Если б пилоты знали, что 30 тонн топлива при катастрофе все равно не воспламенятся, им, пожалуй, стало бы немного легче.
Но они этого не знали.
Факел потух, и к толпе вернулось чувство страха. Стадион словно очнулся после кратковременного наркоза.
Спустя несколько секунд погасли прожектора.
На поле смешались девушки, кидающие разноцветные тряпки и разбегающиеся в разные стороны. Узор олимпийской символики быстро расплылся.
Трибуны взревели тысячами голосов, обезумевшие люди бросились к выходам, не разбирая дороги. Тут же возникла дикая давка, в которой восторжествовал первобытный закон: выживает сильнейший. Стоило кому-то расслабиться, и его тело сминали сотни других.
Толпа отдалась в шальные объятия паники.
Толпа перестала жалеть женщин и детей…
Милицейский вертолет, круживший над стадионом, вдруг потерял управление и стал стремительно падать прямо на плотную человеческую массу. Где-то высоко нарастал басовитый гул, словно нечто колоссальных размеров приближалось на огромной скорости.
Завидев падающий геликопер, толпа вконец осатанела.
Многие люди умудрялись выбраться наверх и прыгать по головам, но путь этих выскочек был недолог. Их хватали за ноги и втягивали обратно в клокочущую бездну.
Толпа, словно радиоактивный металл, достигла критической массы и теперь выплескивала тераватты энергии.
Толпа превратилась в страх.
Визг, плач, вой, ор, стоны, ругань – все смешалось в едином жутком гомоне многоликого живого организма.
Гул с каждой секундой становился все сильнее. Вибрация стала уже осязаема.
Вертолет, крутясь, опускался все ниже…
Лишь боги спокойно стояли на площадке возле чаши, так и не воспылавшей олимпийским огнем.
Зевс равнодушно наблюдал за людской мясорубкой, а Гефест, прихрамывая, подошел к скамеечке и уселся на нее. Старик достал из кармана жилетки кулек с семечками и принялся небрежно лузгать их, сыпля кожурой себе на штаны.
– Гляньте, как мучается, – усмехнулся Зевс, одергивая свитер. – Эй, ты что, дурак? Нет огня, сказали же!
Растрепанный мужик уставился на бога, округлив и без того безумные глаза. Он пробормотал что-то по-немецки, отвернулся и принялся вновь щелкать зажигалкой, пытаясь прикурить сломанную сигару.
– Настырный, – сказала полная длинноволосая женщина, становясь рядом с Зевсом. – И подлец вдобавок. Тридцать четыре раза жене изменял. Ну не сволочь?
– Гера, заткнись. Тут вон какой трындец творится, а ты – про брак.
– Одна из основ их общества, между прочим. И перестань материться! Раз уж мы решили говорить по-русски – будь добр, не злоупотребляй недостатками этого языка.
– Могу как ответственный за искусство поспорить с этим утверждением, – чинно произнес симпатичный юноша, становясь рядом. – Мат – символ высокоразвитого языка.
– При чем здесь это, Аполлон… – Гера неопределенно взмахнула пухлой рукой. – Язык – не искусство, а средство коммуникации.
Зевс брезгливо поморщился, взглянув на свою супругу, и крикнул что-то. Его слова потонули в гуле, который достиг к этому моменту своего апогея…
Земля под ногами задрожала, воздух на мгновение будто сгустился, и над кромкой спорткомплекса "Атлант" пронеслась исполинская туша самолета.
"Боинг" снес крылом падающий геликоптер. Раздался хлопок, грохот, и в вышине разлетелись металлические осколки. На людей полетели части крыла, остатки вертолета, какая-то пыль, хлынул дождь из керосина.
Толпа с удвоенным энтузиазмом принялась утрамбовываться в арки выходов.
– Ба-бах, – прокомментировал Гефест, сплевывая кожуру на штаны. Он взял зернышко и с любовью поглядел на него. – Какая все-таки прелесть эти подсолнухи. Просто чудо селекции.
