31
Видение накатило неожиданно, как обычно. После рабочего дня, поговорив по радио с Велимиром, который завтра вечером будет ждать меня в Ольгинске, я лег спать. Заснул мгновенно и сразу же обнаружил себя в теле Отти Гореля, который находился в роскошном кабинете и смотрел на пожилого блондина в расшитом позолотой сюртуке. Сразу поступила первичная информация из головы предка, и мне пришлось расслабиться. Все равно ничего изменить или как-то повлиять на ситуацию я не мог. Просто зритель, и не более того…
- Значит, вы утверждаете, что восстание неизбежно?
Губернатор провинции Фризия князь Вернер, собеседник Гореля, посмотрел на него, и полукровка коротко, по-военному кивнул:
- Так точно, господин губернатор. Местные сепаратисты подняли голову, и в городе вот-вот начнутся массовые беспорядки.
- Какова цель мятежников?
- Как обычно, провозглашение независимости.
- И что вы предлагаете?
- Нанести упреждающие удары по базам и лагерям мятежников.
- И вы готовы это сделать?
- Да. Войска Фризского военного округа приведены в боевую готовность и ждут приказа. Правда, сил под моим командованием немного, но мы справимся. А если нам помогут ваши дружинники, тогда все сделаем за сутки.
- Вам известно, кто стоит во главе сепаратистов?
- Нет. На то, чтобы размотать весь змеиный клубок, не хватает времени.
- А ваша разведка не может ошибаться?
- Сведения точные. - Горель положил левую ладонь на рукоять меча и кивнул на стол губернатора, где лежала обтянутая красной кожей папка. - В моем докладе все есть, донесения агентов, копии допросных листов и планы по уничтожению противника. Так что дело за малым, нужна ваша подпись - и мои полки наведут порядок.
Губернатор нахмурился, плотнее закутался в толстый суконный плащ и сказал:
- Ступайте, генерал Горель. Мне надо подумать.
- Но время дорого…
- Я сказал, что должен подумать. - Губернатор оборвал полукровку, который, как выяснилось, уже был в чине генерала, и взмахнул рукой. - Идите и не предпринимайте никаких действий. Вскоре вы получите подтверждение приказа. Несколько часов ничего не решат.
- Слушаюсь!
Вновь короткий кивок Гореля, а потом четкий поворот на месте - и он вышел из кабинета…
Полукровка удалился, а я остался, бесплотной тенью повис в помещении и стал свидетелем разговора губернатора с его секретарем. Раньше такого не было. Но я не волновался и продолжал наблюдать…
Размеренный звук шагов генерала Гореля стих сразу, как только военный оставил кабинет губернатора.
Некоторое время князь Вернер стоял на месте, видимо, размышлял. Но затем он подошел к окну, щелкнул пальцами - и к нему подскочил секретарь, невысокий смуглый чиновник в сером сюртуке, белых панталонах и красных туфлях.
- Да, ваша светлость. - Верный слуга князя склонился в полупоклоне.
- Вызови на связь тысячника Ампелена и передай ему мой приказ - генерала уничтожить, сегодня же, вместе со всеми его близкими и слугами. В живых не оставлять никого. После чего пусть наши воины и повстанцы атакуют казармы республиканских псов и дома их прихлебателей, в первую очередь офицеров, купцов и учителей.
- Ваша светлость, еще не все наши сторонники вошли в город…
- Ничего. Нас больше, и мы на своей земле, а республиканцы чужаки.
- Как скажете, господин. Ваше слово закон для каждого фриза.
Секретарь вновь поклонился, сделал шаг назад, развернулся и вышел. А его господин, полное имя которого звучало как Вернер тан Фриз, посмотрел вниз и увидел, как слегка припадающий на левую ногу генерал садится в окруженную конными арбалетчиками карету, и прошептал:
- Прощай, Отти Горель, герой республики и храбрый воитель. Твое время прошло, и ты должен уйти в небытие.
Словно услышав губернатора, который в самом скором времени планировал стать самовластным королем, как его далекие предки, генерал замер и бросил взгляд на окно. Но разглядеть князя он не смог, стекло было темным, а Вернер улыбнулся и покачал головой:
- Чует неладное, волчара, а сделать уже ничего не может, ибо поздно…
Видение подернулось дымкой, и вновь я оказался в теле Гореля.
Генерал Отти Горель, командующий Фризским военным округом, добирался до своего дома, который пару недель назад был подарен ему губернатором, недолго, поскольку тот находился в нескольких кварталах от резиденции местного правителя. И на душе старого воина, которому не так давно исполнилось шестьдесят лет, было неспокойно. Он чувствовал, что опасность рядом, но не видел ее, и это было очень плохо. Всю свою жизнь Горель воевал и не раз глядел в лицо смерти, которая страшилась его храбрости и отступала, и генерал ненавидел интриги. Поэтому он долгое время не соглашался на перевод из действующей армии на гарнизонную службу. Однако личный приказ Республиканского Совета, а самое главное - рождение долгожданного сына заставили его покинуть беспокойное пограничье и переехать в провинцию Фризия, тихую и спокойную, где всеми делами заправлял наследный губернатор Вернер и давно не происходило ничего, на что стоило бы обращать внимание. Поэтому свое будущее генерал видел четко и ясно - еще пять-шесть лет гарнизонной службы, звание маршала, пенсия, переезд в Теренгард, где невдалеке от столицы у него было небольшое поместье с виноградниками, и спокойная старость.
Однако произошло то, чего никто не ожидал. В Республике стали происходить мятежи, и даже спокойная Фризия была готова взбунтоваться, а сил у Гореля немного. В общем, беда. А из республиканской столицы генералу вместо помощи присылали только указы, причем настолько противоречивые, что он, читая их, частенько впадал в ярость. Один член Совета писал - оставь провинцию и вместе с войсками, бросая склады с амуницией и военные мануфактуры, срочно выдвигайся в Теренгард, где тоже неспокойно. Другой - оставайся на месте и удерживай Фризию, продержись год, и к тебе перебросят пару карательных корпусов, которые наведут порядок и вычистят леса. Третий - вступи с мятежниками в переговоры и ни в коем случае не допускай кровопролития, не реагируй на провокации и держи крепости. А четвертый посвятил генералу героическую поэму, а под ней приписка - все пропало, спасайся, доблестный герой. И как на это должен реагировать профессиональный военный, за плечами которого вылазка в горы Найет, служба на границе и несколько военных кампаний? Да никак. В конце концов, Огги Горель перестал ждать приказов, сблизился с губернатором Вернером и решил навести порядок собственными силами. Это правильно, но все равно что-то было не так, и это угнетало полукровку настолько, что он едва не повернул обратно во дворец Вернера, от которого собирался потребовать более четкого ответа. Но пока он размышлял и сомневался, карета въехала во двор генеральской резиденции, и он увидел Вейни, которая вышла встречать его вместе с сыном, пятилетним Урри.
С Вейни, которая была его наложницей, Отги Горель встретился во время похода в Тайрогон, приграничную область на севере. Там проживали вольные кочевники и варвары, которые часто тревожили республиканцев. И в этом не было ничего необычного. Бедные и нищие северяне налетали на богатые республиканские провинции, если получалось, грабили деревеньку-другую, насиловали женщин и убивали мужчин, хватали, что плохо лежит, и отходили, а пограничники преследовали находников, истребляли без всякой жалости и громили северные кочевья. Вот в одном из таких стойбищ генерал и приметил дочь вождя, статную русоволосую девушку с зелеными глазами, которая стала его военным трофеем.
Нельзя сказать, что Горель любил Вейни. Нет. Генерал вообще никого не любил, разве только родную мать, покойную Луизу эль Трай и своего наследника. Поэтому даже суровые республиканские ветераны, которые служили под его командованием, считали генерала очень черствым человеком. И это было так. Ведь он заковал свою душу в непробиваемую броню и к прекрасному полу относился без всякой романтики. Есть рядом смазливая баба с хорошей фигурой и не сильно потасканная - хорошо. А нет - ничего страшного, можно потерпеть. И даже появление Вейни не изменило его отношения к женщинам. Он так и не женился, а Вейни так и осталась наложницей, которая родила ему наследника и периодически делила с ним постель, но не могла претендовать на свободу.
- Господин, - Вейни, потупив взор, обратилась к генералу, когда он вышел из кареты, - будут какие-нибудь распоряжения относительно ужина?
- Нет. - Горель посмотрел на своего сына, который был похож на него, и, как всегда, на его губах появилась улыбка.
- Мы можем идти? - спросила наложница.
- Да.
Вейни и ребенок, который был рад видеть отца и тоже улыбался, повернули к дому. Но когда они стали подниматься по ступеням, генерал окликнул девушку:
- Вейни, собери вещи. Возможно, вам придется уехать.
- Куда? - Девушка обернулась.
- Не твое дело!
Наложница, которая заметила, что Горель вновь стал хмурым и машинально, сам того не замечая, поглаживает левое бедро - верный признак, что он не в духе, - промолчала и увела ребенка в дом, а генерал поднялся в свой кабинет и принял рекомендованную целителями микстуру. После чего он попытался заняться бумагами, но работа не пошла. Затем Горель начал точить меч, но вскоре оставил это занятие. И что бы он ни делал, все было впустую. Чувство тревоги нарастало. Опасность приближалась. Вновь заныла старая рана на бедре, а микстуры уже не помогали. И тогда он вызвал к себе адъютанта, капитана Адальберта Варника.
- Вызывали, ваше высокопревосходительство? - Адъютант, бывалый седой вояка, который поднялся из рядовых, встал в дверях.
- Да. - Генерал поморщился и спросил: - Сколько у нас в доме воинов?
- Два десятка легких кавалеристов эскорта, взвод охраны и маг, господин Фрацц.
- Хорошо. Прикажи всадникам седлать коней, поедем в казармы за городом. Маг с нами, и Урри с Вейни возьмем. Охране удвоить посты.
- А слуги?
- Они останутся.
Адъютант покинул генерала, но практически сразу вернулся, и Горель спросил:
- Что-то забыл?
- Мой генерал, у ворот толпа собирается. У горожан в руках дубины и топоры, и они настроены агрессивно.
- К оружию! - воскликнул генерал. - Мы опоздали! Восстание началось раньше! Воинов к воротам! Всадникам приготовить лошадей! Урри и Вейни в карету! Мага предупредить не забудь! Живее!
- Есть!
Варник убежал выполнять приказ, а генерал достал походную сумку, скинул в нее все документы, какие были в сейфе и на столе, а затем стал облачаться в броню. Войлочная поддевка на тело - и поверх нее ламеллярный доспех. На голову круглая каска с красным гребнем, на ноги поножи, а на руки широкие бронзовые браслеты.
Генерал и его воины торопились. Но они не успели. С криками и воплями толпа навалилась на ажурные кованые ворота и сломала их, а затем прорвалась во двор. Фризов было много, несколько сотен, а воинов мало, и республиканцы поздно объявили тревогу. Однако они бились до последнего и прикрывали своего генерала, сколько могли, и на помощь солдатам поспешил маг.
Господин Фрацц был опытным чародеем, и он сразу же бросил в толпу ветвистую молнию. Это остановило вооруженных дубинами, топорами и ножами городских бездельников, которых подгоняли опытные горлопаны. И наверное, маг мог переломить ход боя. Только по нему открыли огонь арбалетчики, и господин Фрацц, получив в правый глаз короткий арбалетный болт, упал под ноги мятежников, и они хлынули в дом.
Пока воины умирали, генерал, его адъютант, наложница и юный Урри выбрались в сад за домом. Они собирались выскользнуть в город и затеряться в нем. Но у них ничего не вышло. Точнее, спаслись не все. На узкой улочке за домом генерала беглецов поджидала засада, и это были не местные оборванцы, а закованные в броню дружинники князя, которые быстро приближались к республиканцам.
Горель, посмотрев на своего сына, погладил его по голове и, передав Варнику сумку с документами, сказал:
- Бегите! Спасайтесь! Налево проулок! Вы успеете скрыться!
- А как же вы, мой генерал?! - воскликнул адъютант.
- Я вас догоню! У меня шансов прорваться больше!
Варник схватил за руку наложницу, которая в свою очередь держала ребенка, и потянул девушку за собой, к спасительному проулку. А генерал, выхватив меч, бросился на врагов. Он знал, что главная Цель для дружинников - именно он. Но Горель не мог отступить и сбежать, потому что за его спиной оставался сын.
На ходу частично трансформировав тело, с жутким волчьим воем, Горель врубился в толпу врагов. Полукровка двигался очень быстро, гораздо быстрее обычного человека, и его клинок кроил, рубил и пронзал тела фризов. Заляпанный кровью, он двигался сквозь строй дружинников, убивал их и почти прорвался, когда на его пути встал один воин. Это был достойный противник, судя по рыжим волосам и змеистым татуировкам на щеках, наемник с востока, и генерал бросился на него.
Размен быстрыми ударами, и противники разошлись. Опять сблизились, и генерал сделал выпад в лицо наемника. Тот отскочил назад, а Горель прыгнул за ним. Четкий вертикальный удар от головы вниз - и вновь столкновение мечей. Полоборота влево - и новый удар, наискось, справа и в шею. Наемник парировал удар и правой ногой попробовал провести подсечку. Однако Горель был готов и ушел в сторону. Вновь зазвенела сталь. Клинки бились, и каждое столкновение отдавалось в руках и плечах полукровки. Противники постоянно ускорялись, и наконец генерал достал наемника. Его клинок вспорол горло врага, и наемник, захлебнувшись кровью, свалился на грязную мостовую.
Горель хотел обернуться, позади опасность, и в этот момент в спину генерала вонзились сразу два копья. Дружинники атаковали с тыла, и увернуться не было никакой возможности, а затем на тело Отти Гореля обрушились мечи.
Генерал умирал и не чувствовал боли. Полукровка отключил ощущения и улыбался. При этом, как ни странно, Горель был счастлив, ибо его сын будет жить…
Меня вышвырнуло из видения, и я проснулся. Несколько минут лежал с открытыми глазами и вспоминал смерть генерала, с жизни которого начались мои странствия по кровной памяти и знакомство с предками. Печально, конечно, что он так погиб, но иначе и быть не могло - ведь Горель воин, и горевать о нем не стоило. Все-таки жил он много тысяч лет назад, в другом мире, который, как мне кажется, находится от Земли и Кромки очень далеко.
Я попытался вновь заснуть, однако не получилось. За окном громко лаяли сторожевые псы, которых нам подарили росаны, и это раздражало.
Одевшись и проверив пистолет, я покинул дом, остановился на ступенях и осмотрелся. Собаки, здоровенные волкодавы, оскалившись, лаяли в темноту, а наши караульные ходили между домами и перекликались друг с другом:
- Гоша! Что там?!
- Чисто! А у тебя!?
- Тоже никого!
- Тепловизор работает?
- Да!
- Периметр обходили?
- Три раза уже! Колючка на месте, сигналки не тронуты!
- Валдай! Чего молчишь!?
- Здесь я!
- Уйми собак!
- Попробую!
В голосах воинов не было тревоги. Скорее всего, псы лаяли на ночных стервятников или мелких животных, которые часто проникали на гору и ворошились в мусорном баке возле кухни. Хотя интонация у них была другая, более злая и надрывная, словно на крупного зверя или чужого человека. Но откуда здесь взяться чужакам или хищникам? Мимо тепловизоров, детекторов движения, минных полей и часовых не проскочить, наши спецназовцы пробовали, и у них ничего не вышло.
Присев на ступеньки, я хотел закурить и потянулся к карману куртки. Однако вспомнил, что бросил курить еще год назад, и усмехнулся.
Впрочем, усмешка быстро исчезла. В висок словно иголкой кольнули. Опасность? Да.
Автоматически расстегнув кобуру, я вытащил пистолет и повернулся туда, откуда, если верить чутью, грозила опасность. Из темноты приближался человек, и я его окликнул:
- Стой! Кто идет?!
- Свои, - спокойным тоном ответил человек, продолжая идти, но голос был незнакомым.
"Может быть, я ошибаюсь, но плевать на это", - промелькнула у меня мысль, и палец потянул спусковой крючок.
Выплевывая пули, пистолет задергался в руках, и я не попал. Дистанция метров десять, не больше. Промазать практически невозможно, однако незнакомец был неестественно быстрым. Делая резкие непредсказуемые рывки из стороны в сторону, этот гад смог увернуться от пуль и оказался рядом.
- Сука! - выдохнул я и, надеясь, что на выстрелы прибегут воины, прыгнул на него и занес пистолет.
Я хотел ударить незнакомца стволом по лицу. Однако он перехватил мою руку и сбил меня в снег. Рывками я попытался вывернуться, но противник был очень силен и ловок. Он не дал мне не единого шанса, и тогда я попробовал закричать.
Однако противник ткнул мне в лицо смазанную непонятной мазью вонючую тряпку, и мир моментально погрузился во тьму. Меня вырубили и лишили свободы. Я оказался пленен и ничего не видел, не слышал и не мог позвать на помощь. Хотя некоторые чувства все-таки остались, потому что я ощутил, как мое тело закинули на спину и куда-то поволокли, а потом обвязали веревкой и словно бревно стали опускать в бездну.
32
Под нос поднесли пузырек с нашатырным спиртом, и я пришел в себя. Глаза слезились, а нос был забит пылью. Руки и ноги связаны. Оружие у меня конечно же отобрали. Отыскали даже небольшой клинок, который был спрятан в ботинке. А еще не было артефактов, которые мне подарили росаны. Дело дрянь!
Встряхнув головой, я огляделся. Мы в лесу, который с трех сторон окружал гору с рунным камнем. На вершине мечутся лучи прожекторов и раздаются еле слышные редкие выстрелы. Мою пальбу услышали, кругом была охрана, которая не смогла прикрыть командира, и теперь меня ищут. Однако не факт, что найдут. Ой, не факт! Ведь мои похитители не люди.
Почему я так решил? Достаточно посмотреть на их бледные лица и красные глаза, а потом увидеть небольшие, но очень острые клыки. Сомнений нет, это дампиры. Обычные демоны плодят полукровок-бесов, проводя генетические опыты над женщинами людского рода, а истинные вампиры точно таким же образом получают дампиров, наполовину людей, наполовину кровососов. Кстати, часто именно этих тварей принимают за вампиров, а зря, потому что настоящий потомственный кровосос имеет очень мало общего с человеком. Это монстр ростом свыше двух метров с крепкими жвалами, выпирающими из пасти, крыльями за спиной и длинными руками, которые оснащены прочнейшими длинными когтями.