Каково же было мое удивление, когда после допроса библиотечного духа с пристрастием (то есть с угрозой нажаловаться матушке), это нечистоплотное существо, похожее на светящегося червя, призналось, что утаило от меня найденный им уже после смерти древний манускрипт, где действительно говорилось об утрате целостности мира и разделении древних магов, после чего они и исчезли, а мир стал таким, какой он есть сейчас.
Раз уж я упомянула о библиотеке, то уместно будет сказать и о том, что матушка не только на словах постаралась извиниться передо мной за секреты. В хранилище появилось много нового, особенно об истоках магии в человеческом мире.
Тут опять не обошлось без таинственных полубогов. Перед исчезновением айры пришли к диким племенам пралюдей, выбрали наследников и изменили их, подарив магию. Одно племя - одно магическое пламя.
Холодным синим огнем с тех пор владеют ласхи Севера.
Жадное желтое пламя Юга хранят шауны в пустынных землях.
Жестокий красный огонь - у воинов-аринтов Востока.
А зеленый, двуличный, имеющий две основы, - это инсеи Запада.
Но центр мира - белое пламя Белых гор.
А раз было зажжено в людях волшебное пламя, то с тех пор наш мир называется Эальр - "очаг" на языке айров.
- А как же Темная страна? - пытала я духа.
Он испуганно померк, зашептал:
- Свитки говорят о пятерых наследниках. Откуда пришла шестая сила - неизвестно, но магия у Темного владыки есть, и очень сильная. Может быть, темные крадут силу у той земли, куда приходят, извращают и создают черное пламя. Об этом никто не знает доподлинно.
- А огненный дар короля Роберта как вписывается в эту схему? А подземный огонь?
- Тут нельзя путать стихию и магию, о любопытное дитя гор. "Магическое пламя" - всего лишь красивое слово из гимнов айров для обозначения особой силы, самой способности к магии. Дар "огненной крови" - это власть над стихией огня, она в родстве с белой магией. А подземное пламя порождается раскаленными недрами земли, это не магия, а сама стихия.
Надо ли говорить, что из-за Лилианы я так увлеклась сочинительством недостающих мифов, что все правила исчисления функций у меня благополучно выветривались из головы.
Рагар приезжал раз в полгода меня экзаменовать, и не только по боевым искусствам, но и по всем остальным наукам. А когда я поначалу возмутилась, белый воин нагло заявил, что учителей много, а он, мой наставник, единственный и неповторимый (кого-то мне это напомнило, да), и он как был им, так и остался. Уезжал этот гад всегда очень недовольным: мол, я лодырь и бездельник, если так плохо учусь в его отсутствие, а мастер Морен потом с меня семь шкур драл.
Драть оные шкуры он повадился не только на замковой тренировочной плошадке и близлежащих скалах, но и отвозил меня на полигоны, созданные для убийства нерадивых учеников. Взять хотя бы ущелье Голодных духов… нет, лучше долину Лета, потому как там всё и случилось.
Небольшая высокогорная долина называлась так совсем не из-за растительности - ее там не было вовсе на каменистой ячеистой поверхности, а из-за бьющих из-под земли разноцветных гейзеров всякой жидкой дряни, а то и ядовитого пара. Заляпаешься - сразу не отмыться, вдохнешь - можешь уснуть и не проснуться.
Подземные фонтаны начинали особенно активно бить на рассвете и в самых неожиданных местах. Не угадать, какая ячейка оживет. Моей задачей было в белых развевающихся одеждах пройти долину по ребрам ячеек, не свалиться и не испачкаться. Чем больше брызг попадет на одежду, тем хуже результат.
Эти танцы среди фееричных цветных струй до смерти не забуду, как и танцы с мечами в долине Огней - там то же самое, но бьющее из-под земли пламя можно погасить, срубив клинком, а атакующие огненные шары и пики - отбивать. Потом считать прожженные дырки на одежде.
Я решила облегчить себе задачу, понаблюдать за поведением гейзеров и огней и вычислить периодичность. Когда мастер Морен отлучился по каким-то делам белых вейриэнов, я не делю моталась на полигоны с Эльдером. А когда запомнила основные ритмы, хотя каждый раз вторгался какой-нибудь сюрприз, решила показать долину Лета Лилиане. Издали гейзеры смотрелись волшебно, ей понравится.
