Глава 15.
Девелин был громадным городом. Расположенный в большой долине, он занимал целые гектары, теперь обнесенные километрами проволочных заграждений, изрытые траншеями и топорщащиеся стволами пушек и пулеметов. Девелин напоминал какого-то жуткого ежа, ощетинившегося стальными иглами. Сколько в городе солдат никто не мог сказать даже приблизительно. Одно было известно точно - в столицу стянули все доступные войска. Собственно, кроме Девелина, на Эрине обороняли еще только два района. Корк с его мощной промышленностью, который штурмовала армия генерал-полковника Лутохина, и отлично укрепленные аэродромы, откуда нас атаковали вражеские самолеты. За эти позиции альбионцы дрались отчаянно, не жалея сил и крови. Ни союзная артиллерия, ни несколько танков "Бобер" не могли сломить вражеского сопротивления. И потому война медленно, но верно скатывалась в позиционную. Корк и аэродромы были надежно блокированы, обнесены сетью уже наших окопов и укреплений, так что теперь оттуда и мышь выскользнуть не могла. Вокруг авиационных позиций были собраны сотни стволов зенитной артиллерии - пушки и пулеметы день и ночь глядели в небо, не давая прорваться вражеским самолетам. Несколько попыток были прерваны с сокрушительными для альбионцев потерями. Больше они ничего подобного не делали, неверное, не видели смысла гробить людей и аэропланы зазря.
Штаб Литтенхайма принял решение брать столицу. Не с налета, потому что это вряд ли бы удалось, да и стоило бы нам слишком больших потерь. Пусть к нам и прибыло большое подкрепление, едва ли не со всех планет Империи, однако те же корабли привезли и тяжелые вести. Против нас была собрана коалиция, в которую вошли все остальные государства, кроме Конфедерации, да и ее пираты активизировались на наших рубежах. Тэны с сарацинами объединились против наших войск на Когэне, тесня их каждый день на новые и новые километры. На Баварии снова высадились конфедераты и бостонцы, умудрившиеся найти общий язык. Атакам подверглись и другие планеты, включая мой родной Баден-Вюртемберг. Но самое странное случилось на Сааре. Сначала оттуда сообщили о возвращении "Мариенбурга" с Лейб-гвардии Тевтонским полком на борту. А уже через несколько дней планета заявила о выходе из состава Доппельштерна и переходе под протекторат Братства Орденов Терры. Теперь ей владел какой-то Тевтонский орден, по крайней мере, второе сообщение было отправлено от имени его великого магистра Авраама Алекса Тевтона. И, наверное, не одного меня это странное совпадение наводило на мысли определенного рода.
Вместе с подкреплением прибыло и пополнение для наших потрепанных полков. Я был на очередном совете, когда нам передали почти две роты новобранцев, заодно забрав абшидированных бойцов, остававшихся в полку до первого транспорта домой. Совет был достаточно интересным, на нем обсуждался скорый штурм Девелина, и что самое неожиданное - Волостов предложил мою кандидатуру в качестве командующего одной из колонн, что войдет в город. В нее по предложению все того же генерал-полковника войдут полки тяжелой пехоты.
- Полковник Нефедоров, - заявил генерал-полковник, - отлично проявил себя при штурме Серых гор. Одно то, что он не растерялся во время неожиданной для всех, - укоризненный кивок в сторону незнакомого мне генерала, скорее всего, начальника разведки, - летающих крепостей Альбиона, и неожиданное решение этой проблемы, служит полковнику наилучшей рекомендацией. Я считаю, что лучшего командира корпуса тяжелой пехоты, который ударит по Девелину с севера, нам не найти.
- Разве у нас закончились генералы? - удивленно произнес седоусый Бахмайер.
- В моей армии, - ответил ему Волостов, - полковник Нефедоров выполнял генеральские обязанности, и командовал отлично. И сейчас он находится у меня на генеральской должности, - добавил он.
