- Тогда, - ответил Брандох Даха, - на время превратимся в пастухов. Ты будешь играть мне на свирели, а я обходить мерки, сделанные дриадами, хотя, думаю, они никогда не ходили в школу. А Миварш станет козлоногим богом и будет охотиться на них; откровенного говоря все эти местные девчонки мне изрядно надели. О, это будет сладкая жизнь. Но прежде, чем мы решимся на нее, подумай как следует, о Джусс: время идет и мир шатается; что мы найдем в Демонландии, когда вернемся в нее летом?
- Тяжело у меня на сердце из-за брата моего, Спитфайра, - сказал Джусс. - Да, шторм зол, и задержка грозит еще большим злом.
- Прочь бесплодные сожаления, - сказал Лорд Брандох Даха. - Ради тебя и ради твоего брата отправился я в это далекое путешествие, и, как ты знаешь, никогда я не замахивался на то, что мне не по силам, и всегда добивался своего.
И стали они жить в пещере за глубокопучинным Бхавинаном, и перед этой пещерой справили святое Рождество, самый странный из всех, которые они справляли за всю свою жизнь: ведь сидели они не на высоких тронах из рубина или опала, а на мшистых берегах реки, рядом со спящими маргаритками и ползучим тимьяном; и освещал их свет, лившийся не из заколдованных карбункулов в приемном зале Гелинга, а из колеблющихся под ветром горящих палочек, стоявших не на колоннах, увенчанных капителями в виде чудных монстров, а на высоких вершинах спящих берез. И в эту волшебную летнюю ночь сидели они не под огромным золотым пологом, имитирующим небо, на котором сами собой светились драгоценные камни, а под настоящим небом, в котором великие зимние звезды - Орион, Сириус и Малый Пес - поднялись в зенит, направляясь только им известным путем в южное небо к Канопусу и странным южным звездам. И когда деревья говорили, то звучал не зимний голос трескающихся стволов, но шепот листьев и гудение жуков, носившихся в ароматном воздухе. Кусты белели от цветов, а не от изморози, и тропинки под деревьями тоже были белыми - но не от снега, а от диких лилий и анемонов, спящих в ночи.
Все лесные твари собрались на этот праздник, ибо никогда не видели они лица человека и не боялись его. Маленькие древесные обезьяны, попугаи, большие и маленькие синицы, крапивники, круглоглазые лемуры, кролики, барсуки, сони, разноцветные белки, выбравшиеся из воды бобры, аисты, вороны, дрофы и вомбаты, и даже паукообразная обезьяна с детенышем на груди: все они пришли поглазеть на странных путешественников. И не только они, но и жестокие звери лесов и диких степей: дикий буйвол, волк, тигр с чудовищными лапами, медведь, жестокоглазый носорог и сама ее величество львица, все пришли на спокойную поляну посмотреть на Демонов в свете праздничных огней.
- Похоже сегодня у нас есть лесной двор, - сказал Лорд Брандох Даха. - Очень приятно. Но ты должен быть готов вместе со мной отпугнуть некоторых из них огнем, если возникнет необходимость. Ибо скорее всего эти большие звери недостаточно искушены в дворцовом этикете.
- Если ты любишь меня, - ответил Джусс, - не делай этого. Ибо лежит заклятие на земле Бхавинана, и любой, будь то человек или зверь, убивший либо применивший насилие к кому-нибудь, в то же самое мгновение взорвется и навсегда исчезнет с лица земли. Именно поэтому я отобрал у Миварша лук и стрелы, с которыми он спустился с Омпреннской Грани, иначе он кого-нибудь убил бы для нас, и с ним случилась бы эта самая неприятность.
Миварш не слышал его слов, но сидел и дрожал, пристально глядя на крокодила, вылезшего на берег реки. И начал он кричать от ужаса: - Спасите меня! дайте мне убежать! отдайте мне мое оружие! Предсказывала же мне мудрая женщина, что в конце концов меня сожрет змея-крокодил! - Услышав его вопли, неохотно отступили звери, и крокодил, широко раскрыв свои маленькие глаза, тоже испугался неистовых криков и диких жестов Миварша, и со всей возможной скоростью бросился в воду.
