- Ничего себе! - проворчал Карна, отлично понимая злость полководца. - Они, значит, двенадцать лет будут нам жилы на локоть мотать, а мы сиди сложа руки?!
- Именно так, о достойные. - Ответ Черного Баламута был подобен журчанию его флейты, хотя сама флейта сейчас молчала, прячась в рукаве. Но никому не пришло в голову поинтересоваться: кто дал Кришне право встревать без разрешения?!
Слушали.
Как завороженные.
- Именно так. Под предлогом искупления вины за вторжение в братнюю опочивальню Арджуна отправился в добровольное изгнание. Поэтому сыновья Панду отложили "Рождение…" до возвращения Серебряного. Сам же Арджуна в это время наверняка предается аскезе. Цель понятна: получить от своего небесного отца все возможное божественное оружие. Остальные Пандавы тем временем укрепляют Индроград и подыскивают союзников, дабы подкрепить обряд военной силой. И думается мне: они используют все двенадцать лет отсрочки, положенные им по Закону.
- Отец! - Чувствовалось, что Боец с трудом сдерживается, заставляя себя говорить спокойно. - Раз мы не можем запретить этим… Пандавам проводить "Рождение…" и не можем начать встречный обряд, то почему бы просто не двинуть войска на эту занюханную Твердыню Индры?! Обряд обрядом, а война войной! Да мы с Карной просто сотрем их с лица земли! А если боги будут против… что ж, тем хуже для богов!
Карна одобрительно кивнул: Боец высказал его же мысли.
Впрочем, последней репликой наследник сильно подпортил впечатление от речи: богов лучше было не приплетать.
- Сын мой! Среди шести методов политики, как-то: мир, выжидание, угроза, союз, обман и война - последний наименее желателен! Выслушай сначала остальных- возможно, отыщется и мирный путь.
- Ты обладаешь оком разума, о сиятельный раджа! - Доброжелательная улыбка Кришны плеснула в глаза собравшимся, заставив гнев, обиду и жажду немедленных действий отступить. - Неужели доблестный Боец хочет, чтобы его сочли тираном? захватчиком? братоубийцей?! Не верю! Не может сей благородный муж алкать ненависти подданных, не может он гнаться за славой вероломного царя-убийцы! Разве заявка на обряд - достаточный повод для убийства родичей? Непрочной будет власть, завоеванная такой ценой, и страх воцарится во владениях Кауравов!
Кришна вороном взлетел из кресла, и всем показалось: Черный Баламут вдруг стал выше на целую голову, распространяя сияние на главные и промежуточные части света. Инкрустированные кораллом плиты пола вздыбились головой кобры, раздулись клобуком - и поверх змеиной макушки встал во весь рост темнокожий юноша в позе Господства. Чернец, Пастырь, Кудрявый, Баламут, Рожденный-под- осью, Любовник - он был многорук, являя людям раковину, диск, плуг и палицу, "Рогача" и "Доставляющего Радость", и из тела его вышли тринадцать языков пламени, каждый размером с большой палец.
Хоровод теней закружился "мертвецким колом" по стенам, покрытым белой штукатуркой, отполированной до блеска зеркал: черепаха, вепрь, рыба, человеко- лев, воин, пастух…
- Вы знаете, КТО Я! - гремело отовсюду, обрушиваясь на слушателей, и "Я" звучало как "Мы". - Внемлите: вы под Опекой, и нет опеки надежней! Великой Бхаратой должны править законные цари из рода Куру, а не рвущиеся к трону сыновья Панду, которые напрасно гордятся небесным родством! Тишина.
Благоговейная тишина и терпеливое ожидание: цари с советниками внимают словам Баламута.
- Однако даже суры не могут остановить обряд, если Закон соблюден. Вооружитесь надеждой и терпением! К чему война, кровь и насилие? Лучше вспомните слова мудрого Дроны, лучшего из брахманов: если "Рождение…" не завершается согласно предписаниям, это значит, что богам неугоден новый Махараджа!
Тишина.
Пляшут тени на стенах.
- Вспомните, благородные мужи: что входит в "Рождение Господина"? Обильные жертвоприношения и молитвы, колесничные состязания, ритуальный захват скота, игра в кости… Вот оно! Игра в кости! Вы понимаете меня, достойные?! Уже сейчас Юдхиштхира, старший из братьев-Пандавов, готовится встряхнуть стаканчиком! С детства обуянный страстью к азартным играм, он наводнил Индроград знатоками "счета и броска": он осыпает их дарами, кормит и поит, желая постичь все премудрости до единой! Вы понимаете, куда я клоню, обильные добродетелями?! Пляшут тени.
Пляшет улыбка на устах Кришны. Пляшет в воздухе указующий перст, и мнится: он упирается в каждого из собравшихся, и еще в потолок упирается он, и еще - в небо.
- Разве забыли вы о родном дяде Бойца-наследника? О брате царицы Гандхари?! Об известном в трех мирах Соколе-гандхарце по прозвищу Китала?! Кто- нибудь слышал о его проигрышах? Нет, нет и еще раз нет! Пандавы упрямы, а старший из них азартен? - отлично! В ослеплении куража можно проиграть многое… Кончена пляска теней. Недвижим пол, угасло пламя.
И Черный Баламут как ни в чем не бывало дремлет в кресле.
Молчание.
Лишь слегка потрескивает желтое пламя в масляных светильниках. Совет думает. Совет сравнивает. Совет…
- Мы благодарны тебе, Кришна, - колоколом прогудел под сводами голос Грозного. - И впрямь война с близкими родичами - гиблое дело. Я… прошу прощения, сиятельный раджа! - вдруг смущенно спохватился седой гигант. - Дозволено ли мне будет продолжать?
- Продолжай, Грозный. - Грустная усмешка тронула губы Слепца. - Все знают: ты - не только мои глаза, но и уста. Продолжай без стеснения.
На мгновение замявшись, патриарх Города Слона вновь заговорил:
- Пусть Пандавы затягивают время, вербуют союзников и готовят обряд. Пусть Арджуна предается аскезе в надежде заполучить все небесное оружие разом, как старьевщик мечтает забрать оптом все обноски столицы, пусть Юдхиштхира мечет кости. Мы промолчим. Мы будем крепить державу и ждать. Кришна прав. А если Пандавы думают, что время работает на них, - они глубоко ошибаются! Я знаю, они рассчитывают не только на союзников и оружие Арджуны. Они надеются также, что я за это время совсем одряхлею, а то и вообще отправлюсь в обитель Индры, что одной серьезной заботой у них станет меньше. Но они просчитались! В случае чего Город Слона давно способен обойтись без Грозного, но и я не собираюсь покидать этот бренный мир! Мой отец, раджа Шантану, даровал мне право самому выбрать день и час моей смерти! Что ж, я тоже подожду. Времени у меня достаточно: побольше, чем у юных выскочек. Да и Боец молод - куда спешить?
Грозный гулко расхохотался и подвел итог:
- Мы будем ждать.
* * *
- Ну, что там, Карна?! - Тринадцатилетний сын Дроны ждал Ушастика во дворе, едва не подпрыгивая от нетерпения.
- Решили погодить, Жеребенок. Войска остаются в казармах. Войны не будет.
- Карна решил опустить подробности, которые к тому же наверняка не слишком интересовали его юного друга.
- Зря! - искренне огорчился Жеребенок, еще только обещавший вырасти в матерого Жеребца. - Небось эти бы не церемонились!
- Слушай, Карна… - Глаза мальчишки загорелись шалым огнем, какого никогда не пылало во взгляде его строгого отца. - А давай вместе их разнесем?! Вдвоем! Ты и я. Да мы от их Твердыни камня на камня не оставим - никакого войска не надо!
- И не совестно? - притворно насупился Карна. - За что ты их так не любишь?
- А ты? - Сын Дроны был скор на язык. - Скоро на шею сядут, в рот удила сунут - что, мало?!
- В самый раз, - вздохнул Карна. Возразить было нечего.
- Так давай! Раз войска в казармах - мы сами…
- Нельзя! - досадливо стукнул кулаком по колену Карна. - Забыл, что ты - брахман? А брахманы могут лишь защищаться, и то не всегда. А я теперь - раджа. Против воли Совета не попрешь. Был бы я, как раньше, просто сутин сын - какой с меня спрос? А теперь нельзя. Понимаешь? Хотел свободы, а получил…
- Понимаю, - понурился Жеребенок. - Все я понимаю… Слушай, Карна, - вдруг снова оживился мальчишка, - а я вчера в Безначалье твои две мантры соединял! Ну, помнишь, ты мне перед отъездом советовал?
- Помню. И как?
- Ой, здорово получилось! Из земли горючие червяки полезли, половину папиного войска спалили, пока он их градом не шибанул! И вот я думаю…
С сыном Дроны Карна сошелся легко и сразу. Жеребец-Ашваттхаман был полной противоположностью своему отцу: порывистый, искренний, переживавший все события удивительно живо - чем-то он сам походил на молодого Карну.
Сейчас Дрона успешно обучал Жеребца искусству Астро-Видъи, не уставая радоваться успехам сына. Наставник даже не догадывался, что Карна тайком от него подбрасывает юному брахману-воину то новую мантру, то удачную мыслишку - дальше сын Дроны додумывал своим умом.
А Карна в свою очередь не подозревал, что в такие моменты он неуловимо походит на сурового и язвительного обитателя Махендры - Раму-с-Топором.
- Ничего, Жеребец, еще повоюем. Дай срок, - улыбнулся Карна, прощаясь.
Молодой раджа не знал, что слова его были пророческими.
До Великой Битвы оставалась четверть века. Пустяк в сравнении с вечностью.
Глава X
СОКОЛ БЬЕТ БЕЗ ПРОМАХА
1
ПРЕТЕНДЕНТЫ
- Слыхали новость? Серебряный Арджуна воротился из изгнания! Он побывал на небе, в райских мирах своего отца, великого Индры!
- Хорошее изгнаньице! В такое и я бы со всех ног…
- Везет кшатре! Небось папаша даров от щедрот своих отвалил - обалдеть!
- Везет?! А пять лет аскезы - не хочешь?!
- Какие пять?! Все шесть, а то и семь: стороны света дымились, когда он умерщвлял плоть, вознося хвалы Синешеему Шиве…
- Какому Шиве? У Индры он был, бестолочь!
- Сам ты бестолочь! Дхик на тебя! На восьмой год явился к нему сам Шива в облике горца-оборванца, и заспорили они с Арджуной из-за убитого кабана. Ну, ясное дело, подрались…
- Какого кабана?! С каких это пор аскеты свинскую печенку харчат?!
- Кто подрался? Шива с Арджуной? Да от Серебряного мокрого места…
- Слушай, ты самый умный, да? Все знаешь, да? Сведущие люди правду рассказывают, а ты с глупостями лезешь, да?! Подрались они, говорю, и чем только Серебряный горца того не дубасил: и стрелами, и луком, и кулаками - а тому все до Атмана-Безликого!
- Кулаками - это и впрямь… Богу в рыло… Ладно, а дальше что было?
- А то! Взмолился Арджуна Шиве: даруй, мол, силы победить зловредного горца, глядь - а перед ним сам Шива и стоит! И смеется: очень уж понравились царские тумаки. "Потешил, говорит, проси, говорит, чего хочешь!" Ну, тут Арджуна и загнул от души: оружия, мол, всякого, и побольше…
- И бальзаму от жадности! И тоже побольше!
- Да заткните вы рот этому Бхуришравасу! Пусть человек рассказывает!
- …Ну, тут Трехглазый и отвел его за ручку на небо, к тяте родимому. Так Индре прямо и сказал: "Что ж ты, папаша драный, на сына любимого ваджрой забил?! Живо учи уму-разуму!" И пять лет провел там Арджуна, учась Астро-Видье и любя апсар по-всякому. Но как-то раз сказал он своему отцу "Превзошел я твою науку, но на ком испытать мне свою силу и умение?" И ответил ему Громовержец: "Тренируйся на данавах Вконец обнаглели, племя адово!" И горели в огненных потоках "Облаченные-в-Непробиваемую-Броню", именуемые Ниватакавачами, после чего пришла пора витязю возвращаться в наш бренный мир…
- Явился - не запылился! Первым делом коров у соседей-матсьев стибрил!
- Да это ж обряд, дурья твоя башка! Его братья-Пандавы еще бхут знает когда объявили, да отложили, потому как Арджуна в изгнании был! А теперь, как он воротился, сразу же моления вознесли, жертвы на алтарь - ну и коров угнали, не без того! Нонеча в Слон-Город едут: кости пораструсить, тряхнуть стаканчиком. Ежели их верх - быть Царю Справедливости, старшему из Пандавов, Махараджей, царем царей! А Арджуне - его правой рукой, главным полководцем. Обряд-то как называется? "Рождение Господина"! Вот они его впятером и рожают…
Слухи расползались, подобно изголодавшейся саранче, сжирая все - правду, ложь, быль, небыль, а вслед за ними двинулась из Индрограда в Хастинапур торжественная процессия: пять героев со товарищи.
Сыновья Панду чувствовали себя триумфаторами. Шуми, Великая Бхарата! - скоро ты замолчишь и склонишь голову. Даром, что ли, владыки Города Слона сами прислали приглашение на ритуальную игру в кости…
2
ИГРА
Это был славный день.
День Белого Быка, день Святого Пенджа и Златой Криты, день Тростника и Малой Двапары и еще - Темной Кали. Двадцать седьмой день зимнего месяца Магха.
* * *
…Один за другим торжественно входили они в залу, специально предназначенную для царской игры. Входили, хозяйским взглядом окидывая собравшихся и все то, что скоро будет принадлежать им.
Все пятеро сбрили бороды - впрочем, оставив тщательно подстриженные усы.
Намек на безбородость богов?
Желание выделиться?
Кто знает?.. А кто знает, тот не скажет.
Вот в дверях возник старший - Юдхиштхира, Царь Справедливости. Мягкий подбородок, кроткий взор, ямочки на щеках, лишь нижняя губа портит общее впечатление - брезгливо оттопырена. Ладони у лба, поклон в сторону трона, в сторону Слепца и стоявшего рядом Грозного, и старший Пандав, шурша золоченой парчой одежд, с достоинством подходит к столу, инкрустированному яшмой и сердоликом.
- Время! - звучит голос Царя Справедливости. - Время бросать кости, сделанные из ляпис-лазури, золота и слоновых бивней! Черные и красные, со знаками на них, сколами драгоценного камня-джьотираса! Время! Высокое искусство, которое не стоит обсуждать с низшими, ждет! И пусть никто, побежденный в игре, никогда не отстаивает проигранного богатства. Благо нам!
И кресло принимает первого игрока.
Его брат Бхима ввалился в залу подобно носорогу, поводя по сторонам глубоко посаженными глазками. Борцовское брюхо затянуто алым кушаком, волосатые ноги обнажены выше колен, и низкий обезьяний лоб, увеличенный ранними залысинами, идет морщинами - словно речная зыбь под ветром. Заметив неподалеку от тронного возвышения Карну, Страшный напрочь забыл о поклонах и церемониях, впившись взглядом в ненавистное лицо сутиного сына.
"Он сердится! - беззвучный шепот, эхо, тишина перед обвалом. - Он очень сердится!.."
Грозный нахмурился, но промолчал. Всем был хорошо известен вспыльчивый нрав упрямца Бхимы, полностью передавшийся по наследству и его сыну Плешивцу, ракшасу-полукровке. Уже сейчас, в тринадцать без малого лет, сын Страшного буйством и волшбой наводил ужас даже на своих соплеменников-людоедов.
В игре Бхима разбирался примерно так же, как и в музицировании, но тем не менее занял место за спиной Юдхиштхиры и с вызовом оглядел собравшихся.