- Из штаб-офицеров в генералы военного может перевести только кайзер именным указом, - раздумчиво произнес Литтенхайм. - Я отправлял представление на имя полковника Нефедорова, но ответа не получил. Однако и без указа могу назначить его командовать корпусом. После Серых гор я вполне уверен в вас, полковник, - обратился генерал-фельдмаршал лично ко мне, - не подведите моего доверия.
- Так точно, - гвардейски щелкнул я каблуками, - не подведу.
После совета я вернулся в полк, где, собственно, и узнал о пополнении. Крупные молодые ребята, явно вчерашние призывники, выстроились перед нашими казармами. Они были пока без доспехов, только в летней форме с драгунскими значками на петлицах.
- Молодцы, - расхваливал их с видом работорговца, предлагающего товар штабс-капитан Подъяблонский, на доспехах которого появились новые заплаты из свежего броневого пластика, - орлы. Лучших просто не найти. Все, как один, родом с Бадена, это по ним видно, гладенькие все, мордатые. Лоснятся просто.
Уроженец промышленного Вюртемберга Подъяблонский относился к баденцам, как к деревенщине, ведь второй континент нашего мира был преимущественно аграрным и нравы там царили патриархальные.
- Они хоть знают, с какого конца за винтовку браться? - поинтересовался майор Штайнметц, в котором я как-то и не заподозрить не мог подобного отношения к баденцам.
- Да бросьте, майор, - бросил фон Ланцберг, - фенрих Шварц был парень не промах, хотя тоже был родом с Бадена.
- Бывают же исключения, - развел руками Штайнметц, со значением глянув в мою сторону.
Упоминание о Елене снова разбередило сердечную рану. Я ведь толком не разобрался в своих чувствах к ней. Наша последняя встреча, когда я прощался с ней перед посольством к демонам, мне казалось, что я отправляюсь на верную смерть, и потому ко всему примешивалась какая-то горечь обреченности. А после того не было времени, чтобы увидеться с Еленой, я смог только подать ей весточку, что я жив. Конечно, Елена обрадовалась этому, но это еще ничего не говорило о каких-то особых чувствах ко мне. Хотя я был точно уверен, радость ее была искренней. Елена простила меня, однако это, опять же, ничего не значило.
Более того, я не был до конца уверен в своих чувствах. Была ли это любовь, та, о которой поют в балладах, и над которой меня больше не тянуло цинично смеяться, как раньше. Или же мне просто понравилась весьма милая и отчаянная девушка. Тем более, что образ Елены в моей памяти начал стираться. В памяти остались только рыжие волосы, веснушки и улыбка. Конечно, я мог припомнить и какие-то случаи из времен нашего общения. Первую встречу, прогулку по моему родному городу, ее болезнь, явление фенриха Шварца, или как мы спали в обнимку, делясь друг с другом своим теплом. Однако я давно уже перестал разговаривать с ней, делясь всем, что произошло за день, как на Пангее и после нее, уже в окопах. Тогда это помогло мне не сойти с ума, теперь же перестал, как-то само собою вышло.
Конечно, я помнил о ней, не забывал ни на день, но Елена неуклонно превращалась для меня в приятное воспоминание. От этого на душе становилось горько, но тепло. Не хотелось расставаться с какими-то чувствами, однако на фронте для них места нет. Я давно уже понял, что война превращает человека в животное. В окопах всякий живет больше инстинктами, чем разумом, иначе не выжить. И потому настоящие чувства и эмоции, кроме разве что гнева, уж его-то на войне хватает, вновь приходят к нам, только когда мы возвращаемся с войны. Да и то не ко всем, и не всегда.
- Как бы то ни было, господа офицеры, - заявил я, - нам вести их в бой в самом скором времени. Раз прибыли подкрепления и пополнения, значит, штурм Девелина начнется со дня на день.
- Я считал, что на этом совете, куда вы отправились сегодня утром, - заметил Штайнметц, - будет объявлена окончательная дата.