К Эльдеру она тоже привыкла, и ласх частенько катал нас вдвоем. Девушка обычно сидела позади - моя спина защищала фрейлину от бьющего в лицо ветра, но на этот раз я посадила ее перед собой, чтобы она еще издалека увидела сад гейзеров, распускавшихся дивными цветами.
Лететь было не близко, примерно час на восток от замка, и Лилиана замерзла, хотя прижималась ко мне, как к печке, и прятала лицо на груди. Я ощущала себя настоящим рыцарем, у которого ищут защиты слабые. Это льстило.
Эльдер сжалился над дрожавшей фрейлиной и угостил "корнем солнца", и опять последствия оказались катастрофическими.
Когда ласх принес нас в долину и тут же слинял - находиться там было для него опасно, - девушка неловко ступила и подвернула ногу. Пострадавшая конечность была тут же мной осмотрена. Красноты и припухлости не появилось, но идти Лилиана явно не могла - ойкала и страдальчески морщилась.
- Больно?
- Нет, - шепчет, а глаза жалобные, полные слез. - Вы так добры, ваше высочество.
- Ты меня с кем-то путаешь, - усмехаюсь. - Я злой принц. У меня мать - ведьма, отец - тиран, извращенец и убийца, а остальные родственники - голодные горные духи. С чего мне быть добрым?
Она рассмеялась и даже не пискнула, когда я, посадив ее на валун, туго перетянула лодыжку полоской ткани, оторванной от моего белого тренировочного балахона. Но когда, надев на девушку сапожок, я начала подниматься с колена, руки фрейлины обвились вокруг моей шеи, а ее губы прижались к моим.
Меня как громом оглушило. Кошмар какой! Я отпрянула, едва не грохнувшись, и впервые у меня получился рык, близкий к тому, каким гипнотизировал Сиарей - глубокий и вибрирующий:
- Никогда так не делай, фьеррина Лилиана. Никогда! Терпеть не могу, когда ко мне прикасаются без моего дозволения.
Ну, и где священный трепет? Девушка вспыхнула, покраснев, но глазки засверкали:
- Простите, ваше высочество. Я бы никогда не осмелилась. Не понимаю, что на меня нашло сейчас… Не могу я так больше. Не могу молчать. У меня внутри все горит, я умру, если не скажу. Я прекрасно осознаю, кто вы и кто я, но… я люблю вас. Больше жизни люблю, всем сердцем. Прошу вас, не гневайтесь!
Она упала на колени и обняла мои ноги, а в памяти вспыхнуло видение, как Светлячок вот так же, с рабским обожанием и обреченностью обнимал ноги Роберта, и я совсем перепуталась и одновременно разъярилась.
- Встань, Лилиана! Немедленно прекрати, мы же друзья. Ты не должна так унижаться и… - почувствовав, что эта взбесившаяся девчонка, глотнувшая горячительного "корня солнца", пытается поцеловать мне руку, я рванулась и заорала: - Не смей приставать ко мне, как дура!
Лилиана всхлипнула, а позади раздался громкий хохот, и высокомерный, полный яда голос, который я узнала мгновенно, хотя столько лет прошло, произнес:
- Милая леди, действительно, поцелуйте лучше кого-нибудь из нас. Мы-то не будем сопротивляться.
Он совсем не изменился, словно пяти лет для него не прошло. Тот же двадцатилетний красавец с презрительной усмешкой тонких губ, надменным взглядом янтарных глаз хищника - Наэриль фьерр Раэн в черном костюме лорда с вышитым гербом рода и клана. Не парадный вариант, но тоже впечатляющ. Белоснежные волосы распущены, но на висках заплетены две тонкие косицы - знак главы дома. Прическа многое может сказать о горце. Разумеется, если он не бреется периодически налысо, как я.
Десяток фигур за спиной Наэриля выстроены в полукруг - такие же высокие, широкоплечие, стройные, в белых тренировочных одеяниях. На головах повязки, потому положение в кланах не видно - ученики равны перед учителем. Какой же из Наэриля учитель?
Хохот стих, пока мы с лордом сверлили друг друга взглядами. Ни он, ни я не поклонились. С чего бы мне-то?
- Что делает посторонний на школьном полигоне? - вздергивает бровь беловолосый, делая шаг ко мне.
- Целуется с девушками! - фыркает кто-то за его спиной.
- Если бы, - протягивает лорд, и гримаса становится брезгливой. - Мальчик от них отбивается. Как это не по-рыцарски. Впрочем, милая леди наверняка не знает, что этот хорошенький мальчик предпочитает не такие поцелуи и объятия. Король Роберт так любит принца Лэйрина, так любит… совсем как своих фаворитов. Говорят, он в спальне этого мальчика проводил больше времени, чем в собственной. И богомерзкая страсть короля к наследнику так велика, что Роберт даже поседел в разлуке.
Неожиданно на меня снизошло какое-то вселенское, несокрушимое спокойствие. Солнце нельзя оскорбить, оно выше любой грязи.
Я улыбаюсь в глаза мерзавцу и тоже делаю шаг вперед, сокращая дистанцию.
- Леди Лилиана, как многого ты не знаешь, - говорю. - Например, о том, что некоторые лорды предпочитают валяться в чуланах со старыми чужими служанками, такими же сплетницами, как эти лорды. И, говорят, позорная страсть этих горцев так велика, что бедные старушки умирают в их объятиях и они их любят даже мертвых.
Ха-ха. Пусть теперь попробует отмыться. Прости, Сильвия. Но неужели эта белобрысая сволочь рассчитывала на благородство оскорбляемого или ждала опровержений?
Вжик. Наэриль в ярости выхватил меч из ножен:
- Дуэль, щенок!
Хрясь. Этой подлости он от меня никак не ожидал: удар ступней между ног, и лорд с воплем валится, держась за драгоценное, раздавленное, надеюсь, достоинство. Его выпавший меч лязгает о камень.
- Это тебе за мою кормилицу, кобель! - рычу. - Рук пачкать не буду. Для дуэли со мной ты слишком низок.
Вжик-вжик - двое учеников из его сопровождения обнажают мечи.
- Стойте! - орет кто-то и выскакивает вперед, загораживая меня спиной. - Уберите оружие!
- Уберите, - поддакиваю. - Пока я его не вижу. Увижу - сочту за покушение на жизнь кронпринца. А папа меня очень любит, как утверждает вон та белобрысая сво… э-э… лорд. Кстати, может, он завидует папиным фаворитам, а? Такой красавчик пропадает! Так я могу слово замолвить, король обожает блондинчиков.
Ох, какое жуткое рычание издал лорд:
- Порву, ублюдок!
Мой защитник отлетел в сторону: Наэриль, отшвырнув его, кинулся вперед, двигаясь на полусогнутых и без меча. Прелестно. Разворот, удар ступней в подбородок, а нога у меня в сапоге, если выше целить, по носу, - убью, а пока нельзя, как ни жаль…
- А это за меня, красавчик, - говорю. - Поцелуй пока мой сапог. Даже жалко пачкать хорошую обувь о твой грязный язык.
Что-то хрустит. Мой враг валится ничком. На меня кидаются уже четверо, но тот же парень орет:
- Не сметь! Назад! - И снова его спина передо мной, руки с двумя мечами разведены в стороны. - Драка недопустима! Не гневите горы, фьерры. Баэрри, Соил, Миранер, поднимите старшего. И придержите его. Принц Лэйрин, - короткий взгляд через плечо, - уведите леди.
Его попытались отодвинуть:
- Отойди, Дигеро! Он на лорда руку поднял.
- Не руку, а ногу, - прыскает кто-то, не охваченный общим безумием.
- Имел полное право. Наэриль первый начал, - еще один голос в мою защиту, и передо мной уже три спины. Внушительно смотрится, особенно на фоне разноцветных фонтанов, вспухающих в долине.
Позади потянуло ледяным сквозняком.
- Ваше воинственное высочество, я не опоздал к зрелищам?
- Похоже, нет, Эльдер, - говорю, не поворачиваясь. - Устраивайся поудобнее и Лилиану прикрой.
