Впрочем, даже со своими недостатками "98-е" прекрасно подходили для полетов, хотя и нажили себе немало критиков. Корабли имели тенденцию и при взлете, и при посадке вибрировать, причем обладали невероятной посадочной скоростью - в основном из-за невеликого отражения линейной силы тяжести, обеспечивающего приповерхностный подъем. Девять градусов свободы означали феноменальную маневренность, но в пределах пятидесяти тысяч футов над поверхностью приходилось каждую секунду, от взлета до посадки, крепко держать управление в руках.
Справа от Кэнби консоль помощника пилота была немного смещена к продольной линии судна, поэтому иногда правая щека помощника рулевого затекала. В свою очередь, у него создавалось впечатление, будто корабль медленно вращается вправо. Это чувство усиливалось по ночам или во время полетов вблизи поверхности в густых облаках. Для того чтобы поверить приборам, требовалась твердая дисциплина, особенно на высоте десяти тысяч футов, когда местная гравитация корабля не действовала. Кэнби вспомнил, как один переведенный на такой корабль новичок подумал, будто корабль вышел из-под контроля. Произошла настоящая битва с пилотом, до конца службы немало повредившая карьере новичка?
Взгляд через гиперэкраны на удалявшийся паром напомнил Кэнби, что он слишком замечтался. Зато, как Кэнби с улыбкой отметил про себя, у него появилась еще пара часов на осмотр корабля. Прыгнув на палубу самым привычным способом, Кэнби зашагал прямо в машинное отделение…
Следующий паром он тоже пропустил, исследуя каждый укромный уголок с растущим увлечением. На табличке изготовителя в крошечной кают-компании как дата выпуска значилось десятое декабря две тысячи шестьсот семьдесят девятого года - почти десять лет тому назад, - однако борт-журнал зарегистрировал только сто восемьдесят летных часов. Если бы не минувшие годы, корабль считался бы совсем новеньким. Убедившись в том, что обе кабины и двигатели полностью укомплектованы (по крайней мере на первый взгляд), Кэнби проверил просторный орудийный отсек и с изумлением обнаружил, что все, кроме громоздких ступеней, передававших энергию самим орудиям, осталось на месте.
Конечно, Кэнби уже знал, чего именно недостает. Еще снаружи он заметил металлические пластинки, прикрывавшие зияющие дыры, из которых когда-то высовывались уродливые сопла дисрапторных пушек.
Прислонившись к перилам на смотровой площадке второго уровня, Кэнби вгляделся в путаницу труб, оптических кабелей и волноводов. Сначала они обрабатывали энергию, а затем отражали ее на необычайно большую дисрапторную пушку. Теперь их питание из реактора возле кормовой переборки было отрезано, и сложный механизм превратился в бесполезный хлам, убрать который можно, лишь разрушив корпус корабля.
Кэнби кивнул. Ему стало ясно, почему корабли наметили на слом. Никто не хотел их приобретать, поскольку не представлялось возможным освободить место для груза. "DH98" годились исключительно для атаки, существуя лишь для того, чтобы летать и воевать, причем и то, и другое им удивительно хорошо удавалось.
Кэнби находился в кабине перемещений на правом борту, когда услышал донесшийся с дальнего конца подходного туннеля, который вел в основной корпус, женский голос:
- Эй, ты меня слышишь? Где ты там?
- Я здесь! - крикнул Кэнби, подбегая, чтобы посмотреть через туннель. - В кабине правого борта.
На том конце стояла женщина-охранник с короткими курчавыми волосами, веселыми глазами, пухлыми щеками с ямочками и большими красными губами.
"Хорошее лицо, - подумал Кэнби. - Такие как будто специально достаются только полнощеким женщинам".
- Пошевеливайся, парень, - сказала она ему. - Мы уже почти полчаса как закрылись. Пора по домам!
- Уже иду, - ответил Кэнби, застегивая пальто и спеша по туннелю.
Женщина не виновата в том, что он не был в "DH98" почти восемь лет.
- Прошу прощения, - извинился Кэнби, появляясь в центральном коридоре. - Похоже, я потерял счет времени.
- Ничего, - бросила охранница. - Мне уже приходилось видеть вашего брата. Что, не получается выбросить их из головы?
- Не получается, - признался Кэнби. - Они как бы стали частью тебя.
- Да, - согласилась женщина, встречаясь с ним взглядом. - Я понимаю. Кэнби улыбнулся.
- Говорите так, будто тоже служили во Флоте. Незнакомка кивнула.
- В Восьмом Флоте, - пояснила она. - Я помогала поддерживать их в космосе. Была главным инженером на одном из старых двадцать пятых "Нортонов".
