- Да, - быстро ответил юноша. - Очень срочно и очень важно.
- Пойдем, - обреченно согласился Илоридэль и, положив руку на плечо сына, подтолкнул его в сторону своего кабинета.
Они шли в молчании. Элиндрэль набирался смелости для решительного разговора, владыка старался всеми силами оттянуть его.
Чувствуя себя натянутой тетивой лука, юноша шагнул через порог кабинета, где так любил играть в детстве с набором вырезанных из дерева печатей, любуясь маленькими изображениями Тополя Талерина и первой звезды Гильдиэль. Но сейчас принцу не было так спокойно и радостно, как в пору безоблачного детства. Он заранее приготовился к буре отцовского гнева, которая последует за его словами. А как иначе должен реагировать Владыка Зеленых Просторов, когда его единственный наследник заявляет о своем желании соединить судьбу с чужестранкой? И все-таки юноша, согреваемый ярким огнем первой любви, твердо решил не отступать от задуманного. Он больше не ребенок, и пусть отец гневается, но непременно поймет, как важно для сына быть рядом с Элией, и уступит. Дравшемуся ли с форвлаками воину страшиться разговора с родным отцом?
Да, мысли Элиндрэля были решительными, только язык почему-то отказывался быть таким. Владыка сел в кресло, принц остался стоять.
- Я слушаю тебя, сынок, - сказал король, с жалостью взирая на него.
- Отец, я, я… - Юноша, нервно теребя серьгу, набрал в грудь побольше воздуха и наконец выпалил: - Я влюбился и хочу на ней жениться!
- На ком, сынок? - мягко спросил владыка, весь словно светясь пониманием и сочувствием.
До принца постепенно дошло, что от волнения он пропустил самое главное, и он нежно произнес, словно пропел, святое для себя имя:
- На Элии.
Вместо суровой отповеди и возражений последовал спокойный вопрос, над которым Элиндрэль не давал себе труда задуматься:
- Сынок, а она согласна?
- Она, она… Наверное. Еще точно не знаю. Может, ты с ней поговоришь? - растерянно отозвался принц, превращаясь из пылкого влюбленного в запутавшегося, мучительно сомневающегося в себе ребенка.
Перед королем встала почти неразрешимая дилемма: уклониться от прямого ответа или честно сказать мальчику, что Элия не собирается выходить за него замуж и покинет их мир, как только закончит дела. Тяга к истине, являющаяся самой сутью эльфов, и желание поскорее разрубить спутанный узел недоразумений победили, Илоридэль сказал сыну то, что должен был сказать:
- Мальчик мой, мне жаль, но я уже говорил с рианной Элией, и она ответила мне, что не собирается оставаться с тобой, ваши судьбы не сплести в одну у ствола Талерина. Если б рианна захотела остаться, я не стал бы противиться вашему браку, но эта женщина слишком независима, она не создана для жизни в Меллитэле, а ты, дитя Тополя, не сможешь последовать за ней по тропе ее предназначения.
Элиндрэль, для которого только что рухнул весь мир, посмотрел на отца полными слез глазами, судорожно всхлипнул, резко развернулся и выбежал из кабинета, не слыша, что владыка зовет его, просит остаться.
"Она меня разлюбила… Я ей не нужен… Она меня бросает… Как больно! Как нестерпимо больно! Лучше смерть, чем разлука с ней! Прости, отец!" - мелькали в голове принца отрывки мыслей, ледяной ветер отчаяния рвал душу в клочья. Было пусто и невыносимо холодно. Добравшись до своих комнат, юноша влетел внутрь и закрыл дверь на замок. Опасное решение было принято.
Остро чувствуя, в каком состоянии покинул его сын, и понимая, что сейчас он до ребенка не докричится, как ни зови, король почти бегом, растеряв всю свою эльфийскую гордость, устремился к покоям, где разместили чужестранку.
Девушка как раз заканчивала со сладким. Это было единственным, что еще оставалось на столе, кроме пустых блюд, блюдечек, тарелочек, горшочков, кувшинчиков, ваз и вазочек из-под варенья. Надо отметить, что эльфы, проявляя гостеприимство, подали гостье ужин, которого с лихвой хватило бы, чтобы по меньшей мере десять их сородичей наелись до отвала. Впрочем, эльфы всегда ели очень мало.
От пирожного, смазанного остатками меда, девушку отвлек нетерпеливый стук в дверь. Проглотив последний кусочек, чтобы ему не было одиноко на опустевшем столе, принцесса крикнула:
- Входите, не заперто!
В дверях показался взволнованный Илоридэль. Волосы владыки растрепались, словно он бежал во весь дух, глаза лихорадочно блестели.
- Помоги моему сыну, - просто сказал он.
- А что у вас уже успело случиться? - удивленно поинтересовалась Элия, вытирая крем и мед с рук тонким, как паутинка, вышитым полотенцем.
Облизывать пальцы в присутствии владыки богиня не решилась, чтобы не портить своего имиджа. Это дома, в Лоуленде, она творила все что только заблагорассудится и иногда, когда ей хотелось пошутить, оставляла свои безупречные манеры и шокировала какой-нибудь выходкой до полуобморочного состояния принцев Мелиора и Энтиора - бдительных блюстителей этикета.
Король наскоро пересказал девушке содержание разговора и закончил словами:
- Я боюсь, как бы он не наделал глупостей. Элиндрэль еще очень порывист и впечатлителен. Он так молод.
- Пойдемте! Время дорого! - бросила ему девушка, мгновенно оказавшись на ногах. Как молния ее пронзило воспоминание о трагическом видении в лесном озере. Неужели вместо того, чтобы защитить мальчика, она сама навлекла на него смерть и нарушила слово, данное Лесу? - Показывайте дорогу.
Снова, настоятельно требуя покоя, протестующе заныли ноги, на которые даже не надели туфель (в спешке Элия совершенно забыла про обувь). Хорошо еще света в коридоре было достаточно: резные фонарики в нишах и в деревянных зажимах на столиках освещали коридоры дворца. На бегу принцесса спросила:
- Почему вы не пошли сразу к нему?
- Сейчас только ты можешь ему помочь. Мой сын в глубоком отчаянии.
- Еще бы. После всего того, что ваш правдивый язык наплел ему раньше времени. Ох уж эти эльфы! Никогда вы не можете вовремя соврать, - досадливо поморщившись, констатировала богиня.
Оказавшись у покоев принца, Элия дернула за ручку дверь и, убедившись, что она заперта, требовательно постучала:
- Элиндрэль!
- Сынок, открой! - в тревоге позвал, вставая рядом с девушкой, владыка.
Не дождавшись ответа, принцесса недолго думая приподняла подол длинного платья и одним ударом босой изящной ножки вышибла замок из паза. Хрупкое произведение эльфийских резчиков по дереву не было рассчитано на прямое столкновение с лоулендской силой богини и испуганно сдалось без сопротивления.
Потрясенный отец застыл на пороге, обводя комнату невидящим взглядом. Он смотрел и не хотел видеть того, что случилось с любимым сыном. Его единственный ребенок, самое дорогое, что было в жизни, с кинжалом в груди лежал на полу. "Почему-то на полу, а не на кровати или диване", - посетила голову владыки нелепая мысль, пока он оцепенело смотрел на рукоять кинжала, торчавшую из груди сына. Это был тот самый кинжал, который Илоридэль подарил ему в день посвящения в следопыты.
Элия увидела картину, очень близкую той, что явило ей Зеркало Вод. Принцесса только сейчас поняла, что Зеркало могло вовсе не предостерегать ее от беды, а показывать две альтернативные нити реальности: война и уничтожение всех эльфов или смерть одного принца, являющаяся следствием ее визита, предотвратившего войну. Не слишком ли большая плата за спасение целого мира? "Большая! Не по мне!" - решила для себя богиня и приготовилась сражаться, меняя судьбу, перекраивая крохотный кусочек Мироздания на свой лад, по своей воле и желанию. Так, как хотелось ей, так, как она считала нужным! Божественный кураж наполнил душу принцессы, собравшейся переломить ход истории.
Элиндрэль еще нашел в себе силы приподнять голову, счастливо улыбнулся и еле слышно прошептал:
- Лиэль, ты все-таки пришла проститься со мной? Благодарю.
