Консервы, ёмкости с водой и вином, сухой спирт в больших таблетках и, о чудо! – сигареты в длинных серебристых пачках. На красной полосе внизу до боли знакомый лейбл "Мальборо". Опять непонятные вещи, но по такому случаю оставляю лишние вопросы на потом. Сейчас тоненькая целлофановая ленточка, легко скользя под рукой, открывает доступ к туго набитой изящной коробочке. Серебристая фольга сорвана, видны отливающие золотом фильтры. Пачка мнётся, когда пальцы в нетерпении вырывают из гнезда сигарету. Зажигалка высекает голубой огонёк – на удивление долго хранит газ китайская поделка, приобретённая ещё на Земле. Никуда не спеша, наслаждаюсь ароматным мягким табаком. Дождь постепенно стихает, и появляется идея слазить в погибший портал для более тщательного знакомства с оборудованием.
Свежий ветерок быстро разгоняет тучи. Утопая по щиколотку в мокрой траве, бреду к знакомому дубу. Спустившись вниз, на ощупь нахожу дверь. Ломаю три светящихся палочки и, осветив небольшое помещение, осматриваюсь. Пульт управления давно мёртв. Полированная сталь покрыта толстым слоем пыли, системные блоки больше напоминают пропылённые чемоданы на антресолях. Пытаюсь приспособить в качестве источника тока ещё живые после путешествия батареи. Мигающий шар монитора своей голубизной сигнализирует о полном отсутствии информации. Дальнейшие попытки ни к чему не приводят, станция полностью уничтожена.
Покидая портал, решаю через пару дней идти к лагерю. МпЭс в шатре поразительно напоминает земной. Нужно попробовать влезть в чужой компьютер и попытаться разобраться в нём. Клавиатура с английским алфавитом, цифирки арабские да и их расположение знакомо с детства. Если и потроха машин идентичны, то есть неплохие шансы поработать с информацией.
Незаметно оказываюсь в водовороте хозяйственных забот. На жаре, обливаясь потом, окучиваю картошку, пропалываю, сколь возможно, зерновые. Уборка в доме, проверка схронов – тоже необходимое мероприятие. Наношу пару штрихов и на картину маскировки. Поход на рыбалку запоминается надолго. Рыбы, словно соскучившись, валом лезут на крючок. Если бы не пёс с безразмерным пузом, улов до избушки не дотащить.
За хозяйственными бесконечными хлопотами незаметно проходят дни. Завтра выступаю. По утренней прохладе до привала далеко уйду. Пробую на вкус трофейные консервы – надо сказать, выше всяких похвал. Изумительное мясо в белом соусе прекрасно идёт под отварную картошечку, а экзотические фрукты очень разнообразят десерт. Укладываю несколько банок в боевой вещмешок, принимая на вооружение.
Снова за плечами рюкзак, автомат, пояс оттягивают гранаты и кинжал. Шарик, вечно путающийся под ногами, знакомая дорога – конец короткой передышке. Идём спокойно, но готовы ко всему. Необходимость прятаться под каждым кустом и ползать на пузе при малейшей опасности временно отпадает, но осторожность в запас не отправляем. Стайка птиц пролетает над головами, небольшой табун быков спешит по делам. Не до них сейчас, не до них, на обратном пути поохочусь. Солнце давно переваливает зенит. В наступающих сумерках наконец проступают белые купола лагеря...
Человек – существо любопытное, жадное до приключений, адреналин в крови необходим ему частенько больше воздуха. Но сейчас не до приключений – в зародыше гашу порыв немедленно отправиться к шатрам. Начинать разведку усталым не решаюсь, нужен отдых.
Глава 9
Лагерь пуст, как вчерашний день. Развожу костерок и славно ужинаю ароматной кашей с мясом. Благо, соли много, а с ней и солома корм. Чай заваривается быстро, разнося запах детства. Шарик тщательно обследует окрестности, а заодно и перекусывает. Курю, привычка возвращается быстро, и снова с ужасом думаю о дне, когда закончится последняя пачка. Почему-то всегда дым сигарет навевает думки. О детях, в глазах которых остался пропащим бичом, о жене, которой справиться с ними очень сложно. Им бы образование, но это огромные деньги, которых взять негде. Эгоистично думал, что, уйдя из их жизни, сделал доброе дело. Дурак! На деле оставил пацанов без мужской руки, без отца, на которого всегда можно положиться, и этим резко сузил жизненный выбор ребят. Их не ждут университеты, а с самого начала тяжёлая и нудная работа, буквально за гроши. Пройдёт немало лет, когда за неё станут платить по-человечески, поэтому очень просто уйти с трудовой дороги на более лёгкую, чей конец на зоне.
Прохладный язык пса возвращает к реальности, жутко трещит голова, ночные тревоги не отпускают. Приходится нырнуть в аптечку и чуть не подавиться отвратительной на вкус пилюлей. Надо отдать должное лекарству, отпускает быстро. Боясь опять вернуть боль, разминаюсь очень осторожно, постепенно приводя себя в боевое состояние. Глотаю чуть тёплый вчерашний чай. Нетерпение гонит к серебристым куполам. Обследование начинаю с тех, где ещё не был. Сложные кодовые устройства наглухо блокируют двери. Приходится ломать изящные клавиатуры замков и, напрямую соединив провода, проникать внутрь помещений. Сколько же добра хранится под такой скверной охраной!
Один бокс под завязку набит аппаратурой и служит, как я думаю, пунктом управления полётами; все мониторы погашены, но яркие оранжевые огоньки свидетельствует о работоспособности. Второй купол хранит под сверкающим металлом сухопутную технику. Пара похожих на джипы автомобилей соседствует с бронемашиной на гусеницах. У неё вращающаяся башенка и мощный крупнокалиберный пулемёт. Всё вроде земное, но нет – не чувствуется в формах ни чванства американцев, ни продуманности и уверенности немцев, ни свободы французских дизайнеров, ни красоты и бесшабашности наших. Не удержавшись, лезу под броню.
Элегантный салон, выдержанный в светло-голубых тонах, приспособлен, судя по огромному количеству сухих пайков, для длительных боевых действий. Управление до смешного просто: дисплей, ряд кнопок, джойстик. Жму зелёную, и мягко урчит мощный мотор, машина послушно двигается вперёд и назад. Маневренность выше всяких похвал. Пулемёт в башне, к сожалению, не имеет клейма производителя, зато лента патронов в патроннике. Управлять огнём можно и с места водителя, достаточно указать пальцем на экране цель, подтвердить команду, и я очень удивлюсь, если придётся повторять операцию. Монитор показывает наличие ракетного оружия на борту. Пытаюсь активировать его, и после недолгого шлёпанья по клавишам комп выводит ракеты на позиции пуска.
Похоже, техника освоена! Как ребёнок, чуть не плача, оставляю понравившуюся машину. Только главное на сегодня – это работа с порталом. Необходимо понять, чьи заморочки вдруг свалились на мою голову? И почему сказочные уродцы смело бродят по земле, что по праву первопроходца я назвал "Русь" и приладил на высоком утёсе крохотный российский триколор. Вспоминается песня из босоногого детства о том, что "где находишься, тут и поле Куликово". Поле твоих славных дел.
В главном шатре, предварительно осмотрев все закутки, располагаюсь в уютном кресле у клавиатуры и пару раз жму на пробел. Неожиданно вспыхивает сотнями лазерных иголок голографический дисплей. В образовавшемся меню выбираю английский; на удивление, многие слова имеют земное значение, хотя, впрочем, другие совсем непонятны. Вызванная справка даёт координаты некой станции, то есть ничего не значащий ряд цифр. Пытаюсь пробиться с другого бока, есть ли связь с другими? Связь есть, но я не спешу, опасаясь засветиться. Делаю попытку проникнуть в местную электронную паутину, должна же быть общая сеть типа нашего Интернета при такой технологии. Выход получаю довольно быстро – в путанице разных сайтов без труда узнаю информацию о параметрах неизвестных планетных систем, но пока, несмотря на определённый интерес, эти данные не так важны. Закуриваю, голова полна множеством идей, и совершенно неожиданно вижу, что ладонь лежит на незамеченном ранее квадрате красного стекла, а тонюсенький лазерный луч заканчивает сканирование. Мигает сигнал тревоги, и на дисплее появляется надпись "Who is it?".