- Двадцать пятые были отличными кораблями, - заметил Кэнби, внезапно почувствовав к женщине интерес. Та снова посмотрела ему в глаза.
- Я скучаю по ним, - призналась охранница, в глазах которой промелькнула отрешенность. - Понимаю, что вы чувствуете - по крайней мере отчасти.
Кэнби снова посмотрел на часы. Почти половина шестого.
- Наверное, завтра у вас выходной? - спросил он, чувствуя, как краснеет.
- Вот уж не думала, что вам это интересно, - ответила незнакомка с усмешкой. - И какие же будут предложения?
- Для начала - поужинать, - произнес Кэнби, тоже улыбаясь. - Ну а потом… видно будет.
- Что ж, считай, что договорились, парень, - заметила охранница.
- Зови меня Гордон, - попросил он. - Или лучше Гордо. Хорошо, э-э…
- Лейла, - подсказала женщина. - Лейла Петерсон, Гордо. Наверное, ты не удивишься, - добавила она, с легкой усмешкой показывая на свою пышную фигуру, - если я скажу, что здорово проголодалась.
- Меня уже трудно удивить, Лейла, - ответил Кэнби. - Тем более что я сам не ел с утра.
- Тогда вперед, - бросила Лейла и зашагала к выходу. - Позаботимся сначала о насущном.
На борту "KV388 #SW799"
Космос
В это же самое время далеко в межзвездном пространстве два "KV388" Кобира приближались к кораблю "Умбрика Мару", похожему скорее на замызганный старый скотовоз, неуклюжий и угловатый, да к тому же еще без атмосферной экранирующей оболочки для посадки. Издалека корабль напоминал гигантское жирное насекомое, которое тащило на спине полдюжины крупных личинок: атмосферные "челноки" часто перевозили грузы на поверхность и обратно. Громоздкое судно пересекало космос, очевидно, на предельной скорости и, также очевидно, избегало главных космических маршрутов. Внимание пиратов как раз и привлекло то, что корабль тщательно уклонялся от любого проложенного курса среди так называемых цивилизованных планет. Два злоупотреблявших термоядерной энергией двигателя, расположенных на длинных аутригерах по обеим сторонам продолговатого корпуса, с такой силой выбрасывали в космос излучение, что перехват обещал стать невероятно сложным.
Кобир делал последние приготовления к нападению, лично сидя за штурвалом "#SW799". Интуиция и ум подсказали Кобиру, что его ждет необычная - причем очень высокая - награда за труды. Скорее всего экипаж преследуемого корабля состоит из головорезов, которые так же желали сражаться за свой груз, как кирскианские пираты желали этот груз отнять. Кобир улыбнулся, представляя, как капитан этого корабля нервно ведет наблюдение, зная, что излучение из двигателей почти не позволяет разглядеть что-либо с правого борта. Кобир непременно собирался воспользоваться этим и с помощью мелкокалиберных дисрапторов лишить торговое судно коммуникационной антенны, прежде чем оно успеет попросить о помощи по гиперсветовому передатчику, сигналы которого мгновенно проникают сквозь известную вселенную. Конечно, при условии, что корабль решится послать такой сигнал. Если Кобир не ошибся, это судно вместе со своим грузом было таким же незаконным, как и пиратские корабли. Если не хуже…
- Объект в крайних пределах досягаемости, капитан, - спокойно доложил сидевший за орудийной консолью Бернард Фризелл.
Кобир кивнул.
- Вероятность попадания? - невозмутимо спросил он.
- При нужной апертуре - шестьдесят процентов, капитан, - ответил Фризелл.
- Очень хорошо, - заметил Кобир. - Сообщи, когда вероятность превысит восемьдесят пять.
- Есть, капитан.
Через гиперэкраны Кобир взглянул на Эмиля Липпи, который летел рядом на "SR642". Сколько лет они с ведомым летали вот так же, бок о бок? Кажется, будто целую вечность. И с Дорианом Шкодой, тихо сидящим справа от капитана за консолью первого помощника… Кобир подумал, что такое выпадает только самым удачливым командирам.
Кто-то за его спиной чихнул, нарушив почти полную тишину в рубке. Как и все операции, связанные со стыковкой, нынешнее задание являлось очень сложным. Нараставшее с начала тайного преследования напряжение в рубке стало почти осязаемым. Кобир подумал о том, что воевать на каком-нибудь истребителе было бы намного проще. Тот или уничтожал своего противника, или быстро уничтожали его самого. Захват представлял собой совсем другое дело.
