- О мудрый господин, ты, конечно, смеешься над молодой необразованной служанкой. Ты не можешь пройти здесь, потому что если ты сделаешь еще хотя бы один шаг, то войдешь прямо в ворота моего дома.
- Ворота? - удивленно переспросил Разбойник Номер Один. - Не вижу никаких ворот!
Смех Марджаны зазвенел подобно колокольчику.
- Разумеется, ты не видишь ворот! Их совсем недавно сняли для починки. Но, несомненно, перед тобой ворота. - Али-Баба услышал постукивание пальцев по дереву. - Ты, конечно, видишь эту часть изгороди?
Главарь бандитов хмыкнул в знак согласия.
- И эту тоже? - снова постучала по дереву Марджана.
Главарь опять хмыкнул.
- Так это забор по обе стороны от ворот. Ведь правда, чтобы в этих изгородях был смысл, между ними должны быть ворота, даже если ты этих ворот не видишь!
- Что? - воскликнул главный разбойник недоверчиво. - Дорогое дитя, это же вздор! Не будь я добрым старым человеком, вышедшим прогуляться после обеда, а окажись, к примеру, главарем самой жестокой шайки разбойников, когда-либо существовавшей на свете, я мог бы не слушать твои слова и прямиком пройти внутрь.
Но Марджана вовсе не испугалась этой завуалированной угрозы.
- Прежде чем говорить о таком поступке, которого вы, как добрый старый человек, никогда не совершите, позвольте мне задать вам вопрос. Что важнее: простой кусок дерева или традиция?
- Ну, - ответил тот, - для старого человека, коим я, безусловно, являюсь, традиция, конечно, важнее.
- Тогда погодите минутку и послушайте, что я вам скажу, - продолжала Марджана. - И когда я впервые попала сюда совсем маленьким ребенком, и еще за два десятка лет до того ворота стояли на этом самом месте. Что вы скажете насчет этих двух и двух десятков лет?
- Так долго? - Голос разбойника выдавал его изрядную растерянность. - Конечно… это похоже на традицию.
- Ну, значит, - весело откликнулась Марджана, - традиция гласит, что здесь ворота!
Наступила долгая тишина. Когда голос разбойника зазвучал снова, это было лишь долгое бормотание себе под нос.
Но затем голос этот задал коварный вопрос:
- Милое дитя, ты говоришь, что эти ворота теперь в починке? А тот человек, который их чинит, - не дровосек ли он?
Веревка выпала из ослабевших пальцев Али-Бабы. Он не в силах был больше заниматься воротами. Откуда Разбойник Номер Один мог знать, что Али-Баба - дровосек? Пожалуй, лишь по его жалкой одежде да по тому, что оба раза, когда он попадал в руки к разбойникам, при нем были его орудия труда, ну и, без сомнения, из того, что наболтал им Касим, прежде чем его разрубили на куски.
Помимо этих мелочей, Али-Баба не видел причины, почему бы атаман разбойников стал разыскивать именно дровосека. Но что могла ответить Марджана на вопрос этого злодея, кроме правды?
Словно вторя его мыслям, в убежище дровосека донесся ответ служанки:
- Это уж точно, мудрый господин, ворота чинит тот, кто занимается починкой ворот.
- Да, - с напором подхватил главарь, - но тот человек, который чинит ворота, - дровосек?
Голосок Марджаны был сама невинность:
- Вот вам бы понадобился лес, чтобы починить ворота?
- Что? - несколько рассеянно отозвался разбойник. - Ну да, конечно.
- Вот и ему, я думаю, тоже, - резонно заметила служанка.
Человек в черном вздохнул столь тяжело, что даже Али-Баба услышал вздох из своего укромного места.
- Но он дровосек? - вновь принялся настаивать главарь. - Он забирается в глухие и далекие уголки леса и возвращается за полночь, ведя с собой мулов, навьюченных загадочными мешками?
- С чего бы ему вздумалось чинить ворота в глухих и далеких уголках леса? - беспечно откликнулась Марджана.
Далее она умолкла, вновь учтиво ожидая, когда атаман вновь заговорит. Но разбойник лишь мрачно бормотал что-то себе под нос. Поэтому, по прошествии подобающего времени, Марджана, похоже, сочла приличным самой задать вопрос:
- А вы про все это спрашиваете по какой-то особой причине?
- О нет, - с жаром возразил главный разбойник, и напор в его голосе сменился кротостью. - Простое любопытство. Считай это стариковской причудой.
Вновь повисла тишина, пока пожилой человек не заговорил снова:
- Ты никогда не думала насчет того, чтобы стать разбойницей? О, я знаю, ты женщина, и все такое, но если мы дадим тебе достаточно мешковатую одежду, никто ничего не заметит. - Атаман закашлялся. - Прошу прощения. Я на миг забылся. Я всего лишь пожилой джентльмен, коротающий оставшиеся ему годы за осторожными расспросами обо всем, что попадается на глаза.
- Ну конечно, - откликнулась служанка, как всегда с юмором. - Было очень интересно побеседовать со столь пожилым и мудрым человеком.
- Да. Хорошо. Думаю, раз мне нельзя войти в эти ворота, то я пойду не спеша дальше, пока не найду кого-нибудь еще, чтобы вежливо порасспросить его. Кстати, чуть не забыл. Ты случайно не слышала, чтобы кого-нибудь недавно разрубили на шесть частей?
Али-Баба услышал, как Марджана громко захлопала в ладоши.
- На шесть частей? Ой, знаю! Это, наверное, загадка! Вы, старики, умеете загадывать такие умные загадки! Наверное, шесть частей - это годы человеческие, с младенчества до согбенной старости - не сочти за неуважение, о почтенный господин.
- Ну, вообще-то это была не загадка… - попытался перебить ее атаман.
- Загадка про другое? - воскликнула Марджана столь радостно, что ни один мужчина на свете не решился бы перебить ее. - Наверное, шесть - это четыре стихии - воздух, земля, вода и огонь - вместе с ласковым западным ветром и ветром восточным, что приносит нам бури с моря…
Главарь попытался вновь завладеть инициативой:
- Ладно, забудь, что я спросил про эти шесть…
- Или это шесть ног насекомого? - добавила Марджана, легонько вскрикнув от радости, будто на этот раз была уверена, что знает ответ. - Наверное, это трудолюбивый муравей, который тащит вес, в десять раз превышающий его собственный…
- Мне действительно пора идти, - перебил-таки предводитель разбойников еще решительнее. - Приятно было побеседовать.
- Какой стыд, - отозвалась Марджана, и в голосе ее прозвучало легкое и вежливое разочарование. - Когда мы увидимся снова, я уж точно отгадаю твою загадку!
- Несомненно, - устало ответил главный разбойник. - Во всем этом есть лишь одна радость. Надеюсь, ты нечасто бываешь в самых глухих урочищах леса.
- Приходите взглянуть на наши новые ворота! - только и ответила Марджана.
Мрачное ворчание предводителя разбойников затихло вдали. Все же дровосек выждал некоторое время, прежде чем выглянуть из своего убежища.
- Великолепная Марджана, - обратился он к служанке. - Человек, с которым ты недавно говорила, - не тот ли это был, о ком я думаю?
Марджана весело кивнула:
- Черное платье, злодейский вид - он в точности соответствует твоему описанию главаря разбойников.
- Значит, нам надо быть готовыми к тому, что он вернется, без сомнения, под покровом ночи, - с великим облегчением заключил Али-Баба. - Я доделаю ворота как можно быстрее.
Но, как обычно, дровосек совсем недолго испытывал чувство облегчения, ибо в разговор вмешался третий голос.
- Прежде чем ты вернешься к своим трудам, - окликнул его брат из-за изгороди, - нам нужно обсудить один должок.
Али-Баба перевел взгляд и увидел, что жена Касима взгромоздила корзину с его братцем прямо на изгородь между их наделами. Нельзя сказать, чтобы женщина оказывала особое внимание своему подопечному, она не смотрела на мужа и, казалось, не желала сводить глаз с Али-Бабы.
Но дровосек не был намерен позволить ни манящему взору этой женщины, ни ее длинным черным волосам, ни ее пухлым, влажным губам, ни тому, как вздымалась ее грудь при каждом вздохе, - он не был намерен позволить всему этому лишить его трезвости ума. К тому же, несмотря на все невзгоды, которые пришлось претерпеть его брату, Али-Бабу слегка раздражало поведение Касима.
- Я должен починить свой забор, иначе все беседы насчет долгов тебе придется вести с покойником.
Касим вознегодовал:
- Ты смеешь так обращаться со мной, твоим сородичем, после всех потрясений, которые я перенес?
"Да, - подумал дровосек, - это правда". Не расскажи он тогда Касиму про золото, возможно, брат его и поныне был бы целым человеком. Не по этой ли причине жена Касима теперь так смотрит на него? Он снова поклялся себе, что не позволит этому взгляду погубить его. И все же до сих пор он и не знал, что в ее темно-карих глазах вспыхивают крохотные зеленые искорки.
- Возможно, на мне действительно лежит некая ответственность, - признал в итоге Али-Баба. - Я извиняюсь за все сложности, которые вы оба, должно быть, испытали, пытаясь вновь наладить отношения.
- О, - негромко заметила жена Касима, - насчет этого можешь не слишком переживать.
- Хотя у нас и были сложности с определением места для некоторых частей, - мрачно добавил Касим, - но мы справились.
- И более того, - сказала его жена, улыбаясь еще шире, - ты и представить себе не можешь, какие пзы…
- Но эта новизна уже в прошлом, - перебил брат. - И тебе давно пора предоставить нам компенсацию.
Компенсацию? Вновь дровосек почувствовал, как в нем закипает гнев. Компенсацию за что? За то, что его братец забыл волшебные слова и застрял в пещере? Но гневные слова вновь покинули Али-Бабу, едва он взглянул на Касима и его жену. Отчасти проблема заключалась в том, что трудно поглядеть в глаза плетеной корзине.
- И поторопись, - пожурила его жена Касима. - Не забывай, что вскоре я должна буду вернуться к гостю нашего дома.
- Гостю? - Али-Баба сумел выдавить лишь эти два слога.
- Совершенно верно, - ответила женщина со снисходительной улыбкой, которую обладатели богатств и обширных владений приберегают для тех, кто всего этого не имеет. - Мы часто принимаем гостей в одном из наших обширных садов.
- Моя супруга - самая гостеприимная из хозяек, - горделиво добавил мужчина из корзины, - чтобы и на базарах, и во дворцах шла молва о щедрости Касима!
- Этот новый гость, - продолжала его жена еще довольнее прежнего, - очаровательный пожилой человек, одетый во все черное, обожающий навещать соседей и болтать о том о сем.
Али-Баба понял, что у него просто нет слов; и мысль осталась только лишь одна: возможно, сооружение ворот теперь уже не имеет особого значения.
Глава девятая,
в которой разрозненное может стать единым, а может и нет, в зависимости от обстоятельств
На счастье Али-Бабы рядом с ним по-прежнему была его служанка Марджана.
- Этот гость? - пренебрежительно отмахнулась она. - О да. Он уже побывал у нас некоторое время назад. Честно говоря, я удивилась, насколько трудно было выдворить этого господина.
- У вас? - воскликнула жена Касима, ее улыбка превосходства сменилась хмурой гримасой. - Ты? Он?
Но находчивость служанки помогла Али-Бабе вновь обрести голос.
- Марджана, - приказал он, - расскажи ей все.
- Есть что-то еще? - настороженно спросила жена Касима.
Марджана в ответ разразилась серией вопросов - в лучшем стиле всех великих учителей.
- А вы не задумались, почему на этом старике черные одежды? И потом, не расспрашивал ли он про человека, разрубленного на шесть частей?
- Минуточку! - раздался приглушенный корзиной возглас Касима. - Даже лежащему в корзине ясно, к чему ты клонишь! Ты намекаешь, что наш гость - один из тех разбойников, от которых мы совсем недавно спаслись?
- Что, - спросил Али-Баба, - могло бы быть еще хуже, чем если бы этот пожилой господин оказался просто одним из разбойников?
- Ты имеешь в виду, что он - их главарь? - пронзительно взвизгнул Касим, словно тело его снова рубили на куски. - И моя безмозглая жена позволила этому грязному бандиту войти в самые закрытые из наших садов? Подойди к корзине, женщина, и достань из нее мою руку, чтобы я мог побить тебя.
Его жена покосилась на своего упакованного в корзину мужа и господина:
- Перед соседями?
Этот вопрос даже Касима заставил замолчать.
- Возможно, я забылся. При том, как я расчленен, это вполне возможно. Но что же нам делать, раз этому человеку известно наше местонахождение?
- Я не сказала ни слова про то, что мой муж расчленен на шесть частей, - заявила его жена, и тон ее подразумевал, что она обижена самим предположением, будто могло быть иначе. - В конце концов, некоторые вещи должны оставаться в кругу семьи.
- Прости, о хозяин, - сладко пропела Марджана, - но могу ли я предложить самый простой из вариантов?
- Сделай милость! - с энтузиазмом согласился Али-Баба. - Во мне твои скромные слова всегда найдут внимательного слушателя!
- Очень хорошо, - отозвалась Марджана. - Мне недавно пришло на ум - как, без сомнения, пришло бы и вам после минутного размышления, - что ключевым моментом вашей проблемы является мужчина, разрубленный на шесть частей. Но что если эти шесть частей вновь станут одним целым?
- Исправить то, что случилось с моим мужем? - переспросила жена Касима, потрясенная самой этой мыслью. - Ах, если бы это было возможно! Но в нашем доме никто ничего не смыслит в магии!
- Простите мне мои скромные советы, - продолжала Марджана, - но единственная магия, о которой я думала, - это нитка с иголкой.
- Нитка с иголкой? - недоверчиво повторил Касим.
- И мы просто сошьем его? - Жена его рассмеялась и захлопала в ладоши. - Раз мы займемся его починкой, то, возможно, сумеем и кое-что улучшить!
- Поосторожнее, жена! - предупредил ее муж. - Или я в самом деле заставлю тебя достать одну из моих рук, чтобы как следует побить тебя! И ногу, чтобы добавить заодно еще несколько пинков!
- Вы должны извинить моего мужа, - продолжала его жена. - Он не вполне в себе. Иначе он понял бы, что в предложении этой молодой служанки есть свои неоспоримые достоинства.
Но Касим все еще не был убежден.
- Сшить меня? Острой иголкой? Вы представляете, как это будет больно?
- Тебя разрубили на шесть частей, - скептически заметила его жена. - Воистину это, наверное, было куда больнее!
- Той боли хватило бы на дюжину жизней, - передернулся Касим. - Сшейте лучше кого-нибудь другого!
И снова ум Марджаны пришел на выручку.
- Я знаю одного слепого портного, который двигается ловко, как кошка. Я уверена, что он мог бы сшить эти части воедино совсем не больно.
- Не больно? - запричитал Касим, по-прежнему не убежденный. - О, но ведь это будет как минимум щекотно!
- Прекрасно, - кротко отозвалась Марджана, словно ее единственным желанием было повиноваться, - в таком случае, когда главарь разбойников отыщет вас, ему будет достаточно просто взглянуть на эти части.
- Ох, ничего не поделаешь. - Касим попытался рассмеяться. - Ладно, что такое небольшая боль?
- Прошу прощения. - Жена Касима нахмурилась и отвернулась от изгороди, чтобы выслушать то, что подошедшая молодая служанка шепчет ей на ухо. Когда она вновь перевела взгляд на Али-Бабу, то вид у нее был еще более расстроенный, чем прежде. - Слуги сообщили мне, что мы заставили нашего гостя слишком долго ждать в саду. Он сказал, что в ожидании нашего гостеприимства побродит по нашим владениям, поищет каких-нибудь интересных диковинок.
Служанка склонилась поближе и прошептала женщине на ухо еще что-то.
- Он сказал, - передала жена Касима с растущей тревогой, - что его особенно интересуют разрубленные на части живые существа.
Панику Али-Бабы при этом сообщении на время прервал голос его собственной жены, появившейся из-за их убогого домика.
- О горе! - раздались ее привычные, но все равно пронзительные причитания. - Почему ты не сказал мне, что беседуешь со своей родней?
Но дровосеку в этот миг было недосуг слушать жену. Вместо этого он обратился к супруге своего брата:
- Как скоро мы можем ожидать его появления?
Она нахмурила брови, размышляя.
- Ну, должно быть, не сразу. Судя по тому, что сказала мне служанка, он направился совершенно в другую сторону от того места, где мы теперь стоим. Судя по тому, где именно в наших владениях он находится, я бы сказала, что ему, чтобы попасть сюда, нужно будет пройти по меньшей мере через три регулярных сада.
- Ах! - воскликнул Касим. - Так вот куда ты впустила этого гостя, в самую лучшую часть наших великолепных угодий! Эта скотина недостойна даже просто видеть подобную утонченность! Однако не забывай: чтобы добраться до садов, он должен миновать наши большие и тихие зеркальные пруды.
- О да, - согласилась с напоминанием его жена, - по крайней мере четыре штуки, в зависимости от того, пойдет он через птичник или нет.
- Простите за дерзость, - добавила их служанка, совсем как Марджана, - я бы еще упомянула про семь дворовых построек, мимо которых ему нужно будет пройти.
- Да, - признала жена Касима, - и это лишь в том случае, если он выберет самый короткий путь. Но, несмотря на все это и на топиарий, купальню и, разумеется, наши скромные, но приличного размера речку с форелью и лес для охоты на дичь, он все равно может заявиться сюда в любой момент.
- О горе! - перебила жена Али-Бабы, всячески стараясь, как обычно, завладеть инициативой в разговоре. - Наши родственники хвастаются своим гостеприимством, а ты даже не думаешь рассказать им о нашем?
Учитывая всю серьезность положения, обычно терпеливый, Али-Баба понял, что не в силах сосредоточиться под жалобы жены.
- Не теперь, любимая, - мягко сказал он поэтому.
- Вот так все и начинается. - Его супруга чересчур понимающе кивнула с самым печальным видом. - Именно так: когда муж и жена общаются все меньше. А там и до распада брака недалеко!
Жене Касима пришлось повысить голос, чтобы перекричать жену Али-Бабы:
- Мы должны как можно быстрее зашить моего мужа. Где можно найти этого слепого, о котором говорила ваша служанка?
Но из корзины снова запротестовали:
- Я не собираюсь позволять слепому ощупывать себя, а уж сшивать - тем более!
- Глупости! - ответила жена Касима. - Ты что, думаешь, что кто-то зрячий возьмется за такую работу?
Старший брат уныло рассмеялся:
- А ты не думаешь, что с такой работой даже у слепого возникнут некоторые сложности?
- Уместное замечание. - Жена Касима вознаградила корзину улыбкой. - Я думаю, для нашего дела было бы гораздо лучше, если бы ты, пока тебя будут восстанавливать, притворился мертвым.
- Мертвым?! - взвизгнул Касим, словно одна мысль об этом причиняла ему боль. - Но части моего тела по-прежнему теплые. А если этот портной заденет нерв или пощекочет кожу?
- Значит, мы скажем, что ты умер совсем недавно, - успокоила его жена. - И, что бы ни случилось, мы дадим этому человеку достаточно золота, чтобы уста его были столь же немы, как слепы его глаза.
Но Касима не так-то просто было заставить замолчать.
- Золота? И где же мы возьмем это самое золото?
Глаза его жены обратились на Касима.
- Не нужно далеко искать, мы будем уповать на щедрость твоего брата.
Не успел еще дровосек толком сообразить, что поддержать здоровье брата ему предлагают из собственных средств, как в беседу вмешался новый голос:
- Золота? Я слышал, кто-то упомянул про золото.