С такой точностью выполнил рядовой Пиньков команду старшины, с такой лихостью, что пространство не выдержало и… и оказался Пиньков в месте непонятном и похожем на сказочное.
Содержание:
Глава 1 1
Глава 2 2
Глава 3 4
Глава 4 5
Глава 5 6
Евгений Лукин, Любовь Лукина
Разрешите доложить!
Солдатская сказка
Михаилу Шалаеву
Глава 1
О воин, службою живущий!
Читай Устав на сон грядущий.
И утром, ото сна восстав,
Читай усиленно Устав.
- Рядовой Пиньков!
- Я!
- Выйти из строя! - скомандовал старшина, с удовольствием глядя на орла Пинькова.
Рядовой Пиньков любил выполнять эту команду. Не было тут ему равных во всём полку. Дух захватывало, когда вбив со звоном в асфальтированный плац два строевых шага, совершал он поворот через левое плечо.
Но, видно, вправду говорят, товарищ старший лейтенант, что всё имеет свой предел - даже чёткость исполнения команды. А Пиньков в этот раз, можно сказать, самого себя превзошёл. Уж с такой он её точностью, с такой он её лихостью… Пространство не выдержало, товарищ старший лейтенант. Вбил рядовой Пиньков в асфальт два строевых шага, повернулся через левое плечо - и исчез.
То есть не то чтобы совсем исчез… Он, как бы это выразиться, и не исчезал вовсе. В смысле - исчез, но тут же возник по новой. Причём в совершенно неуставном виде, чего с ним отродясь не бывало. Стойка - не поймёшь какая, на сапогах почему-то краска зелёная, челюсть отвалена - аж по третью пуговицу. И что самое загадочное - небритая челюсть-то!..
Виноват, товарищ старший лейтенант, самоволкой это считаться никак не может. Какая ж самоволка, если рядовой Пиньков ни секунды на плацу не отсутствовал! Другой вопрос: где это он присутствовал столько времени, что щетиной успел обрасти?
Значит, так…
Повернулся рядовой Пиньков лицом к строю, душу, можно сказать, в поворот вложил, глядь! - а строя-то и нет! И плаца нет. Стоит он на дне ущелья посреди какой-то поляны, а поляна, что характерно, квадратная…
Никак нет, по науке это как раз вполне допустимо. Есть даже мнение, товарищ старший лейтенант, что в одном и том же объёме пространства понапихано миров - до чёртовой матери!.. Почему не сталкиваются? Н-ну образно говоря… в ногу идут, товарищ старший лейтенант, потому и не сталкиваются…
Остолбенел рядовой Пиньков по стойке "смирно". Молодцеватости, правда, не утратил, но что остолбенел - то остолбенел. Однако нашёлся - скомандовал сам себе шёпотом: "Вольно! Разойдись!" - и стал осматриваться.
Местность незнакомая, гористая и какая-то вроде сказочная… Никак нет, в прямом смысле. Взять хоть поляну эту квадратную: четыре угла, в каждом углу - по дереву. Что на трёх дальних растёт - не разобрать, а на том, что поближе, разрешите доложить, банки с тушёнкой дозревают. Пятисотграммовые, без этикеток…
Так точно, на мясокомбинате… Но это у нас. А там - вот так, на деревьях. Растительным путём… Вот и я говорю, непредставимо, товарищ старший лейтенант…
Смотрит Пиньков: за стволом шевеление какое-то. Сменил позицию, а там - волк не волк, крокодил не крокодил… Короче, пупырчатый такой… И землю роет. Воровато и быстро-быстро. Передними лапами. А на травке стоят рядком четыре банки с тушёнкой. И, надо полагать, свежесорванные - в смазке ещё…
Изготовился рядовой Пиньков для стрельбы стоя и двинулся к дереву. А тот - роет. То ли нюх потерял, то ли просто не ждёт опасности с этой стороны. Потом поднял морду, а Пиньков уже - в трёх шагах.
Как пупырчатый присядет, как подскочит! Вскинулся и обмер - ну чисто собачка в цирке на задних лапках. Стоит и в ужасе ест Пинькова глазами. Глаза - маленькие, жёлтые, нечестные…
- Вольно! - враз всё смекнув, говорит рядовой Пиньков и вешает автомат в положение "на плечо". - Кто командир?