Снаружи воет пёс и слышны подозрительные звуки. Покидаю шатёр со скоростью взбесившегося гепарда. Так и есть – меня вычислили: повисшая над головой тарелка, едва я показался, начинает стрелять в мою сторону. Заряды лопаются со страшным треском, выжигая всё до шлака в радиусе полутора метров.
Зигзагами, на полусогнутых, рвусь к ангару с техникой. Шарик исчезает, считая путание под ногами в такой момент занятием глупым. Привычно лезу под толстую сталь броневика. Запускаю мотор и, врубив форсаж, вылетаю из шатра отнюдь не через ворота. Манипуляторы выводят ракеты на старт. Всё тонет в огне, на ангар сбрасывают мощную бомбу. Зачищают? Неприлично так бояться человека. Мощная машина, круша препятствия, выскакивает из опасной зоны. Крестик прицела прочно лежит на значке НЛО, комп уверенно ведёт цель. Залп из всего бортового ракетного арсенала. Тарелка неуклюже пытается сманеврировать, но, явно не ожидая отпора, не успевает. Небо расцвечивают бутоны разрывов, огромный диск, качаясь как осенний лист, падает, выливая целые потоки пламени на израненную землю.
От жуткого удара в корму из глаз летят искры. Пару мгновений ничего не соображаю. Сильный дым в салоне заставляет искать пути спасения; похоже, и броневику перепадает. Работающий дисплей показывает ещё цель над головой. Машина вот-вот рванёт, но русские не попрощавшись не уходят, поэтому жму ещё раз кнопку "Пуск" и только потом покидаю технику.
Глава 10
Бегу к лесу, оставляя за спиной море огня и жуткий грохот падения второй тарелки. Во разведал! Шарик находит меня, запутавшегося в колючей траве, без сил. Опираясь на крепкий загривок, поднимаюсь. Первые шаги даются с огромным трудом, но постепенно боль и слабость отпускают. Идти решаю к резервному убежищу; оно в стороне от основного, и отсидеться там несколько проще. Наш неторопливый отход подгоняет мерный топот десятков ног. Господи, неужели погоня? Впереди небольшая, но глубокая речка с заранее разведанным бродом. Полсотни метров водного пространство пролетаю как птица; пёс, махая ушами, аки крылами, не отстаёт. Небольшой холм привечает удобной ямкой, чем не укрытие? Голова ещё просчитывает ситуацию, а руки привычно раскладывают магазины, гранаты.
Из зарослей кустов на берегу вываливает толпа гоблинов. Вся шайка, рыл в пятьдесят, дружно вереща и размахивая копьями, лезет в воду. "Помойтесь напоследок!" – хриплю сквозь зубы, давя спусковой крючок. Автомат выдаёт длинную очередь, и пятеро бойцов падают, окрашивая кровью чистую речную воду. Это не останавливает остальных придурков, они словно ищут смерти и, не умея плавать, лезут на глубину. Проходит немного времени, и войско прекращает существование. Надо сказать, и "калашников" вносит свою лепту, но в основном ребята закупались до смерти.
Перезаряжаю оружие и спускаюсь к воде. Прохладная влага освежает слегка обожжённое лицо, когда в мозгу звенит колокольчик тревоги. Резко смещаюсь в сторону, длинная стрела с радужным оперением расщепляет здоровенный сук буквально в дюйме от головы. Снайпер. Рву чеку и прячусь за густым дымом шашки. Перебежками возвращаюсь в окопчик. Пока добираюсь, пара стрел царапает ноги. Из сидора достаю тщательно упакованную оптику. Заученным движением превращаю автомат в мощную снайперскую винтовку. Приникаю к окуляру, и лишь пробковый шлем спасает от стрелы. Острый стальной наконечник, пробив каску, серьёзно вспарывает кожу. Кровь ощутимой струйкой течёт за шиворот.
