Пэт широко улыбнулась и кивнула. Нэн удивленно переводила взгляд с одной девочки на другую. Марва рассмеялась.
- Покажи ей, - приказала она Пэт.
Пэт оглянулась. Вблизи их столика никого не было. Она сунула руку в широкий карман куртки. Но держала ее под столом, так что видеть могла только Нэн.
На ее ладони лежала подвеска-яблоко. Нэн увидела ее лишь на мгновение, потом Пэт снова ее спрятала.
- Но… - Нэн не верила своим глазам.
Марва снова негромко рассмеялась, глаза ее сверкали.
- Нет, это не та же самая. Там их было три или четыре - ты разве не заметила? Пэт стащила одну, когда я спрашивала цену.
Нэн стало нехорошо.
- Это… это воровство, - тихо сказала она. Марва продолжала улыбаться.
- Это игра, - сказала она. - Это двойной вызов. Одна выбирает что-то и спрашивает. А вторая, та, у кого в этот день вызов, должна стащить такое же. У меня есть деньги. - Она похлопала по кошельку. - Если нас кто-нибудь поймает, мы заплатим. Но до сих пор никому поймать не удавалось.
Пэт со своей кривой улыбкой наблюдала за Нэн.
- Струсила, - объявила она. - Но не думаю, чтобы она стала болтать. Загляни в свой левый карман, Нэн, дорогая. - Голос ее прозвучал резко и торжествующе.
Нэн, удивленная, потрогала карман. Пальцы ее наткнулись на острый конец карточки. Она потащила за нее и вытащила заколку с головой кошки.
- Нет… я не… - Она так испугалась, что готова была убежать от Пэт, от всех трех.
- Кто тебе поверит? - спросила Пэт. - Ты разглядывала ее; продавщица, наверно, это заметила. И, конечно, у тебя нет денег, чтобы заплатить за нее. Вот и хорошо. Если тебя поймают с этим, кто тебе поверит, если ты скажешь, что не брала?
Нэн затолкала карточку поглубже в карман. Ей стало холодно. Повторяется кошмарный сон, то ужасное чувство, которое вызывал в ней дядя Джаспер. Все, что сказала Пэт, правда. Как бы она ни отказывалась, кто ей поверит? Она не понимала, как Пэт положила заколку ей в карман; но то, что она там оказалась, было страшно.
Марва кивнула.
- Это с тобой проделала Пэт, - сказала она небрежно, как будто это пустяк. - Теперь ты имеешь право проделать то же самое с ней - это и есть двойной вызов. Не смотри так, словно наступил конец света. Дети все время так делают - это всего лишь игра.
- Осторожней, - прошептала Карен. - Официантка возвращается.
Нэн с несчастным видом смотрела на столик. Заколка словно огромной тяжестью оттягивала карман. Она должна от нее избавиться. Но как? Невозможно просто вернуться к прилавку и отдать. Как сказала Пэт - кто ей поверит?
- Ответь на ее двойной вызов, - настойчиво сказала Марва, когда официантка поставила сэндвичи и отошла.
- Нет. - Нэн была голодна, но теперь всякое желание попробовать сэндвичи исчезло. Вначале она испугалась, теперь начала сердиться. Дядя Джаспер считал, что может запугать ее и заставить стать шпионкой. А теперь эти три хотят заставить ее играть в их "игру". Она что-нибудь придумает: она просто обязана!
Пэт через стол посмотрела на Марву.
- Я вам говорила, - презрительно сказала она, - у нее не хватит храбрости. Только посмотрите на нее. Еще минута, и она все выложит!
Нэн протянула руку к сэндвичу, откусила и начала жевать. Почему-то у него был вкус яблок с корицей, хотя сэндвич с салатом с цыпленком. Она перехитрила дядю Джаспера - хотя это был только сон. А значит, должна поступить умней Пэт и остальных.
- Я не расскажу про вас… - начала она.
- Еще бы! - выпалила Пэт. - Только попробуй…
- Но никакого вызова Пэт давать не буду, - продолжала Нэн так, словно ее не прерывали.
Она положила сэндвич. Не могла есть еду, за которую обещала заплатить Марва, - боялась подавиться. И прежде чем кто-нибудь из девочек смог пошевелиться, встала.