- Пока нет, - покачал головой я, - пополнений и подкреплений настолько много, что с ними разбираться еще не один день. Размещают осадную артиллерию на позициях, координируют действия с демонами. После взятия Аркад они двинулись на столицу. Сейчас в окопах на западе не протолкнуться от них. В основном пригнали оживленных покойников из альбионцев, но и собственной пехоты тоже довольно много.
- Наверное, нашим товарищам там не очень весело, - усмехнулся Вишневецкий. - Не хотел бы я сидеть в одном окопе вместе с демоном и уж тем более с оживленным покойником.
- В демонов палят в первую очередь, - заметил Штайнметц, - так что иногда бывает выгодней сражаться рядом с ними.
- А оживленных покойников, - невесело усмехнулся Вишневецкий, - как правило, гонят в передовых цепях, и им достается намного больше пуль, лучей и осколков. В общем, от союза с демонами столько выгод, столько выгод...
- Отставить эти разговоры, - рявкнул я. - Никогда не считал, что все офицеры моего полка непроходимые тупицы, и не могут понять меня с первого раза.
- А вы не забыли, ваше высокоблагородие, - ледяным тоном произнес Вишневецкий, - что эти недоумки и тупицы, что служат под вашим началом, еще и дворяне. И шпаги есть у каждого.
- Я считал, что у вас, пан Вишневецкий, сабля, - усмехнулся я, хотя это обстановку не разрядило. - И вызов я готов принять от любого. Но только при условии, что вне зависимости от исхода поединка все крамольные разговоры прекратятся окончательно и бесповоротно.
- Но ведь подобные же идут по всем окопам, - вскинулся порывистый Вишневецкий.
- В моем полку, - отрезал я, - их быть не должно. Это прошу уяснить всех офицеров и довести до нижних чинов. Итак, - я обвел взглядом всех сидящих в блиндаже командиров рот, - кто первым кинет мне перчатку?
Даже Вишневецкий не стал бросать мне вызов.
На следующий день начался массированный артобстрел Девелина. Тысячи снарядов обрушились на столицу Эрины. Вместе с ними летели сверкающие молниями шары демонов. Они разрушали дома, врезаясь в них. Те попросту обрушивались, если карронада попадала в один из нижних этажей. Верхние же они срезали будто ножом. Основательно доставалось укреплениям, выстроенным альбионцами по всему городу. Каково сейчас приходится альбионским солдатам, я не хотел даже думать. Сидят в блиндажах, бункерах и фортах, а кто в зданиях, слушая, как свистят снаряды разных калибров. Однако самая страшная смерть приходила как раз от совершенно бесшумных шаров. Легкого потрескивая, какое издают они в полете, было не расслышать за грохотом орудийных снарядов. От попаданий сотрясались бетонные стены, на головы сыплется каменный мусор, что забивается обычно в щели и стыки плит, и кажется еще один снаряд - и потолок рухнет на голову, или в такой надежной на вид стене появится дыра, а это уже верная смерть.
Я отогнал дурные мысли. Попытался сосредоточиться над картами вражеских укреплений. Они были расчерчены достаточно точно, и это меня совсем не радовало. Пусть и не бывает неприступных крепостей, в чем я убедился на собственном опыте, хотя бы после взятия Серых гор. Главный вопрос в том, сколько жизней мы положим на это. Тем более, что едва ли не треть моего полка, да и почти всех, что штурмовали Серые горы, состояли из совсем еще "зеленых" новобранцев. Сколько их останется на улицах Девелина, которые без сомнения будут просто завалены трупами, я думать не хотел.
Артобстрел длился неделю. В конце ее меня снова вызвали на очередной совет в штаб Литтенхайма. На полпути меня перехватил генерал-полковник Волостов, следующий тем же курсом, с парой офицеров собственного штаба.
- Я настоял на вашем назначении, Нефедоров, - заявил он. - Вы поведете нашу тяжелую пехоту в бой. Ваш удар, как и положено, будет первым, и должен оказаться сокрушительным для врага.
- Это наша работа, - пожал я плечами. - Но разве командующий не назначил меня еще на прошлом совете?