- Вот еще глупости! - сердито ответила девушка.
Оттолкнув вставшего столбом Илоридэля, она ринулась к принцу. Опустившись на колени рядом с умирающим, на тот участок пола, где не было крови, богиня сурово поинтересовалась, начиная плести заклинание:
- Что же ты наделал, малыш?
Несчастный отец, обезумев от отчаяния и понимая, что за истинными целителями посылать поздно, призвал на помощь весь свой магический дар и составлял Паутину Исцеления. Владыка был уверен, что это уже не поможет, но все равно пытался, чтобы только делать хоть что-нибудь.
- Я?.. Все хорошо… Если я буду духом, то смогу следовать за тобой всюду… Быть рядом… До свидания, лиэль, - прошептал юноша и, словно потратив на эту длинную речь остаток жизненных сил, закрыл глаза.
Оторвавшись от заклинания - волшебство такой высокой степени принцесса употребляла сравнительно редко, а пользоваться заклинаниями на грани воскрешения ей и вовсе прежде не доводилось, не было нужды, - Элия бросила королю:
- Ты своими чарами мешаешь мне работать, прекрати!
Илоридэль растерянно опустил руки, добрел до кресла и обессиленно рухнул в него.
Сосредоточившись, колдунья детально вспомнила лекции лорда Эдмона и книги из библиотеки отца, дохнула в лицо принца, возложила руки на его уже не вздымающуюся грудь, и речитативом полились слова, призывающие столь великие Силы, от одного упоминания о которых у короля волосы встали дыбом. Во время произнесения заклятия голос девушки странно менялся - то хриплый шепот, то почти визг; то глубокий, бархатный, грудной, умоляющий о чем-то, то грубый и резкий, отдающий приказы. Руки богини замелькали в каком-то причудливом танце, сплетая диковинные узоры, каких не видывал человеческий глаз.
Ей требовалось не только исцелить тело, но и удержать в нем готовую отлететь душу, рвущуюся в тонкий мир, стремящуюся избавиться от боли физического существования. Эльфы всегда легко расставались с телесной оболочкой, это помогало им постигать высшие материи, достигать гармонии с Вселенной, но вовсе не играло сейчас на руку целительнице. И все же сила юной богини оказалась могущественнее упрямства эльфийской души. Элия сделала завершающий жест и властно возложила руки на грудь юноши. Принцесса нагнулась и резко выдернула кинжал, рана тут же закрылась. По телу юноши прошла судорога, его окружило животворное сияние. Элиндрэль глубоко вздохнул. Кровь больше не сочилась из его молодого тела. Принц задышал спокойнее, ровнее и открыл глаза.
- Лиэль, я уже умер? - задумчиво спросил он.
- Пожалуй, что и так, - согласилась принцесса, со вздохом облегчения откидываясь на пятки и гордо оглядывая плоды своих трудов - возвращенного к жизни, вопреки коварной судьбе и предсказаниям, эльфийского принца.
- Но почему ты слышишь меня, а я… я чувствую свое тело? Разве духи чувствуют плоть? - удивился юноша, поднимая руку и разглядывая тонкую кисть так, словно видел ее в первый раз.
- Вообще-то ты еще или, вернее, уже жив, глупыш, - коротко объяснила Элия и сурово пригрозила: - Но если опять попытаешься проделать нечто подобное сегодняшнему трюку, не давая мне спокойно отдохнуть, я попрошу у твоего отца самый широкий ремень, какой только найдется во дворце, и основательно надеру кое-кому задницу. Все романтические бредни вмиг вышибет. Ты меня понял?
Элиндрэль ошарашенно захлопал глазами и упрямо спросил:
- Почему я не умер?
- Ты не умер потому, что она спасла тебя, - глухо промолвил Илоридэль, не веря своему счастью. На его глазах воскрес сын. Глупый мальчик, решивший оборвать нить своей жизни, не задумываясь о том, каково будет отцу провожать в последний путь единственное чадо, каково ему будет существовать, зная, что, пусть и косвенно, виновен в смерти сына.
- Ты не позволила мне умереть? Ты меня любишь? Ты не бросишь меня, лиэль? Мы поженимся?