И прожили Лорд Джусс, Лорд Брандох Даха и Миварш Фаз в этом месте четыре луны. Всегда хватало им еды и питья, ибо лесные звери, видя их доброе к себе отношения, приносили им свои запасы. Более того, в конце года с юга прилетела ласточка, села на грудь Джусса и сказал ему: - Великая Королева Софонисба, питомица Богов, узнала о твоем приходе. И послала она меня, чтобы передала я тебе ее приветствие, ибо знает она, что ты славен не только мощными руками, но и добрым сердцем.
И сказал Джусс: - О маленькая ласточка! Хотел бы я увидеть Королеву Софонисбу лицом к лицу и поблагодарить ее.
- Ты сможешь поблагодарить ее, - ответила ласточка, - в Коштра Белорн.
И сказал Брандох Даха: - Обязательно сделаем мы это. Именно туда направлены все наши мысли.
- Подтверди свои слова великими делами, - сказала ласточка. - Но знай, что легче покорить весь мир, чем подняться пешком на эту гору.
- Твои крылья слишком слабы, чтобы поднять меня, иначе я занял бы их, - сказал Брандох Даха.
Но ответила ему ласточка: - Даже орел, взлетающий к самому солнцу, не может спуститься на Коштра Белорн. И ничья нога не может ступить на нее, за исключением тех благословенных, кому сами Боги разрешили это сделать много лет назад и кого она терпеливо ждет все эти годы: люди, похожие на Богов величием и красотой, которые смогут пройти через ее молчаливые снега без помощи всякой магии, но только силой своих рук.
И засмеялся Брандох Даха. - Даже орел, - крикнул он, - а как же ты, маленькая пернатая штучка?
- Никто из тех, у кого есть ноги, - сказала ласточка. - У меня нет.
Лорд Брандох Даха нежно взял птичку в руку, поднял высоко в воздух и посмотрел на высокую южную страну. Березы, склонившиеся над Бхавинаном, казались не более грациозными, а далекие скалы гор, на которые он смотрел, не более непокорными, чем он сам. - Лети к Королеве, - сказал он, - и скажи ей, что ты говорила с Лордом Джуссом и Лордом Брандох Даха из Демонландии. И еще скажи ей, что мы - это те, кто должен придти; и что прежде, чем весна сменится летом, мы придем в Коштра Белорн, пользуясь только силой своих рук, и поблагодарим ее за любезное послание.
Наступил апрель. Солнце, двигаясь через созвездия зодиака, вышло из Овена и вошло в созвездие Тельца, снега на высоких вершинах гор начали таять, наполнив горные ручьи, а вода наполнила могучую реку, которая встала вровень с берегами и понеслась как скаковая лошадь, и Лорд Джусс сказал: - Пришло время пересечь реку Бхавинан и отправиться в горы.
- Охотно, - ответил Брандох Даха. - Но мы перейдем ее, переплывем или, может, перелетим? Я-то много раз переплывал Громовой Залив, чтобы подхлестнуть аппетит перед завтраком, и мне все равно, с какой скоростью несется эта река. Но упряжь, оружие и припасы - совсем другое дело.
- А разве мы не завели друзей в этих лесах? - сказал Джусс. - Крокодил перевезет нас через Бхавинан, достаточно только попросить его.
- Это плохая рыба, - сказал Миварш, - и она не любит меня.
- Тогда тебе придется потерпеть, - сказал Брандох Даха. - Но не страшись, я буду вместе с тобой. Рыба может перенести на спине нас обоих и не потонуть.
- Говорила мне мудрая женщина, - ответил Миварш, - что эти змеи станут моим наказанием. Тем не менее я сделаю, как ты хочешь.