- Ты б еще дубину с собой прихватил! - усмехнулся Карна. - Нападем из засады - чем отбиваться станешь, Волчебрюх?!
- От всякой сволочи вроде тебя… Хум! - Бхима сжал кулаки, еле сдерживаясь, чтобы не кинуться в Драку.
- О да! Мы, сволочь, такие! Видимо, только тиграм-царям пристало бродить по лесам и насиловать ракшиц! Куда уж нам, низкорожденным!
- Придержи язык, раджа. Стыдно издеваться над гостем, - сурово одернул шутника Грозный. И, обращаясь к Бхиме: - Я прошу простить нас, благородный царевич, за грубость и несдержанность этого человека!
Неохотный кивок был ответом.
Карна же тем временем тихо давился от смеха. Вся эта комедия, от пролога до занавеса, была оговорена заранее. Владыки Хастинапура принимают гостей с почетом и уважением, но - увы! - им приходится то и дело осаживать выскочку и грубияна Карну. Зато "выскочка и грубиян" имеет полную возможность говорить вслух, что думает, подзуживая гостей и незаметно толкая их на опрометчивые поступки.
У каждого - своя роль: кто шут, кто герой, а хозяин балагана подсчитывает выручку за кулисами.
Арджуна вошел стремительно, вмиг оказавшись на середине залы. Поклон старшим родичам, поклон наставникам - в отличие от Волчебрюха, сын Индры редко забывал об этикете, и Серебряный обводит присутствующих надменным взглядом, презрительно кривя губы. Слепой дядя, Грозный и Брахман-из-Ларца - это особый разговор, но к чему здесь все остальные? Кто они в сравнении с любимым сыном Громовержца, живьем побывавшим на небесах, Бичом Демонов?! Чудесный лук Гандиву, подарок богов, Арджуна прихватил с собой - вы сомневаетесь? смотрите! восхищайтесь! Кто еще во Втором мире удостаивался подобной чести: получить один из трех великих луков, добытых на заре времен при пахтанье океана?! Байка, пущенная кем-то тринадцать лет назад, оказалась пророческой!
Белая грива волос собрана в узел и увенчана диадемой-киритой, звенят, ах звенят браслеты на запястьях и щиколотках, предплечьях и голенях… и тихо вторят перезвону нагрудные ожерелья.
- Здорово, изгнанничек! А лук-то тебе зачем? Застрелиться в случае проигрыша? Или боишься опять забыть его в спальне Юдхиштхиры - вот и таскаешь даже в нужник?!
Сын Громовержца не удостоил Карну ответом и вслед за братьями проследовал к столу для игры.
- Не следует так обращаться к моему лучшему ученику! - прошипел Дрона достаточно громко, чтобы это услышали все, кого боги не наградили глухотой.
Спектакль продолжался.
Близнецы, младшие из Пандавов, чудесным образом ухитрились и в дверь пройти вместе. Красавчики. Щеголи. Даже скучно становится - больше и сказать- то нечего. На них лень было тратить перец язвительного красноречия, поэтому Карна промолчал.
Не стоит переигрывать.
Главное - впереди.
- Итак, мы явились по приглашению многославного Бойца и готовы тряхнуть судьбой. - Юдхиштхира поднялся из-за стола, поигрывая серебряным стаканчиком для костей и самими костями, именно такими, как он их описывал минутой раньше: шедевр ювелира!
Кубики в его руках гуляли рыжими муравьями, словно по волшебству возникая из стаканчика и перекатываясь по ладоням, чтобы снова исчезнуть во тьме исконного убежища, - ни дать ни взять четки в ловких пальцах брахмана. Впору разразиться приветственными кликами. Похоже, Царь Справедливости не зря потратил эти двенадцать лет. Все завороженно следили за руками того, чьим небесным (вернее, подземным) отцом считался Петлерукий Яма-Дхарма, но славить его мастерство остереглись, лишь один из собравшихся кивнул одобрительно.
Дядя Бойца, Сокол-гандхарец по прозвищу Китала, всегда уважал чужое умение.