Где, как не у Лукоморья, может находиться точка перехода в параллельный мир? Тем более если мир этот - тридевятое царство-государство, куда неожиданно попадает бравый капитан спецназа Илья Иванов. Пока друзья и подчиненные ищут своего командира по дремучим земным лесам и болотам, он сколачивает армию нечисти против самого Кощея Бессмертного, и совершает настоящий переворот среди обитателей сказочного царства.
Шелонин Олег & Баженов Виктор
Операция "У Лукоморья"
1
- Что делать будем?
- Хрен его знает. Сам себя мужик под статью подводит.
Содержимое вещмешка впечатляло: гранаты, наркота, запечатанная в прозрачные целлофановые пакеты, и даже две пластиковые мины. Отдельно у стены стояли три фляги чистейшего медицинского спирта, выдернутые наивным хозяином из подполья. Илья был растерян не меньше своего зама. Он смотрел на добродушного гиганта, хлопотавшего у очага, на неподвижные тела бандитов, грудой лежавшие в углу заимки, и с трудом удерживался, чтобы не сплюнуть с досады.
- Может, на них запишем? - кивнул в сторону измордованных отморозков Кожевников.
- На них только списать можно, - выразительно чиркнул себе ребром ладони по горлу капитан, - а записать… потом забодаешься отписываться. Запаковать, - коротко скомандовал он.
Бойцы группы захвата действовали быстро и слаженно. Наручники защелкнулись на запястьях полуживых бандитов.
- Добро ваше в целости и сохранности, воевода, - басил меж тем гигант. - Четвертый год берегу. Даже медовухи этой дивной не коснулся. Все хозяев ждал.
- Молодец, Иван! - с самым серьезным видом кивнул Кожевников.
- Мне б твою силу воли, - поддакнул Илья, лихорадочно соображая, что же делать с этим детинушкой, вбившим себе в голову, что бойцы рамодановского спецназа и есть истинные хозяева заимки. Парень, похоже, не в себе. Сдвиг по фазе явный. Языком говорит каким-то былинным, и одежда под стать: рубаха до колен, кушаком подпоясанная, портки сукна доброго, хоть в некоторых местах и потертые. На ногах сапоги, уж точно не кирзовые, размера этак пятидесятого. А уж ножны на боку такими брюликами отделаны, что, не будь это стразы (а другого варианта Илья просто не допускал), - до конца жизни можно не работать. И внукам и правнукам хватило бы.
- Может, он с Лукоморья? - вклинился в мысли капитана Степан.
- Нет, - решительно отмел проводник. Афанасий Никодимович поскреб свою жиденькую бороденку. - Я там всех знаю. Да и поселок-то - одно название. Раньше в нем промысловики тусовались, а сейчас редко кто захаживает.
- Далеко до него? - полюбопытствовал Илья.
- Верст двадцать, ежели напрямки.
- А может, из скита какого сбежал? - высказал предположение Олежка Молотков. - Я вот читал, целые деревни в тайге находят. Живут себе, в ус не дуют.
- Если и сбежал, то скорее из дурдома, - буркнул Кожевников. Придется его с собой брать. Пусть специалисты разбираются.
- Очень мило! - разозлился Илья. - Иван за нас, почитай, всю работу сделал, а мы на него в благодарность это дерьмо навесим? Затаривай назад!
Трофеи затолкали обратно в мешок и поставили рядом с флягами.
- Да вы садитесь, не в гостях, чай. Небось притомились с дороги? В ногах правды нет, - радушно предложил богатырь, мерно вращая вертел с нанизанным на него кабаном. Капли жира падали на угли и с шипением вспыхивали, отчего огонь начинал полыхать еще ярче. - Скоро трапеза поспеет. Грейтесь пока.
Бойцы скинули мокрую одежду и расположились вокруг очага. За порогом монотонно стучал дождь.
- А ведь нам здесь еще не один день загорать, - неожиданно подал голос Николай, - Как минимум трое суток поливать будет, - подтвердил Кожевников. - На вертушку пока можно не рассчитывать.
Все задумчиво посмотрели на фляги.