Засвистели они, и крокодил поднялся из глубин реки. Первым переправился Лорд Джусс, и поплыл он на спине этой змеи вместе со всеми их припасами и оружием, и высадился на другой берег в ста шагах ниже по течению, ибо поток был очень силен; после чего вернулся крокодил на северный берег, посадил себе на спину Брандох Даха и Миварша Фаза, и переправил их таким же манером. Миварш, с храбрым лицом, сидел как можно ближе к хвосту, перебирая пальцами травы против змей, которые он достал из своей котомки; своими дрожащими губами он непрерывно шептал мольбы своим богам.
Высадившись на берег, они поблагодарили крокодила, попрощались с ним и быстро пошли через лес. А Миварш, как будто только что освобожденный из тюрьмы, легким шагом бежал перед ними, напевая и щелкая пальцами.
Так они шли три и четыре дня, петляя среди лесистых холмов, а потом еще сорок дней прожили в Зиайской долине. Долина напоминала почти плоский амфитеатр, узкие известняковые утесы нависали над ней с каждой стороны. Высоко на юге, за большими серыми моренами, притаился Зиайский ледник, длинный, покрытый морщинами, как будто некий дракон, переживший первобытный хаос, сунул свою морду в долину. И его ледяных пещер с грохотом изливалась юная река, вздымая в воздух водяную пыль, над которой в хорошую погоду трепетала многоцветная радуга. От ледника дул сильный ветер, а высокогорные цветы и кустарники впитывали свет солнца.
Здесь собрали они хорошие запасы еды. Каждое утро вставали они до рассвета солнца, уходили в горы и упражняли свое тело, готовясь идти на штурм высочайших вершин. Исходили они Тетрахнамф и Исларгин, и поднимались на их вершины; и каменистые пики более низкого Нуаннсого кряжа, глядевшего на Бхавинан; и снежные пики к востоку от Исларгина: Авсек, Кьёрмрсур, Мирсу и Борс Мехефазарск, самый высокий из них на всех кряжах, и еще неделю прожили на моренах Мехефазарского ледника, над высокогорной долиной Фоана; и на восток от них была доломитовая группа Бурджазархра и великая стена Шиллак.
После этих упражнений их мускулы стали походить на стальные ленты, они стали сильны как медведи и научились прыгать со скалы на скалу как горные козлы. И вот на девятый день мая пересекли они Зиайский Перевал и разбили лагерь на камнях под южной стеной Тетрахнамф нан Шарк.
Солнце, красно-кровавый диск на безоблачном небе, уже садилось. По бокам и спереди от них простирались снега, голубые и молчаливые. Жестокий холодный ветер дул с высокогорных снежных полей. Линия черных утесов, находившая в лиге на юг, ограждала ледниковый бассейн. И над черной стеной в двенадцати милях от них, в опаловое небо вздымались Коштра Белорн и Коштра Пиврарха.
Они поужинали в гаснувшем свете дня, и Джусс сказал: - Стена, которую ты видишь, называется Барьер Эмшир. И хотя прямой путь к Коштра Пиврархе лежит через нее, мы не пойдем им - это плохой путь. Ибо, во-первых, подняться на стену невозможно, и только полубоги пробовали это.
- Я не буду ждать вторую причину, - ответил Брандох Даха. - Ты привел нас сюда, теперь настала моя очередь, так что завтра мы пойдем вместе и я покажу тебе, как превратить эти барьеры в клубы дыма, ибо стоят они между нами и нашей целью.
- Если бы это была единственная причина, - сказал Джусс, - я бы не противоречил тебе. Но не одни бесчувственные камни закрывают нам дорогу. Видишь там, на востоке, где на конец Барьеров, стоит уродливая пирамида из упавших утесов и свисающих ледников, закрывающая нам дальнейший вид на восток. Люди называют ее Менксур, но в небесах у нее другое, намного более ужасное имя: Эла Мантиссера, или, на нашем языке, Колыбель Мантикор. О Брандох Даха, я вскарабкаюсь вместе с тобой на любые отвесные утесы, и я сражусь вместе с тобой с самыми смертоносными зверями, бегающим среди рек Тартара. Но только не с обеими одновременно, ибо это опрометчиво и просто глупо.