Просыпаются боевой азарт и благодарность судьбе за серьёзного противника. Он где-то рядом, но, будь хоть Робин Гудом, дальше сотни метров прицельно стрелу не метнёшь. Оптика приближает густые заросли кустов и травы, но противника не вижу. Свист над ухом – и стрела дрожит, уткнувшись в дёрн. Но в этот раз противник чуть поспешил. Я заметил, как один кустик странно дрогнул. Так и есть! Гадский гоблин усердно натягивает тетиву. Дуэль, конечно, не совсем равна; впрочем, выбор оружия за мной. В гости никого не звал, поэтому и угрызений совести не испытываю. Палец жмёт курок. Мозги с крошевом костей и кровь загаживают большой участок речного пляжа. Что ж, победа за мной, но, голову даю на отсечение, будь у врага ружьё, расклад мог быть и другим.
Ситуация становится непредсказуемой; если ранее парней не считал за противника, то теперь вынужден. Враг серьёзный, и некоторое моральное основание для моего уничтожения у него имеется. Да, я покусился на их святыни, но и они не ангелы. Вторглись на мои земли – получите отпор, как положено. Шарик снова нервничает: Боже, ещё не всё?
– Кстати, зверь, ты снайпера просрал! Ещё немного, и бегал бы сейчас вокруг холодного трупа!
Пёс виновато вертит хвостом, из огромных серых глазищ вот-вот польются горючие слёзы. Уши зверя меж тем живут собственной жизнью, не выпуская ситуацию из-под контроля. Оставляю удобный окопчик и пытаюсь затеряться в лесу. Ухожу по ручью, сбрасывая со следа врагов. Холодная вода освежает не только ноги. Становится ясна невозможность длительного ведения боевых действий. Даже на выстрел лезть не будут, загоняют до смерти и сонного прирежут. Необходимо придумать нечто нестандартное.
Знакомый с детства постулат о лучшем средстве защиты – нападении – приходит в голову и уютно там устраивается. Шарообразные кусты, растущие вдоль ручья, надёжно скрывают наши перемещения. Часа через два добираемся до замаскированного в кроне гигантского дуба – тайника. Выгребаю все запасы, сидор значительно тяжелеет, но некоторое время можно не думать о патронах. Быстро надоедает сухомятка, а разводить костёр, когда небольшая группа духов плотно висит на хвосте, глупо. Вечереет, но гоблины словно не знают усталости. Близко не подходят и не отстают.
Заманиваю в ловушку, ибо, снявши голову, по волосам не плачут. Прячусь в небольшой пещере, пустив пса вперёд. Скоро орлики дружною гурьбой топают по тропинке за ним. Их восемь; хватает нескольких коротких очередей, и преследователи теряют охотничий азарт.
Пока павших не сменили следующие, резко беру к дому. Необходимо вытащить весь запас патронов и гранат. Из лука стрелять не умею да и не Конан-Варвар ножом махать. Считаю, у каждой эпохи своё оружие, а имеющимся у меня владею профессионально.
Перед избушкой напарываюсь на засаду: пёс отвлёкся на преследователей и не реагирует на опасность. В результате дело доходит до рукопашной. Шарик рвёт глотку одному и блокирует другого. На меня сзади валится огромный дух, но, неожиданно для себя, вместо того чтобы втоптать в зеленоватую пыль человека, делает крутое сальто, сильно царапаясь о нож. Боевое самбо не только со стороны смотрится чрезвычайно эффектно. Последнего противника, не мудрствуя лукаво, срезаю очередью. Жестом отправляю дружка проверить окрестности, сам подхожу к раненому. Выглядит он паршиво: кишки лежат на земле, издавая ужасную вонь. Кошмарные синие губы жадно хватают воздух. Не жилец. Присаживаюсь и, прикуривая сигарету, задаю простой вопрос: "Who is it?", а в ответ слышу, на последнем выдохе:
– Гоблин! – название народца произносится с такой гордостью, какой не жду от полулюдей. Перестаю вообще что-либо понимать...
Грузимся с собакой по полной программе. Шарику навешиваю палатку, одеяла и мешок сушёного мяса. Сам беру два цинка патронов и сухой паёк из неприкосновенного запаса. Выгребаю метательные ножи, гранаты. Гружусь словно верблюд на гербе славного города Челябинска. Но герб-то рисованный, ему не бегать по лесам. Печально бросаю взгляд на ухоженные родные места.
Ухожу, оставляя в тайниках самую малость. Экономным шагом спецназовца, донельзя разозлённый, отправляюсь в дальнюю дорогу. Сегодняшний маршрут в противоположную сторону от нашего туристического путешествия. Пора в гости, посмотреть, как живут ставшие почти родными гоблины. Гляну на их женщин, ребятню – может, там и отыщу ниточку к их богине. Если честно, запала дама в душу, да и поговорить не помешает, иначе непонятного сражения с тенями не выиграть. Враг хоть и известен, но непонятен. Не могу же я представлять опасность для целого народа? Очень много загадок последнее время валится на хрупкие плечи.
Дни и ночи мешаются как в калейдоскопе: засады на нас, мы в засадах, рукопашные схватки с каждым разом всё упорнее и кровавей. Нападения учащаются; даже в одиночку эти чертогоны кидаются на автомат, устилая трупами девственные леса. Видимо, противник просчитал наш маршрут и мириться с присутствием незваных гостей не желает; правда, я наношу лишь ответный визит, так как по мою душу приходили не спрашивая.
Враг нервничает, взрослое мужское население прочёсывает леса. Захожу в тыл, отсюда меня не ждут. Кругом пусто, никакого движения на мощёных цветным камнем улицах. При первом же знакомстве с деревеньками неприятно поражаюсь. Красивые и разнообразные по форме и габаритам коттеджи с огромными окнами, небольшие приусадебные участки, на которых вот-вот зацветут явно не здешние цветы – всё это сильно диссонирует с внешним видом гоблинов. Невысокие каменные ограды раскрашены в яркие и удивительно чистые цвета. Ни секунды не сомневаюсь в инопланетном происхождении как домов, так и всего остального. Значит, идёт колонизация планеты.
Экспансия, вполне оправданная года три назад, когда кушал водочку на Земле, сегодня совершенно неприемлема. На планете есть разумная жизнь, пусть лишь в моём неважно выбритом лице. Биться буду до последней капли крови. Пусть это звучит несколько высокопарно.
Мимо, ломая кусты, несётся мелкий гоблин. Должно, по ягоды ходил, все губы чёрные от сока местной вишни. Торможу его за шкварник; перепуганные глазёнки лезут из орбит, но он отчаянно машет руками-ногами, пытаясь достать вражину. Поглазев несколько секунд на отважного бойца, задаю обычный "русский" вопрос: "Who is it?". Малец прекращает болтать ногами и, положив руку на сердце, отвечает: "Гоблин". Усаживаю грамотного паренька под дерево и учиняю импровизированный допрос. Английский знает как родной, говорит бегло, слегка шепелявя; думаю, это дефект челюстей и кривых зубов. Мой же словарный запас ограничивается прочитанным в армии разговорником. Худо-бедно в осадке следующее.
Новосёлы прибыли на планету недавно, вошли в некие врата, а вышли здесь. Деревни были построены. Каждому племени выделены угодья и скот. Пацан с придыханием твердит о Великой Богине Мэри, которая, несомненно, оторвёт мне яйца, если сейчас же не отпущу верного раба. Почесав башку грязной пятернёй, даю "верному рабу" пинка под тощий зад, а заодно делаю очень испуганное лицо, играя богине на авторитет.
Мелочь сдувает точно ветром. Сейчас добежит, раскричится, и бродяги организуют преследование. Понимаю, в лесу быстро догонят, и придётся принимать ещё один бой без всякого толка. Поэтому иду к деревне и прячусь за невысоким заборчиком у самой опушки. Приличная толпа стариков и пацанов, способных носить оружие, несётся в лес во главе с маленьким знакомым.