И тут в проходе эхом отдалась музыка копыт - где-то, в одной из расщелин горы у них под ногами, всадники въехали в туннели, ведущие к спящей пещере.
Совсем скоро, спускаясь обратно, Файер получила внезапный ответ на свое беспокойство. Вдруг она почувствовала, что командующий сам поднимается по тропе им навстречу. Она резко остановилась, и воин позади нее прошептал что-то крайне невежливое, изогнувшись, чтобы не подпалить своей свечой ее платок.
- Отсюда обратно в пещеру есть другой путь? - выдохнула она, но тут же поняла ответ и сжалась от унижения при мысли о собственной явной трусости.
- Нет, миледи, - Муза потянулась за мечом. - Вы что-то чувствуете впереди?
- Нет, - жалобно ответила Файер, - только командующего.
Он, наверное, пришел схватить бродящее в темноте чудовище, оказавшееся диким и безответственным. С этого момента он будет держать ее на цепи.
Через несколько минут они увидели, как он избирается им навстречу со свечой в руке. Дойдя до них, он остановился, кивнул в ответ на форменные приветствия воинов, тихо обменялся парой слов с Музой. Разведчики вернулись целыми и невредимыми. Они напоролись на неприятность в виде толпы бандитов, вдвое превосходящих их числом, а, расправившись с ними, в темноте повернули назад. Раны пустяковые. Через десять минут все уже будут спать.
- Надеюсь, вам тоже удастся поспать, сэр, - произнесла Муза, и Бриган внезапно улыбнулся. Он отступил в сторону, чтобы дать им пройти, и на мгновение встретился взглядом с Файер. Глаза его глядели устало, на подбородке пробивалась щетина, и он насквозь промок.
Кажется, принц все-таки пришел не за ней - когда она со стражами прошла мимо него и отправилась прочь, он продолжил взбираться по крутой тропе.
Глава одиннадцатая
На следующее утро все тело Файер ныло, отплачивая ей за целый день в седле. Она взяла протянутые Марго хлеб с сыром и таз с водой для умывания. Сразу после Файер взялась за скрипку и принялась играть рил, сначала медленно, но постепенно увеличивая темп, чтобы совсем проснуться. Сосредоточенность прояснила ее разум.
- Командующий не упомянул, какой приятной будет наша задача, - застенчиво улыбнулась Мила.
- Миледи, - позвала Муза, просунув голову в дверной проем палатки, - командующий велел скатать вам, что в районе полудня мы будем проезжать крепость королевы Роэн. Ему нужно встретиться с тамошним объездчиком лошадей. Если желаете, у вас будет немного времени пообедать с ее величеством.
- Ты со вчерашнего дня не сходишь с лошади, - Роэн взяла ее ладони в свои, - так что, наверное, чувствуешь себя не так прекрасно, как выглядишь. Судя по твоей улыбке, я права.
- Чувствую себя натянутой тетивой, - призналась Файер.
- Садись, милая. