Возле стены, полыхавшей всеми оттенками зеленого, стоял трон, высеченный из прозрачного камня. Искорки бегали в его глубинах - до чего, должно быть, неуютно и неловко тому, кто садится на этот трон!
Пришелец встал рядом и на миг принял облик путника, которого уже видел Хранитель святилища. Пальцы его пробежались по трону. Хрустальные звонкие ноты наполнили воздух и растаяли, а в глубине трона пробежала стайка искорок. Однако ничего более не случилось. Пришелец задумался, отчего по лицу его пробежала рябь, и щелкнул пальцами. Стена за троном протаяла, и открылся мост, уходивший куда-то в глубины. Трон вновь музыкально отозвался, и тьма, окружавшая мост, ожила звездными огоньками.
- Иногда подслушивать полезно, - проворчал путник себе под нос и шагнул на мост.
- …Ты не спишь?
Голос вырвал его из сомнамбулического состояния. Нламинер заморгал и огляделся. Обширная пещера открывалась перед ними. Гигантский купол в несколько сотен футов опирался на стройные естественные колонны. Небольшой бассейн в центре помещения был наполнен слабо светящейся водой - именно она порождала нестойкие, обманчивые светящиеся пятна, от которых радужно искрились стены и пол. Нламинер оглянулся. Никого.
- Проснулся?
В голосе звучало множество эмоций: немного тревоги, насмешка, сомнение… Чей это голос? Нламинер попытался ответить, но горло пересохло, и ни звука не вырвалось из него.
Тихие шаги позади.
- Ты меня звала? - смог наконец спросить Нламинер. Голос был чужим: глухим, очень низким, с едва различимым шипением.
Рептилия покачала головой.
- Нет, я ждала, когда ты очнешься.
- Кто же тогда говорит со мной? Тихий смех пронесся под куполом зала.
- Ты слышала? - резко повернулся он к Риссе.
- Нет, но я догадываюсь, что ты слышишь. Если хочешь совета - молчи. Видишь стражей?
Нламинер придирчиво изучал пещеру, но никого не заметил. На той стороне зала что-то мерцало в глубине камня, но подробностей не было видно. Он затаил дыхание. Шелест ветра, слабый плеск воды и биение собственного сердца. Никого больше.
Рисса засмеялась.
- Сделай шаг вперед.
Нламинер повиновался и едва не наступил на громадную ящерицу. Массивная, с гребнем всех цветов радуги, рептилия надменно взирала на него снизу вверх и не двигалась. Нламинер заметил, насколько велики ее когти, и замер неподвижно. Существо лениво сдвинулось, освобождая проход - и вновь замерло. Тут же Нламинер увидел его сородичей. Несколько десятков их ползало по пещере, то и дело сливаясь с камнем. В длину они были не менее десяти футов каждая.
- Если стража здесь, значит, нам повезло, - заметила Рисса, осторожно пробираясь к водоему. - Но везение может кончиться в любой момент. Пойдем, тебе тоже будет интересно заглянуть в воду.
- Что за стража? - Мысли у Нламинера совсем перемешались. - Где мы?
Но вопрос остался без ответа. Рисса бесшумно скользнула вперед, мимо расступившихся ящеров. Ступая за ней, он заметил острые шипы, которыми венчались гребни, и содрогнулся. Не хотелось бы разозлить этих забавных существ…
Рисса подошла к водоему, зачерпнула ладонью воды и выпила. Жестом предложила своему спутнику сделать то же самое. Нламинер неохотно подчинился: его магическое чутье было слепо в этом глубоко скрытом месте, и это нервировало его. Становилось ясно, как сильно он зависит от магии. Принюхался. Нет, ничего подозрительного. В конце концов он решился и выпил пригоршню воды.
Ничего не случилось. Только серебряные иголочки принялись покалывать виски. Слегка закружилась голова, и Нламинер уперся ладонями в полированный камень, чтобы не упасть.
Вода неожиданно потемнела, и мгла забурлила в ее глубине.