- Даже не заикайтесь, - пресек возможные поползновения Илья, - вот операцию закончим…
- Да вообще-то закончили уже, - не удержался Молотков, - спасибо Ване…
- Нет, ну действительно, поручик…
- Товарищ старший лей…
- Да какой старший? Капитан!
- О! И звездочки заодно обмоем!
Илья заерзал на скамье. В роли командира он чувствовал себя не очень уютно. Это была первая операция, проводимая под его чутким руководством, в новой должности и в новом звании. Сам он небезосновательно считал свое назначение чистейшей воды недоразумением. Того же мнения придерживалась добрая половина управления, ибо сослуживцы знали Иванова Илью Алексеевича как человека весьма несерьезного, любителя в перерывах между заданиями душевно выпить, закусить и поволочиться за юбкой. За глаза, а порой и в глаза его иначе как поручик Ржевский никто и не называл. На решение, скорее всего, повлияли великолепные бойцовские качества кандидата, умение, молниеносно сориентировавшись, найти выход из любой самой сложной ситуации и невероятное, прямо-таки фантастическое, везение. Вот и сейчас им повезло. Преследование остатков разгромленной банды Бекаса завершилось без единого выстрела. Все бы хорошо, но вот Иван с этим чертовым складом оружия…
"Доложить все как есть, - мучительно размышлял Илья, - затаскают парня. Хороша благодарность за оказанную услугу… А тут еще эти поросята с обмывкой…" Капитан покосился на фляги, задумчиво посмотрел на Ивана, на повязанных бандитов и, почесав затылок, вопросил свой внутренний голос. "Звоночек", честно предупреждавший об опасности и не раз спасавший ему жизнь, молчал. Капитану Иванову для душевного спокойствия этого было мало. Поручику Ржевскому - выше крыши. Внутренняя борьба длилась недолго и закончилась блистательной победой Ржевского.
- Ладно, - махнул рукой Илья. - Серьезные дела решать будем опосля, а пока разрешаю слегка расслабиться.
- Вот это дело! - радостно загомонила группа захвата.
- За три дня тут с тоски сдохнуть можно, а теперь живем!
- "Слегка" я сказал! - повысил голос капитан.
- Кто спорит? - Олежка Молотков, самый юный боец группы, азартно потер руки. - Сейчас мы…
- Мы, но не ты. Охранять будешь, - расстроил его Илья, - береженого бог бережет.
- Ну вот! Опять дискриминация… Товарищ капитан, по-моему, во вверенном вам подразделении запахло дедовщиной.
- Топай, топай, - ласково помахал ему рукой Илья.
Олежка тяжело вздохнул, подхватил автомат и пристроился с краю стола поближе к арестантам.
- Готово, - удовлетворенно прогудел Иван, потыкав огромным тесаком, чем-то напоминающим мачете, тушу. Сунув его в ножны, он легко, не напрягаясь, как шашлык на шампуре, перенес кабана на стол.
- Разливай! - скомандовал Илья. Застучали походные кружки. Степан расплескал по ним хмельное.
- Ну, твое здоровье, богатырь!
- Благодарствую, воевода, - с достоинством ответствовал Иван и одним махом опрокинул в себя полный ковш чистейшего неразбавленного спирта.
- Ай да витязь! - восхитился Кожевников. - Однако мы тоже не лыком шиты, еще и не так могем!
Здоровье у спецназовцев было крепкое, да и гонор на попятную идти не позволял, потому все дружно последовали примеру гиганта, принципиально не разбавляя свои дозы водой.
- А что, Иван… как тебя там дальше-то?
- Иван-вдовий сын. Так меня кличут. Раньше, пока в силу не вошел, больше Иваном-дураком звали. Теперь перестали почему-то…
- Ну, это понятно, - хмыкнул капитан, покосившись на арестантов. - Так я что хотел спросить: как же ты три года здесь вытерпел? - В заимке становилось душно. Илья расстегнул гимнастерку. Тяжелый серебряный крест закачался на его груди. - Неужто к людям не тянуло?
- Тянуло, воевода, - вздохнул Иван, - да мне отсюда ходу нет.
- Почему?
- Дорога к терему Василисы моей отсель зачинается. Срок мне даден три года, три дня и три месяца.