Через миг за стенами стадиона раздался оглушительный треск, словно разом сломали десяток тысяч досок, и гул рассекающего воздух самолета стих, вновь уступая место стенаниям рассасывающейся человеческой массы.
– Дотянул до леса, – сказала ослепительной красоты девушка, ласково погладив Зевса по голове. – Удачливый пилот.
Зевс покосился на нее, и в глазах бога мелькнуло что-то отдаленно напоминающее нежность. Гера подбоченилась и приготовилась отшвырнуть нахалку от мужа, но ее оттеснил парень в смешной шляпе. От юнца несло спиртным.
– Афродита, – обратился он девушке, складывая морщинки на бледном лбу в сердитый узор, – ты мне все-таки объясни, зачем так глупо и обидно шутить?
– Дионис, отвали, а! Пьянь.
Юнец с негодованием снял шляпу и пошлепал ею по спине Зевсу. Громовержец обернулся.
– Слышь, разве так можно! – пошатнувшись, воскликнул Дионис. – Я спокойно отдыхаю себе неделю назад на Кавказе. Горы, воздух, винцо. Решил уединиться с девчонкой симпатичной в горах… Как ее… Лиза, кажется, ara. A тут оказывается, что это вовсе не местная красавица, а эта блондинистая сучка, перекинувшаяся в ее тело.
– А ты не лезь в чужие пороки, – засмеялась Афродита, тряхнув золотистыми кудрями. – Бухаешь? Вот и знай себе бухай да людишек спаивай. А то ишь ты какой умник нашелся – решил невинную девчонку совратить. Не твой профиль.
– И главное что, – пожал плечами Дионис, – главное, не просто пошутила, а со скалы меня скинула. Морок навела и швырнула! Размазало по всему утесу – целый день восстанавливался. У-у… шалава!
Зевс обнял Афродиту за тонкую талию и сплюнул сквозь зубы. Гера громко засопела, но возражать не решилась.
– Ты б шейпингом занялась, что ль, – сказал коротко стриженный мужик с бесцветными глазами, хлопнув Геру по объемной заднице.
– Аид, не доводи меня. Ой не доводи! Владыка мертвых вдруг рассмеялся.
– Ты чего, совсем охерел? – тут же взвилась Гера, багровея.
– Да не горячись, ягодка! Я вовсе не о том… – отсмеявшись, сказал Аид. – Любой их историк или специалист по древнегреческой мифологии съел бы собственную диссертацию, увидь он такие взаимоотношения олимпийских богов.
– Ну-у… – хмыкнув, протянул Зевс, – есть, конечно, легкие нестыковки.
Боги заржали.
Все, кроме старика Гефеста, продолжающего монотонно лузгать семечки…
А Земля стонала от внезапной катастрофы, научного объяснения которой никто не мог дать.
Разом погасли все самокрутки, сигареты, сигары, трубки, кальяны, косячки. Сотни миллионов курильщиков и наркоманов недоуменно посмотрели на пепел и, злобно ругаясь, принялись тщетно высекать пламя из зажигалок и спичек. И это было самой маленькой из всех бед, постигших планету в эти роковые пять минут.
Вырубились двигатели внутреннего сгорания, и тысячи водителей не справились с управлением. Машины сталкивались друг с другом, врезались в столбы, сбивали пешеходов… Транспортная система всех городов мгновенно была парализована, вызвав нарастающую волну паники.
Ракета-носитель, стартовавшая с космодрома в Китае, потеряла тягу и свалилась в озеро Поянху.
Самолеты, находящиеся на низкой высоте, попадали, словно отравленные мухи. Повезло лишь тем лайнерам, которые сумели продержаться в течение пяти минут на бреющем полете.
Пули отказались вылетать из стволов пистолетов и автоматов, гранаты и фугасы отказались взрываться, ракеты и торпеды отказались стартовать.
