- Как мне жить без тебя?
- Олли…
Она больше ничего не успела сказать - её тело забилось в конвульсиях. В судорогах забилась и девочка, не успевшая разорвать контакт. Оллавиэль, несмотря на горе, среагировал мгновенно - подхватил на руки ребенка и отнес в сторону. В тот вечер в сознание она так и не пришла.
. . .
Со смерти Аллистериэль прошло уже почти четыре дня. Оллавиэль оплакивал супругу, и, казалось, помешался в своем горе. Он не позволял похоронить ни её, ни мертвую дочь, которую из покойницы, к слову сказать, пришлось просто выдирать, не покидал спальню покойницы, и практически не спал.
Туда же, в спальню ему приносили еду, хотя он практически ничего не ел…
Неизвестно сколько бы продлилось такое его состояние, если бы он не случайно услышанный разговор двух служанок, в саду под окнами спальни. Они как раз собирали листья и болтали о своем, о женском. Косметика, тряпки, мужчины… Обычный женский треп.
Сами понимаете, на таком фоне особо не погорюешь. Особенно его достали разговоры типа бедный хозяин, как он теперь и так дальше. Наконец, терпение его иссякло, и он пошел к окну, что бы разогнать болтливых слуг, но тут услышал то, что заставило его передумать:
- … а я тебе говорю, дочка это евойная! - вещала немолодая служанка, в переднике и чепчике.
- Да где ж ей взяться дочке то? - удивлялась, правда наигранно, вторая служанка, явно по моложе.
- Ясное дело, нагулял на стороне…
- Да как он мог её нагулять, если он жену свою так любит, что скоро сам возле неё сляжет?! - недоумевала теперь уже искренне вторая служанка.
- А может случайно, где вышло? По пьяни! - назидательно подняла вверх палец служанка постарше.
- Ну, разве, что так! - согласилась с ней "коллега". - По пьяни все бывает.
- Дуры вы! - вклинился в разговор голос разума в виде дворецкого. - Ну, какая она ему дочь? У всех эльфийских полукровок волосы светлые, а глаза голубые!
- А у этой волосы черные как ночь! - всплеснула руками служанка в передничке.
- А глаза! - схватила её за руку вторая служанка. - Ты глаза то видела?!? Не глаза, а глазищи! На пол лица!
- А зеленые! Батюшки, просто до жути! - эмоционально воскликнула служанка по старше.
- А смотрит то как! - вклинился в разговор дворецкий. - Будто насквозь тебя видит!
- Точно-точно! - поддакнула служанка по моложе.
- Ох, помяните мое слово, не к добру у девки такие глаза! - поучительно начала было рассказывать служанка в передничке, но дворецкий её неучтиво перебил.
- Ой, да оставьте вы эту девку в покое! Все равно такими темпами ей недолго осталось! - махнул на них рукой дворецкий, будто говорил, что в гостиной нужно полить цветы
- В каком смысле? - живо заинтересовались служанки последними новостями, и даже подошли к нему поближе, чтобы не пропустить ничего важного.
- Да девчонка больно дикая, никого к себе не подпускала, пока ходить могла да на своем непонятном языке рычала! А щас лежит он пластом, уже и шевелиться не может, а все равно рычит!
- Батюшки, а что ж дитя то не ходит? Аль хворь, какая приключилась? - уже по-настоящему всполошилась сердобольная старушка.
- Да какая там хворь! - отмахнулся от неё дворецкий, словно она ему про не выбитый ковер напоминала. - Не ест она ничего, и не пьет! От такого кто угодно загнется!
- Что же она ничего не ест? - удивленно переглянулись служанки.
- Первое утро ела и пила, - принялся рассказывать Лиаминиэль. - Но потом она хотела пройти в спальню к нашему господину, а я её оттуда прогнал. Не до неё ему было!
Служанки одобрительно кивнули головами, мол, горе у него, а тут она. Под одобрительные кивки дворецкий загордился и продолжил:
- Несколько раз её оттуда гонял! Представляете?! Пришлось даже выпороть, что бы неповадно было!
- Как выпороть? - удивилась служанка помоложе.
- Как-как! Розгами! - язвительно пояснил дворецкий.
- Как розгами?! Дитятко малое такое розгами?! - вытаращила на него глаза старуха.
- Ага! Так эта паршивка чего удумала! - снова продолжил свой рассказ Лиаминиэль, словно не замечая неодобрительных взглядов со стороны женщин. - Сбежать пыталась!
- Еще бы! - неодобрительно посмотрела в его сторону служанка в передничке.
Дворецкий воспринял это негодование насчет девчушки, и продолжил:
- Вот-вот! Несколько раз стражники её отлавливали и ко мне приводили! Надоело мне все это! Вот я её и отходил хорошенько! Что бы пока хозяин не даст на то распоряжений не лезла, куда не просят! И знаете что? - хитро спросил он у застывших от ужаса служанок. - Подействовало! Она потом до конца дня не то, что сбежать, встать с кровати не могла!
- Так она, что же умирает от того, что ты её выпорол? - спросила служанка помоложе каким-то странным голосом.
- Нет, конечно! - удивился её глупости Лиаминиэль. - Просто после этого она уже не берет у нас ни еды, ни воды!
- Так ведь помрет она от голода! - воскликнула служанка, но Оллавиэль уже не разбирал какая. Он перегнулся через окно, так что бы его стало видно и, однозначно, слышно.
- Лиаминиэль, - тихим и страшным голосом спросил Оллавиэль, - где девочка?
Дворецкий сглотнул и под прямым взглядом хозяина проблеял:
- Мы выделили ей коморку, где складывают не нужные вещи вашего сына, там как раз стояла его старая кровать, у которой с одной стороны отломан крепеж…
- Куда ты её поселил?! - этот тихий спокойный голос не мог обмануть никого. Оллавиэль был в гневе, в ярости, в бешенстве! Просто умел этого не показать!
Он повернулся и вышел из спальни жены
Быстрым шагом он направлялся в указанную комнату. Больше всего на свете он боялся того, что там застанет. Как же так!
Она спасла его, помогла проститься с женой! Он же просил ему верить!
Оллавиэль вбежал в комнату и застыл, как вкопанный. На кровати, перекошенной с одной стороны, лежало то, что осталось от его лесной спасительницы. Некогда довольно жизнерадостный ребенок, у которого просто цвела на губах улыбка, теперь просто худосочной бледной тенью лежал на кровати, и казалось, вообще не дышал. Эльф осторожно, что бы, не навредить, наклонился над маленьким тельцем и прислушался. Чуткие эльфийские уши уловили слабый стук сердца. Жива!
От этой новости у него самого казалось, сердце забилось сильнее. Прежде, чем он успел как-либо отреагировать, в комнату вбежала та самая пожилая служанка с кувшином води, а за нею следом более молодая с тарелкой, в которой находилась какая-то жидкая еда, по виду напоминающая нечто до крайней степени несъедобное.
- Что это? - строго спросил Оллавиэль.
- Так дитятко ж надо отпоить, откормить! А, как же! Ведь помрет же ни за шо, ни про шо! - и сердобольно всплеснула руками. - Угробил дитятко, ирод проклятый!
И даже собралась заплакать. Но вот чего-чего, а женских слез он терпеть не мог в принципе.
- Отставить разводить тут сырость! - строго прикрикнул он на служанок. - Чего не хватало, так это что бы она вдобавок ко всему ещё и простуду подцепила!
Служанки быстро присмирели, вспомнив кто тут хозяин, и выжидательно уставились на него, ожидая дальнейших команд. Оллавиэль приказал им первое, что пришло в голову, лишь бы они ушли:
- Приготовьте ей комнату на верхних этажах, где-нибудь рядом с моей спальней. Хотя нет, поставьте ей кровать в моей спальне! Выполнять! - рявкнул он. Увидев, что служанки застыли в ступоре.
Ещё бы им не застыть. Он сам от себя такого не ожидал. Комната на верхних этажах - это знак почтения и уважение, знак доверия и дружбы. Комната рядом с хозяйской - это только для членов семьи и только для самых близких! Постелить в хозяйской спальне? Да, такой чести не каждый эльфийский ребенок в своей жизни удостоился! Его родной сын так точно ни разу!