- Ну, это еще по-божески, - хмыкнул Илья, - у нас бы ты за один порошочек больше получил.
- И кто тебе такой срок накрутил? - поинтересовался Степан, прицеливаясь ножом к поджаристой филейной части дикой хрюшки.
- Кощей Бессмертный, - скрипнул зубами Иван. - Перенес меня колдовством своим за тридевять земель в тридевятое царство-государство. С тех пор и сижу я здесь, в лесах дремучих. К Василисе моей все сватается. Ужо доберусь я до него…
Группа захвата понимающе переглянулась.
"А может, и прав Степан? - мелькнуло в голове Ильи. - Ну что убогому в тайге делать?" Кожевников демонстративно развел руками. Перед глазами капитана неожиданно возникла больничная палата и мрачные дюжие санитары. Ну уж нет…
- Не тужи, Иван! - треснул Илья кулаком по столу, сердито глядя на подпрыгнувшего кабана. - Все образуется. И Василису свою найдешь, и Кощею морду набьешь. Это я тебе говорю. Мы, брат, в обиду тебя не дадим, ты, парень…
Капитан осекся. Внезапно наступившая тишина удивила и заставила его вскинуть глаза на Ивана. Лицо гиганта восторженно сияло. Земно поклонившись, он отцепил от пояса ножны с тесаком и торжественно протянул их капитану:
- Благодарствую за честь, воевода. Прими от меня подарок сей скромный и будь мне за брата старшего.
Илья торопливо поднялся, неловко поклонился в ответ, покрутил головой и, не найдя ничего лучшего, отцепил от пояса свой видавший виды десантный нож.
- Клинок этот, хоть и вид имеет невзрачный, волшебным свойством обладает. Как ни кидай его - всегда острием вперед полетит, - осипшим вдруг от волнения голосом произнес капитан. - Будем побратимами, Ваня! - И тут же утонул в горячих объятиях витязя.
- Братину хмельную сюда! - ликующе взревел Иван. - Пьют все!
Олежка Молотков проворно подставил свою кружку под черпак Степана, добровольно взявшего на себя функции разливальщика, получил от него подзатыльник и кабанью ляжку в качестве утешительного приза. С тяжелым вздохом он вернулся на свой пост, вонзил зубы в румяную корочку и с завистью уставился на пирующих. Гомон и шум за столом быстро набирали силу, ибо братский договор был подкреплен обильными возлияниями, от которых группа захвата вскоре "поплыла". Не прошло и часа, как охраннику пришлось покинуть свой пост, дабы оттранспортировать первого сломавшегося в противоположный от бандитов угол заимки.
- Процесс пошел, - пробормотал он, оттаскивая туда же второго.
Илья, как самый опытный, продержался дольше всех, но, даже "поплыв", со скамьи не падал и с умным видом внушал что-то побратиму. Иногда, в моменты просветления, капитан ловил себя на том, что несет такую околесицу… Еще сутки назад скажи кто-нибудь Илье, что он с умным видом будет полемизировать о тактике и стратегии боевых действий против сил противника, использующего огнеметы, плюнул бы в лицо, оборжал, а то бы и в драку полез. А вот ведь - беседует.
- … Ну п-п-очему обязательно в чистом поле? - слегка заплетающимся языком втолковывал капитан Ивану. - Если чудо-юдо о трех головах п-п-п-рет на тебя на форсаже, у-у-у-у… - изобразил Илья, пристроив три пальца к затылку в виде короны, для большей наглядности пригнув крепкую, коротко стриженную голову к столу, - не лучше ли его в т-т-темный бор заманить да под заранее подпиленную лесину подвести?
- А зачем? - недоуменно хлопал глазами Иван.
- Да… ик!… чтоб уронить ее на… ик!… головы его дурные, сердился на бестолкового братца своего "младшенького" Илья. - А пока у я… ик!… ящерицы этой драной мозги просветлеют, ты уже головы две, а т-т-то и все три оттяпаешь.
- Не можно так, воевода, - виновато оправдывался Иван, - в битве сей чести мало. Кто потом про тебя былины слагать будет? Этак и погибнуть геройски не получится.
