- Обломок скалы упал на ракету, - сказал Мартин, усаживаясь за стол и размахивая руками. - Правда, меня там не было. Я, понимаешь, приземлился и копался в угольной пыли, когда почувствовал, что все вокруг затряслось. Тогда я выбрался на участок вулканической породы, который присмотрел еще сверху. Так было надежнее и дальше от скал. И тут же увидел, как кусок планеты рухнул на мою ракету. Ну и зрелище! Тогда мне пришло в голову, что запасные баллоны с кислородом остались в ракете, так что я нажал на кнопку тревоги. Но по радио связаться ни с кем не смог - во время землетрясений здесь всегда так бывает. Я не знал, получили ли вы мой сигнал. А вокруг все прыгало, и скалы разваливались на глазах. Летели камни, и пыль поднялась такая, что в метре ничего не видно. Я уже начал подумывать, чем же я буду дышать через пару часов, как увидел, что старик Оуэн кружит над траншеей в пыли и камнях, словно огромная уродливая летучая мышь…
- Есть будешь? - спросил Пью.
- Конечно, буду. А как ты здесь пережил землетрясение, Каф? Повреждений нет? Не такое уж и сильное било землетрясение, правда? Что показывал сейсмограф? Мне не повезло, что я оказался в самой серединке. Чувствовал себя так, как на Рихтере-15, словно вся планета рассыпалась…
- Садись, - сказал Пью. - И ешь.
После того как Мартин поел, поток слов истощился. Мартин доплелся до койки, все еще стоявшей в том дальнем углу, куда он поставил ее, когда Пью пожаловался на его храп.
- Спокойной ночи, безлегочный валлиец, - крикнул он.
- Спокойной ночи.
Больше Мартин ничего не сказал. Пью затемнил купол, убавил свет в лампе, пока она не стала гореть желтым светом свечи. Затем, не говоря ни слова, сел, погрузившись в свои мысли.
Тишина продолжалась.
- Я кончил расчеты.
Пью благодарно кивнул.
- Я получил сигнал Мартина, но не смог связаться ни с ним, ни с вами.
Сделав над собой усилие, Пью сказал:
- Мне не следовало улетать. У него еще оставалось кислорода на два часа даже с одним баллоном. Когда я помчался туда, он мог направиться домой. Так бы мы все друг друга растеряли. Но я перепугался.
Тишина вернулась, нарушаемая лишь негромким храпом Мартина.
- Вы любите Мартина?
Пью зло взглянул на него:
- Мартин мой друг. Мы работали вместе, и он хороший человек. - Он помолчал. Потом добавил через некоторое время: - Да, я его люблю. Почему ты спрашиваешь?
Каф ничего не отвечал, только смотрел на Пью. Выражение его лица изменилось, словно он увидел что-то, чего раньше не замечал. И голос его изменился:
- Как вы можете… как вы…
Но Пью не сумел ему ответить.
- Я не знаю, - сказал он. - В какой-то степени это вопрос привычки. Не знаю. Каждый из нас живет сам по себе. Что же делать, если не держаться за руки в темноте?
Странный, горящий взгляд Кафа потух, словно сожженный собственной силой.
- Устал я, - сказал Пью. - Ну и жутко же было разыскивать его в черной пыли и грязи, когда в земле раскрывались и захлопывались жадные пасти… Я пошел спать. Корабль начнет передачу часов в шесть.
Он встал и потянулся.
- Там клон, - сказал Каф. - Они везут сюда другую исследовательскую команду.
- Ну и что?
- Клон из двенадцати. Я их видел на "Пассерине".
Каф сидел в желтом тусклом свете лампы и, казалось, видел сквозь свет то, чего он так боялся: новый клон, множественное "я", к которому он не принадлежал. Потерянная фигурка из сломанного набора, фрагмент, не привыкший к одиночеству, не знающий даже, как можно отдавать свою любовь другому человеку. Теперь ему предстоит встретиться с абсолютом, с замкнутой системой клона из двенадцати близнецов. Слишком многое требовалось от бедного парня. Проходя мимо, Пью положил руку ему на плечо:
- Шеф не будет требовать, чтобы ты оставался здесь с клоном. Можешь вернуться домой. А может, раз уж ты космический разведчик, отправишься дальше с нами? Мы найдем тебе дело. Не спеши с ответом. Ты справишься.
Пью замолчал. Он стоял, расстегивая куртку, чуть сгорбившись от усталости. Каф посмотрел на него и увидел то, чего не видел раньше. Увидел его, Оуэна Пью, другого человека, протягивающего ему руку в темноте.
- Спокойной ночи, - пробормотал полусонный Пью, залезая в спальный мешок. И он не услышал, как после паузы Каф ответил ему, протянув руку сквозь темноту.
Фредерик ПОЛ
ПОХИТИТЕЛЬ ДУШ
Перевод с английского И.Можейко
Ну что ж, действовали мы довольно быстро. Этот самый Ван-Пелт объявился в Пентагоне в четверг, а к следующему понедельнику отряд из ста тридцати пяти солдат с полным снаряжением под моей командой окружил берлогу старика.
Ему это не понравилось. Так я и предполагал. Как только грузовики въехали во двор, он вылетел из большого дома.
- Убирайтесь отсюда! Убирайтесь немедленно! Это частная собственность, а вы сюда врываетесь! Я этого не потерплю, слышите? Убирайтесь!
Я вылез из джипа и спокойно представился ему:
- Полковник Уиндермир, сэр. Имею приказ обеспечить охрану ваших лабораторий. Прошу ознакомиться - копия приказа.
Он рычал и шипел, но в конце концов вырвал бумаги из моей руки. Ничего не поделаешь, они были подписаны самим генералом Фолленсби. Я вежливо стоял возле него: хотел, чтобы в его же интересах все прошло спокойно. Я предпочитаю штатских без нужды против себя не восстанавливать. Но он явно не думал о своих интересах.
- Ван-Пелт! - завопил он. - Так, значит, этот продажный гад…
Я внимательно слушал. Он был в ударе. Заявил, что Ван-Пелт, в прошлом его сотрудник, якобы не имел никакого права сообщать Пентагону, что эффект Хорна можно применить и для военных целей. Убедительность его жалобам придавало их словесное оформление.
В конце концов мне пришлось его перебить:
- Доктор Хорн, генерал поручил мне передать вам его личное заверение в том, что мы никак не будем вмешиваться в вашу работу. Разговор идет только о вашей безопасности. Я надеюсь, что вы понимаете, как важна безопасность, сэр.
- Безопасность! Послушайте, лейтенант, я не потерплю…
- Полковник Уиндермир, сэр.
- Полковник, лейтенант, генерал, черт возьми, не все ли равно? Выслушайте меня! Эффект Хорна - моя личная собственность, не ваша, не Ван-Пелта, не правительства, ничья - только моя! Я работал над разделением личности, когда вас еще и на свете не было…
- Безопасность, сэр, - сказал я резко.
Он выпучил на меня глаза, и я кивнул в сторону моего шофера.
- Он не имеет допуска, доктор Хорн, - объяснил я. - Все в порядке, О'Хейр, вы свободны.
Сержант О'Хейр козырнул мне и отъехал.
Я сказал вежливо:
- Доктор Хорн, поймите же, я здесь нахожусь для того, чтобы вам помогать. Если вам что-нибудь потребуется, только заикнитесь - я все раздобуду. Даже если вам захочется поехать в город, это можно будет устроить. Конечно, лучше нас предупредить за двадцать четыре часа, чтобы мы могли организовать маршрут следования…
Он коротко ответил:
- Молодой человек, катитесь к черту.
Повернулся и потонал к большому дому. Я смотрел ему вслед и, помню, думал, что для старого козла восьмидесяти или восьмидесяти пяти лет он сохранил массу энергии.
Я занялся своими делами, а доктор Хори тем временем схватил телефонную трубку и решил выразить Пентагону свой протест против нашего присутствия. Когда он, наконец, понял, что кричит в выключенный аппарат и что ни один разговор на этой линии не состоится без моего на то разрешения, он закатил новую бучу.
Но, сами понимаете, это ни к чему не привело, коль скоро приказ был подписан самим генералом Фолленсби.
На следующее утро в восемь ноль-ноль я провел учебную тревогу и симулировал проникновение врага, чтобы отряд находился в постоянной боевой готовности. Проверка прошла великолепно. Я приказал сержанту 0'Хейру проникнуть в дом с юга, со стороны болота, и в пятидесяти метрах от кордона его засекли. Он мне об этом докладывал весь дрожа, покрытый грязью.
- Эти убийцы… то есть караульные, сэр, чуть не прострелили мне голову. Если бы рядом не оказалось дежурного офицера, они бы наверняка это сделали. Только он меня узнал.
- Отлично, сержант, - я отпустил его и пошел завтракать.
Саперы потрудились на славу и за ночь окружили участок проволокой под током в три ряда с внешней полосой спиралей из колючей проволоки. Через каждые пятьдесят метров и по углам возвышались сторожевые вышки, да, кроме того, солдаты для лучшего обзора срезали растительность на двадцать ярдов от проволоки. Я было подумал, что недурно вызвать бульдозер и сделать кольцевую дорогу, по которой мог бы курсировать на джипе мобильный патруль, но решил, что в этом нет острой необходимости.
Я был голоден и хотел спать - ночью саперы, натягивая проволоку, страшно шумели. Но в общем я был доволен, хоть и несколько раздражен.
Мне позвонил начальник караула и спросил, что делать. Из города приехал Ван-Пелт, и караул не пропускал его без моего разрешения. Я разрешил, и через секунду в комнате, где я завтракал, появился Ван-Пелт. Он выглядел обеспокоенным и в то же время торжествующим.
- Как он это проглотил, полковник? - спросил он. - Ну… я хотел спросить, он разозлился?
- Еще как, - ответил я.
- О, - Ван-Пелт чуть вздрогнул, потом пожал плечами. - Ну ладно, вы здесь, так что, полагаю, он ни на что не осмелится. - Голодными глазами Ван-Пелт взглянул на пироги и сосиски. - Я… э-э-э… не успел позавтракать…
- Будьте моим гостем, доктор Ван-Пелт.
Я приказал принести еще один прибор и вторую порцию завтрака. Он сожрал все - бог знает, как это в него уместилось. Посмотришь на него, так можно подумать, что он на своих жировых запасах промарширует двести миль. Ростом он был примерно пять футов шесть дюймов, ну, может, семь, а весил фунтов двести восемьдесят. Он был настолько не похож на доктора Хорна, насколько это возможно.
Я спрашивал себя, как же они могли уживаться друг с другом, но я уже знал ответ на этот вопрос. Они уживались плохо, иначе зачем бы Ван-Пелту бежать в Пентагон. Разумеется, я пытался быть объективным. Я хочу сказать: раз генерал Фолленсби считает, что так надо в интересах национальной обороны…
Но я ничего не мог с собой поделать. Я представил, как бы я себя чувствовал, если б кто-нибудь из моих подчиненных сделал такой финт через мою голову. Правда, военная дисциплина одно, а дела штатские, как я их понимаю, - совсем другое, но все-таки…
Так или иначе, а он это сделал, и вот мы здесь. На войну не похоже, но приказ есть приказ.
В четырнадцать ноль-ноль я нанес визит доктору Хорну.
Когда я вошел в сопровождении военного клерка-стенографиста, он поднял голову, но промолчал. Просто указал на дверь.
Я сказал:
- Добрый день, доктор Хорн. Если это время для ежедневного доклада о проделанной работе вас не устраивает, вы только слово скажите. Как вы знаете, я нахожусь здесь для того, чтобы оказывать вам помощь. Может, вас больше устроит время от двенадцати до тринадцати ежедневно? Или для вас удобнее утро?
- Ежедневно?
- Разумеется, сэр. Возможно, вы не обратили внимания на параграф восемь моего приказа. Инструкциями генерала Фолленсби предусмотрено…
Он прервал меня неуважительным замечанием в адрес генерала Фолленсби, но я сделал вид, что не расслышал. Кроме того, вероятно, он был прав.
Я сказал:
- Для начала, сэр, я полагаю, что вы будете так любезны провести нас по лаборатории. Я полагаю, что капрал Мак-Кейб сможет записывать ваши слова с нормальной скоростью.
- Какие еще слова?
- Да ваши, о проделанной работе сэр. Чего вы достигли за прошедшие двадцать четыре часа. Конечно, на этот раз в виде исключения мы подобьем итоги по сегодняшний день.
Он заорал:
- Нет! Никогда! Я решительно отказываюсь!
Я был к этому готов. Дал ему вдоволь поорать. Когда он кончил, я очень просто все ему разъяснил. Я сказал:
"Только так и будет".
Он запнулся и задохнулся.
- Как? Ты, вонючий армейский… Слушай, кому это пришло в голову…
Он замолчал и, нахмурившись, посмотрел на меня. Я был рад, что он замолчал, так как в секретной части приказа (в параграфах, которые я не показывал доктору Хорну, потому что он не имел допуска к секретным материалам) был параграф, предусматривающий подобную ситуацию.
Ван-Пелт предупредил генерала, что состояние здоровья Хорна оставляет желать лучшего. Кажется, апоплексия - я не очень-то разбираюсь в медицинских терминах. Во всяком случае, Ван-Пелт в беседе с сотрудниками разведотдела сообщил, что старин может помереть в любой момент. И надо сказать, что это было похоже на правду, особенно когда он бесился. Конечно, я не хотел, чтобы он помер прежде, чем я завершу анализ обстановки, для чего мне и требовался его доклад.
Хорн сел. Он сказал скрипучим голосом;
- Вы намерены упорствовать?
- Да, сэр.
- Тогда я полагаю, что должен приспособиться к ситуации, - сказал он, по-старчески хитря. - Что же конкретно вам требуется, лейтенант?
- Доклад, сэр.
Он коротко кивнул: "Вот именно".
Ага, сказал я сам себе, разумеется, дело принимает интересный оборот. Вы думаете, он постарается добиться моего расположения, чтобы потом позвонить своему конгрессмену? Или просто заставит меня отвернуться, чтобы треснуть по затылку?
- Да-да, доклад. Вот именно, - сказал он, задумчиво глядя на какую-то машину. Машина несколько напоминала СКР-784 модели MAPK-XII, той самой, что имеет какое-то касательство к радио, радару, ко всякой электронике. С этим пускай разбираются связисты. У меня своя работа, у них своя. - Вот именно, - Повторил он, поднимаясь. - Придется подчиниться вашим желаниям. Посмотрите на мой поликлоидный квазитрон. Как видите…
Капрал Мак-Кейб издал жалкий звук. Я посмотрел на него. Он был в затруднительном положении.
- Сэр, - прервал я доктора. - Не произнесете ли вы это слово по буквам?
Он хихикнул.
- Очень просто. П-О-Л-И-К-Л-О-И-Д-Н-Ы-Й К-В-А3-И-Т-Р-О-Н. Итак, лейтенант, надеюсь, вы знакомы с различными потенциометрическимн исследованиями мозга, которые… Впрочем, лучше начать с самого начала. Как вы знаете, мозг в основном является электрическим устройством. Потенциометрические исследования показали…
Через каждые тридцать-пятьдесят секунд он взглядывал на меня, склонял голову набок и ждал. И я говорил:
"Понятно", а он отвечал: "Разумеется" - и продолжал. Положение капрала Мак-Кейба, конечно, было незавидным, но я, пожалуй, наслаждался. Это меня успокаивало. В конце концов привыкаешь извлекать выгоду из любой ситуации. Нельзя же провести столько часов на штабных совещаниях, сколько провел я, и не научиться при этом тактике выживания в сложных ситуациях.
Когда он окончательно закруглился (Мак-Кейб только тихо стонал), я кратко подытожил:
- Иначе говоря, сэр, вы усовершенствовали метод электронного убийства человека на расстоянии.
По какой-то причине мое заявление потрясло доктора Хорна.
Он уставился на меня.
- Электронного, - сказал он. - Убийства. Человека. На расстоянии.
- Это мои слова, - согласился я.
- Вот именно, вот именно, - он прочистил глотку и глубоко вздохнул. - Лейтенант, не сделаете ли вы мне одно признание? Ради всего святого, что в моих словах внушило вам эту идиотскую мысль?
Я с трудом верил собственным ушам.
- Как так? Это же мне сказал генерал! А он, как вы понимаете, предварительно беседовал с Ван-Пелтом.
Я ломал голову - что он там еще замыслил? Пытается сделать вид, что оружие не сработает?
Битых двадцать пять секунд он проклинал Ван-Пелта. Затем взял себя в руки и опять задумался.
- Нет, - сказал он. - Нет, Ван-Пелт этого сказать не мог. Это ваш идиот-генерал совсем рехнулся.
Я заявил официальным тоном:
- Доктор Хорн, не желаете ли вы тем самым сказать… - Я взглянул на Мак-Кейба. Он подсказал мне шепотом название. Я продолжал: - Что ваш поликлоидный квазитрон не может с помощью электроники лишить человека жизни на расстоянии?
Он ругался как маньяк. Будто бы что-то доставляло ему физическую боль. Наконец он с трудом признался:
- О да. Да, очевидно, да. Можно ли сказать, что паровоз окисляет уголь, превращая его в силицированные частицы? Конечно, можно. Обычно они называются золой. А раз так, значит, можно сказать, что квазитрон убивает людей.
- А я что говорил!
- Отлично. Именно так, - ответил он, морщась словно от боли. - Да, теперь я понимаю, что вы имеете в виду. Теперь мне ясно, почему вы здесь находитесь. А то я, сознаюсь, удивлялся. Вам кажется, что квазитрон - оружие.
- Разумеется, сэр.
- Ага.
Он сел, дестал толстую, черную трубку и принялся набивать ее. Потом бодро произнес:
- Тогда мы друг друга понимаем. Моя машина превращает людей в трупы. Этого же можно добиться с помощью булыжника, о чем совершенно независимо от меня некоторое время назад догадались питекантропы. Ладно, вас интересует именно этот аспект. Очень хорошо.
Он зажег трубку.
- Как я указывал, мой квазитрон способен производить некоторые операции, недоступные булыжнику. Он может выделять субстанцию, имеющую отрицательный заряд по отношению к человеческому телу. Назовем эту субстанцию иксом и отметим, что в сочетании с человеческим телом она создает человека. Если же вычесть ее из человека, получится труп. Но вам на это наплевать.
Честно говоря, я растерялся. Я сказал резко:
- Сэр, боюсь, что я вас не понял.
- Я отлично знаю, что вы меня не поняли, - рявкнул он. - Все мы трупы, ясно? Трупы, населенные привидениями, одушевленные трупы! И на всем белом свете существует лишь один человек, который может разделить другого на составные части, не погубив его при этом. Это я. И существует единственный способ провести такую операцию - с помощью моего квазитрона! Лейтенант, вы тупица, идиот! Я…
Пожалуй, этого было достаточно.
- До свиданья, сэр, - сказал я вежливо, хотя он, оглушенный звуками собственного голоса, вряд ли слышал меня. Я кивнул капралу Мак-Кейбу. Он захлопнул записную книжку, бросился отворять передо мною дверь, и мы удалились.
Зачем нам было оставаться? Разве не ясно, что я набрал достаточно материала для анализа ситуаций?
На всякий случай тем же вечером я вызвал к себе в комнату Ван-Пелта. Я желал получить подтверждение тому, что старик в своем уме.
- Он абсолютно в своем уме, полковник Уиндермир. Абсолютно! - Двойной подбородок Ван-Пелта трясся. - Но он опасен. Он крайне опасен. Особенно опасен для меня. Разумеется, я надеюсь на ваше покровительство и защиту. Разумеется. Он опасен. Я…
Он замолк, глядя на буфет, где стояла ваза с фруктами (я люблю побаловаться фруктами после ужина). Он кашлянул.
- Полковник, не разрешите ли вы…
- Берите сколько угодно, - сказал я ему.
- Большое спасибо! Большое спасибо! Какие яблоки! Честно говоря, полковник Уиндермир, я полагаю, что яблоко - лучшее произведение природы. Не считая, конечно, груш. Должен признаться, что груши…
- Дорогой доктор Ван-Пелт, простите меня, - перебил я его. - Мне нужны точные сведения о докторе Хорне. Что он имел в виду, говоря о привидениях.