказана.
Нет ничего романического, несогласованного с наукой в той гипотезе, что мысль способна воздействовать на другой мозг на расстоянии.
Заставьте звучать струну скрипки или фортепиано; на известном расстоянии струна на другой скрипке или фортепиано также задрожит и издаст звук. Колебание воздушных волн передается невидимо.
Приведите в движение намагниченную иглу. На известном расстоянии и без постороннего прикосновения, в силу простой индукции, другая намагниченная игла заволнуется одновременно с первой.
Вот звезда, отстоящая от нас на расстоянии нескольких миллионов миллиардов километров в необъятном пространстве небес; с нее Земля является точкой абсолютно невидимой. Я навожу на эту звезду в центре телескопической чечевицы фотографическую пластинку; луч света начинает действовать на эту пластинку, разъедать, разлагать чувствительный слой и запечатлевать образ. Разве этот факт сам по себе не удивительнее действия мозговой волны, которая на расстоянии нескольких метров, нескольких километров или тысяч километров начинает действовать на другой мозг, находящийся в гармонической связи с первым?
Откуда исходит эта волна? На расстоянии 149 миллионов километров, сквозь так называемую "пустоту", какая-нибудь пертурбация на солнце вызывает у нас северное сияние и магнетическую пертурбацию.
Всякое живое существо есть динамический очаг. Сама мысль есть не что иное, как динамическое действие. Не может быть мысли без соответствующей вибрации мозга. Что в том удивительного, что это содрогание передается на известное расстояние, как это бывает в телефоне или еще лучше в фотофоне (передача речи посредством света) и в телеграфе без проволоки?
Право, при настоящем состоянии наших познаний в области физики эта гипотеза даже и не является чересчур смелой. Она не выходит из рамок наших обычных действий.
Все наши ощущения, приятные, болезненные или безразличные, - все без исключения имеют место в нашем мозгу. Однако мы всегда локализуем их в других частях тела, а не в мозгу. Я обжег себе ногу, уколол палец, вдыхаю приятный запах, ем вкусное кушанье, пью приятный напиток; все эти ощущения инстинктивно относятся к ноге, к пальцу, к носу, ко рту и т. д. В действительности, однако, нервы передают их, все без изъятия, мозгу, и там только мы воспринимаем их. Мы могли бы обжечь себе ногу до кости и не испытать никакого ощущения, если бы нервы, идущие от ноги к мозгу, были перерезаны в каком-нибудь месте на их протяжении.
Факт этот доказан анатомией и физиологией. Еще любопытнее следующее. Нет надобности, чтобы существовала какая-нибудь часть тела, для того, чтобы ее чувствовать. Люди, перенесшие ампутацию, часто испытывают те же ощущения, как будто у них еще существует отнятая часть тела. Обыкновенно уверяют, что эта иллюзия длится лишь некоторое время, пока не заживет рана и больной не перестанет пользоваться врачебным уходом. Но на самом деле такие иллюзии продолжаются с одинаковой силой всю жизнь. Сохраняется ощущение мурашек и боли в тех частях, которых уже не существует. Эти ощущения даже не смутны; чувствуется определенная боль в ампутированных частях тела: в том или другом пальце, в подошве, в ступне и т. д. Человек, у которого была отнята нога от самого бедра, чувствовал по прошествии двенадцати лет те же ощущения, как будто у него были целы даже ступня и пальцы. У другого была отнята рука, но ощущения в несуществующих пальцах никогда у него не пропадали; ему постоянно казалось, что у него рука в согнутом положении. Другой, у которого была раздроблена рука пушечным ядром и потом отнята, ощущал лет двадцать спустя ревматические боли в отсутствующей руке при каждой перемене погоды. Утраченная рука, как казалось ему, была чувствительна к малейшему сквозняку!
У таких лиц иллюзии обостряются в особенности ночью; иногда им приходится ощупывать то место, где должен был быть отсутствующий член, чтобы убедиться в его отсутствии. Ощущение колотья, мурашек, боли, конечно, не сосредоточивается в отсутствующей части тела; следовательно, это ощущение не сосредоточивается там и тогда, когда эта часть тела налицо; так в обоих случаях, в нормальном и в ненормальном состоянии, ощущение помещается не там, где мы предполагаем, а в ином месте не ощущение, а нервное раздражение занимает то место, где предполагается ощущение. Нерв лишь простой проводник; с какой бы точки ни направлялось его сотрясение, пробуждающее действие чувствительных центров, происходит одно и то же ощущение и вызывается один и тот же результат: приписывание ощущения тому месту, которое не есть в действительности центр чувствительности.
При операции ринопластики вырезают кусок кожи со лба, у основания носа и заворачивают его на носовой хрящ. Оперированный субъект всегда ощущает потом на своем лбу прикосновения, каким подвергается его нос.