Остановились все виды тепловых электростанций. Планета лишилась более 60 процентов энергии. Обесточенные больницы и линии метрополитена, дома и гостиницы, заводы и телефонные станции, мечети и синагоги, музеи и бордели, мегамаркеты и ночлежки. Улицы и кварталы… Кварталы и районы. Целые города вмиг оказались без тепла и электричества! Во многих странах было введено чрезвычайное положение, но люди не знали об этом, потому что отключились практически все виды электронных коммуникаций…
Весть о конце света передавалась из уст в уста, заражая умы и сердца людей, резво расползаясь черным инеем страха.
Мир в считанные мгновения потерял равновесие.
И ничто не могло его восстановить – ни подразделения МЧС и FEMA, ни военные, ни специальные программы ГО, ни остатки благоразумия, смятые животными инстинктами.
Боги на несколько минут забрали огонь, и Земля с истошным визгом сорвалась в бездну хаоса. Ледяное дыхание страха не оставило планете ни единого шанса. Все вокруг забыли о высоких словах, о морали и самопожертвовании, о непоколебимых научных постулатах, о системах обороны, о причинах и следствиях.
Стоило лишить людей огня, и они моментально превратились в зверей.
Люди, наверное, слишком привыкли к теплу, которое, как выяснилось, им вовсе не принадлежало.
Люди не были готовы встретиться с богами.
Максима буквально выбросило из южного входа "Атланта" вместе с людским потоком. Он сумел выбраться из бурного фарватера и отбежал к небольшому магазинчику спортивной одежды. Пиджак лишился одного рукава, рубашка была запачкана шоколадом, из разбитой губы сочилась кровь.
В магазинчике шуровали несколько подростков-мародеров. Один из них, завидев Максима, схватил бейсбольную биту и заорал, подбадривая самого себя:
– Чего тебе надо, мент поганый? Пистолетики все равно не стреляют! Пошел вон!
– Да я не мент в общем-то. – Долгов отошел от разбитой витрины и оглянулся.
За административными строениями виднелись деревья лосиноостровского парка. В них была проломлена широкая просека, по всей длине которой валялись обломки лайнера. Одна из турбин, отвалившись, пробила стену корпуса медбригады и жутким дюралевым огрызком вылезла с противоположной стороны.
И ни намека на воспламенение топлива, ни струйки дыма. А ведь в такой громадине должно быть полно керосина…
Возле служебной стоянки образовался затор из нескольких машин, врезавшихся друг в друга. Водители, недоуменно оглядываясь, бродили рядом, кое-кто ковырялся в двигателях. Противно поскуливали сигнализации.
Мимо пробежали санитары, неся стонущую женщину на носилках. Ее юбка была в темных пятнах.
Долгов отвел глаза.
Мысли путались. Он достал из кармана зажигалку и попробовал трясущимися пальцами прокрутить колесико. Не было даже искр.
Неужели все это происходит в реальности?
Невозможно.
Да это, в конце концов, противоречит законам природы! Вся термодинамика катится к черту! Вся химия!
Максим поглядел на экран мобильника. Сети не было. Часы показывали 19:03…
Стоп. Эти люди… или боги… сказали, что огня не будет лишь пять минут! Разве эти пять минут еще не истекли?
Долгов еще раз щелкнул зажигалкой, и язычок пламени запрыгал над круглым отверстием. Сердце заколотилось чаще, в груди растекся холодок облегчения. Значит – не обманули. Значит, еще можно отстоять право владеть огнем!
Возле стоянки раздался чей-то радостный крик, и Максим услышал ворчание ожившего автомобильного двигателя.
Может ли быть все это правдой?
Можно ли вмиг лишить огня целую планету?
Стало быть… можно.
Пальцы обожгло. Максим выругался и отбросил раскалившуюся зажигалку. Где-то вдалеке взвыли сирены. Пробиваясь сквозь остатки покидающих стадион зрителей, в здание "Атланта" вбежал отряд СОБРа…
Фантасмагория какая-то, подумал Максим. Проснуться бы скорее…
А вдруг – не сон? Вдруг – самая настоящая явь?! Ведь, если отбросить догмы, посмотреть чуть выше постулатов материализма, позволить сознанию прорвать границы приемлемого, которые так старательно взращиваются современным обществом – тогда допустимо очень и очень многое. В том числе и вернувшиеся олимпийские боги, которым надоело смотреть с вершин своего могущества на людишек, забавляющихся с игрушкой, которую им когда-то подарил глупец Прометей…
Чушь.