Даже договорить не успел. Хотите верьте, хотите нет, а только пупырчатый делает поворот кругом на два счёта, да так ловко, что все четыре банки летят в яму, а сам - опрометью куда-то, аж гравий из-под лап веером…
Откуда гравий? Да, действительно… Поляна же… А! Так там ещё, товарищ старший лейтенант, дорожки были гравийные от дерева к дереву! Ну а на самих-то полянках, понятно, трава. Причём с большим вкусом подстриженная: коротко, но не под ноль.
Ну вот…
Наклонился Пиньков над рытвиной - банки как банки, даже номер на них какой-то изнутри выдавлен. Разница в чём - у каждой по ободку вроде бы брачок фабричный. А на самом деле - след от черенка.
Обошёл Пиньков дерево, смотрит: а листочки-то кое-где к веткам - пришиты. Для единообразия, стало быть. Кто-то, значит, распорядился. А то на одной ветке листьев мало, на другой - много… Непорядок.
"Однако, - ужасается вдруг Пиньков, - мне ж сейчас в караул заступать!.."
И тут, слышит, за спиной у него как бы смерчик тёплый с фырчанием крутнулся. Оборачивается, а там пупырчатый начальство привёл. Начальство такое: дед… Да нет! Дед - в смысле старенький уже, пожилой! Хотя крепкий ещё, с выправкой… На отставника похож… А с дедовщиной мы боремся, это вы верно сказали, товарищ старший лейтенант!..
- Осмелюсь доложить, - рапортует. - Премного вашим внезапным явлением довольны!
И тоже, видать, кривит душой - доволен он! Оробел вконец, не поймёт: то ли это рядовой Пиньков перед ним, то ли ангел небесный откуда-то там слетел…
Никак нет, никакое не преувеличение. Вы рядового Пинькова по стойке "смирно" видели? Незабываемое зрелище, товарищ старший лейтенант! Стоит по струнке, глазом не смигнёт, оружие за плечиком сияет в исправности, подворотничок - слепит, надраенность бляхи проверять - только с закопчённым стёклышком. А уж сапог у Пинькова… Да какой прикажете, товарищ старший лейтенант. Хоть левый, хоть правый… Кирза ведь, а до какого совершенства доведена! Глянешь с носка - честное слово, оторопь берёт: этакая, знаете, бездонная чернота с лёгким, понимаете, таким млечным мерцанием… Галактика, а не сапог, товарищ старший лейтенант!
- Рядовой Пиньков! - представляется рядовой Пиньков по всей форме. А сам ненароком возьми да и скоси глаз в сторону ямы. Ну, дед, понятно, всполошился, тоже туда глаз метнул. А там пупырчатый на задних лапах елозит - не знает, от кого теперь банки заслонять: от Пинькова или от дедка от этого.
- А ну-ка, любезный, - подрагивающим голосом командует дедок, - подвинься-ка в сторонку…
Пупырчатый туда-сюда, уши прижал, лоб наморщил, но видит, податься некуда, - отшагнул.
Смотрит дед: банки. Оглянулся быстро на Пинькова - и с перепугу в крик.
- Шкуру спущу! - кричит. - Смерти моей хочешь? Перед кем опозорил! Пятно на всю округу!..
Откуда ни возьмись - ещё четверо пупырчатых. Точь-в-точь такие же, никакой разницы - тоже, небось, банки тайком прикапывали, и не раз. Сели вокруг первого, готовность номер один: пасти раззявлены, глазёнки горят. И смотрят в предвкушении на деда - приказа ждут.
И ещё гномики какие-то… Как выглядят? Н-ну, как вам сказать, товарищ старший лейтенант… Гномики и гномики - пугливые, суетятся. Похватали банки и полезли с ними на дерево - на место прикреплять.
- Взять! - визжит дед.
Как четверо пупырчатых на первого кинутся! Шум, грызня, клочья летят… А дед берёт культурно Пинькова под локоток и уводит в сторонку от этого неприятного зрелища. А сам лебезит, лебезит, в глаза заглядывает.