Вместо ответа Элия нагнулась пониже и что-то прошептала юноше. Видимо, что-то чрезвычайно приятное, потому что принц заалел, как грановика, до самых кончиков ушей и невольно расплылся в мечтательной улыбке. Илоридэль тактично сделал вид, что ничего не расслышал. Сейчас самым главным для него было то, что ребенок жив и счастлив. Все остальное перестало иметь значение. О недавней трагедии напоминала лишь дырка в намокшей от крови тунике.
- А теперь, раз уж мой отдых столь бесцеремонно прервали, - (Элиндрэль стыдливо вздохнул), - стоит продолжить нашу беседу, ваше величество. - Принцесса переключилась на другую тему, поднимаясь с колен и стряхивая с рук кровь простейшим очищающим заклинанием. Не вести же дипломатические переговоры с владыкой, имея на руках кровь его сына. Раз уж эти эльфы такие чувствительные, не стоит рисковать, но воспользоваться тем, что Илоридэль выбит из колеи серьезным нервным потрясением и благодарен за спасение ребенка, очень даже стоит!
- Да, конечно. Пойдемте в мой кабинет, рианна, - тут же согласился мужчина, все равно не способный сейчас от волнения ни есть (какой уж тут ужин!), ни тем более спать. Лучше говорить о делах с чужестранкой, чем метаться без сна, снова и снова переживая горе, тревоги и радость, всколыхнувшие всю его душу.
Прежде чем выйти, владыка подошел к сыну и крепко обнял его. Паренек виновато ткнулся острым носом в отцовское плечо и счастливо вздохнул.
Глава 7
У каждого свои страхи
Кабинет Илоридэля оказался небольшим, но по-эльфийски изысканным. Сводчатый потолок, желтое дерево стен и большие окна зрительно добавляли простора комнате. Элия разглядела все это, когда, заботливо усадив гостью в кресло, владыка зажег на рабочем столе настольную лампу - причудливое сооружение из дерева и гроздьев светящихся шаров, дающее рассеянный свет.
- После яркого дня я люблю игру полутеней, скрадывающих резкие углы, - извиняясь, промолвил Илоридэль.
Мягкие полутени танцевали по стенам кабинета, мебели, прятались в складках гардин, гладили лицо владыки невидимыми ладошками.
- Я и сама предпочитаю тень, из нее яснее видна и совершенная яркость света, и манящая, полная очарования тайна тьмы, - задумчиво прищурив глаза, сказала принцесса.
- Но сложно, должно быть, пребывать на границе все время, поддерживая баланс, - осторожно заметил эльф, чувствуя, что загадочная колдунья слегка приоткрывает свою истинную суть.
- Баланс - понятие искусственное, я предпочитаю врожденное чувство равновесия. А сложно, нет ли… Не знаю, наверное, да, зато куда интереснее, - откидываясь в кресле, отозвалась Элия, давая понять, что тема закрыта.
Илоридэль сдержанно кивнул, понимая желание гостьи, и сказал, возвращаясь к делам:
- Теперь на мне Долг Крови. Безопасность Меллитэля и жизнь сына для меня священны.
Это были далеко не пустые слова, ибо долг для эльфов понятие столь же высокое, как честь. Именно поэтому с такой неохотой Дивный Народ всегда просит кого-нибудь об услуге или дает слово. За все они считают себя обязанными платить сполна и, не доверяя чужакам, опасаются того, что плата может оказаться неприемлемой, противоречащей кодексу чести.
- Нет, ваше величество, между нами нет Долга Крови, - печально усмехнувшись, возразила богиня. - В том, что произошло, я виновата сама. Ваше Зеркало Леса предупреждало меня о грядущей трагедии, являя в Зеркале Вод смерть Элиндрэля. Я ошиблась, сочтя его возможную гибель результатом происков ваших врагов, самоуверенно решила, что, пока я во дворце, ситуация под контролем и юноше ничто не грозит. А нужно было бы не упускать мальчика из виду, возможно даже рассказать о своих видениях вам. За этот промах я должна была заплатить, исправив ошибку. Я не вправе взимать Долг Крови.
