Они попрощались вежливо и вполне дружелюбно, как и подобает воспитанным людям. Закрылась дверь. Смолк звук удаляющегося автомобиля.
Полина поспешила к приятельнице. Костя был где-то и нигде.
Ника осталась одна. У каждого были свои планы, а она ни в чьи планы не входила.
Что держит ее в этом мире? Кому она нужна? Без нее всем было бы лучше. Внезапно сквозь сумятицу мыслей прорвалась одна краткая и ясная: нужно уйти! Это самое правильное, потому что за пантомимой, изображающей скорбь, последует всеобщее облегчение. И все будут свободны от притворной любви и жалости, от тошнотворно приторного участия, от лжи. От лжи!
Стоит отречься от ненужного тела, причины всех ее несчастий, и ее примет другой мир, где все равны: здоровые и калеки. Где бесполезность ног становится неважной. Где нет ни жалости, ни лжи, а только покой.
А вдруг там пустота? Ну и что же? Главное, не будет боли, унижения и... надежды тоже не будет. Пусть! Она устала от надежд-пустышек, лопающихся, как воздушные шары, когда ощущение праздника разлетается, оставляя в руке крашеную резиновую тряпочку. Здесь она чужая.
Приняв неизбежность того, что должно случиться, Ника внезапно успокоилась. Мозг работал четко. Она хладнокровно перебирала в уме все возможные варианты ухода, будто речь шла не о ее жизни.
Самое безболезненное - принять снотворное. Ника достала из аптечки упаковку люминала и стиснула зубы от досады. Пять таблеток! Всего только пять! В лучшем случае она проспит, как сурок, в худшем - все закончится унизительным промыванием желудка. Кто сказал, что ей уготован легкий способ уйти? У нее никогда не было легких путей.
Ника перевернула руки ладонями вверх, посмотрела на синие жилки, пульсирующие на запястьях, как будто видела их впервые, и тотчас поняла, что она нашла решение. Одно движение, один взмах лезвия - и все позади.
Разве? Ведь пройдет немало времени, прежде чем она потеряет достаточно крови. Неважно, это будет уже после.
Ника удалилась в свою комнату. Там Полина не будет тревожить ее, даже если вернется рано. Она достала из ящика стола резак для бумаги, выдвинула лезвие и попробовала его пальцем. Оно казалось не слишком острым. Бритвой было бы не так больно. Но что значит жалкая, мимолетная боль по сравнению с избавлением?! Голубые ниточки вен на запястье были слишком тонкими и ничтожными. Ника сжала кулак и напрягла руку. Жилки едва вздулись. Она медленно поднесла резак, вдруг подумала, что кровь оставит на ковре безобразное пятно, и удивилась своим мыслям. Почему в такой момент в голову лезут такие глупости? Какое ей теперь дело до ковра? Или она пытается оттянуть надвигающийся момент конца? Почему она медлит? Почему цепляется за жизнь? Неужели материальный мир так цепко держит ее?
- Всё! - одними губами произнесла она, проложив словами мост за черту страха и боли.
ГЛАВА 17
После недельного отсутствия Костя вновь с удовольствием окунулся в дачную жизнь. Он намеревался тотчас сорваться к друзьям, но мать послала его принести из лесу палок, чтобы подпереть завалившиеся кусты помидоров.
Стоило войти под зеленые арочные своды орешника, как садовый поселок тотчас отступил, будто находился в другом измерении. Птичий щебет вплетался в шелест листвы, и звуки леса сливались в такой гармонии, что воздух казался напоенным многоголосой тишиной. Вдруг Косте почудилось, что в кустах мелькнуло желто-зеленое платье. Он вспомнил о странном лесном двойнике Никандры. Ника-Костяника. Удивительно, но за все это время он ни разу даже не подумал о ней, как будто ее вовсе не было. А существовала ли она вообще? За богатой событиями дачной жизнью ее образ выцвел и поблек, как призрак тает при свете дня. Может быть, она просто приснилась? Сейчас встречи с ней всплыли в памяти в малейших подробностях. Разве можно так отчетливо помнить сон? Но если она не сновидение, то откуда взялась?