- Гиперком врага молчит, капитан, - доложил Крюгер - еще один "старожил".
- Спасибо, Крюгер.
Приглушенный шум в рубке правого борта подсказал, что абордажная группа заняла место в отсеке под рубкой. Кобиру показалось, что его храбрые ребята несколько поспешили. Впрочем, немного волнения перед битвой никогда еще не вредило. Если - при хорошем попадании - корабль лишится антенны, элемента неожиданности не возникнет.
Кобир почему-то вдруг вспомнил о стеклянном глазе Фризелла и невольно улыбнулся. Как бы ни пытался, тот никогда не мог подобрать глаз, подходящий по цвету к настоящему. В результате у Фризелла скопилась целая коллекция искусственных глаз. Слава Богу, его несчастье нисколько не влияло на феноменальную меткость.
Да, оружие… Кобиру не следовало слишком отвлекаться. - Табло суммарной сводки систем показало, что все оружие корабля находится в состоянии готовности. Оставалось лишь твердо держать курс и ждать.
- Вероятность восемьдесят шесть процентов, капитан, - наконец сообщил Фризелл. - Наши усилители обеспечивают сейчас отличный обзор сквозь выхлоп "купца". Он несет две многовибраторные гиперкоммуникационные антенны и одну радиоантенну. Потребуется не более… четырех выстрелов, допуская один промах.
- Отлично, - бросил Кобир и повернулся к Шкоде:
- Ты готов принять командование кораблем? - спросил он так, словно собирался отлучиться на минутку.
- Готов, капитан, - ответил Шкода. - Но я бы с большим удовольствием повел абордажную группу сам. Что, если с тобой что-нибудь случится?
- Тогда ты просто останешься на моем месте, старик, - спокойно объяснил Кобир и рассмеялся. - Вообще-то я еще не готов освободить себя от командования. Поэтому вернусь цел и невредим, можешь не сомневаться.
- Капитан, ты невыносим.
- А ты, Шкода, нарушаешь субординацию, - парировал Кобир, как у них повелось еще со времен первого общего задания.
- К сожалению, оба случая неисправимы, - заметил Шкода, с усмешкой оборачиваясь. - Удачи тебе, капитан, - пожелал он. - Жду благополучного возвращения.
Наклонившись над пультами управления, Кобир пожал помощнику руку, а затем расстегнул ремни кресла.
- Корабль твой, - объявил Кобир, легко соскакивая с места. - Рулевой двигатель - ноль, ноль двадцать один.
- Ноль, ноль двадцать один, - эхом повторил Шкода. - Принимаю управление.
Но Кобир вряд ли расслышал ответ, поскольку уже направлялся к правому борту. Меньше чем через минуту командир вошел в стыковочный отсек, где его старый слуга Джейкоб Танкреди держал наготове стандартный кирскианский боевой скафандр из гибкой брони. Рядом лежал израненный - но до блеска отполированный - такой же черный шлем, а в кобуре - бластер.
- Добрый вечер, капитан, - поздоровался Танкреди. Он был чуть ниже Кобира ростом, такой старый и хрупкий, что, казалось, еще немного - и начнет парить в воздухе. Несмотря на это, изборожденный морщинами старик служил Николаю Кобиру и слугой, и доверенным лицом, так как предыдущему помощнику присвоили первое офицерское звание в Космическом Флоте. Кобир не захотел замены, осторожно сокращая обязанности старика сообразно с годами.
- Добрый вечер, Джейкоб, - ответил кирскианец и кивнул остальным.
Загерметизировав боевые скафандры, они слышали его только по внутренней связи. Повернувшись к старику спиной, Кобир просунул руки в боевой скафандр, а затем присел и натянул на обычные ботинки армированные. После этого закрыл внутренние швы вдоль ног. Еще раз, поднявшись, загерметизировал передний шов до самой шеи и запечатал кольцо воротника.
Пока капитан тестировал системы жизнеобеспечения на левом плече, Танкреди прикрепил к его левому бедру бластер и подготовил шлем - за двадцатилетнюю практику движения слуги были отработаны до совершенства.
- Спасибо, Джейкоб, - поблагодарил Кобир и принял круглый шлем в обе руки, осмотрев армированное отверстие с наводкой на резкость по пьезокристаллической пластине, прежде чем осторожно водрузить шлем на голову.
Едва Кобир запечатал горловое кольцо, все звуки сменились приглушенным шумом систем жизнеобеспечения. Снова коснувшись левого плеча, капитан проверил герметизацию скафандра. Наконец в левом правом квадратике апертуры шлема загорелась зеленая точка. Кивнув, Кобир активировал систему связи ближнего радиуса действия.