- До свидания, - сказала Нэн и пошла, не оглядываясь.
В вестибюле чайной комнаты она подошла к девушке, которая принимала сумки.
- Скажите пожалуйста, - ей потребовалось собрать все мужество, - где здесь возвращают найденные вещи?
- Можешь оставить прямо здесь.
Нэн достала заколку с прикрепленным к ней ярлычком.
- Я нашла это.
- О! - Девушка взяла заколку. - Должно быть, выпала у кого-то из сумочки. Это случается время от времени. Спасибо. Мы оставим ее на время - может, кто-нибудь спохватится. Если оставишь свое имя…
Нэн покачала головой.
- Мне она не нужна - просто она не моя.
Кто-то отодвинул ее, чтобы оставить тележку с покупками, Нэн вышла и направилась к лифту. Она испытывала такое же облегчение, как во сне, когда мальчик, которым был Крис, забрал то, что лежало в тайнике гостинцы "Благородный олень". Все-таки она бросила этот двойной вызов, но не так, как планировали те три. Она вернула заколку и не рассказала о них. Может, следует рассказать. Но она не могла заставить себя. Хотела только не иметь ничего общего с их "играми".
Нэн понимала, что они теперь постараются сделать ее жизнь более трудной. Придется быть внимательной, особенно когда рядом Пэт. То, что девочка могла сунуть ей заколку в карман так, что она не заметила, потрясло Нэн.
Как можно быстрей она пробралась через толпы покупателей: боялась, что Пэт и остальные могут причинить ей какие-нибудь неприятности. И с облегчением вздохнула, только выйдя на улицу.
Возвращаясь домой по мокрому снегу, Нэн позволила себе впервые вспомнить свой сон, вспомнить во всех деталях. Если бы она не устояла перед дядей Джаспером - что ж, может, не смогла бы сегодня победить Пэт.
Но гостиница по-прежнему ее пугала. Она надеялась, что Крис оставит ее там, в ящике своего стола, и она никогда больше ее не увидит.
Когда тетя Элизабет спросила, как прошел день, Нэн отвечала уклончиво. Да, они ходили в "Ламли", да, Марва всех угостила ланчем. Но когда тетя Элизабет предложила, чтобы Нэн отплатила походом в кино в ближайшую субботу, Нэн сказала, что нужно подумать: у Марвы уроки танца. Это было правдой: Марва сама рассказывала об этом с гордостью.
Когда она пошла к себе, собираясь сесть за уроки, Крис поджидал ее в коридоре.
- Слушай. - Он схватил ее за руку. - Гостиница. Нужно ее спрятать в твоей комнате. Тетя Элизабет говорит, что необходимо переделать мой стол, и рабочий придет завтра. У меня нет места, куда не заглянула бы Клара…
- Я ее не хочу! - негромко, но решительно ответила Нэн.
- Ты должна ее взять! - так же настойчиво ответил он.
Нэн видела, что спорить с ним бесполезно. Хорошо, она возьмет ее и спрячет на дне платяного шкафа.
Но закончив для Краба отчет о прочитанной книге, Нэн не сдержалась, забралась в шкаф, достала сверток и развернула свитер, в который была укутана гостиница. Модель ее одновременно пугала и притягивала. Наконец, почти вопреки желанию, она поставила ее на столик у кровати. Если бы только она не казалась такой реальной!
Ей хотелось от нее спрятаться. Но она обнаружила, что не может. Позже, уже лежа в кровати, сонная, она отвернулась. Нэн хорошо знала, что гостиница здесь, но она не будет на нее смотреть!
7. Джентльмены
- Нэн!
Вначале голос доносился издалека, приглушенно.
- Нэн!
Она открыла глаза и села в кровати. Но это не ее кровать. В сером полусвете потолок сильно наклонен в одну сторону, и в этой стене, почти на уровне пола, маленькое оконце.
- Нэн! - В дверь рядом с постелью сильно застучали.
Должно быть, она проспала. Это ее зовет Эмми и… Нэн выбралась из-под одеяла и негромко ахнула, когда коснулась голыми ногами ледяных досок пола.