- Нет, но каков подлец! - убивается. - Ведь отродясь не бывало… В первый раз… Как нарочно…
- Разорвут ведь, - говорит Пиньков, останавливаясь.
- У меня так! - кровожадно подтверждает дед, от усердия выкатывая глаза. - Чуть что - в клочья!.. Вы уж, когда докладать будете… об этом, с банками, не поминайте, сделайте милость…
И уводит Пинькова всё дальше, в глубь оврага… Горы? Виноват, товарищ старший лейтенант, какие горы? Ах, горы… Разрешите доложить, с горами у Пинькова промашка вышла. Не горы это были, а самый что ни на есть овраг. Просто Пиньков его поначалу за ущелье принял…
Да и немудрено. Ведь что есть овраг, товарищ старший лейтенант? Тот же горный хребет, только наоборот.
- Ты погоди, дед, - говорит Пиньков. - Ты кто будешь-то? Звание у тебя какое?
Дед немедля забегает вперёд, руки по швам, глаза выкачены.
- Колдун! - рапортует.
"Эх, мать!" - думает Пиньков.
И пока он так думает, выходят они из овражного отростка в центральный овраг. Ну вроде как на проспект из переулка. Внизу речка по камушкам играет - чистенькая, прозрачная. И травяные квадраты - вверх по склону ступеньками.
- Изволите видеть, - перехваченным горлом сипит колдун, - вверенная мне территория содержится в полной исправности!..
И точно, товарищ старший лейтенант. Порожки-склончики от ступеньки к ступеньке дёрном выложены. На деревьях банки качаются в изобилии. И под каждым деревом пупырчатый на задних лапах.
"Э! - спохватывается Пиньков. - Да ведь он меня так до вечера по оврагу таскать будет!"
Спохватился и говорит:
- Слушай, дед. Я ведь не проверяющий. Я сюда случайно попал.
Колдун аж обмяк, услышав.
- А не врёшь? - спрашивает жалобно.
- Мне врать по Уставу не положено, - бодро и молодцевато отвечает Пиньков.
- Эй там! - сердито кричит колдун. - Отставить! Ошибка вышла…
Ну, по всему овражному склону, понятно, суета, суматоха: кто на дерево лезет лишние банки снять, кто что…
- Эх, жизнь собачья… - расстроенно вздыхает колдун. - Главное, служивый, не знаешь ведь, с какой стороны эта проверка нагрянет. Дёрн, видишь, со всего низового овражья ободрали, сюда снесли - а ну как оттуда проверять начнут? Прямо хоть обратно неси…
- И часто у вас проверки? - интересуется Пиньков.
- Да вот пока Бог миловал…
- Что, вообще ни одной не было?
- Ни одной, - говорит колдун.
А лет ему, товарищ старший лейтенант, по всему видать, немало. Колдуны - они ведь завсегда моложе кажутся, чем на самом деле.
- Так, может, никакой проверки и не будет? - сомневается Пиньков.
Обиделся колдун.
- Ну, это ты, служивый, зря… Проверка обязательно должна быть - как же без проверки?
Ну не врубается в ситуацию, товарищ старший лейтенант! Человеку в караул заступать, а он с проверкой со своей…
- Дед! - говорит Пиньков. - Помог бы ты мне отсюда выбраться, а? Служба-то ведь не ждёт.
Встрепенулся колдун, глаза было хитрые-хитрые сделались, но как услышал слово "служба" - испугался, закивал.
- Да-да, - говорит. - Служба. Это мы понимаем. Не извольте беспокоиться, сам до полянки провожу, сам отправлю…
И видно, что Пинькова он всё-таки побаивается. Если даже и не проверяющий - всё равно ведь непонятно, кто такой и зачем явился. Бляха-то вон как сверкает!
Двинулись, короче, в обратный путь.
- Слушай, дед, - говорит Пиньков. - А чего ты так этих проверок боишься? Ты ж колдун!
Усмехнулся дед криво, зачем-то вверх посмотрел.
- Колдун, - отвечает со вздохом. - Но не Господь же Бог!
- Это понятно, - соглашается Пиньков. - Бога-то нет…
Просто так, из вежливости, беседу поддержать. А колдун вдруг остановился, уставился прямой наводкой - и смотрит.