Долгов с силой растер ладонями лицо, облизал кровь с губы.
А если – не чушь? Если и впрямь придется бороться за огонь? И тут не стоит обманываться мнимым благородством небожителей, ведь не случайно пропали все сильнейшие спортсмены мира. Ох не случайно…
Боги создали для себя беспроигрышную ситуацию.
Максим невольно перевел взгляд на обломки самолета. Чудовищно. Бесчеловечно. Страшно. Сколько еще лайнеров разбилось? Сколько людей погибло в автокатастрофах, в обесточенных палатах реанимации, на заводах, где внезапно отказало все оборудование…
А это ведь всего каких-то пять минут.
Понимание масштаба предстоящих событий приходило медленно. Сознание никак не желало мириться с невозможным.
И тут возле обломков лайнера кто-то по дурости закурил. Воздух был насыщен парами топлива…
Без малого 30 тонн керосина полыхнули разом.
Желто-красное облако взмыло ввысь, обдав жаром всех находящихся рядом людей. Золотистые блики заиграли на лицах, стеклах, асфальте, металле. Мгновенно воспламенились сломанные деревья, взорвалась машина, стоящая слишком близко, сотрудник МЧС ничком упал на землю – он еле успел отвернуться от смертельного дыхания пламени. Заискрились сорванные со столбов провода… Даже юные мародеры побросали свои трофеи, с ужасом глядя на гигантский факел, взметнувший свои кривые багровые руки к небу.
Максим закрыл глаза.
Олимпийский огонь наконец зажегся.
Глава четвертая
Астафьев погиб в те роковые пять минут. Водитель не справился с управлением, и "бэху" на полном ходу вынесло на встречку. Никакие подушки безопасности не помогли.
Максим старался пока не вспоминать об этой страшной аварии, чтобы окончательно не вылететь из колеи. Он стал исполняющим обязанности начальника пресс-службы, и работы теперь было невпроворот. За два дня пришлось устроить десяток пресс-конференций, в том числе несколько с участием новоявленных богов. Журналистов, желающих состряпать сенсацию с участием Зевса или Афродиты, было море – огромный конференц-зал "Атланта" набивался до отказа.
В олимпийской деревне обстановка оставалась крайне напряженная. Спортсмены нервничали, толком не зная, с насколько подготовленным противником придется иметь дело – ведь никто не предполагал, каковы физические возможности богов. Состав сборной тоже никак не мог быть окончательно утвержден, потому что до сих пор оставалось неизвестно, какие именно виды спорта будут выбраны Зевсом для состязаний. Многие олимпийцы к тому же все еще не до конца верили в серьезность происходящего, считая затею с богами частью шоу невиданного размаха.
Представители спорткомитетов разных стран обращались в пресс-службу за разъяснениями – в основном докучали европейцы и американцы. Они с западной наивностью и уверенностью в соблюдении прав человека даже в аду интересовались, по какой причине ответственные за проведение в Москве Олимпиады лица допустили подобный произвол. Огркомитет футболил их в физкулек, физкулек – в генконсульство, генконсульство – в мэрию, а мэрия уже, брызгая слюной и ругаясь матом, вновь отсылала глупых приставучих скандалистов обратно в Оргкомитет, президент которого – Бурмистров – несколько раз появлялся в кабинетах пресс-службы и устраивал мозгочистку без предъявления обвинений и выяснения причин. Просто для разрядки.
Ватикан пока никак не отреагировал на ситуацию. Возможно, Папа все еще не оправился от потрясения – шутка ли: появляются несколько самозванцев и начинают творить чудеса, да похлеще превращения воды в вино… Высшие представители остальных религиозных конфессий тоже не торопились с выводами – слишком быстро и неожиданно развернулись события. Ни в каких известных пророчествах и источниках ничего не говорилось о подобном раскладе.