Но Брандох Даха засмеялся и так ответил ему: - Не кем другим считаю я тебя, о Джусс, а воробеем-верблюдом. Тем, кому говорят "Лети!", и он отвечает "Я не могу, ибо я верблюд"; и когда говорят ему "Неси!", он отвечает "Я не могу, ибо я птица".
- Неужели ты подначиваешь меня? - спросил Джусс.
- Да, - ответил Брандох Даха, - ибо ты упрям, как осел.
- Хочешь ссоры? - спросил Джусс.
- Ты знаешь меня, - сказал Брандох Даха.
- Ну, - сказал Джусс, - однажды твой совет оказался дельным и спас нас, но девять раз ты дал плохой совет, и мне пришлось спасать нас от плохого конца. Если с нами случится что-нибудь плохое, то только из-за твоего упрямства. - И завернулись они в плащи и уснули.
На следующее утром они встали очень рано и пошли по скрипучему снегу, за ночь ставшему чрезвычайно твердым из-за ночного мороза. Перед ними чернели Барьеры, казавшие совсем близко, не дальше броска камня. Свет звезд скрадывал размеры и расстояние, они шли и шли, не приближаясь и не удаляясь. Несколько раз спускались они в долины или поднимались на складки ледника, пока, на восходе солнца, не оказались перед гладкой пустой стеной, замерзшей и блеклой, закрывавшей им путь на юг, и не было на ней даже самой маленькой каменной полки, на которой мог бы задержаться снег.
И остановились они, поели, и стали изучать гору перед собой. И показалось им, что невозможно подняться на нее. Тем не менее стали они искать место для подъема, и в конце концов нашли небольшое возвышение на леднике, меньше чем в миле от западного плеча Эла Мантиссера. Но и здесь скала была четыре-пять сотен футов в высоту, достаточно гладкая и неприступная, но ничего лучшего не было.
Некоторое время ходили они вдоль стены, но, наконец, Брандох Даха, стоявший на плечах Джусса, не нашел маленькую полочку, невидимую снизу, и забрался на нее и с большими усилиями стал подниматься по камню вверх, пока на высоте в сто футов не нашел достаточно широкую полку, которая могла выдержать шесть или семь человек одновременно; сел он на нее, и при помощи веревки вытянул наверх сначала Лорда Джусса, а потом и Миварша Фаза. И этот короткий подъем отнял у них полтора часа.
- Северо-восточный склон Злого Столба - детская игрушка по сравнению с этим, - сказал Лорд Джусс.
- Да этот намного выше, - сказал Лорд Брандох Даха, лежавший на спине над пропастью, руки за головой, ноги свешиваются с полки. - Не говори никому, Джусс, но больше я не полезу первым на такую кручу даже за все богатство Чертландии.
- Раскаиваешься и хочешь вернуться? - спросил Джусс.
- Если ты спустишься последним, - ответил он. - Если нет, я скорее рискну посмотреть на то, что ждет нас наверху. И если дело обернется плохо, ну что ж, я закоренелый атеист.
Лорд Джусс встал и, держась за камень правой рукой, высунулся наружу и внимательно оглядел стену по сторонам и выше них. Повисев какое-то время, он вернулся назад. Его квадратные челюсти напряглись, зубы под темными усами зло сверкнули, как будто молния разорвала ночной мрак между темным морем и черным небом, ноздри раздулись, как у боевой лошади перед битвой. В глазах заметались фиолетовые молнии, тело напряглось, как тетива лука; он положил руку на рукоятку меча и с резким скрипом вытащил его из ножен.
Брандох Даха прыгнул на ноги и выхватил свой меч, дар Зелдорниуса. - Что случилось? - крикнул он. - Ты выглядишь устрашающе. Как тогда, когда ты схватил руль и направил наши корабли на запад, в Пролив Картадзе, а судьба Демонландии и всего мира зависела от тебя: победа или поражение, радость или горе.
- Здесь мало места для меча, - сказал Джусс. И опять посмотрел на восток и вверх вдоль утеса.
Брандох Даха взглянул через его плечо. Миварш взял лук и наложил стрелу на тетиву.
- Ветер доносит до нас странный запах, - сказал Брандох Даха.
Времени на размышления больше не было. Через головокружительную пропасть к ним спускалась омерзительная тварь, перемахивая с полки на полку легче, чем обезьяна прыгает с ветки на ветку. Телом она напоминала льва, но больше и выше, мутно-красного цвета, с торчащими, как у дикобраза колючками; лицо человеческое, хотя людей с такими ужасными лицами не бывает, сверкающие глаза, низкий морщинистый лоб, уши слона, на голове грязные волосы, похожие львиную гриву, огромные челюсти, из-за жестких губ торчали коричневые, запачканные кровью клыки. Прямо к полке с людьми направлялась она, и едва успели они приготовиться, чтобы встретить ее, как взметнулась она в воздух над ними и приземлилась на полку прямо между Джуссом и Брандох Даха прежде, чем поняли они, куда она стремится. Брандох Даха взмахнул мечом и одним ударом отрубил скорпионий хвост. Но ударила она лапой в плечо Джусса, оттолкнула Миварша и как лев набросилась на Брандох Даха, который, потеряв равновесие на узкой каменной полке, упал вниз с высоты сто футов прямо в снег.
Но когда остановилась она на мгновение, готовясь последовать за ним и прикончить его, Джусс ударил ее и рассек бедро на задней ноге, и срезал мясо вплоть до огромной кости, и с громким звоном меч его ударился о медные когти ее ног. С ужасным ревом повернулась она к Джуссу и встала на дыбы, как лошадь, и, стоя, была она на три головы выше самого высокого человека, а ее грудь была шире, чем у медведя. И задохнулся Лорд Джусс от ее отвратительного зловония, и затошнило его, но, укрепившись духом, ударил он тварь круговым ударом в живот, и рассек ей брюхо и вывалились наружу внутренности. И еще раз ударил он ее, но промахнулся, налетел меч на камень и разлетелся на куски. И зловонная тварь напала на него, ревя как тысяча разъярённых львов, и схватился с ней Джусс врукопашную, поднырнул под ее тело, запустил руки внутрь ее живота и вырвал все живые органы, до которых смог дотянуться. И так тесно они сплелись, что не могла она достать его своими смертоносными зубами, но вцепилась когтями в его левое колено и срезала плоть вплоть до кости, и упала на него и придавила его к камню, ломая кости на его груди. И Джусс, несмотря на острую боль, больше страдал от ее зловонного дыхания и отвратительного запаха ее крови и внутренностей, вываливавшихся на его лицо и грудь. Тем не менее, сумел он собрать все свои силы и продолжал сражаться с грязной пожирательницей людей. И ударял он своей правой рукой с зажатой в ней рукояткой меча в живот бестии, пока не нащупал сердце и на изрубил его на куски как лимон, и стал рубить большие кровеносные сосуды вокруг сердца до тех пор, пока кровь потоком не хлынула из них. И стала тварь в смертельных конвульсиях свертываться и распрямляться как гусеница, пока не свернулась калачиком и не упала с полки и не легла рядом с Брандох Даха, самое отвратительное из земных созданий бок о бок с самым прекрасным, и не запачкала своей красной кровью чистый снег. И шипы, что росли на ней сзади, втянулись внутрь, как жало только что умершего шершня, которое при жизни то втягивается внутрь, то выходит наружу. И упала она не на снег, на который, волею небес, упал Брандох Даха, но ударилась головой о камень у подножия стены и вытекли ее мозги. И лежала она в собственной крови, мертвым взглядом глядя в небо.
А тем временем Джусс, как мертвый, лежал на скользкой от крови каменной полке, и начал уже сползать вниз, но спас его Миварш, схватив за ногу и оттащив в безопасное место. Страшно было глядеть на Лорда Джусса, ибо весь он был покрыт с головы до ног кровью, чужой и своей. Перевязал Миварш его раны и устроил его на утесе так удобно как только мог, а сам уставился вниз, ибо хотел узнать, жив зверь или умер.