Костя свернул с тропинки и стал продираться сквозь кусты. Потревоженные ветки хлестали его по щекам за беспардонное вторжение, а впереди все мерещился пестрый ситец легкого платья, и парень упорно продолжал гнаться за образом, сотканным из солнечных бликов и подернутым желтизной листвы позднего лета.
- Ника, - негромко окликнул он.
- Костя-Ника, - прошелестело в ответ.
Или почудилось?
Костя огляделся. Он был один. Наваждение прошло. Немного постояв, он повернул назад, предоставив лесу хранить тайну загадочного двойника Никандры, как вдруг чуть поодаль увидел ее. Лесная Ника стояла вполоборота, перебирая в горсти спелые ягоды, похожие на рубиновые капли. В первый миг Костя остолбенел от неожиданности. Он почти перестал верить в существование Костяники и искал ее не потому, что ждал этой встречи, а скорее чтобы убедиться, что она - лишь игра воображения.
- Ника? - он неуверенно, словно на ощупь, сложил ее имя.
Девчонка тряхнула головой, отгоняя со лба непослушный вихор цвета майского меда, глянула на Костю через плечо, точно заметила его только сейчас, и напевно, разделяя одно слово на два, произнесла: "Костя-Ника", то ли говоря о ягодах, которые держала на ладони, то ли называя свое имя.
Костя порывисто шагнул к ней. Неожиданно девчонка с силой стиснула руку в кулак. Раздавленные бусины ягод брызнули соком. Алая струйка ягодной крови липким ручейком потекла по ее запястью, контрастно-яркая на молочно-белой коже. Внезапно Костю охватила смутная тревога. Он бросил беглый взгляд в сторону дач, а когда вновь обернулся к Костянике, та исчезла, растворившись в зелено-желтом мелькании солнечных пятен на листве. Но сейчас Костя меньше всего думал о ее загадочном исчезновении и том, чтобы бежать за ней следом. Перед глазами навязчиво стояла красная струйка на белом фоне. Не в силах объяснить причину безотчетного страха, Костя повернулся и, подгоняемый предчувствием неотвратимой беды, помчался к дачному поселку.
"Успеть... успеть... успеть..." - пульсировало в голове.
Куда и зачем успеть? Он не знал, и ему некогда было думать. Добежав до особняка Ивановых, он резко распахнул калитку. Гравий недовольно заворчал под торопливыми подошвами. Костя влетел в дом, казавшийся до странности пустым и покинутым. Не задержавшись, чтобы, по обыкновению, сбросить кроссовки, он поспешил прямиком в комнату Никандры, словно незримый проводник толкал его в спину.
Инвалидное кресло Ники было повернуто вполоборота к двери. В руке она сжимала резак для бумаги, примеривая его к запястью: еще мгновение - и алый ручеек заструится по выбеленной до голубизны коже. Видение отчетливо накатило на Костю. Не помня себя, он одним прыжком оказался возле девчонки и с силой выбил резак из ее пальцев. Лезвие скользнуло по руке, оставив неглубокую царапину.
Ника в немом удивлении смотрела на жалкую розоватую черточку на запястье, все еще не в силах вернуться к реальности из мира небытия, куда собиралась взять бессрочный билет. Из оцепенения ее вывел окрик Кости:
- Дура! Ты соображаешь, что делаешь?!
Она обернулась к нему, и вдруг спрессованное в ней напряжение взорвалось истерическим смехом.
Вот и все, на что она оказалась способна: царапина, которую не стоит даже йодом мазать. Неудачница. Неудачница во всем! Вообразила, что разыграет трагедию! Комик из черной комедии. Зачем Костя вмешался? И почему именно он: не Полина, не родители, а он!
Слезы текли по ее щекам, с губ рвались то ли рыдания, то ли хохот над своей извечной патологической невезучестью.
Костя струхнул не на шутку: что, если у нее и правда крыша поехала? Говорят, неудавшихся самоубийц даже обследуют на предмет сдвига. И, как назло, дома никого из взрослых: родители, небось, в городе, а домработница с тетками язык чешет. Хоть бы позвать кого-нибудь, но не оставишь же Нику одну. Инстинкт подсказал Косте единственный способ ее успокоить. Он обхватил девчонку за плечи и крепко прижал к себе.