Зато стремительно набирало силу движение в поддержку новоявленных "хозяев": в мире, как ни прискорбно, нашлось достаточно придурков, которые возомнили их настоящими мессиями, сошедшими в грешный мир, дабы покарать замаравшихся людей и привести в исполнение волю самого неба. Сторонников этого безумного движения становилось все больше. Они называли себя "Эллинес". Между ними и представителями других религий все чаще случались вооруженные столкновения.
Планета постепенно осмысливала происходящее и плавно сходила с ума…
Несколько последних часов Долгов пребывал в каком-то сомнамбулическом состоянии: окружающий мир он воспринимал сквозь легкую зыбь, готовую вот-вот стереть изображение и звуки из сознания.
Маринка заснула прямо на клавиатуре. Данил Рыбалко одной рукой возил "мышкой" по коврику, а другой доставал из пакета чипсы и методично закладывал себе в рот. Грузный Тсандер оттер сразу нескольких сотрудников – он развалился на кожаном диване и похрапывал, запрокинув голову. Артем Панов быстро листал Комментарии к Уголовному Кодексу РФ и время от времени вносил какую-то информацию в свой КПК. Создавалось впечатление, что он единственный из всех, кого безостановочная работа в режиме цейтнота не вышибла из седла.
Глотнув крепкого кофе, давно потерявшего вкус, Максим заставил себя открыть слезящиеся от усталости глаза и посмотреть на экран телевизора. Передавали прямую трансляцию с экстренного заседания Совета Безопасности ООН.
Кроме представителей пятнадцати стран-членов Совета и других уполномоченных лиц, на заседании присутствовали бог мертвых Аид и бог войны Apec. Зевс не явился, сославшись на сонливость и ревматизм.
Если бы не трагическая "пятиминутка" 29 июля, во время которой, по различным, данным погибло от двух до десяти с половиной миллионов жителей планеты, происходящее за круглым столом в Нью-Йорке можно было бы считать самым отвязным фарсом в истории мировой политики…
– Совет безопасности вынужден наложить вето на ваше решение, – сказал Генеральный секретарь ООН Тревор Ак-манек. Пожилой американец перевел взгляд на Ареса. – Вы сами должны прекрасно понимать, что условия, выдвинутые вами, невыполнимы. У вас нет никаких полномочий: ни политических, ни экономических. Ни моральных, в конце концов. Вы не являетесь гражданами какого-либо государства… Мы не можем допустить, чтобы планета… – Тревор Акма-нек стянул очки и протер их. Он понимал, какую глупость сейчас скажет. Если бы не события двухдневной давности, он бы никогда не произнес этих слов. В эту минуту он жалел, что не снял с себя секретарские полномочия и не ушел в отставку. Наконец мистер Акманек собрался с духом, вновь взгромоздил очки на переносицу и продолжил: – Мы не можем допустить, чтобы планета осталась без огня. Это, по прогнозам экспертов, повлечет за собой не только глобальный энергетический кризис, голод, развал мировой экономики, но и множество других негативных эффектов. К примеру…
– Вы думаете, что с помощью ржавых бюрократических крючков сумеете что-то изменить? – перебил его бог войны Apec и хрустнул пальцами. – Идиоты.
Политики возмущенно зашумели.
– В современном мире существует девять ядерных держав, – поджав губы, сказал представитель КНР. – Вам не удастся так просто захватить власть. Китайские солдаты, как и армии других стран, готовы сражаться за свободу народа!
Стенограмма и синхронный перевод велись на русском и английском.
– Да, ядерное оружие в определенной мере функционально и без процесса горения, – согласно кивнул Apec, с иронией глянув на китайца поверх очков в стильной титановой оправе. – Равно как и химическое, и бактериологическое, и инфразвуковое, и псевдовакуумное, и, конечно же, психотронное. Но ведь все это – оружие массового уничтожения или подавления, уважаемый. Неужели вы готовы развязать Третью мировую из-за одиннадцати богов?
В зале заседаний повисла тишина. Apec едко усмехнулся. Добавил: