Скоро я заметил течь в лодке. Льды прогрызли в одном месте обшивку. К счастью, водой заполнился лишь один отсек. Суденышко наше осело почти по самые борта. Я выбросил кое-что из груза, не пожалел оружия и продовольствия, оставил метеоприборы и несколько банок консервов. Федя исступленно вычерпывал воду.
…Льдины с омерзительным звуком терлись о бока нашей лодки. Будто кто-то проводил ладонью по резиновому мячу!
Мыс острова был отчетливо виден. За ним – база. Показались крыши домиков. Но они вдруг стали удаляться! Нас проносило мимо…
– Стучит! Дядя Саша, стучит! – воскликнул мальчик.
Я напряг слух. Был он у меня похуже после контузии, но все же теперь и я услышал.
– Катер!
Значит, нас увидели. Наверное, смотрели в бинокль на льды и заметили. Я сорвал с себя куртку, прикрепил наспех к веслу и стал размахивать ею над головой. Сразу стало жарко…
Мы еще не видели, но отчетливо слышали подходивший катер. Остров уплывал назад и в сторону, однако теперь это уже не казалось таким страшным.
Катер сначала показался над льдинами, нарядный, недавно выкрашенный, словно к нашему прибытию. Потом он подошел к ближней льдине, к которой нас прибило, и полярники спрыгнули на снег, побежали к нам. Я видел распахнутые полушубки… тельняшки…
Уже через десять минут нас поили горячим чаем в тесной каютке, куда набилось человек пять или больше. Все хотели поскорее узнать, что произошло на нашем острове. Я не мог справиться с собой, не мог сидеть прямо. Меня клонило то вперед, то в сторону… Вместо меня рассказывал Федя.
…Метеоплощадку мы организовали на следующий же день. Географ, доктор, руководитель базы, назначил мне в помощь старого боцмана. Федя сперва обиделся, насупился, моим первым помощником он считал себя, но когда боцман показал ему, как завязывают морские узлы, подобрел и даже подружился с ним.
Полярники получили приказ с Большой земли обследовать место катастрофы. Улучив подходящую ледовую обстановку, назначенная команда отправилась через пролив на катере. Вернулась она через два дня. Мы ни о чем не расспрашивали, а доктор тоже не заводил с нами разговора о нашем острове, щадя Федю.
А еще через день доктор подошел ко мне с радиограммой в руках. Она относилась к нам с Федей. Мне предлагался выбор: остаться на базе географов и ведать метеоплощадкой (у нас в Арктике профессии всегда совмещались, и я, механик, имел вторую профессию метеоролога) или же отправиться на Большую землю в отпуск. Федю предлагали переправить на материк в летний оздоровительный лагерь при интернате.
Я решил сопровождать Федю, куда бы он ни поехал. Запросили Петра Семеновича, Фединого дядю, как он смотрит, если племянник приедет к нему на стройку на время летних каникул, ведь занятия в интернате начнутся только осенью.
Материк!
Для Феди Терехова, юного капитана, это была страна мечты, которую он знал по книгам и рассказам старших. Ведь он даже никогда не видел леса. Он вырос на полярном острове, а там дерева не встретишь. То, что он видел совсем маленьким, когда родители ездили с ним на материк, забыл.
Федя мечтал о Большой земле. Он хотел увидеть города с домами-великанами, леса, степи, которые были похожи на застывшее зеленое море.
В ответной радиограмме Петр Семенович сообщил, что с нетерпением ждет его приезда, пригласил на время отпуска и меня, только адрес он дал нам новый – в Сибирь, Иуда он вскоре отправится строить новую плотину.
Оставалось ждать, пока корабль "Лейтенант Седов", развозящий смены полярников, зайдет за нами.
Глава третья. Немой "заяц"
Поезд подходил к станции. Он запоздал в пути, и нам предстояло сойти ночью.
В нашем вагоне только мы с Федей не спали. Но в соседнем ехало много специалистов новой стройки, им тоже выходить на этой станции. И едва поезд остановился, мы услышали снаружи веселые возбужденные голоса.
Я пробирался между полками, на которых лежали спящие пассажиры. Федя шел за мной, стараясь не шуметь. Было тихо и душно.
Снаружи послышалось топание, хрустел балласт, гравий под ногами бегущих. Кто-то тяжело дышал на бегу.
Федя заторопил меня. Что там случилось? Почему бегут и кричат:
– Держи его! Держи!
Я спрыгнул с подножки вагона на гравий и хотел помочь Феде. Перрона здесь не было. Но Федя ловко спрыгнул сам и огляделся.
Вдали мелькали огни, звякала сцепка, кто-то кричал срывающимся голосом. На соседнем пути стоял состав с автомашинами и большими контейнерами. Протянувшись с одной платформы на другую, лежала стрела экскаватора с ковшом на конце.
Между путями теснилась группа людей с чемоданами. Это строители из соседнего вагона. Надо держаться около них, так мы вернее доберемся до поселка, о котором нас известил Федин дядя.
– Ведь он же маленький! – возмущалась какая-то девушка.
– Железнодорожники! Они свое дело знают. Безбилетный – значит, безбилетный, – отозвался низкий бас. – А ты, Веселова, прекрати свои несознательные речи, не разводи анархию!..
Мы подошли к спорящим. Возле них на земле лежали ящики с прислоненными к ним треногами. Федя с любопытством разглядывал снаряжение строителей.
– Геодезисты, – шепнул я ему. – Размечать будут, где что строить. Так сказать, первая строительная страница. Хорошо, что и мы вместе с ними.
Огни стали приближаться к нам. Люди шли толпой, окружив кого-то.
– Поймали, – с досадой сказала девушка, которую все называли Веселовой или просто по имени – Машей. – Послушайте, – обратилась она к подошедшим железнодорожникам, – отпустите мальчика. Кто он такой, куда едет?
– А вы сами поспрошайте, – предложил один из них.
Кто-то посветил фонариком, и все мы увидели копну рыжих волос пойманного "зайца". "Заяц" был примерно одних лет с Федей, лицо его было сплошь усеяно веснушками. На мальчишке надеты брюки-гольф, изрядно выпачканные в грязи и порванные на одной коленке.
– Ну? – спросил я его. – Ты откуда?
Он замычал и замотал головой.
– Немой он, – пояснил проводник, крепко державший его за руку. Подошел высокий осанистый контролер в щеголеватой форменной шинели.
– Куда вы его? – спросил кто-то из строителей.
– Передадим милиции, – пожал плечами контролер.
Федя дернул меня за рукав, выразительно глядя снизу вверх. Я понял его.
– Я заплачу за него штраф, – сказал я. – Отпустите его.
Проводник, державший "зайца", вопросительно глядел на контролера. Тот с важным видом обдумывал предложение, наконец решил:
– Ладно. Некогда нам с ним возиться. Тогда уж купите ему сообща билет на следующий поезд, касса скоро откроется. А вообще на вашем месте я бы его сдал в детскую комнату…
Ничего, ничего, мы разберемся, парнишка не пропадет, – поспешил я заверить контролера, расплачиваясь с ним. Проводник с облегчением отпустил руку "зайца".
Железнодорожники довольные оборотом дела, расходились по вагонам. Проводник на прощание сунул мальчишке огурец, которой он тут же принялся грызть.
Маша порылась в стоящей на земле корзинке и вытащила кусок белого хлеба. Она протянула его немому. Он быстро взял и хлеб, и кусок колбасы, который извлек из своего рюкзака вихрастый студент в очках.
– Эге, да "зайцы" не только капустку обожают, – засмеялся студент.
– Все-таки странно, что нас не встречают, – забеспокоился кто-то из геодезистов. – Как мы теперь доберемся До поселка?
– А тут грузовики стоят, нас подвезут. Вот поезд уйдет, мы и переберемся через пути, – успокоил бас.
Я приглядывался к немому. Что за парнишка? Мой Федя делал ему какие-то знаки. Не знаю, догадался ли рыжий, но Федя явно приглашал его отправиться с нами.
Немой критически осмотрел меня с ног до головы и, по-видимому, остался не слишком доволен. Во всяком случае он отрицательно покачал головой. Или у него были свои планы?
К Феде он отнесся с симпатией, даже улыбнулся ему, обнажив неровные зубы, и хлопнул его по плечу. Новые друзья подошли к платформам товарного поезда и стали рассматривать бетономешалки и стрелу с ковшом. Моему Феде все было в диковинку, а рыжий, казалось, во всем был дока. По-моему, он даже пытался жестами объяснить, как работает экскаватор.
– Вы тоже будете работать на стройке? – спросила меня Маша.
Я промолчал. Пока что я использовал часть своего отпуска для того, чтобы доставить на место Федю, а дальше… Дальше я и сам не знал.
– Как хорошо! – воскликнула девушка, не дожидаясь моего ответа. – Ведь мы будем одними из первых! Я все собиралась поехать в Арктику, и вот, видите, променяла ее на Сибирь. Вообще я физиком буду, а здесь только на практике. Говорят, что тут морозы не слабее, чем в Арктике, но край все равно не менее романтичный.
– Да, своя романтика есть повсюду, – отозвался я, думая о своем. – Я ехал сюда не работать, но… Чем черт не шутит, возьму и останусь.
Раздался свисток. Тепловоз ответил коротким низким гудком. Где-то далеко, наверное, на реке, откликнулось эхо. Тихо лязгнула сцепка, вагоны тронулись. Я взялся за чемоданы.
Федя с новым приятелем все еще рассматривал грузовики на платформах. Немой мальчишка не обращал никакого внимания на набиравший скорость поезд.
Геодезисты подняли с земли свои треноги и рейки, словно приготовились идти в атаку.
Вагоны, ускоряя бег, проходили мимо нас: подножки, окна, снова подножки… Проводники, стоя на них, держали в руках фонари.
Захрустел гравий. Промелькнула знакомая маленькая фигурка.
– Куда ты? – растерянно закричал Федя.
Его немой приятель бежал рядом с поездом. Когда предпоследний вагон поравнялся с ним, он ловко вскочил на пустую подножку. И тут же, обернувшись к нам, помахал рукой и озорно свистнул.
Маша Веселова расхохоталась. Мне тоже хотелось смеяться.
Красный огонек поезда удалялся. Смущенный Федя подошел ко мне.
– Вот тебе и немой "заяц", – сказал я. – Кто же он такой?
Федя пожал плечами. Это происшествие развеселило приехавших, шумно переходивших через рельсы.
Привыкнув к темноте, я различал теперь домик станции, переезд со шлагбаумом и несколько автомашин, застывших в ожидании. С реки донесся протяжный гудок парохода. Я увидел его движущиеся огни. Оказывается, река была совсем близко.
Федя все еще смотрел в ту сторону, где скрылся поезд.
Глава четвертая. Тайная стража
Мы с Федей лежали на высоком берегу реки и молчали.
Вокруг по-осеннему тихо и в то же время по-летнему жарко. Сибирское бабье лето богато сюрпризами в августе.
Лес рос повсюду. Ступенями спускался он к самой воде. Тайга! Недалеко от нас выстроились в ряд громадные прямоствольные сосны. Сквозь стволы деревьев внизу просвечивает вода. У берега лодки. Их много. Отсюда, сверху, они кажутся залегшей у воды цепью бойцов.
Буксирный пароходик поднял веер волн, охвативший плывущие за ним следом плоты. Другой берег едва различим. На том берегу начинается степь, такая же привольная и широкая, как эта река, такая же беспредельная, как тайга. На обрыве видны две фигуры. Мужчина в кепке, надетой козырьком назад, склонился к прибору на треноге. Рядом с ним девушка с пышными волосами, спускающимися до плеч. Я узнаю знакомых студентов, приехавших на практику.
Белым лучиком сверкнула на солнце рейка. Девушка взяла ее на плечо и пошла вниз, скоро исчезнув за выступом обрыва. Я вспомнил, что ее зовут Маша.
На том берегу, кажется, появился дым. Вглядываюсь: нет, это поднялась пыль с невидимой дороги. Наверное, колонна автомашин идет на стройку. Где-то там буровая скважина мастера Семеныча, Фединого дяди. Там он берет пробы грунта для будущих заречных сооружений. Нет, не могу разглядеть буровой вышки…
У Феди зрение лучше.
Я спрашиваю Федю по-английски, видит ли он вышку в степи. Давно мы не занимались с ним английским! Федя обрадовался, что я заговорил с ним, как бывало, и тоже по-английски ответил:
– Наверное, где-то там правее. За пылью не видно.
Внезапно на обрыве перед нами вырос незнакомый мальчик, ладный, стройный, как молодая сосенка. Он в упор смотрел на меня яркими карими глазами.
– Простите, что я мешаю вашему разговору, – сказал мальчик, – но я хотел бы выяснить, кто вы такие и что вы здесь делаете.
Я изумился.
– А не лучше ли сначала тебе самому сказать, кто ты и почему ты интересуешься нами? – сдерживая улыбку, спросил я.
Мальчик покраснел, вытянул руки вдоль туловища и сделал еще один шаг, поднимаясь к нам.
Федя с любопытством разглядывал незнакомца, одетого в рубашку с расстегнутым воротом и длинные брюки. На ногах у него были ботинки, выпачканные глиной. Вьющиеся темно-каштановые волосы лезли мальчику на глаза.
– Позвольте все-таки мне задать вам вопросы, – продолжал он. – Вы говорили по-иностранному?
– По-английски. А к чему, собственно, этот допрос?
– Вы находитесь на месте, где начинается великая стройка, которая изменит лицо Земли. И мы хотим знать, кто вы, зачем вы здесь и почему говорите по-иностранному.
– Ну, знаешь! – гневно вскричал Федя и вскочил. – Ты что – нас за шпионов принимаешь?
Втянув голову в плечи, сжав кулаки, он угрожающе стал приближаться, хотя еще ни разу в жизни ни с кем не дрался.
– Полегче, – сказал вдруг спокойно мальчик, оставаясь на месте. – Я тоже знаю бокс!..
– Ну и дурак же ты! – в голосе Феди было столько искреннего возмущения, что незнакомый мальчик смутился.
– Чего ты ругаешься? – сказал он. – Я только хотел спросить, а ты с кулаками… Мы охраняем здесь место… У нас такое задание от пионерского отряда!
– Какое задание!.. – с убийственной иронией начал Федя, но тут я вмешался.
– Слушай, мальчик, как тебя зовут?
– Алексей… Алеша Карцев.
– Подожди. Это что же – ваш отряд тайно охраняет местность?
Алеша кивнул.
– Ну и что ж, что тайно. По-настоящему взрослые могут нам и не доверить… А потом Тимур и его команда тоже тайно всякие хорошие дела делали…
– Ну, что ж, тебя и твоих друзей смутило, что мы с Федей разговариваем по-английски. Могу тебе признаться, что мы изучали с ним этот язык на далеком северном острове в Арктике…
– В Арктике? – не то удивился, не то обрадовался Алеша.
– Да, в Арктике. Это вот Федя. Он первый раз на Большой земле… у вас. Неплохо говорит по-английски и хочет говорить еще лучше. Язык еще понадобится в жизни, ты это тоже учти. А Федя приехал сюда со мной на каникулы к своему дяде, буровому мастеру, который работает на том берегу.
– К Петру Семенычу?
– Ну, вот видишь, оказывается, и ты его знаешь. А вам с Федей я советую быть друзьями. Меня можешь звать Александром Григорьевичем, или просто дядей Сашей.
– Простите меня, – прямо и открыто глядя мне в лицо, сказал Алеша. – И ты, Федя, тоже прости меня. Спасибо, что вы не рассердились, а все мне рассказали.
– Ну, и ладно, – пробурчал Федя. – Делать вам нечего, вот вы и шляетесь здесь.
– Нет, не потому, что нам делать нечего! – вспыхнул Алеша. – Пойдем к нам, я тебе все объясню.
– Да ладно, очень мне это нужно.
– Зато ты нам очень нужен – ты жил в Арктике, наверное, рядом с полюсом… Ты мог бы нам про все рассказать.
– Ничего я рассказывать не буду.
– Хорошо, тогда мы сперва тебе о нашем отряде расскажем, почему мы охраняем эти места. Бот увидишь, тебе будет интересно с нами. Пойдем!
Я подмигнул Феде, перехватив его вопросительный взгляд.
Он нехотя встал и неторопливо отправился вниз, следом за Алешей. Скоро они скрылись из виду. Но тут я где-то близко услышал ребячьи голоса. Очевидно, тропинка делала зигзаг, и ребята сейчас сидели как раз под тем местом, где. мы с Федей разговаривали по-английски. Я слышал каждое слово.
– А ты знаешь, что здесь строят? Ничего ты не знаешь! – донесся звонкий голос Алеши.
– Подумаешь, плотина, – отозвался мой Федя. – У нас в Арктике, может, и не такие плотины строить будут.
– В Арктике плотины совсем ни к чему. А знаешь, зачем здесь строят?
Федя молчал.
– Про ледниковый период слыхал? – допытывался Алеша.
– Не только слыхал, а сам среди ледников жил… Знаешь, они какие? В море сползают… А ты не жил!
– Да, пока не жил. Но я тоже там побываю. Туда все льды отступили, а сначала они закрывали эти места. Здесь до сих пор земля оттаять не может. Слой вечной мерзлоты. Только на самом деле она не вечная. Постепенно климат меняется, и она тоже оттаивает. И у вас в Арктике теплее становится. Плохо только, что с потеплением материка в некоторых местах становится слишком жарко. Вода там высыхает, солнце все выжигает и постепенно появляются пустыни с песком. Понимаешь? Это ведь каждый школьник знает.
– Ты не заносись. Я в школе пока еще не учился. Зато в мореходное училище сразу поступлю. Мы так с дядей Сашей решили.
– Это верно, был у нас в Федей такой разговор, и мы даже запросили Архангельское училище, нет ли при нем средней школы с интернатом.
– Происходит опустынивание Земли, – увлеченно продолжал Алеша. – Я с папой ездил по пескам Каракумов. Папа мой теперь здесь. Плотина станет в указанном им месте. Он большой проект сделал, проект поворота главных сибирских рек, чтобы текли в обратную сторону.
– Так не бывает, – запротестовал Федя. – Да и зачем?
– Как зачем? В пустыне воды не хватает. Я сам видел развалины бывших городов! Стены из песка торчат. А раньше цвели сады…
– Да как же реки вспять? Это значит, воду поднять плотиной, чтобы она назад потекла?
– А вот так и поднять! Такой высоты плотину и соорудят!
– А вы-то чего здесь делаете?
– Мы, гайдаровцы, решили охранять это место… Тут, наверное, и без нас охраняют, а мы еще лучше будем охранять, потому что тайно. Никому и в голову не придет, что мы тоже начеку. Ты хочешь к нам?
Мальчики стали говорить тише. Потом послышался свист и ответное кукование. Я не знаток тайги и не берусь сказать, положено ли здесь быть кукушкам. Но ребят, видимо, это не смущало. На площадке под обрывом снова послышались тихие голоса. Наконец-то Федя нашел себе товарищей!
Я смотрел перед собой вдаль и уже не видел туманного берега. Воображение рисовало новое море, из которого течет вспять великая сибирская река, чтобы напоить своей водой жаждущие пустыни. И плывут через это море в пустыни корабли, прямо из Арктики в Каспий!.. Не остаться ли мне здесь, чтобы своими руками поднять берег будущего моря?
Глава пятая. Гайдаровцы
Мой Федя вступил в отряд гайдаровцев. По этому поводу Алеша созвал весь боевой состав. Ребята собрались на крутом берегу будущего моря, на том самом месте, где я невольно слышал их первый разговор. Конечно, я не присутствовал на этом сборе и узнал о нем лишь от Феди.
…Отряд был немногочисленным. Кроме Алеши и Феди, пришел еще мальчик Витя. Он лениво лежал на животе, извлекая из задних карманов брюк и выкладывая перед собой свою "геологическую коллекцию". По уверению Вити, серые невзрачные: камешки, подобранные на берегу, – все сплошь самородки. У Вити – румяные щеки, нос пуговкой и коротко остриженные волосы.