Вначале был только мрак. Без имени, ощущений и мыслей. Ни времени, ни пространства - лишь кружащаяся тьма и беспомощность. Вечность длилось это непереносимое ощущение, и мгла взорвалась яркой, болезненной вспышкой, выбросив его наружу, опаленного и задыхающегося.
Он стоял на границе тьмы и света; сполохи то и дело разрывали тьму позади, отбрасывая мечущиеся, размытые тени. Голоса, безумные, визгливые и ужасные, разрывали мрак, то ли выкрикивая проклятия, то ли читая невероятно нескладные стихи. Он сделал шаг вперед, но полоса мрака, качнувшись, поползла следом.
- Где я? - сказал он сам себе, и голос неожиданно гулко прокатился по окружающей его пустоши.
Мгла догнала его, и вновь послышался хор голосов… Он то приближался, то отдалялся, но звук его замораживал сердце ужасом.
Он побежал вперед. Мрак, очнувшись от спячки, последовал за ним. Под ногами клубилась едкая коричневая пыль; сухой, лишенный всякой влаги воздух сжигал легкие, но надо было двигаться.
На бегу он попытался понять, как попал сюда, - и не смог. Попытался вспомнить, кто он, - и не нашел имени. Память была пуста. Он осознавал, что думает, но не мог понять, на каком языке.
Хохот родился из пустоты в его памяти, и, оглянувшись, он увидал свою призрачную, прозрачную копию, что едва передвигала ноги, волоча за собой полосу тьмы.
Он остановился и закрыл ладонями глаза. Сердце отбивало глухой ритм, и каждый миг он ждал, когда голоса вновь настигнут его.
Но порыв ветра рассеял иссушающий зной, и земля дрогнула под ногами…
Он шел, не заботясь о том, что его могут заметить, и ножны его меча поблескивали из-под складок плаща.
Волосы были заплетены в четыре короткие косички и скреплены серебряной скобой, символизирующей смертельную месть. Шаги гулко отдавались в пустоте просторного туннеля, и все указывало на то, что цель близка.
…Гнев его был велик, и указание божества было недвусмысленным: настигнуть противника любой ценой. Пощады свыше в случае промаха не будет. Тем не менее все указывало на то, что на сей раз испытывать терпение божества не придется. Знаки на стенах, тепло, что двигалось навстречу из глубин прохода, говорили не менее красноречиво, чем надпись "Твой враг здесь".
И вот потолок принялся вздыматься вверх, стены раздвинулись, и две изящные статуэтки, изображающие танцующих драконов, встали по обе стороны от спускающихся в слабо освещенные глубины горы ступеней. Лестница была колоссальна. Даже самый крупный горный тролль смог бы пройти здесь, не задев макушкой свода.
- Я пришел, - заметил пришелец и выхватил свой меч. Два взмаха - и статуэтки раскололись, осыпаясь блестящим дождем. Левая рука начертала в воздухе затейливый знак - и огонь обволок осколки статуэток, обращая драгоценный камень в отвратительный пепел. Что-то глухо шевельнулось в глубинах, словно сама гора заворочалась во сне, и стихло. Пришелец рассмеялся.
- Я не горд, Ливайер! - крикнул он в распахнувшийся исполинский проход. - Я сам спущусь к тебе, коль скоро ты трусишь.
Он пустился бегом по длинным и прочным ступеням, и светящиеся камни стен отбрасывали зловещие блики на его клинок.
Спустя несколько минут сумасшедшего бега лестница неожиданно кончилась, и просторная комната необъятных размеров раскрылась впереди. Многочисленные черные проходы испещряли стены.
Из тени вышел огромного роста человек, облаченный в просторную мантию. Шлем на его голове скалился драконьими зубами, в руках его горел невыносимым сиянием кривой посох. Губы гиганта скривились в снисходительной усмешке.
- Что ты станешь делать в этот раз, Шайар, если я ускользну? - громыхнул он и стукнул посохом об пол, отчего трещины зазмеились по полу, окружив его зловещей паутиной. - Ты утомляешь меня. Не надейся, выкупать свою жизнь я не стану. Мне проще уйти от тебя, тогда твой жалкий бог сам накажет тебя. Что скажешь? - И гулкий хохот потряс стены.
- Ты продолжаешь осквернять чужие храмы и уничтожать тех, кто ничем не оскорбил ни тебя, ни твоего бога. Рано или поздно вы оба пожалеете об этом. Пока же подумай, не стоит ли сдаться - пока еще есть время.
Шайар извлек кинжал из складок плаща и поднес светящееся лезвие к затылку. Его оппонент наблюдал за этим, сохраняя на лице усмешку.
Шайар отрезал все свои косицы и швырнул их на пол между собой и противником. Со вспышкой они исчезли, и стены комнаты со скрежетом покачнулись. Не изменившись в лице, Шайар переломил свой меч и презрительно выбросил его обломки за спину.
- Теперь только один из нас покинет эту комнату, Ливайер, - проговорил он безразличным тоном, и противник его вздрогнул. - Позаботься об обороне, если только ты не решил положиться на милость моего повелителя.
Не обращая никакого внимания на своего оппонента, Шайар принял ритуальную позу и начал исполнять сложные фигуры танца. Свет в комнате померк, и по мере того, как движения его ускорялись, зловещее синее сияние начало разливаться по клинку кинжала. Не дождавшись конца танца, противник его что-то прорычал и взмахнул своим жезлом. И исчез.
Шайар завершил свой танец, и свечение кинжала поблекло.
- Не надеешься же ты вечно играть со мной в прятки, - крикнул он в дальний конец комнаты, где что-то тяжело шевелилось и грохотало. - Иди сюда, пора уже закончить наш спор!
Грохот, тяжелый топот и рычание были ему ответом. Судя по звукам, что-то очень большое мчалось навстречу. Дымка, повисшая в комнате, и слабое свечение стен не позволяли пока увидеть приближающуюся махину.
Улыбаясь, Шайар стоял на том же месте.
Он не сдвинулся с места, когда очертания дракона, несшегося на полной скорости, появились из дымки. Видимо, на сей раз противник решил не тратить попусту силы. Что может сделать человек против мчащейся лавины, хрупкий мотылек против ревущего смерча?
За несколько шагов до жертвы дракон подпрыгнул, выставив когти и разинув пасть, из которой выбивались отдельные огненные струйки.
Не переставая улыбаться, Шайар поднял руку, защищая лицо.
Дракон словно налетел на несокрушимую скалу. Движение ладони отбросило бронированного хищника на десяток футов, и дракон распростерся на полу, оглушенный.
С обезьяньей ловкостью Шайар вскочил на голову дракона и извлек полыхавший синим кинжал.
- Твой бог бессилен против справедливой мести, - сказал он. Струйки жидкого огня падали с клинка, стекая по шкуре дракона дымящимися ручейками. - Пусть попытается наказать меня.
Он с силой опустил кинжал, и ослепительная вспышка опалила искрящиеся стены.
С тяжело бьющимся сердцем Нламинер поднял голову и встретился глазами с Риссой. Непроизвольно он облизнул губы. Как хочется пить! Что же значили эти видения, настолько подлинные и правдоподобные?
- Ты что-то видел? - спросила она, и искорка удивления блеснула в ее глазах. - Впрочем, позже. Пойдем-ка повидаем хозяина этого водоема. Он ждет нас.
Нламинер осознал, что все ящеры выстроились в две шеренги, не оставляя им другой дороги. Их немигающие глаза вселяли в Нламинера тревогу, а улыбающиеся морды не придавали бодрости.
Несколько минут - и они, сопровождаемые эскортом, вошли в небольшую нишу. Там, поддерживая на кончике носа прозрачный светящийся шар, стояла статуя диковинной ящерицы, возвышаясь над их головами. Нламинеру казалось, что статуя постоянно пребывает в движении. Стоило отвести от нее глаза хотя бы на миг, и ее поза, казалось, менялась. Не отрываясь от своего пьедестала, статуя исполняла плавный непрекращающийся танец.
- Он что-то хочет сказать, - шепнула Рисса. - Жаль, что я его не слышу. Придется ждать.
Они стояли и смотрели на незримо движущуюся статую, пока вдруг отдаленный гул не проник откуда-то сверху. К их ужасу, статуя потекла струями густого светящегося тумана и испарилась. Словно тяжелый вздох послышался позади. Рисса обернулась. Никого. Пустой зал, ни ящеров, ни воды в бассейне. Темные стены сдвинулись, угрожая поглотить их в любой момент.
Нламинер не слышал ее удивленного возгласа. Перед его глазами все еще светилась надпись, что зажглась в глубинах прозрачного шара. Он прилагал все усилия, чтобы не забыть ни единого штриха.
- Пойдем, - потянула она его за руку. Голос ее был почти умоляющим. - Уйдем отсюда. Здесь теперь небезопасно.
Прежде чем уйти, Нламинер наклонился и подобрал оставшийся от статуи шар. Он лежал в груде щебня и стал совсем крохотным, не больше фаланги пальца.
Глава пятая
Утро выдалось дождливым. В их крохотной пещерке царил теперь такой же разгром, что и на маяке. Хорошо, что ничего из вещей не оставили здесь, подумал Нламинер. Несокрушимые, казалось, поленья каменного дуба множеством ароматных щепок устилали пол. Четыре рыбины, оставшиеся со вчерашнего дня, смердели так, словно пролежали неделю под солнцем. Чьи-то когти оставили многочисленные отметины на стенах - словом, надеяться на безопасность этого убежища теперь не имело смысла.
Нламинер изучал взглядом спину Риссы, сидевшей перед ним, и гадал, о чем она размышляет. Пытаться прервать ее в такие моменты - совершенно безнадежная затея. Ее концентрации могли позавидовать многие. Судя по всему, эта раса действительно живет в обеих плоскостях, подумал Нламинер, заметив, как размываются порой очертания ее тела. До того привычны к таким путешествиям, что совершают их почти непроизвольно.
Он встал, с хрустом потянулся и выглянул наружу. Ему делалось не по себе при одном виде косых струй, хлещущих по песку. Мех тут же промокнет, и придется потом расчесывать его битых полчаса, чтобы не выглядеть пугалом. Он принюхался. Ну разумеется, зарядило на весь день. Впрочем, не сидеть же здесь безвылазно только потому, что нет гребня…
Сегодня придется обосноваться на маяке, подумал он. Кто бы там ни обитал, ночевать больше негде. Только если новую пещеру вырыть. Так что развлечений им хватит на весь день: привести в порядок хотя бы одну комнату и исследовать наконец подвал.
Он сделал несколько шагов вперед и наткнулся на Риссу, сидевшую все в той же позе, но на первой выступающей из воды ступени Лестницы. От неожиданности он даже потерял дар речи.
- Тренируюсь, - обыденным тоном ответила она и чуть прищурила глаза, что означало улыбку. - Ну что, пойдем осматривать наш новый дом?
И она еще шутит, мрачно подумал Нламинер, вздрагивая, когда струйки дождя стекали ему за шиворот.
- Учитель Инлеир, - сказал юноша в потертом дорожном плаще, выходя прямо из стены комнаты. - Мне нужна ваша помощь. Срочно.
Маг обернулся, откинув капюшон, и некоторое время изучал посетителя. Тот сел, словно был с магом на короткой ноге, и, улыбаясь, продолжал смотреть на него.
- Мы не знакомы, - ответил ему маг.
- Не знакомы, - кивнул посетитель и превратился в точное подобие Инлеира. Превращение было на редкость плавным, и, на взгляд Инлеира, знакомая ему магия была тут ни при чем. Странное ощущение охватило его - словно что-то давно позабытое вертится на языке и никак не может оформиться в слова.
Два одинаковых мага бесстрастно разглядывали друг друга.
- "Ты спрашиваешь меня, где положена грань между добром и злом?" - вырвалось у мага как-то само по себе. - "Сами боги не могут сказать нам об этом. Одно и то же деяние предстает перед нами в разных тонах, и не хватило бы ничьей жизни, чтобы постигнуть его во всех оттенках".
Посетитель кивнул и подхватил текст:
- "Но говорим мы о человеке - великий праведник, и говорим о другом - великий злодей. Разве можно представить праведника, хоть раз отступавшего от тропы добра? Разве можно представить злодея, совершившего благой поступок?"