А ученики Наэриля замерли. Лица испуганные. Они что, снежных дьяволов не видели? А я разглядываю Дигеро - троица, видя, что никто не атакует, тоже оглянулась. Только глаза дружка своего детства и узнала - светло-карие, спокойные, теплые. Итак, это не совпадение имен, он тоже тут и все слышал. Про меня и короля.
А мне-то, собственно, что? Удавиться теперь?
Но горько невыносимо.
- Привет, Лэйрин, - улыбается уголками губ. - Я тебя едва узнал. По глазам.
Он все еще выше меня, но уже не на голову - ведь и я не маленькая. Из-под его повязки выбилась одна каштановая косичка - младший лорд. Плечи… мне бы такие плечи - широченные. Мускулы, вырисовывающиеся под белым обтягивающим одеянием, - недостижимая мечта. И вообще. Нервно сглатываю, не понимая, с чего это я впала в такой ступор? Это же Диго!
- Привет, Дигеро. Рад тебя видеть.
За плечами учеников появилась фигура блондина. В янтарных глазах ненависть. Наэриль прижимает платок к подбородку, но челюсть на месте, а ведь хрустнуло так, что думала - надолго поломался красавчик.
И тут позади еще один сюрприз. Незнакомый властный голос вопрошает:
- Кто посмел поднять руку на лорда?
- Я посмел, - разворачиваюсь.
Ой-ё! Вот я влипла. Рядом с ласхом - еще трое. Седой горец в простом сером плаще, но с властным выражением породистого лица. Второй - помоложе, лет тридцати, но тоже весь из себя благородный и с царственной осанкой. А третий - глаза бы не видели! - вейриэн Рагар. Все суровые, как зима в горах.
Седой сразу мне понравился. Он сначала отправил покалеченного лорда на ласхе и лишь потом выслушал свидетелей происшествия. Дигеро, явный лидер в группе, рассказал очень дипломатично. Выслушав, седой решил, что случившееся - наше личное дело с Наэрилем, и кланы наказывать никого не будут, но новой дуэли не допустят. Впрочем, седой глянул вслед улетевшему белобрысому очень недобро.
- Мастер Рагар, - повернулся он к моему наставнику. - Насколько мне известно, сын леди Грахар - ваш ученик?
Наставник подтвердил с величайшим сожалением в голосе, а по его стылой морде стало ясно, что мне лучше сдохнуть прямо сейчас, не дожидаясь его разборок.
- Представьте нас, - попросил седой.
Пожилой незнакомец оказался главой Совета кланов, лордом великого дома Гардамир, но имя у него было равнинное - Эстебан. Он же опекал и военную школу для знатных горцев.
А вот его молодой спутник, когда до него дошла очередь, оборвал Рагара на полуслове и представился сам, коротко и ясно:
- Рамасха, северянин.
При этом он рассматривал меня так откровенно с головы до ног, словно просвечивал насквозь, до того неуютно я себя почувствовала. Лорд Эстебан покосился на него с удивлением. Рагар усмехнулся и едва уловимо пожал плечами. "Как хочешь, но это глупо", - означало это движение на языке жестов вейриэна. Большой палец левой руки Рамасхи словно случайно перекрестился с указательным: "Доверься мне, я знаю, что делаю".
Такие диалоги с помощью жестов мы с наставником частенько устраивали в королевском дворце, когда не было возможности говорить откровенно. Северянин знает тайный язык горных вейриэнов? Интересно.
И еще вопрос: он желал скрыть свое полное имя только от меня, раз все тут в курсе, или от всех учеников? Судя по удивлению лорда Эстебана, северянина представили бы иначе, не будь здесь меня. И с главой Совета на одном "драконе" кто попало летать не будет, и в тайные долины не каждого гостя повезут.
Ненавижу, когда от меня что-то скрывают, да еще так демонстративно.
- Мы несколько отвлеклись от цели нашего визита сюда, а время не ждет, - сказал лорд Эстебан. - Мастер Рагар, раз уж лорд Наэриль не в состоянии исполнить обязанности арбитра, не согласитесь ли вы заменить его?
- С удовольствием, лорд.
- Тогда приступаем, пока долина Лета цветет.
Я отошла к Лилиане, сидевшей на валуне с несчастным видом, сжавшись в комочек. Хотелось уйти немедленно, но у нее повреждена нога, а моего Эльдера нагло припахали, как какую-то лошадь.
- Нам придется подождать возвращения ласха. Лиль, не сердись на меня, - шепнула я, ободряюще сжав ее холодную ладошку.
- Как можно сердиться на вас, - всхлипнула она. И тут же улыбнулась. - Я восхищаюсь вами, ваше высочество!
Рамасха, следивший за нами, как удав за кроликом, обменялся парой слов с Рагаром и лордом Эстебаном и, сняв с руки тяжелый серебряный браслет, направился к нам.
- Не согласится ли прекрасная леди вручить победителю состязаний этот приз? - мягко улыбаясь, спросил он.
Ученики оживились, кто-то выкрикнул:
- Вместе с поцелуем от королевы турнира!
- Я? - пролепетала фрейлина, густо покраснев.
- Вы, прекрасная леди. Слышите, вас хотят видеть королевой турнира, - еще шире улыбнулся северянин, и его глаза, цвет которых я никак не могла определить, стали затягивающими, а в голосе отчетливо послышались глубокие вибрирующие нотки рокота Сиарея.
А ведь северяне применяют какую-то особую магию голоса, пронзила меня догадка, им не только нельзя смотреть в лицо, но и лучше заткнуть уши, когда они так говорят.
- Но как же… - девушка испуганно посмотрела на меня.
Я пожала плечами и уже хотела пустить все на волю Бога, но поймала ухмылку Дигеро и неожиданно решила:
- Я позволю фьеррине Лилиане принять ваше предложение, только если и мне разрешат участвовать в состязаниях.
Северянин поклонился и отошел очень довольным, словно именно моего участия и добивался, а вот Рагар потемнел лицом, резко отказал, но под давлением главы кланов и всех остальных согласился допустить меня к турниру.
До меня долетела насмешливая реплика лорда Эстебана, видимо, специально повысившего голос:
- Мастер Рагар, вам не из-за чего переживать, не думаете же вы, что ваш необученный толком ученик может выиграть у лучших из наших юношей? Даже думать смешно о такой нелепости.
При жеребьевке мне выпал последний номер. Хоть тут повезло.
Лилиана как завороженная любовалась долиной, ахала и охала. Посмотреть было на что: рассветное солнце играло на разноцветных струях, распускавшихся дивными цветами и опадающими мириадами лепестков. Гейзеры взметались каскадами арок, под которыми скользили гибкие фигуры горцев. Иначе как танцем эти пируэты не назвать.
Но мне было не до них, хотя краем глаза и отмечала некоторые приемы: вот здесь надо прогнуться пониже, пропустив выплеск над корпусом, там - не прыгать в сторону, а удлинить прыжок, тогда успеть можно, пока фонтанчик набирает силу.
Рамасха, значит? - думала я. "Тень Рам на земле" - в переводе с языка священных книг. А Рам - божок из давно забытого пантеона древних айров. Мифы Лилиана любила, мы их все перечитали.
Рамасха, простой такой северянин, случайно забрел в горы с большой дороги. С древним рунным браслетом на руке. Ну-ну.
У титулованных северян правило имен другое, не как у равнинной знати, где имя отца следует за именем сына и так до пятого колена с включением званий доблести. На моем полном титуле можно язык вывихнуть.
У северян имя небесного покровителя может включить в родовое только императорская семья, где у каждого члена свой покровитель, обычно это имя опускается во всех документах, потому как считается тайным, но оно оглашается при ритуалах рождения и похорон. А уж сведения о правящих в мире династиях, тем более таких крупных, как Империя Севера, кронпринц обязан знать наизусть.
Я улыбнулась: приятно познакомиться, ваше высочество Игинир Альер Дитан Рамасха вер Лартоэн. Это если коротенько.
И что делает наследный принц чужой страны на учебном полигоне горцев? Не военным ли союзом тут пахнет, и не потому ли гость хотел сохранить инкогнито? Никто же не ожидал, что меня сюда принесет.