- Иду, - отозвалась она. Схватила первую нижнюю юбку, надела через голову и крепко завязала поверх рубашки, которую носила днем и ночью - в качестве пижамы. Потом вторая нижняя юбка, более плотная, и наконец шерстяное платье. Сначала она забралась в платье и только потом вытащила из-под кровати толстые шерстяные носки, которые связала сама, и сунула ноги в тяжелые неуклюжие башмаки.
Вода, которую она на ночь оставила в миске, у края затянулась ледком, а дыхание вырывалось белым паром. Нэн протерла лицо краем мокрой тряпки, расчесала волосы и заколола под чепцом. Остается передник. Завязывая его, она спускалась по узкой лестнице к теплу кухни.
Кук была раздражена: у них три гостя пережидают непогоду. Нэн придется тащить большие тяжелые медные кувшины с горячей водой - от них ноют плечи, - а потом относить леди горячий шоколад. Только бы тетя Пруденс не узнала о ее опоздании! Неужели ей так повезет?
- Ты едва не опоздала, девчонка!
Кук гремела посудой, как всегда, когда сердится. Нэн даже не пыталась извиняться. Кук все равно не станет слушать. Эмми скорчила рожу и предупредительно покачала головой. Тети Пруденс не видно. Хоть в этом повезло.
Эмми уже налила горячую воду из большого котла в кувшины. Нэн знала, чего та ожидает за свою помощь: порцию бекона из завтрака Нэн. Эмми всегда в чем-то опережает ее.
- Оленихе и Единорогу, - без всякой необходимости сказала Кук, просто чтобы показать, что здесь командует она.
Нэн кивнула. Пар от воды в кувшинах обжигал пальцы. Она покрепче ухватилась за ручки и пошла наверх по кривой лестнице, которой пользовались слуги.
В "Благородном олене" есть пять номеров, где можно остановиться на ночь. В старину в них останавливались по несколько человек. Сейчас у джентри другие обычаи. Конечно, слуга каждого джентльмена спит на полу на матраце, а в номере леди ночует ее служанка.
Как бы осторожно ни шла Нэн, немного воды переливается через край кувшина. Придется потом ее подтирать. Она поставила по кувшину у каждой двери с рисунком (нарисованы были застывшая олениха и скачущий единорог), постучала и вернулась в кухню, только услышав раздраженный ответ изнутри.
Кук суетилась у подноса с лучшим фарфором, ставила чашки, блюдца и кастрюльку с шоколадом. Но еще не наливала горячий напиток.
- Пока это еще не нужно, - она говорила скорее сама с собой, чем обращалась к девушкам. - Ни одна мисс не раскроет глаза, пока солнце не поднимется высоко. Не глазей на меня, девчонка, - обратилась она к Нэн. - Хозяйка ждет свой чай с хлебом в маленькой гостиной. Нарежь хлеб потоньше, никаких ломтей, какие едят пахари.
Нэн вытерла руки о край фартука и взяла белую буханку. Белый хлеб предназначен только для гостей и для тети Пруденс. Нэн слегка нервничала. Легко отрезать ломоть чуть шире или уже, чем нужно. В любом случае ее ждет выговор. И нужно помнить, что ее ждет не тетя Пруденс, а хозяйка Сэмпсон.
Не каждая женщина сумеет управлять такой большой гостиницей, как "Благородный олень". Госпожа Сэмпсон унаследовала ее от своего отца, Сэма, и превратила в хорошее место для ночевки. Когда дворяне едут в Рей или из него, обязательно останавливаются здесь.
Нэн положила три куска хлеба на тарелку с таким же рисунком, что и чашка с шоколадом, добавила кусочек масла, которое сама сбила два дня назад, еще поставила блюдце с вишневым джемом и чайную ложечку. Чай госпожа заварит себе сама, она держит его под замком в коробке.
Неся поднос со всей осторожностью, на какую способна, Нэн пошла по коридору. Ничего хуже, чем выронить поднос и разбить фарфор, с ней случиться не может. Хоть она и дочь сестры хозяйки, но горько пожалеет о своей ошибке.
Тетя Пруденс двадцать раз в день говорит, как ей повезло, что она может жить в "Благородном олене" - после того что случилось в Тилсворте. Нэн плотно поджала губы и постаралась не вспоминать.