- Н-н-не получится, - соглашался Илья, кивая, - об этом… ик!… я как-то не подумал… А м-м-может, о дракончике потом былину с-с-сложим?
Последнее воспоминание - заботливое лицо Ивана, пытающегося посолить кабанчика кокаином из пакетика, озабоченно бормочущего при этом: "Без соли вкус совсем не тот", - и свое горячее желание защитить брата младшего, неразумного, от этой чумы цивилизации. Отнятый у Ивана пакетик перекочевал в вещмешок боевиков, который Илья поволок из заимки, закинув по привычке автомат на плечо.
- Ты куда?
- До ветру, - соврал в стельку пьяный капитан.
- Один не ходи, здесь места топкие, гнилые…
И в ответ гордое:
- Поручику Ржевскому… ик!… провожатые до ветру не требуются.
2
Тронный зал Кощея Бессмертного, вопреки общепринятому мнению, утопал в роскоши. Пол был застелен шикарным пестрым ковром гигантских размеров. Стены украшали портреты хозяина. По всему было видно, что по полотнам прошлись кисти разных художников и в разные времена. На них Кощей был изображен преимущественно в монументальных позах: верхом на коне (и без коня), попирающий гору человеческих черепов (или черепков), и так далее. Чаще всего Кощей любовался картиной, где недотрога Василиса Премудрая ласкается к нему, удобно пристроившись на его костлявых коленях. Сам Кощей гордо восседает на троне и что-то презрительно цедит сквозь зубы Ивану, раболепно склонившемуся перед ним в низком поклоне.
- И чего ей не хватает? - Подав вперед нижнюю челюсть с редкими желтыми зубами, Кощей аккуратно выдавил прыщик. На сухой, пергаментной коже с зеленоватым отливом появилось едва заметное бурое пятнышко. Старательно припудрив его, Кощей выпятил тощую грудь и задрал подбородок кверху. Отражение в зеркале послушно приняло ту же позу. - Не косой, не рябой, продолжил Кощей, - так какого ж ей еще надобно? - И внезапно, вскинув руку вверх, завыл дурным голосом:
Богатств у меня не мерено,
Да и силушкой не обижен я.
Захочу, покорю всю вселенную,
Стоит знак подать слугам верным мне.
- Тьфу! - Отражение Кощея заколебалось, пошло волнами и, покрывшись голубым туманом, исчезло. - Расхвастался, старый хрыч! Мало того, что я каждый день твой скелет отражать обязано, так еще и концерты кошачьи терпеть должно? Не буду! В бадейку с водой любуйся на мощи свои облезлые.
- А договор? - возмутился Кощей. В руках у него материализовалась пачка бумаг, из которой он торопливо выдернул нужный лист и потряс им перед потухшим стеклом. В глубине темной поверхности стоящего у стены на манер трюмо зеркала мелькнул чей-то сердитый глаз.
- А чихать я на него хотело.
- Это как? - опешил от такой наглости Кощей.
- А вот так! - отрезало зеркало. - И убери от меня подальше эту филькину грамоту. Тоже мне договор! - фыркнуло малиновым всполохом стекло. - Одни обязанности… а права где? На все государство ни одного юриста. Так что ты сначала законы издай, референдум проведи, конституцию прими… в чтениях там разных. - Из стекла вспучились вдруг гигантские губы. - И только когда мой адвокат проверит эту туфту на соответствие с основными положениями конституции, я, возможно, соизволю рассмотреть все претензии Вашего Бессмертия в рамках данного договора!!! - проорал зеркальный рот и с хрустальным звоном захлопнулся.
Кощей испуганно отпрыгнул от взбесившегося трюмо, споткнулся о маленького, толстенького человечка с огромным животом и щеками и покатился по ковру по направлению к трону. Сразу стало понятно, почему местные дизайнеры положили такой толстый и пушистый ковер. Благодаря его прекрасным амортизирующим свойствам стук костей был почти не слышен.
Торопливо взобравшись на трон, выточенный из цельного куска черного мрамора, Кощей рискнул огрызнуться:
- Скажи спасибо, что я такой отходчивый, а то бы как дал в глаз!
- Сам дурак. - Этой репликой зеркало свернуло дебаты и заткнулось окончательно.
- Потакаете вы им, Ваше Бессмертие, распустили слуг нерадивых, избаловали.
- Истину глаголешь, Соловушка. Пользуются моей добротой все кому не лень. И поносят, ироды, оскорбляют всячески, - закручинился Кощей. Василиса мне три года мозги пудрит. Все по увальню сохнет - Иванушке. Вот скажи мне, варнак, почему самые красивые девки в дураков непутевых влюбляются? Чем я ей не хорош? И силен, и богат, а она от меня все воротится. Ведь силком мог взять…
- Ну и взял бы давно, не пойму я тебя что-то, Кощеюшко, - в недоумении развел руками Соловей-разбойник.
- Темнота. А чувства, чувства-то как же? Порывы светлые? Она полюбить меня должна за нрав мой кроткий да терпение ангельское…
Монолог влюбленного Кощея утонул в гомерическом хохоте. Зеркальная поверхность трюмо ходила ходуном, корчась от смеха.
- Расколочу! - взревел взбешенный Кощей. Зеркало продолжало корчиться, но уже беззвучно.
- Не утруждайте себя, Ваше Бессмертие, - засуетился Соловей-разбойник, - я щас свистну, и от этой вредины только осколочки останутся. - Соловей со всхлипом втянул в себя воздух. Щеки его раздулись, глаза выпучились…
- Не сметь! - взвизгнул Кощей. - Экземпляр уникальный. Где другой такой найдем?
С тихим свистом проколотой шины грудь разбойника медленно опала.
- Уникальный… Я, может, тоже уникальный, - набычился Соловей, - а кто ценит? Все косятся… детишек малых мной пугают… А я, может, только снаружи такой страшный, а внутри желтенький и пушистый… Уйду я от тебя, Кощей, в тридевятое царство.
- И чем заниматься там будешь? - ехидно осведомился Кощей.
- В ансамблею поступлю.
- Куда-куда?
- В ансамблею… Свистом художественным заниматься буду.
- Твоя работа? - подпрыгнул на троне Кощей, стремительно повернувшись к зеркалу. - Знаешь, как это называется? - Острый костлявый палец Кощея Бессмертного выстрелил вверх, будто вознамерился пронзить потолок. Несанкционированный допуск посторонних лиц к секретной информации!
- Ух ты, - завистливо протянул Соловей-разбойник, почесывая затылок, мне бы так…
Зеркало, подавленное эрудицией шефа, пришибленно молчало. Воодушевленный моральной победой Кощей поспешил развить успех.
- Терем ненаглядной моей, - бросил он короткий приказ.
- Как представить изволите? Вид сверху, сбоку, спереди аль в разрезе? - не удержавшись, опять съязвило зеркало.
- Не умничай!
Зеркало замерцало. По темной поверхности вновь покатились голубые волны.
- Ну, скоро ты там? - нетерпеливо заерзал на троне Кощей.
- Отстань. Видишь, настраиваюсь? Координатную сетку на местность накладываю. В данный момент идет поиск объекта. Не мешай работать.
Похоже, зеркало решило показать, что и оно не лыком шито. Кощей недовольно крякнул, но промолчал. Тем временем волны успокоились, и на поверхности зеркала установился штиль. Голубизна становилась все прозрачней и прозрачней, и вот уже сквозь нее проступили контуры посада Василисы Премудрой. Изображение стремительно наливалось красками, наполнялось жизнью. У резного терема хозяйки посада царила предпраздничная суета. Как угорелые сновали взад и вперед сенные девки. На огромное блюдо, покрытое затейливо расшитым рушником, два дюжих пекаря водружали гигантский каравай, украшенный сверху внушительного размера солонкой. Сама Василиса дирижировала хором мальчиков: разучивалась кантата по случаю возвращения Ивана вдовьего сына в терем суженой.
- Готовятся, - прошипел Кощей, - каждый денек считала, змея подколодная.
- Чего это они? - полюбопытствовал Соловей-разбойник.
- Ваньке, увальню деревенскому, неграмотному да неотесанному, встречу готовят, - мрачно ответил Кощей. - Ну ничего, ужо вы у меня попляшете, вот только последнюю зарубку сделаете.