- Как нет? - спрашивает.
- А так, - малость растерявшись, говорит Пиньков. - Нету.
- А кто вместо?
- Вместо кого?
- Ну, того… этого… о ком говорим, - понизив голос, поясняет колдун. А глаза у самого так и бегают, так и бегают.
- Тёмный ты, дед, - смеётся Пиньков. - В лесу, что ли, рос? Никого нет, понял? Ни Бога, ни вместо…
Обводит колдун диким взглядом вверенную ему территорию, и начинает до него помаленьку доходить.
- А-а… - тянет потрясённо. - То-то я смотрю…
Ну шутка ли, товарищ старший лейтенант, - столько информации сразу на голову рухнуло! Всё равно что карниз с казармы - помните?
- Мне в караул заступать, дед! - стонет Пиньков. - Пошли, да?
Очнулся колдун и сразу куда-то заторопился.
- Ты, служивый, это… - И глаза прячет. - Ты знаешь что? Ты уж сам туда дойди, а? Тут рядом ведь… Недалеко то есть…
- Да ты погоди, дед! - ошеломлённо перебивает Пиньков. - А как же я без тебя обратно-то попаду?
- А как сюда попал, только наоборот, - впопыхах объясняет дед. - А я побегу. Забыл, понимаешь, совсем: дела у меня, служивый, ты уж не обессудь…
И - рысит уже чуть ли не вприпрыжку вниз по оврагу.
Странный колдун, подозрительный…
А полянку, между прочим, искать пришлось: они ж одинаковые все, квадратные. Еле нашёл. Один был ориентир - яма из-под банок. Так они уже её засыпали и травинок понавтыкали. Под деревом, понятно, пупырчатый навытяжку - опасливо на Пинькова поглядывает, но не давешний - другой, хотя и одноглазый, хотя и ухо откушено. Потому что увечья, товарищ старший лейтенант, сразу видно, давние.
Сориентировался Пиньков на местности и приступил. Но это легко сказать: "Так же, как сюда попал, только наоборот", - а вы попробуйте, товарищ старший лейтенант, из стойки "смирно" совершить поворот через правое, смешно сказать, плечо и отпечатать строевым два шага назад! Спиной вперёд то есть. Да нипочём с непривычки не получится!
Опять же нервничать начал. Время-то идёт! Это мы с вами, товарищ старший лейтенант, знаем, что на плацу и в овраге оно идёт по-разному, а Пиньков-то ещё не знал!.. А нервы в военном деле, разрешите доложить, вещь серьёзная. Помните того приписника, который на прошлых сборах в фотографа стрелял? Ну как же! Три километра с полной выкладкой, а потом ещё полоса препятствий. Переваливается из последних сил через последнюю стенку, а за стенкой фотограф ждёт. "Улыбнитесь, - говорит, - снимаю!" А патроны-то - боевые! Хорошо хоть не попал ни разу - руки тряслись…
Так вот, бился-бился Пиньков - аж взмок. Да ещё автомат тут мешается! Снял его Пиньков, отложил на травку, решил сначала тренаж без автомата провести, а потом уже с автоматом попробовать.
А тут и сумерки наступили - в овраге-то темнеет быстро. Мрак, товарищ старший лейтенант. Видимости - ноль. Так, кое-где глазёнки жёлтые сверкнут на секунду, банка о банку брякнет, да ещё шум от рытья земли передними лапами то здесь, то там. Ночная жизнь, короче.
И вдруг - получилось! Достиг-таки рядовой Пиньков необходимой чёткости исполнения. Глядь - стоит он опять перед строем, как будто и секунды с тех пор не прошло.
…Ну, в строю, понятно, шевеление - шутка ли: бойцы на глазах пропадать и появляться начали! Старшина догадался - скомандовал: "Отделение, разойдись!" И кинулись все к Пинькову.
Доложил Пиньков что и как. Старшина в затылке скребёт, рядовой состав тоже удивляется - не знают, что и думать. Не стрясись такое прямо перед строем - ни за что бы не поверили…
Краска? Какая краска? Ах, на сапогах, зелёная… Так ведь они с колдуном по полянам шли, товарищ старший лейтенант. Травка, значит, слегка пожухла, так гномики её, видать, подновили слегка. А гуашь - она ж маркая…
Разрешите продолжать? Есть!