Но сделать это было нелегко. Она снова видела высоко взметнувшийся огонь, слышала крики мужчин, которые выводили животных из амбара. Потом занялся дом - и теперь от него ничего не осталось, кроме ямы от погреба, вокруг которой растет шиповник, словно скрывая уродство. Папа - он той ночью сильно простудил легкие. И умер меньше чем через неделю. Мама - они с Руфью вернулись к бабушке, а земля - Джон ее продал. Он сказал, что не собирается рисковать и кончить жизнь так же, как папа.
Джон ругал папу, и мама сказала, что больше не хочет его видеть. И все потому что папа соблюдал закон и не хотел помогать "джентльменам", позволяя им ночью пользоваться своими лошадьми.
Джон говорил, что нет вреда в том, что действуешь вопреки плохому закону, эти законы слишком тяжелы для бедняков. Если и есть те, кто действует незаконно - вроде "джентльменов", которые доставляют товар, доступный по цене бедным людям, - то они делают добро.
Но папа - он говорил, что закон есть закон. Вначале он приютил подстреленного налогового агента, которого оставили умирать. "Джентльмены"-контрабандисты прикололи к двери предупреждение. Но когда им понадобились лошади, папа сказал "Нет". Джон говорил, что они считают, будто папа доносит королевским людям. И поэтому Тилсворт подожгли, а ко всем Мэллори, кроме Джона, те, кто поддерживает контрабандистов, стали относиться как к предателям.
Тетя Пруденс - она старшая мамина сестра и никогда не была замужем. Говорят, она решила никакому мужчине не позволять управлять собой и "Благородным оленем", который оставил ей отец. Она приняла Нэн, сказала, что та уже достаточно большая, чтобы быть полезной, но следила, чтобы племянница отрабатывала свой хлеб.
Нэн постучала в дверь и вошла, поставила поднос на стол и сделала реверанс. Тетя Пруденс взглянула на серебряные часы, которые висели у нее на поясе.
- Ты опоздала. Опоздание - это растрата времени, а время - деньги.
Нэн знала, что отвечать не следует. Это она поняла очень быстро после появления здесь. Тетя Пруденс критично разглядывала хлеб.
- По крайней мере нарезала правильно. - Говорила она таким тоном, словно ей не хотелось это признавать. - Ладно, можешь идти… У тебя должно быть много работы.
Нэн снова присела.
- Да, госпожа.
- Так займись ею.
Нэн торопливо направилась на кухню. Если не вернется вовремя, Эмми съест всю ее порцию бекона.
- И вот он держит полный кулак жира и никакого пони!
Громкий смех заполнял кухню. Перед огнем спиной к нему стоял Джошуа, старший конюх; он раздвинул полы своего жакета, чтобы согреть заднюю часть кожаных брюк. Кук, с гораздо более любезным выражением, наливала ему кубок, а Эмми сидела на стуле, ела с тарелки на коленях и слушала, широко раскрыв глаза.
Но когда Нэн вошла, Джошуа неожиданно перестал смеяться. Он недовольно посмотрел на нее, хотя продолжал широко улыбаться.
- Мы говорим о том, как недавно одурачили нового офицера. - Улыбка его стала злобной. - У джентльменов есть способ переправлять товар. Они бреют своих пони, намазывают их жиром, как Кук сковороду. Потом берут старую опытную кобылу, которая знает дорогу в темноте, и привязывают к ней пони. И не нужен человек, чтобы вести их. А если кто-нибудь попробует их поймать - как эти полицейские две ночи назад, не смогут. Этот Хейверс, он всегда что-нибудь придумает! Хитрый малый!
Нэн хорошо знала, что это предназначалось ей. Она не хотела смотреть на Джошуа. Вместо этого посмотрела на тарелку, которую пододвинула ей Кук. Хлеб и сыр - бекон Эмми уже съела. Нэн прислонилась к краю стола с посудой и принялась есть. Она говорила себе, что уловки контрабандистов для нее ничего не значат. Хейверс - она много слышала о нем. Хотя, конечно, это не настоящее его имя. Он может быть любым жителем деревни, за исключением священника и сквайра.
Все они считают ее отца глупцом - те, кто не зовет его предателем и говорит, что он передавал информацию командиру королевских солдат. Но сейчас это не ее забота. Если Хейверс захочет при дневном свете провести своих намазанных жиром пони по деревне, пусть ведет.
- Эй, в доме!
Голос, громкий и ясный, доносился снаружи, и все услышали топот нескольких лошадей на мощеном дворе. Джошуа, удивленный, оторвался от камина. Слишком рано для путников, и он считал, что сможет побыть немного в теплой кухне. С мрачным видом он направился к выходу.
Эмми с набитым ртом, продолжая жевать, выглянула в окно. И сразу повернулась.
- Это они!
- Кто они? - Кук отодвинула ее от окна.
- Солдаты! - Эмми проглотила еду. - И с ними раненый!
Кук, не оглядываясь, отдала приказ:
- Нэн, иди расскажи хозяйке. Ей решать.
Нэн побежала назад по коридору, постучала в дверь и вошла, не дожидаясь разрешения.
Тетя Пруденс нахмурилось:
- В чем…
- Тетя, госпожа, - торопливо поправилась Нэн, - там во дворе солдаты, и с ними раненый!
Тетя Пруденс долго молчала, оставаясь неподвижной. А когда встала из-за стола, на ее лице ничего нельзя было прочесть. Она решительно миновала Нэн и направилась к входной двери, которая вела прямо во двор конюшни. И задержалась лишь для того, чтобы снять с колышка плащ.
Конюшенный мальчишка уже смел снег со двора; здесь, топая и фыркая, стояли три лошади; их длинная зимняя шерсть заиндевела, как будто они давно были под открытым небом. Один человек в седле поддерживал другого, ведя на поводу и его лошадь. А третий стоял перед Джошуа, и из-под слегка раскрытого плаща виднелся форменный мундир.
- В чем дело? - Тетя Пруденс выступила вперед, и ее, как всегда, властный голос заставил обоих мужчин оглянуться.
- У меня раненый, хозяйка, он нуждается в убежище и лечении. Я Роберт Леггит, на службе короля.
Джошуа плюнул.
- Он полицейский. Вот кто он, хозяйка. - Он криво улыбнулся. - Вы ведь не хотите, чтобы они тут околачивались?
- Замолчи! - Тетя Пруденс перевела взгляд с мастера Леггита на бледного человека с закрытыми глазами. - Надеюсь, я знаю свой долг, сэр. Вносите его.
Час спустя Нэн переливала воду разливальной ложкой из кипящего котла. Ей пришлось побегать, принести мазь, которую тетя приготовила из трав, куски старой льняной ткани из маленькой комнаты в глубине гостиницы: там иногда на полу проводили ночь опоздавшие посетители. Тетя Пруденс и мастер Леггит работали вместе, вначале извлекли пулю, потом перевязали рану. Тетя Пруденс решила, что пациенту станет лучше, если выпустить немного крови: тогда не будет высокой температуры; но сказала, что аптекарь живет в десяти милях, да и не поедет он в такую погоду - снова пошел снег и стало очень холодно.
- Это неправильно! - негромко говорил на кухне Джошуа Кук и Эмми. - Этого парня подстрелил Хейверс. Думаете, ему понравится, что мы укрываем и лечим королевского офицера? Запомните мои слова, он нам за это отомстит! Госпожа слишком долго все делала по-своему; она считает себя выше любого мужчины. Ну, она скоро узнает. Верно, Нэн. - Он с улыбкой посмотрел на нее. - Ты ведь можешь ей рассказать, что бывает с теми, кто выступает против джентльменов?
Откуда-то Нэн набралась мужества, чтобы заговорить.
- А что она должна делать? Оставить человека умирать?
- Если он приведет к нам Хейверса, да, - ответил Джошуа. - Хочешь, чтобы "Благородного оленя" сожгли, как ваш дом?
Кук впервые покачала головой.
- Он не посмеет, Джош. Девочка права. Хозяйка только поступает как христианка, заботится о раненом.
- Хейверс посмотрит на это не так.
- Джошу, Кук - Эмми! - Вошла тетя Пруденс, с ее пояса свисала связка ключей. - У вас есть работа, занимайтесь ею. Нэн, леди из Леопарда проснулась. Немедленно отнеси ей шоколад.