- Ты смотрела в Зеркало Вод? - удивленно спросил Илоридэль, даже приподнимаясь в кресле. - Кто проводил тебя к священному водоему?
- Сам Лес. Я собиралась лишь искупаться, а тропа привела меня к Зеркалу Леса и настойчиво не отпускала до тех пор, пока я не заглянула туда, - ответила Элия, не считая нужным скрывать происшедшее от владыки. - Не думаю, что это было великой наградой или знаком тайного посвящения, как это происходит у ваших магов. Я не питаю восторженной, граничащей с поклонением любви к вашей расе, да и вы не пришли в восторг от моего появления. Лес выбрал чужестранку только потому, что лишь моя сила способна была помочь предотвратить то, что он явил мне.
- Поведаешь ли ты о своих видениях, рианна? - попросил владыка, начиная с еще большим почтением, чем прежде, относиться к девушке. Что бы Элия ни говорила, но эльфийский Лес никогда не открыл бы своих сокровенных тайн тому, кто не заслуживал его полного доверия.
- Кровь, бойня, ужас и смерть. Лик войны был явлен мне первым, - ответила принцесса. - Я могу вызвать для вас это видение, владыка, но зачем? Пренеприятнейшее зрелище, а пользы от этого не будет. Вы не воин, преимущества врага и так очевидны. Полагаю, что я призвана в Меллитэль для того, чтобы не дать видению стать реальностью. Мне поручено приложить для этого все усилия. Потом я видела еще одну картину - смерть вашего сына. Но видение не сбылось. Мы успели обхитрить судьбу!
- Надеюсь, рианна, что и первое твое видение никогда не станет явью, - промолвил эльф. - Какой же силой ты обладаешь, что можешь идти против предначертания, свивая узор Мироздания по собственной воле, меняя участь целых миров? Кому ты служишь?
- Позвольте мне, владыка, оставить ответы на эти вопросы при себе, - ушла от ответа богиня, давая себе несколько секунд понежиться, наслаждаясь ощущением всемогущества. - Но можете считать, что, помогая вам, я оплачиваю свой личный долг третьему лицу. А ему, я уверена, не нужно ничего, кроме процветания Меллитэля.
Обдумав сказанное девушкой, Илоридэль торжественно произнес:
- Мой народ и я сам безмерно благодарны за то, что ты, рианна, пытаешься предотвратить войну. Ты спасла моего сына. Отныне и впредь Меллитэль будет всегда открыт для тебя, твоих друзей и родных!
В ответ на речь Илоридэля принцесса сдержанно кивнула, подумав о том, с какими почестями эльфы примут ее любимого брата Энтиора, вздумай она пошутить и привести его в мир Дивных. Брату такая забава пришлась бы по душе, тем более что для бога-вампира кровь эльфов вовсе не являлась смертельным ядом, как для заурядных кровососов. Принцесса не раз видела, как он забавлялся с эльфийками, дрожащими от страха, но покорными его воле, соблазненными холодной красотой бога, не знающими, что сильнее - их влечение или ужас.
- Могу я задать тебе несколько вопросов, рианна? - обратился король к девушке.
- Да, - согласилась Элия, добавляя мысленно: "Но если мне не захочется отвечать, я не отвечу".
Богиня уже начала скучать в Меллитэле. Так всегда случалось с ней в благостных мирах Дивного Народа. Когда они дичились ее и выкидывали странные фокусы, следуя своим дурацким обычаям, богиня еще могла позлиться и поразвлечься, но эльфийский пиетет нагонял на нее настоящую тоску. Принцесса начинала "линять от скуки". Это милое выражение изобрел кузен Ноут лет пять назад, характеризуя свое состояние после трех дней проливных дождей в Лоуленде - ошибки погодных магов. При этом кузен меланхолично поигрывал стилетом, что не сулило вышеназванным магам радужных перспектив карьерного роста.
- Я хотел бы знать, где сейчас находится моя племянница. Тебе это известно?
- Конечно, - небрежно бросила принцесса, косясь на сумерки за окном. В такое время хотелось волнующих кровь приключений, а не занудной беседы под ночником с эльфийским владыкой о его блудной племяннице. - Хотите ее увидеть? - явив великодушие, снизошла до вопроса богиня.