Свет прожекторов вдруг погас, и тьма прильнула вплотную к стеклам иллюминаторов.
- Зачем вы погасили, Сергей Сергеевич, мы их упустим! - вскрикнула Елена Павловна.
- Хочу попробовать видеть их ушами, - ответил Волошин, склонившийся в полутьме над пультом походного звуковизора.
Небольшой экран засиял мягким серебристым светом, озарив наши напряженные лица. Он был пуст, лишь изредка по нему пробегали темные тени, Волошин настраивал прибор, подбирая нужную частоту.
- Какие-то помехи, - пробормотал он.
- Только не распугайте их!
- Ага, есть.
Весь экран заполнили полупрозрачные широкие ленты, словно колеблющиеся и развевающиеся на ветру.
- Это все-таки личинки угрей! - воскликнула Елена Павловна.
- Кажется, ты права. Но какой же должен быть взрослый угорь?! - тихо сказал Макаров. - Сережа, надо непременно поймать хоть одну личинку.
- Попробуем. Готовьте контейнер.
Елена Павловна с мужем бросились разбирать свое лабораторное оборудование, а Волошин, усевшись поудобнее в кресле и не отрывая глаз от экрана, начал манипулировать кнопками и рукоятками.
Вот он включил привод ловушки…
Громкий щелчок.
- Есть! - воскликнул Волошин.
Но он ошибся: ловушка оказалась пустой. Пришлось все начинать сначала.
Волошин опять выключил прожекторы и занялся трудной охотой, похожей на игру в жмурки в океанской глубине.
На этот раз охота оказалась удачной. Через полчаса одна из гигантских личинок очутилась в контейнере ликующих биологов. Вскоре удалось поймать и вторую.
- Каким же должен быть угорь, когда вырастет из такой личинки? - спросил я.
- Метров пятнадцати в длину, не меньше, - прикинула Елена Павловна.
- Настоящий "морской змей"! - сказал Волошин. - Вот бы кого выловить. Где же они прячутся, эти "змеи"? Личинок тут масса, и все спешат куда-то на юг. Может, изменим маршрут и последуем за ними? Лептоцефалов мы наловили достаточно и наблюдали за ними почти четверо суток. Все главные характеристики сняты. По-моему, стоит понаблюдать и за этими гигантами, о них ведь еще ничего не знает наука.
Елена Павловна и Макаров согласились с ним. Какой же биолог отказался бы от редкостной возможности понаблюдать хоть одни сутки за неведомыми науке личинками гигантских угрей, плывя с ними в одной стае? Правда, следить за ними ученые могли только на экране звуковизора, но ничего не поделаешь, если личинки так боятся света, а сами не имеют никаких "опознавательных огней" в отличие от других обитателей больших глубин.
- Надеюсь, когда они вырастают, то перестают быть такими пугливыми, - говорил Волошин задумчиво. - Хотел бы я познакомиться поближе с их родителями.
Я подозреваю, что Сергей Сергеевич мечтал об этом давно, потому что тут же начал рассказывать одну за другой самые удивительные истории о встречах с легендарным "морским змеем". Видно, Волошин тщательно их собирал и великолепно помнил. И теперь с живописной красочностью человека, все видевшего собственными глазами, он вдохновенно рассказывал о загадочном гигантском существе, всплывшем, после того как его оглушило взрывом, у берегов Патагонии, о каком-то чудовищном скелете, выброшенном якобы совсем недавно волнами на камни возле Ванкувера…
Слушать все это было чрезвычайно интересно, особенно на глубине полутора километров, да еще в окружении неведомо куда плывущих таинственных исполинских личинок.
Волошин рассчитывал ночью, как обычно, подняться на поверхность и сообщить начальнику экспедиции, почему мы изменили курс и глубину.
Но в этот раз нам не удалось подышать свежим воздухом и "увидеть небо в алмазах". Плывя на глубине полутора километров, мы и не подозревали, что творится на поверхности.
Где-то на глубине пятидесяти метров, когда я уже пристроился возле люка, намереваясь первым выбраться на палубу, мезоскаф начало слегка покачивать.
С каждым метром качка усиливалась.
- Нас ждет хороший штормик, - пробурчал Волошин.
Всплыть нам не удалось. Точнее, хотя мы и всплыли на поверхность, судя по указателю глубины, но все равно оставались под водой.
Штормовые ветры захлестывали рубку, открыть люк даже на секунду не было никакой возможности. В иллюминаторы ничего не удавалось разглядеть. За ними бушевала вода…
Балансируя возле передатчика, Сергей Сергеевич несколько минут пытался связаться с "Богатырем", но потом выключил аппарат.
- Еще покалечу рацию, - мрачно сказал он. - Да и разряды мешают. Надо уходить на глубину и там отсиживаться. Сама судьба говорит: "Вернемся к нашим баранам…"
И мы опять начали поспешно погружаться, радуясь, что с каждым метром глубины избавляемся от мучительной качки.
"Вернулись к нашим баранам" и стали продолжать дрейф на юг в окружении гигантских личинок.
Сергей Сергеевич долго рассматривал карту, потом повернулся ко мне и многозначительно спросил:
- Видите, куда они плывут?
- Личинки?
- Да.
- Куда?
Вместо ответа он обвел карандашом небольшой овал на карте, окрашенный немного темнее, чем соседние участки. Это означало, что здесь большие глубины. Наклонившись, я прочел: "Впадина Пуэрто-Рико".
То самое место, где несколько лет назад впервые были подслушаны загадочные сигналы из глубины, которые потом удалось записать и с борта "Богатыря"…
- "Морской змей"? - спросил я.
- Не знаю, не знаю. Но гигантские личиночки-то плывут именно туда.
Днем мы попытались всплыть снова. Шторм не утихал, и нас опять начало швырять волнами, как жалкую щепку. Волошин пытался связаться с "Богатырем", но опять тщетно. На его вызовы никто не отвечал. Или магнитная буря прервала связь - стрелка компаса так и плясала, или "Богатырь" просто не ожидал от нас вестей в неурочное время. Хотя там наверняка уже беспокоятся, куда мы исчезли, и рация работает непрерывно, вслушиваясь в тревожные штормовые сигналы.
- Ну что же, отдохнем снова на глубине, - сказал Волошин, выключая рацию и снимая наушники.
Похоже, он был даже рад, что есть предлог продолжить странствие на юг, к таинственной впадине Пуэрто-Рико, вслед за личинками каких-то неведомых гигантских обитателей океана.
- Сережа явно рассчитывает увидеть "морского змея", - засмеялся Макаров. - Но даже если это случится, рекорд Александра Македонского вряд ли будет побит.
- Какой рекорд? - насторожился Волошин.
- А он, говорят, когда спускался под воду в мифическом стеклянном сосуде, видел такую большую рыбу, что она проплывала мимо целых три дня и три ночи и все конца ей не было…
- Представляю, каково же было бедному Александру, - фыркнула Елена Павловна. - Не спать трое суток подряд! Вот это подвиг во имя науки.
- Ну, нам это, кажется, не грозит, - вздохнул Волошин.
Лишь на вторую ночь, когда шторм немного утих и позволил нам всплыть, сквозь шипение и треск атмосферных разрядов прорвался сердитый голос Логинова. Тон у него был такой, что я опасался, как бы Андрей Васильевич не выругал Волошина на весь мир…
Но Логинов только категорически приказал прекратить все наблюдения, всплывать и немедленно с максимальной скоростью идти навстречу "Богатырю". Координаты предполагаемой встречи нам сообщил уже подошедший к микрофону штурман.
- Н-да, настоящая буря еще впереди, - так грустно проговорил Волошин, что мы все рассмеялись. - Уж вы меня поддержите, братцы.
Гость из моря
Встретились мы с "Богатырем" на следующий день под вечер.
Видимо, гнев Логинова поостыл, или он просто отложил пока неприятный разговор. Во всяком случае, все встретили нас радушно. А весть о том, что мы добыли две личинки исполинского морского угря - хитрый Волошин не преминул, разумеется, первым делом громогласно объявить об этом, - вызвала сенсацию. Плюс еще открытое нами Богатырское течение, которое штурман поспешил нанести на карту… Похоже, мы вернулись победителями, а их, как известно, не судят.
Елена Павловна ошиблась в своих расчетах. Когда пойманных нами личинок измерили, то длина одной из них оказалась равной полутора метрам, а другой даже ста восьмидесяти четырем сантиметрам. Если это действительно мальки какого-то гигантского угря, то он вполне может вымахать до тридцати метров в длину.
Таково было общее мнение биологов. Одну из личинок, покрупнее, они решили сохранить целиком. Вторую Логинов немедленно отправил в лабораторию, у дверей которой тут же выстроилась длинная очередь жаждущих получить "хоть кусочек этого уникума" для своих исследований.
Волошин предложил изменить на время план намеченных работ, пройти южнее, чтобы понаблюдать за гигантскими личинками и попытаться поймать хотя бы еще несколько экземпляров. При этом он упорно, показывая предлагаемый маршрут, вел пальцем по карте в сторону впадины Пуэрто-Рико…
Биологи поддержали его, но Логинов колебался.
- Личинки обычных угрей никуда не денутся, мы их всегда нагоним. Им ведь три года понадобится, чтобы доплыть до Европы, - убеждал его Сергей Сергеевич.
Предложение было для биологов весьма заманчивым, и прежде чем окончательно лечь на обратный курс домой, "Богатырь" направился в тот район, где мы наткнулись на скопление гигантских личинок…
Кажется, нашим исследователям удалось, наконец, приблизиться к разгадке самых сокровенных секретов морских скитальцев! И решающие сведения неожиданно принесло изучение нервных клеток осьминогов и той гигантской личинки, что выловили мы на глубине полутора километров в струях Богатырского течения.
Вчера в лаборатории мы с Волошиным затаив дыхание следили, как ловко выделяет Андрей Васильевич с помощью микроманипулятора из полупрозрачного, студенистого тела "нашей личинки" одну нервную клетку. Правда, Логинов потом сказал, что это вовсе не так трудно, потому что клетка была гигантской, под стать личинке, - около двух миллиметров в диаметре.
- Вот у обычных угрей пока выделишь, приходится попотеть…
Но для нас и эта операция казалась чудом.
Вокруг операционного стола собрались руководители почти всех лабораторий. Это был важный контрольный опыт. Перед этим личинку "обучали" в особом закрытом аквариуме, где двенадцать часов полной темноты чередовались с искусственным "днем" такой же продолжительности.
И нервная клетка это запомнила! Даже через несколько дней после "тренировки" отдельная, выделенная из организма нервная клетка приходила в состояние возбуждения и затем успокаивалась точно в том же ритме - через каждые двенадцать часов.
Логинов рассказал нам, как биологи вместе с химиками умудрились затем передать опыт, накопившийся в нервной клетке, другим морским организмам - в том числе и личинкам речных угрей. Для этого им просто впрыскивалась эмульсия из "натренированных", обученных клеток. Память, несомненно, очутилась в руках ученых, раз они могли передавать ее точно рассчитанным уколом шприца!
- Так что не остается никаких сомнений: память прячется в молекулах РНК, и угри передают ее личинкам по наследству, - закончил Андрей Васильевич свои объяснения, привычным жестом потирая небритую щеку. - Можно сказать, что где-то в основе каждой ошибки, неверной мысли лежит химически изуродованная молекула, верно, Казимир Павлович?
Бек кивнул.
- Ясно, - с глубокомысленным видом проговорил Волошин. - Как сказал не Леонардо да Винчи, а другой мудрец: "Все почему-то жалуются на свою память, а не на свой ум…"
- Ну что же все-таки запоминают угри, странствуя в глубинах моря безо всяких ориентиров? - спросил я.
- Магнитные воздействия, это теперь тоже доказано, - ответила Елена Павловна. - Малейшие изменения магнитного поля немедленно влияют на воду и ее растворы, а из них и состоит в основном каждая клетка…
- Меняется химизм раствора, - подхватил Казимир Павлович, - и это сказывается на молекуле РНК, как бы записывается в памяти.
- Как вы ловко продолжаете мысли друг друга! - засмеялся я, едва успевая делать записи в блокноте. - Сразу видно, что решали эту задачку общими усилиями.
- Да, тут объединились почти все науки, представленные на борту "Богатыря", - кивнул Логинов. - А в результате теперь мы знаем, что при пересечении плывущим в океане угрем магнитного поля в его нервных клетках возникает сигнал, который сравнивается с теми, что записаны в памяти.
- Значит, справедливой оказалась все-таки магнитная гипотеза? - спросил я. - Елена Павловна, Иван Андреевич, я вас поздравляю!
- Спасибо, - Елена Павловна улыбнулась и хотела еще что-то сказать, но ее перебил Бек.
- Не спешите, - сказал он. - Это ведь личинки морских угрей…
Что он хотел этим сказать, я не понял. Но расспрашивать ученых сейчас было некогда. Волошину сообщили из локаторной, что на глубине примерно полутора километров удалось нащупать скопление каких-то движущихся существ.
- Это они! - обрадовался Волошин.
За борт спустили гирлянду батометров. Они принесли пробы воды с различной глубины. Оказалось, что и здесь, на глубине ниже километра, есть слой воды с пониженной плотностью. А спущенная "вертушка", похожая на маленькую ракету, отметила большую мощность и скорость движения воды. Видимо, это было все то же Богатырское противотечение, открытое нами, и личинки плыли, подхваченные его струями.
Логинов сначала не хотел спускать мезоскаф, предложив просто закинуть глубинную сеть и выловить несколько личинок.
- Ничего не выйдет, - покачал головой Волошин. - Закидывать с борта сети - пустое дело. Все равно, что слепому на лугу сачком бабочек ловить.
- Почему?
- Они ориентируются, главным образом прощупывая воду ультразвуком. Глаза им бесполезны во тьме, царящей на этой глубине, и не случайно личинки не имеют никаких светящихся органов, верно, Елена Павловна? А их ультразвуковой локатор столь чувствителен, что они прекрасно обнаружат сеть из самых тонких капроновых нитей и не зайдут в нее.
- А как же вам удалось их поймать? - спросил Бек.
- Я их приманивал.
- Чем?
- Тем же ультразвуком. Когда мы наблюдали за ними, я заметил, что все время мешают какие-то посторонние импульсы. Проверил и убедился, что их посылают личинки. Не знаю, с какой, целью: может, ищут добычу, а может, переговариваются между собой, обмениваются мнениями о нашем мезоскафе. Во всяком случае, я стал излучать импульсы той же частоты и мощности, и несколько личинок подошло вплотную к мезоскафу. Только так их и удалось заманить в ловушку.
- Ну что же, придется спускать мезоскаф, - закончил Логинов это коротенькое совещание прямо на палубе.
- Вот именно, - весело подхватил Волошин. - Буду вам вместо загонщика…
- Только, пожалуйста, держитесь подальше от сети, - предупредил Логинов.
- Конечно. Запутаться в ней - весьма сомнительное удовольствие. Но мой локатор не менее чувствителен, чем у этих личинок. Уж сетку-то нащупает за десять метров, если не дальше, - и, поманив меня, Волошин деловито зашагал к мезоскафу.
Отправились вместе с нами на ловлю гигантских личинок опять Елена Павловна и Макаров.
Погружение шло уже привычным порядком. Опять быстро затухали красные лучи спектра, и казалось, будто в кабине становится холоднее. Когда тьма сгустилась, зажгли прожекторы, и они голубыми мечами начали рассекать ее.