- Э, браток! - говорит вдруг старшина. - А автомат-то твой где?
Смотрят все: нет автомата.
- Стало быть, - бледнея, говорит Пиньков, - я его там оставил…
- Э, браток… - говорит старшина.
А что тут ещё скажешь? Сами знаете: "За утрату и промотание казённого имущества…" Ну, промотания, положим, никакого не было, но утрата-то налицо!.. Ясно, короче, что хочешь не хочешь, а придётся Пинькову туда опять лезть.
- Стройся! - командует со вздохом старшина.
Построились.
Смотрит старшина на орла Пинькова и понимает, что в таком виде орлу Пинькову пространства нипочём не прорвать; щетина, гуашь эта на сапогах, да и бляха потускнеть успела…
- Отставить! - командует.
Привели Пинькова в порядок, пылинки смахнули. Оглядел его ещё раз старшина и говорит:
- Ты вот что, браток… Возьми-ка ещё один боекомплект. Ситуация, она ведь всякая бывает. А ты у нас вроде как на боевое задание идёшь…
Зачем ему патроны без автомата? Ну а вдруг, товарищ старший лейтенант! Старшина ведь верно сказал: ситуация - она всякая бывает…
Отчислили Пинькову под ответственность старшины два полных рожка и снова построились.
- Равняйсь! Смир-рна! Рядовой Пиньков!
- Я!
- Выйти из строя!
- Есть!
Вот когда проверяется, товарищ старший лейтенант, насколько развито у бойца чувство ответственности! Вбив в зазвеневший плац два строевых шага, рядовой Пиньков со сверхъестественной чёткостью повернулся через левое плечо - и снова очутился в овраге. С первого раза.
Глава 2
Нет автомата. Разворошил траву, землю пощупал - нету.
"Э! А туда ли я попал вообще?" - думает Пиньков.
И в самом деле, товарищ старший лейтенант, не узнать местности. Во-первых, в прошлый раз лето было, а теперь вроде как осень: листья сохнут, желтеют, падают. А во-вторых, бардак, товарищ старший лейтенант! Трава не стрижена, листву сгребать никто и не думает, поляна уже не квадратная - расплылась, съела гравийные дорожки, зато в траве кругом тропки протоптаны. Раньше, значит, ходили как положено, а теперь ходят как удобно. А автомат кто-то подобрал, не иначе. И хорошо, если так. А то ведь поди пойми, сколько тут в овраге времени прошло, пока Пиньков старшине о своих приключениях докладывал! Может, месяц, может, год, а ну как все пять лет? Проржавел бы в гречневую кашу - под открытым-то небом!
И направился рядовой Пиньков к ближайшему дереву. К тому самому.
Полпути ещё не прошёл, а сообразил, что никакая это не осень. Болеет дерево. Мало того что листья желтеют и сохнут, банки тоже скукожились, помельче стали, искривлённых полно, деформированных, кое-где уже бочок ржавчиной тронут…
Под деревом должен бы пупырчатый стоять на задних лапах - пусто. Возле самых корней - норы какие-то, земля кучками.
- Эй! Есть тут кто-нибудь? - говорит Пиньков.
В одной из нор что-то заворочалось, и вылезает пупырчатый. Но какой! Уж на что Пиньков не робкого десятка - и то попятился. Бегемот, честное слово! Лоб - низкий, глазёнки - злобные, загривок прямо от ушей растёт. Уставился на Пинькова, с четверенек, правда, не встаёт, но видно, что колеблется: не встать ли на всякий случай?
- Слышь, браток, - дружески обращается к нему Пиньков. - Ты тут на полянке автомата моего случаем не видел?
Ошибка это была, товарищ старший лейтенант. Явный тактический просчёт. Как услышал пупырчатый, что добром его о чём-то просят, засопел, скосомордился… Зарычал в том смысле, что гуляй, мол, свободен, и снова в нору полез. Кормой вперёд.
"Что это они так разболтались? - озадаченно думает Пиньков. - Может, колдун помер?"