- Ну, все уже прошло. Все будет хорошо. Я буду с тобой. И все будет хорошо, - приговаривал он, как маленькую, похлопывая ее по спине.
В этом объятии было не больше ласки, чем в искусственном дыхании, внешне имитирующем поцелуй, но тепло Костиных рук, его близость и магическая формула "Я буду с тобой" подействовали. Захлебывающийся, лающий хохот скомкался, перешел во всхлип и затих. Нику бил мелкий озноб. Она безуспешно пыталась унять дрожь. Костя укутал ее в сорванный с тахты плед.
- Сейчас согреешься. Хочешь, я тебе чаю принесу?
Ника не желала расставаться с Костей, даже если он уходил просто поставить чайник, но он, не дожидаясь ответа, бросился на кухню, и тотчас чары его присутствия рассеялись. Воспоминание о том, что он солгал ей про свой отъезд, всплыло из темных глубин, круша столь хрупкое спокойствие.
Костя принес чашку чая. Ника сделала несколько судорожных глотков, расплескав кипяток. Постепенно дрожь утихла. Парень присел на тахту, чувствуя себя измочаленным и выжатым как лимон. Некоторое время они сидели молча, а потом Ника произнесла:
- Почему ты пришел именно сейчас?
Голос ее звучал обыденно, словно ничего не произошло.
- Если скажу правду - не поверишь. Меня Костяника прислала. Помнишь, я тебе рассказывал? Девчонка из леса.
Ника молча кивнула, и было непонятно, приняла ли она его объяснение всерьез. Сейчас она окончательно успокоилась и казалась трезвой и рассудительной. Костя решился спросить:
- Зачем ты хотела это сделать?
Ника пристально посмотрела на него. Разве он поймет зачем? Для этого ему пришлось бы выучить азбуку одиночества от А до Я: Ад, Безысходность, Виновность-без-вины, Горечь, Двуличность, Жалость, Злоба, Инвалидное Кресло... и фальшь, кругом фальшь!
- Ты хотя бы о родителях подумала? - продолжал Костя, не дождавшись ответа.
И тут Нику словно прорвало.
- Да, как раз о них-то я и подумала! Об их распрекрасной светской жизни. Это ведь только летом меня можно сплавить куда подальше, а зимой придется терпеть калеку на светских раутах, - с издевкой сказала она. - И о тебе подумала. Зачем заставлять тебя лгать и выдумывать несуществующие поездки в город...
Звонкая пощечина взрывом оборвала эту тираду, и стало невыносимо тихо. Костя, как в замедленной съемке, отступил от кресла Никандры, удивленно глядя на свою ладонь, будто она действовала сама по себе. Сейчас казалось неправдоподобным, что он мог ударить Нику, но в тот миг, когда он услышал ее дурацкие обвинения, что-то в нем сорвалось, будто лопнула пружина.
Ника приложила руку к горящей щеке. Наверное, она должна была обидеться, но в ней поднималось лишь недоумение: человек, которого уличили во лжи, не отреагирует так, как Костя.
- Пожалуйста, давай никогда-никогда не лгать друг другу, - сказала она и, желая покончить со всеми недомолвками, выпалила: - Твоя соседка рассказала, что ты никуда не уезжал.
- Верка? Ей-то зачем трепаться? - искренне изумился Костя, и вдруг его обдало холодным потом. - И ты могла из-за Веркиного вранья перерезать себе вены?
- Нет, не то, - она энергично замотала головой. - Я устала быть обузой: для отца, для мачехи, для Полины. И я думала, что для тебя тоже, - почти шепотом закончила она.
- Не знаю, как насчет Полины и мачехи, а про отца ты зря. Он тебя любит.
- Любит? Он меня даже не замечает. Мне хоть из кожи вон лезь, думаешь, отец посмотрит на мои рисунки? Будь я хоть Пикассо, для него я - пустое место. Я для него как мебель. Диван он тоже любит не меньше, чем меня.
- Скажешь тоже. Придумала себе...
- Конечно, придумала! - зло оборвала его Ника. - Как и то, что на следующий день после похорон мамы я забежала в мастерскую и увидела, что он целуется с натурщицей! К несчастью, я тогда еще умела бегать!
Слова, так долго хранимые под гнетом, сами собой вырвались наружу. Она никогда никому не говорила об этом и сейчас, вдруг почувствовав стыд от признания, опустила голову и спрятала лицо в ладонях.
- С твоей мачехой? - ошарашенно спросил Костя.
- Нет, она появилась после. Их было много. Анастасия просто оказалась умнее других. Она делает вид, что ничего не замечает, и не устраивает сцен.
- Так он знает, что ты?..
- Нет. Я никому не говорила. Зачем? Будет только хуже. Ему станет противно меня видеть, и только, - пожала плечами Ника. - Сейчас между нами вежливое безразличие. На самом деле это нормально. Так живут многие. Все друг другу в чем-то лгут.
- Правильно. Верка наврала, а я оказался крайний.
- Ты - исключение, поэтому я и испугалась, что ты такой же фальшивый, как остальные.
- Ну вот, я исключение, ты исключение, а говоришь, что все врут, - усмехнулся Костя.
Ника хотела промолчать, но чувство справедливости заставило ее быть честной до конца.
- Я не исключение. Все это время я лгала тебе, что верю, будто смогу вылечиться. Этого не произойдет. Никогда. Просто я боялась, что если ты перестанешь заниматься со мной, тебе станет скучно, и ты уйдешь.
- Ерунда! Ты еще поправишься.
- Не надо! Я не хочу больше обманывать ни тебя, ни себя. В моей жизни чудес не бывает.
- Ну почему ты ни во что не веришь? Не веришь в то, что сможешь ходить. Не веришь, что мы друзья. Почему ты все время ищешь дурацкие причины? Разве я не могу ходить к тебе просто так? Дружить - значит верить, - сказал Костя.
"А любить - значит, все время сомневаться", - обреченно подумала Ника.
ГЛАВА 18
Костя просидел у Ивановых долго. Он знал, мать будет ругаться, что он исчез на полдня, но это было неважно. Пошумит и отойдет. Куда она денется? По дороге домой Костя решал дилемму, стоит ли все же зайти в лес за палками или лучше сначала показаться матери, а потом отправиться в лес.
К нему подбежал тощий, длинный, как полено, пес с короткой черной шерстью. Это была дворняга месяцев четырех, уже не умильный маленький щенок, которого хочется потискать и приласкать, но еще и не взрослая собака. Жизнь уготовила ему незавидную судьбу общественной собачонки дачного поселка, когда в сезон летних отпусков дачники сообща подкармливают ее объедками со своих столов, а потом разъезжаются по городским квартирам, оставляя беднягу среди пустынных домов погибать голодной и холодной смертью.
Костя потрепал пса по голове, и собака благодарно потрусила следом.
- Ну что привязался, дурачок? Ласки хочется? Бедолага, никому-то ты не нужен.
Внезапно Косте в голову пришла отличная идея, и он, окликнув пса, повернул обратно.
Ника, как от наркоза, отходила от сегодняшнего дня, пресыщенного стрессами и переживаниями. Из ледяных глубин безнадежности ее вдруг вознесло к почти несбыточному счастью: Костя вернулся.
- Мой Костя, - сказала она вслух, смакуя слова, словно пробуя их на вкус, но, ощутив в них терпкость полуправды, исправилась: - Мой друг Костя.
"Мой Костя" звучало лучше, но она не имела на это права. Она никогда не имела права на лучшее. Ника не смела даже надеяться на любовь Кости и урезонивала себя, что должна быть благодарна за дружбу с ним, но душа едва подавляла безмолвный крик: "Если бы он знал! Никто никогда не будет любить его так, как я!"
Услышав во дворе шаги, Ника подумала, что Полина вернулась от приятельницы, и с удивлением увидела Костю.
- Пойдем на веранду. Я тебе кое-кого привел, - загадочно сказал он, подталкивая инвалидную коляску к выходу.
Возле крыльца вертелся, что-то вынюхивая, беспородный черный щенок. Увидев Костю, он завилял хвостом.
- Это Колобок. Прошу любить и жаловать. Он дворняга, но пес умный. С ним тебе будет нескучно, - сказал Костя.
Пес, видно, чувствуя, что сейчас его собачья жизнь может враз перемениться, подскочил к Никандре, встал на задние лапы и, уткнувшись мордой в ее колени, преданно заглянул в глаза. Ника осторожно положила ладонь ему на голову и погладила по короткой шерстке. Щенок взвизгнул от удовольствия и так отчаянно заработал хвостом-пропеллером, что, казалось, еще немного, и он взлетит.
Ника недоуменно посмотрела на пса, потом на Костю, и наконец губы ее дрогнули в неуверенной улыбке.
- Это ты мне? Насовсем? А его никто не будет искать?
- Не беспокойся, теперь он твой.
Она просияла, словно Костя одарил ее несметным богатством, в которое трудно поверить. Костя чувствовал себя джинном, исполняющим самые заветные желания. Он хотел было погладить собаку, но Колобок чуял, от кого зависит его дальнейшая судьба, и, посмотрев на Костю с таким видом, будто хотел сказать: "Не обижайся, брат, но ты же понимаешь..." - поплотнее прижался к Нике.
- Ишь ты! Он в тебе хозяйку признал!
Словно в подтверждение его слов, пес подпрыгнул и лизнул девочку в щеку.
- Ты даже не представляешь! Я так рада, что у меня теперь будет собака, - сказала Ника.
- А чего ты у родителей раньше не попросила, чтобы тебе купили? - спросил Костя.
- Я часто бываю в больницах или санаториях. И потом, разве друга покупают?
- Если друг - собака, то покупают, - улыбнулся Костя.
- Не я, - отрезала Ника. - Знаешь, один раз у меня были муравьи. Что ты смеешься? Протоптали дорожку на кухонном подоконнике, а я наблюдала за ними и подкармливала сахаром. Среди них был один такой шустрый, мой любимец. А потом их травили по всему дому. Я думала, что сумею спасти своих, но они тоже исчезли. А почему у него такое смешное имя - Колобок?
- Маленький он был круглый, как колобок, вот его так и назвали. А теперь вон какой вымахал. Но если его немножко подкормить, он, конечно, не будет такой тощий.
Ника тихонько засмеялась. Впервые за весь день у Кости отлегло от сердца и отступил назойливый вопрос, буравивший мозг: а вдруг снова придет отчаяние и никого не окажется рядом? Появление в доме веселого существа с живыми глазами и неугомонным хвостом-пропеллером разметало все страхи, сделав саму попытку самоубийства до смешного незначительной и нелепой.
Ника гладила Колобка. Пес, повизгивая от радости, прыгал вокруг нее. Мысль о том, что Колобок будет рядом, даже когда лето кончится и они с Костей разъедутся по разным концам огромного города, вселяла в Нику уверенность, что она сумеет пережить этот бесконечно длинный год до новой встречи.
Война новоявленному питомцу была объявлена тотчас же, как только Полина вернулась домой и увидела, что Ника на кухне скармливает бездомной собаке колбасу.
- Это что за грязь в доме? Пошел вон! - шуганула пса домработница.
Колобок поджал хвост и, кинув на Нику преданный взгляд, покорно потрусил из кухни. Он привык к тому, что собачье счастье не может длиться слишком долго.
- Это не грязь. Это моя собака, - жестко сказала Ника.
На пороге Колобок остановился в ожидании своей участи и прислушался, переводя взгляд с девочки на женщину и обратно, пока что не понимая, кто здесь главный.
- Этого мне только не хватало, заразу всякую собирать! Да у него блох полно! - брезгливо поморщилась Полина, глядя, как Колобок старательно вычесывает задней лапой за ухом.
- От блох есть специальные ошейники. Я попрошу родителей, чтобы купили. А пока он может спать на веранде.
- Лето кончается, скоро в город ехать. Чего его приваживать на пару недель?
- Я его возьму с собой.
- Кто это грязную дворнягу в городской квартире держит? - всплеснула руками Полина.
- Он вовсе не грязный. Его можно вымыть. И он не виноват, что у него нет породистых родителей, - резко возразила Ника.