Вот замелькали смутными, словно клубящимися тенями на границе освещенной зоны личинки. Волошин погасил прожекторы и включил звуковизор. Личинки сразу осмелели и стали подплывать к самому мезоскафу. Их змеящиеся изображения заполнили весь экран.
Время от времени по экрану пробегали зыбкие разряды.
- Видите, - сказал Волошин. - Перекликаются.
По его команде с "Богатыря" начали спускать прочную глубинную сеть. Личинки первыми обнаружили ее приближение и забеспокоились. Сергей Сергеевич был прав: заманить в сети их не так-то просто.
Через несколько минут решетчатое переплетение тонких капроновых нитей возникло и на экране.
Волошин уселся за пульт, и началось длительное маневрирование. Надо было встать так, чтобы сеть оказалась между мезоскафом и личинками. Волошин рассчитывал своим аппаратом как бы сбить, заглушить импульсы, посылаемые во все стороны личинками, чтобы они потеряли ориентировку и не заметили сети.
Давая по гидротелефону короткие указания на мостик "Богатыря", Сергей Сергеевич включал то один мотор, то другой, то сразу оба. В кабине стало довольно неуютно. Ее трясло и дергало в разные стороны, словно грузовик, вдруг заехавший на болото. Мы цеплялись за что попало и все-таки порой ощутительно стукались о холодные мокрые стенки.
Наконец толчки прекратились. Мезоскаф недвижно повис в воде.
Волошин включил сразу все прожекторы и устало сказал:
- Готово.
Я приник к иллюминатору и увидел, как всего метрах в шести от мезоскафа бились в сети пойманные личинки. Теперь они никуда не могли спрятаться от света наших прожекторов. Отчетливо были видны гибкие, извивающиеся тела угрей.
Подтянув к себе поближе микрофон, Волошин кашлянул и проговорил, повысив голос:
- На "Богатыре"… Вира помалу. Поднимайте!
- Подождите! - остановил я его.
- Почему?
- Там что-то виднеется…
- Где?
- На границе света, левее сети, видите? Что-то большое, длинное.
- Где?
Или громадное, уходящее во тьму продолговатое тело лишь померещилось мне в синеве на границе света наших прожекторов и вечной тьмы?
Нет!
- Там в самом деле кто-то прячется, - тихо пробормотал Волошин. - Видите, Елена Павловна?
- Кажется, вижу, - откликнулась Она от своего иллюминатора.
- Нельзя ли подойти поближе? - попросил Макаров.
- Оно уйдет. Оно явно избегает света, - ответил Волошин, шаря рукой по пульту в поисках нужного переключателя.
Это словечко "оно" звучало таинственно и немного зловеще. "Так говорят о привидениях в старинных романах", - промелькнуло у меня в голове.
Свет прожекторов погас. Мы все с нетерпением смотрели, как медленно разгорается серебристое сияние экрана…
Было совершенно непонятно, что мы увидели. Похоже, какая-то огромная толстая труба заняла почти весь экран. Но она двигалась…
Она живая!
- Вы будете смеяться, но мы таки встретились с легендарным "морским змеем", - медленно проговорил Волошин, не сводя глаз с этого странного изображения.
Что это за существо? Как же оно велико, если на экране умещается лишь небольшой кусочек его громадного тела?!
Волошина снова подстегнули.
- На "Богатыре"! - закричал он в микрофон. - Распускайте сеть! Немедленно распускайте сеть!
- Что случилось? - встревоженно спросил репродуктор голосом Логинова. - А личинки?
- Личинки подождут. Никуда они не денутся, наловим снова.
- Но что все-таки случилось? Отвечайте, Волошин.
- Вижу "морского змея"! Не пугайтесь, шеф. Не "зеленого змия", а обыкновенного, морского. Сейчас будем его ловить, как вы обещали. Он сам просится в гости!
После длинной паузы Логинов ответил:
- Хорошо, выпускаем личинок. Только будьте осторожны, Сергей Сергеевич. Слышите?
- Слышу, слышу, - торопливо ответил Волошин, опять занявшийся своими бесчисленными кнопками и переключателями.