Инлеир сглотнул. Неприятное теперь ощущение усиливалось. Он видел раньше этого странного гостя, но когда и где это было?
- Ты ищешь мне имя, маг Инлеир, - нарушил молчание посетитель. - Не торопись искать его, поскольку не узнаешь его никогда. Ты ответил на первый мой вопрос, и я вскоре покину тебя.
- Вопрос?
- Вопрос. Иногда на вопрос можно ответить, не зная, что он задан. Ты думаешь, что я морочу тебе голову, маг, но ты, по крайней мере, знаешь, кто ты и что делаешь. Я - не знаю.
Инлеир пошевелил пальцами руки, и сидящий перед ним его двойник исчез, чтобы через миг появиться вновь.
- Я не иллюзия, - ответствовал двойник с укоризной. - Последняя просьба, маг. Сейчас ты увидишь несколько лиц. Скажи, кто из них тебе знаком, и я перестану докучать тебе.
Потекли целые потоки лиц, совершенно незнакомых Инлеиру. Некоторые из них казались отдаленно знакомыми, остальные он видел впервые. Остальные части тела двойника не подвергались превращению. Только голова непрерывно меняла форму, вид, выражение. У славящегося своей выдержкой мага по спине поползли мурашки.
Наконец среди потока лиц мелькнуло одно, весьма знакомое, и пальцы Инлеира дрогнули.
- Благодарю, маг Инлеир, - поклонился ему тот самый юноша, который недавно вышел из стены. - На прощание скажу: готовьтесь к неприятностям.
Гость кивнул и шагнул к окну. Его силуэт размылся и разошелся туманными струями.
С гулко бьющимся сердцем Инлеир нащупал хрустальный шар. Обыденно сказанные прощальные слова испугали его впервые за двести двадцать последних лет. Неплохо было бы спросить своих коллег о новостях. Было бы обидно последним узнать о конце света.
Напротив "библиотеки" нашлась сравнительно целая комната. Если не считать выбитых стекол, ее обстановка вполне годилась для использования. Дверь можно было запереть, а из окна - либо спрыгнуть на крепостную стену, либо взобраться на крышу.
К полудню они закончили наводить порядок и разделились. Нламинер отправился в библиотеку и сел, размышляя над увиденным в шаре начертанием. Он перенес его на бумагу, попытался перевести с шести известных ему языков, применял для этого магию - бесполезно. Либо не было никого, кто говорил бы на этом языке, либо это - шифр, знак смысла, ключ к замку, который ему неизвестен.
Рисса отправилась в подвал. Крыс и прочих обитателей заброшенного строения она не боялась, а ничего более существенного там не ощущалось. Проходя мимо фонтана, она очистила источник, и мерзкая слизь исчезла. Правда, у воды еще держался неприятный запах и странный вкус, но ядовитой она больше не была, и ладно.
За прошедшее время трещина в астральном видении вроде бы исчезла, но основания для тревоги остались. Как и Нламинер, она ощущала смутно чье-то неусыпное внимание, чье-то ухо, стремящееся подслушать мысли, чьи-то глаза, постоянно сверлящие спину.
Ни ей, ни Нламинеру не снились сны в эту ночь. Ничего странного, не каждый раз доводится их видеть. К тому же каменная лестница - не самое удобное места для отдыха. Размышляя, она спустилась по ненадежной, рассыпающейся лестнице в сырой мрак подвала и осмотрелась.
Ближайшая дверь, судя по запаху, вела в кладовую с запасами пищи. Заглянув внутрь, она увидала то, чего следовало ожидать. Взмах рукой - и заросшие плесенью сундуки, коробки и мешки осыпались прахом, перестав источать немыслимое зловоние. Крысы прятались кто куда, стоило ей приблизиться. Чего они боятся? Осторожность - одно дело, а панический страх - совсем другое. Что их так напугало?
Вторая дверь вела к водоему, из которого, вероятно, питался и фонтан. В нем тоже завелась живность, но неопасная, и Рисса не стала задерживаться здесь надолго.