- Проверка, - произнес он.
Двенадцать фигур в таких же боевых скафандрах, как у командира, подняли в воздух свои бластеры и ответили:
- Готовы.
Их голоса стереофонически проецировались на шлем Кобира, чтобы с точностью воспроизвести позиции всех членов группы относительно капитана во время рукопашного боя в космосе эта система спасла многие жизни.
Кобир провел еще один, последний тест, подал Танкреди знак покинуть стыковочный отсек и подождал, пока старик не запечатает внутренний люк. Когда предупредительный красный световой сигнал сменился зеленым, Кобир переключил канал связи на летную рубку.
- Шкода, - спокойно заговорил капитан. - Мы готовы. Скажи Фризеллу, что он может палить в свое удовольствие.
- Есть, капитан, - ответил Шкода. Даже в скафандре, находясь внутри стыковочного отсека, Кобир ощутил, как корабль сотрясается после каждого выстрела дисрапторных орудий. Первый, второй, третий… Четвертого выстрела не последовало. Как всегда, Фризелл оставался на высоте.
- Прямые попадания, капитан, - невозмутимо сообщил Шкода. - Теперь у корабля только радиосвязь.
- Мои поздравления мистеру Фризеллу, - проговорил Кобир.
Все прошло необычайно удачно. Почти за тысячу световых лет от ближайшего получателя сигнала преследуемый экипаж мог теперь сколько угодно радировать о помощи. Их сообщение дойдет не раньше следующего тысячелетия.
- А теперь, Шкода, - приказал Кобир, - проведи нас через выхлоп "купца", чтобы мы смогли представиться по коротковолновой гиперсвязи.
- Есть, капитан.
Едва почувствовав, как корабль ускоряется, Кобир заметил, как Липпи отходит на тысячу ярдов к правому борту, чтобы два "388-х" приблизились к цели с обеих сторон. Тогда корабль Липпи возьмет параллельный курс, направив все свое тяжелое вооружение на рубку "купца", а Шкода вплотную подойдет с другой стороны и загерметизирует стыковочные люки. Такая стратегия была уже опробована временем и обычно - правда, не всегда предотвращала бои при абордаже. В конце концов, прежде чем контрольная рубка корабля окажется разрушенной, у капитана будет стимул обменять груз на жизни. К сожалению, находились и такие, кто пытался принять бой. Поэтому Кобир и его отряд полностью облачились в гибкую броню.
После того как, казалось, прошел целый год, на канале связи послышался голос Шкоды:
- Звездная баржа дает знать, что сдается, капитан. Я иду вдоль нее и соединяю наши люки.
- Отлично, Шкода, - отметил Кобир и кивнул одному из бойцов из своей группы, с высокой стройной фигурой и огромными усами в форме велосипедного руля, которые были отчетливо видны даже сквозь щиток.
- Ты отвечаешь за стыковку, Тейбор, - ровным голосом приказал Кобир.
- Есть, капитан, - ответил ему глубокий, низкий голос, и Тейбор шагнул к панели управления люком.
Кобир установил на трех из своих "KV388" стандартные космические переходные люки - они уже тысячу раз окупили себя. Большинство космических пиратов действовало, заставляя свои жертвы перед ограблением приземлиться, что являлось по меньшей мере рискованным. Именно поэтому многие их этих пиратов закончили жизни на виселице.
В следующую секунду корабль плавно замедлил ход, а затем, казалось, исчез. Стиснув поручни переборки, Кобир попытался не поддаваться чувствам. Как большинство современных военных кораблей, "KV388" поддерживали собственные внутренние гравитационные системы - все они отличались ненадежностью во время точных маневров.
- "Купец" расширил стыковочную камеру, - доложил Тейбор, шлем которого вплотную приник к иллюминатору.
Дотянувшись до двух маленьких штурвалов, он начал потихоньку их поворачивать - над люком замерцала красная предупредительная лампочка.
- Расширяю наши.
Казалось, протянулась целая вечность, прежде чем палуба накренилась, а красный огонек лампочки сменился зеленым.
- Состыковались, капитан.
Кобир безмолвно помолился старому полузабытому богу предков и подождал окончания дела.
- "Купец" открыл свою половину люка, - наконец доложил Тейбор.
- Отлично, - бросил Кобир, направляясь к одной стороне комингса.
Пятеро членов группы последовали за ним. Шестеро других заняли противоположную сторону. Кобир кивнул самому себе. Он сделал все, что мог.
- Открыть люк, - скомандовал капитан.
Манхэттенский сектор
Нью-Вашингтон