А вот она лежит тут и еле дышит. Может и не доживет до утра…. Слишком поздно он спохватился. А если бы не те служанки!
Он чувствовал, как ярость безудержно закипает в нем!
- Отец! - окрик вывел его из этого транса. - Что с тобой? Что здесь происходит?
Это был его родной сын, Бинкиниэль. Дурацкое имя. Но его жена в ту пору любила рыцарские романы. А он очень любил жену! Плоть от плоти, кровь от крови. И он не знал, как ему объяснить свое поведение. В конце-концов, он себе не мог ничего объяснить!
- Кто она? - спросил между тем сын, присаживаясь на край постели. Хотя это он, конечно, зря!
Кровать не выдержала и рухнула на пол… Оллавиэль успел отскочить Бинкиниэль - нет!
Когда Оллавиэль встал на ноги, то первое, что увидел, это взгляд сына Он смотрел на него, как смотрят на падшего героя - с недоверием (неужели это правда), непониманием (как ты мог?) и ужасом (ты просто чудовище!). И было от чего! В падении он подхватил девочку, и теперь он крепко держал её одной рукой и смотрел на кровь у себя на руках. Он осторожно перевернул её и в шоке уставился на спину ребенка. Она была вся исполосована!
- О, Господи! Отец, - вскричал Бинкиниэль, отбросив всю свою эльфийскую сдержанность. - Кто это сотворил?!
- Лиаминиэль, - еле слышно проговорил Оллавиэль, что было признаком страшной ярости.
Но сын с такой особенностью отца был не знаком, поэтому продолжил подливать масло в огонь.
- Как ты мог такое допустить! - он был зол. А ещё ему было ужасно стыдно за то, что отец такое допустил. - Она же ребенок! Ты посмотри на неё! Ведь такое не каждый взрослый переживет! Куда ты смотрел?!
- Бинкиниэль, - от этого голоса, казалось, даже стены поежились, - отнеси нашу гостью в мои покои и проследи, чтобы служанки напоили, накормили и обработали ей раны. А я проконтролирую, что бы Лиаминиэль раз и навсегда запомнил, что такое эльфийская гостеприимность.
И ушел.
Лиаминиэль потом ещё долго кричал во дворе, но Бинкиниэль был занят вытаскиванием их маленькой гостьи с того света. Это было крайне трудно, но они с отцом справились, и на рассвете третьего дня малышка открыла глаза.
Увидев рядом эльфов, она непроизвольно дернулась. Но потом, опознав одного из присутствующих, прохрипела еле слышно:
- Домой!
- Тебе пока никуда нельзя! - мягко ответил ей Оллавиэль.
- Домой! - умоляющий взгляд тронул бы даже каменную душу.
- Хорошо! - у него, что бы ни говорили и ли не думали по этому поводу, душа не каменная. - Как только ты поправишься!
Девочка отвернулась от них явно в обиде и, не желая продолжать начатый разговор.
- Прости меня…, - начал было Оллавиэль, но под, кажется, всевидящим взором ребенка быстро сник. Он как-то только сейчас понял, как виноват. Одного "прости" за такое не хватит!
- Давай познакомимся, - попытался разрядить обстановку Бинкиниэль. Все-таки, он тоже чувствовал свою вину за произошедшее, пока она была гостьей в его доме. А для эльфа гость - это все! Навредить гостью в доме? Да ещё и ребенку?! Это немыслимый позор!
Под взглядом девочки поежился и этот эльф, но не сдался.
- Я сын Оллавиэля…, - попробовал он снова, но девочка просто отвернулась от него, не произнося ни слова.
И тут единственному сыну главы дома стало крайне не по себе. Она молчит и молчит. Не смотрит по сторонам…. А ведь когда приехала, была таким любопытным ребенком! Он вспомнил, как она выглядывала из-под отцовского плаща, и как держалась за его руку, потому, что боялась…
И тут до него, наконец, дошло!
- Ты боишься?
Это был только вопрос, но девочка, наконец, признала их существование, пусть и коротким взглядом, лишь слегка брошенным в их сторону. Но это было начало, лед тронулся!
- Меня зовут Бинкиниэль! - продолжал закреплять успех он, и сам не ожидал, что это вызовет такой живой интерес.
- Бен… бин…киль…Бинки! - окрестила его малышка, и неожиданно для самого себя, ему это понравилось.
- Ну, пусть так. А тебя как зовут?
- Точно! А ведь мы так и не придумали, какое имя тебе дать… - вспомнил Оллавиэль.
Он задумчиво посмотрел на неё и на сына, и принял решение.
- Знаешь, ты сделала то, что считалось в принципе невозможным! Ты помогла мне проститься с моей женой. Это было очень важно для меня! - с абсолютно искренним и серьезным видом говорил эльф, под пристальным взглядом сына. - Ты облегчила её боль, пусть и ненадолго! Я хочу дать тебе имя, такое же важное для меня, как и твой поступок!
Казалось, торжественность момента прочувствовали даже стены!
- У моего рода есть символ, известный лишь истинным представителям нашего рода! Это клинок, которым владел основатель рода. О том, что символ у нас клинок - знают все! Но только истинные уроженцы знают, что имя ему Дамиан! Это для меня не менее важно, чем ты! Поэтому, если ты согласишься, стать моей приемной дочкой и частью нашего рода, я дам тебе имя Дамиана!
Девочка склонила голову на бок в раздумье. О чем она там по своему раздумывала, но пришла к ответу:
- Домой!
И, уронив голову на подушку, умиротворенно уснула.
- Я так понимаю, это был ответ - нет? - сын посмотрел на отца ошарашено и в то же время, вопросительно. В этом вопросе он был полностью солидарен с отцом. Пока они её выхаживали, малышка успела стать ему как родная.
- Это был ответ да! Только ей об этом знать не обязательно…
- Но отец! - вскочил на ноги Бинкиниэль. - Как ты себе это представляешь?
- Как-как, - буркнул Оллавиэль, - поживет тут немного, потом забудет, что у неё был ещё какой-нибудь дом. Маленькие дети они быстро все забывают, а всем скажем, что в своем безграничном горе и милосердии, после потери родной дочери я приютил сиротку, прибившуюся к моим воротам. Хотя нет! Слишком много народу видело, что я привез её на лошади… Тогда скажем, что я нашел её в лесу, и, в благородстве своем, не смог оставить одну на растерзание волкам. Ну, в принципе, это ведь почти, что, правда. И не смотри на меня так! Во-первых, некуда ей идти, раз её до сих пор не хватились! Во-вторых, слишком греет она сердце своим присутствием! Не смогу её отпустить…
Его слова как всегда были преисполнены логики и расчета, и только на последних словах в них проникла горечь и отчаяние. Только сейчас он, наконец, осознал, насколько одиноким сейчас чувствовал себя отец.
Разве мог он ему перечить?
…
И вот он, долгожданный вечер!
Дамиана косила от него как могла! Его уже четыре раза переносили по самым разным причинам!
Но, в этот раз отец сказал, что этот вечер состоится, даже если небо рухнет ему на голову! Дамиана на минуту задумалась, сможет ли она такое организовать, но увидев расширившиеся от ужаса глаза своей мачехи, отмела эту мысль.
Что тут скажешь, ну, не любит она эти балы!
Даже если забыть, что она практически не умеет нормально танцевать (точнее, умеет, но ТАК танцевать у эльфов не принято). Никого там не знает. Да и все эльфы всегда смотрят на неё свысока, принимая за игрушку их повелителя, которая со временем ему наскучит. А, то, что дочкой её признал, так, очередная блажь. Ну, проиграется немного в любящего отца, надоест и отправит девчонку туда, откуда взял. А раз так, то чего с нею церемониться? Он даже сын властелина практически всегда на неё орет, строжит и учит, как жить! Она ж совсем дикая. Как тот лес, в котором её нашли.
Так, что не любит Дамиана эти балы!
А тут ещё отец ходит мрачнее тучи и постоянно вздыхает. Стоит ей с ним заговорить - отводит глаза и по полдня от неё прячется.
Дамиана сначала думала, что он на неё сердится. Но по здравому размышлению пришла к выводу, что конкретно сейчас не за, что. Потом ей пришла в голову догадка, что он знает про её делишки и про родовой камень (ну, брала! ну пользовалась! ну, без разрешения! Что ж теперь, за это наказывать?).
Но потом поняла, что если бы знал, то уже наказал бы, и построже, а не бал тут устраивал…. А может, мелькнула ужасная догадка, бал и есть наказание? С него станется!
Он в этом плане, когда просек, что обычные методы не помогают и даже делают хуже, стал проявлять такую изобретательность!
Стоило один раз поиграть с его луком без разрешения! Домино аж поморщилась от воспоминаний.
Да, взяла лук! Да, играла! Да, без разрешения! Да, подстрелила одного из важных гостей в пятую точку! Так, ведь от такого не умирают! Тот хмырь, по крайней мере, не умер!
Тоже интересный народ эльфы. Знал же, что не умрет. Так, чего спрашивается, было так орать!?
А, папа-то, папа!!! Как разошелся! Мало того, что на неделю её запер, запретил на любимой лошади месяц ездить (что само по себе можно было, смело приравнивать к издевательству над детьми!) и оставил без сладкого на неопределенный срок, так потом ещё заставил её учиться стрелять из лука!
Её до сих пор передергивало, когда она об этом вспоминала!
Дамиана ещё раз обдумала мысль с наказанием, но тоже её отмела. Если бы оно и вправду было так, то Бинки уже ходил бы весь такой довольный и гордый собой. Все эти воспитательные меры, это его рук дело. Что бы ему сто лет десерта не пробовать! А тут ходит, уже который день злой как черт! Слуги его огородами обходят! Он такой злой в последний раз был года три назад. Правда Домино так и не узнала почему. Но судя по отдельным фразам, что она уловила из разговоров слуг, это из-за того, что он подрался на дуэли и проиграл. Причем дуэль была из-за женщины!
Может опять с кем подрался? Хотя, Домино кобчиком чуяла, что не совпадение это, что и отец, и брат шарахаются от неё. Даже больше, чем от мачехи!
Кстати, о мачехах!
Домино взвыла и заорала, как недорезанная. Сначала горничная больно проехалась жесткой мочалкой по спине, что бы стереть загар (типа, леди неприлично ходить с таким загаром, а на самом деле мачеха приказала хорошенько поиздеваться, знает ведь, что загар не свести!), но самое страшное началось потом! Ей начали делать прическу!
Об этом страшном эпизоде следует упомянуть отдельно.
Дело в том, что от природы волосы у Домино густые, и слегка вьющиеся. К тому же, точно так же как и их хозяйка не поддавались влиянию извне.
По человеческим меркам её локоны были вершиной совершенства!
Но не по эльфийским канонам, чьим ярым приверженцем была её мачеха!!!!
Эльфийская леди, должна быть высокой (что поделаешь, против природы не попрешь - ноги длиннее не сделать, мачеха проверяла!), стройной (ну, хоть какое-то соответствие стандартам), с идеально бледной кожей (где уж ей грешной), голубоглазой (ну, тут даже любимая "матушка" оказалась бессильной) и, всенепременно КРОТКОЙ, ПОКОРНОЙ и НЕЗАМЕТНОЙ!
Короче полая противоположность Домино. Особенно, что касается последних трёх пунктов. Хоть, вся её семья честно пыталась…
Но, отставим это лирическое отступление. Потому, что в этот момент Домино пытали!
Сначала, волосы пытались с помощью специальных принадлежностей, чьих названий Домино не знала, вытянуть до пусть не идеальной, пусть хоть какой-нибудь прямоты. Но не тут, то было! Волосы отреагировали, весьма своеобразно, завившись ещё сильнее! И начали биться током!
Тогда советом во главе с мачехой было принято волевое решение сделать ей прическу. Для эльфийской леди позорище, которого ещё не бывало! Но, по мнению того же совета, лучше так, чем с завитыми волосами!