- Штаб Литтенхайма тот еще гадючник, - скривился Волостов. - Думаете, там нет своих партий и коалиций, русских и немецких, прямо как при дворе кайзера. Война идет почище, чем на фронтах. Генерал-фельдмаршал, конечно, отвечает за каждое сказанное им слово, однако на него могут нажать даже из самого Рейнланда, продавить нужную кандидатуру. Вы, Нефедоров, не смотря на отличный послужной список, не самый подходящий человек для этой должности. Объяснять все тонкости этой подковерной возни не стану, тем более, что и сам изрядную часть их попросту не знаю, однако факт остается фактом. Мне пришлось надавить на многих своим авторитетом и даже связаться через гипертелеграф с князь-кесарем, что штаб генерал-фельдмаршала утвердил вас на должности командира корпуса тяжелой пехоты. Этот корпус за глаза уже называют корпусом прорыва.
Это название, пусть оно и было вполне в драгунском, так сказать, стиле, меня совершенно не обнадеживало.
- Кстати, - продолжал Волостов, - у вас нашлись неожиданные союзники. Сам лорд Евронимус, командующий всеми войсками демонов, оказывается, знает вас, и обещал некоего Саргатанаса вам на помощь. Последний, скорее всего, также будет присутствовать на нынешнем совете.
Каким образом Саргатанасу удалось выжить после попадания танкового снаряда, я слабо себе представлял. Тем более, что жутковатое факельное шествие демонов более всего напоминало погребальную церемонию. Однако сомневаться в словах генерал-полковника не приходилось.
Четыре последних полковника Зеленых львов собрались в одном из самых крепких бункеров Девелина. Они встречали некоего загадочного гостя с Саара, который сумел прорваться вместе со своей ротой, через вражеские кордоны, плотно закрывающие Эрину. Вот только все четыре боевых офицера отлично понимали - он прибыл слишком поздно. Планета уже практически пала. Однако вины прибывшего с немалым риском для себя посланника в этом не было. И проявлять невежливость не стоило.
Зеленые львы, оставшиеся в Девелине, образовали один полк, да и тот преимущественно состоял из одних офицеров и уорентов. Другие не служили в столице. Командовал полком самый опытный из них - полковник О'Кейси, начальником штаба был его старый друг полковник Бреслин, он же руководил и первым батальоном. Полковники же Махони и Брэди были поставлены во главе 2-го и 3-го батальонов.
Прибывший гость с Саара впечатлял. К такому прочно прилипало слово "гвардеец". Не смотря на странную форму, включающую длинный белый плащ с черным крестом. На поясе гость носил длинный меч с витой гардой, именно меч, а не шпагу, клинок слишком широкий. С другой стороны в кобуре висел массивный пистолет. Было видно, что оружием пользоваться гость умеет отлично.
- Позвольте представиться, - произнес он, коротко поклонившись, - Карл Иоганн Тевтон, комтур Ордена Девы Марии. Я прибыл с отрядом рыцарей, чтобы помочь вам в войне с проклятыми существами, вновь показавшимися на Пангее, а так же гнусными отщепенцами, вставшими на их сторону.
На правах командира полка О'Кейси представил остальных полковников, а затем поинтересовался:
- Я считал, что мы тут сражаемся с регулярной армией Доппельштерна, - сказал он, - а не с какими-то жалкими отщепенцами.
- Они далеко не жалки, - покачал головой Карл Иоганн Тевтон. - Но ведь отщепенцами могут быть не только люди, но и целые страны. Пусть даже они занимают несколько планет.
- Мы отрезаны от остального мира, комтур Карл Иоганн Тевтон, - произнес полковник О'Кейси, - и не знаем, что происходит за пределами Эрины. Для нас было шоком то, что люди сражаются в одном строю с демонами, однако теперь прибываете в с планеты Саар, которая, насколько я помню, является провинцией Доппельштерна. Есть ли надежда, что не вся Империя Двойной звезды является нашим врагом.
- Отнюдь, - покачал головой тот. - Нечестивая Империя Двойной звезды полностью продалась демонам. Однако Саар отделился от нее, перейдя под руку Братства Орденов Терры. Теперь это дом Ордена Девы Марии Тевтонской. Кстати, можете обращаться ко мне не столь официально, простого брат Карл будет довольно.
- Значит, Братство, наконец, прекратило свое затворничество, - сам себе кивнул полковник Бреслин, констатируя вполне очевидный факт.
- Когда угроза демонов возродилась с новой силой, - заявил Тевтон, - Братство не может оставаться в стороне. Консул Доппельштерна на Терре был арестован и до конца разбирательства помещен в тюрьму для еретиков. Все подданные Империи Двойной звезды объявлены Советом консулов вне закона, как демонопоклонники, против них разрешено использовать все методы ведения войны, никаких запретов.
- Включая ядерное оружие? - заинтересовался полковник Бреслин.
- Нет, - отрезал Тевтон. - Вы, верно, забыли историю Земли, полковник. Радиационное излучение положительно влияет на демонов, делает их сильнее. А потому использование его на планетах, где замечено присутствие демонов, недопустимо.
- Скверно, - покачал головой О'Кейси. - Эрина уже практически потеряна, шансов отстоять родной мир у нас нет.
- И вы хотели бы увидеть, как он гибнет в пламени ядерного пожара, не так ли? - заметил Тевтон. - Только бы она не досталась Доппельштерну. Однако в таком случае планета станет идеальным домом для демонов.
- Так какова все же цель вашего прибытия на Эрину? - поинтересовался у него полковник Махони.
- К сожалению, - произнес комтур, - я прибыл слишком поздно. Как только мы узнали о том, что на Эрину вместе с солдатами Доппельштерна высадились демоны, Братство приняло решение отправить вам посильную помощь. К сожалению, выделить смогли только один отряд, ибо большому флоту не прорваться через блокаду кораблей Доппельштерна, а один корабль вполне может осуществить эту почти безумную авантюру. Все мои бойцы - ветераны Пангеи и имеют немалый опыт сражений с демонами. Мы должны были научить ваших солдат и офицеров сражаться с ними. Однако, увы, мы опоздали. От имени всего Братства Орденов Терры приношу вам свои извинения.
- Вы еще можете прорваться с Эрины, - предложил ему О'Кейси. - Поведаете Братству, да и всем, кто должен знать об этом, что именно произошло у нас. Как мы сражались с демонами и погибли, предпочтя смерть позорному плену.
- Мы присланы сюда драться с демонами, - отрезал Тевтон, - а победим или умрем, это значения не имеет.
Полковник О'Кейси кивнул в ответ, пораженный самоотверженной глупостью присланного комтура.
Еще на подходе к форту, занимаемому штабом генерал-фельдмаршала, меня поразил двойной караул, состоящий из людей и демонов в знакомых мне шипастых доспехах. Значит, Саргатанас, действительно, тут. Мы легко прошли мимо них, и те и другие только кинули нам, не потребовав документов, не спросив никакого пароля. Внутри просторного помещения с установленным посередине столом, устланным картами, было тесно от генералов и офицеров штаба. Отдельно в углу стояли два демона. И ни одного из них я не знал. Точнее, первого я видел однажды, в своем жутком видении на Пангее, стоящим на громадном постаменте с длинным ружьем в руках. Тот же синий доспех, несимметричные рога разного размера, один из которых стал наползать на лицо еще сильнее, почти смяв его, будет бумагу, только глаза удивительно пронзительного синего цвета сверкают. Второй же внешне почти не отличался от человека, лишь цвет кожи, серо-стальной, давал понять о его истинном происхождении. Одет он был в альбионский офицерский френч без знаков различия и фуражку, оружия никакого не носил.
- А вот и вы, господа, - произнес генерал-майор Игнатьев, - только вас и ждали. С лордом Евронимусом и лордом Саргатанасом, думаю, вы знакомы, не так ли?
- Никак нет, - за нас обоих ответил Волостов. - Не знакомы.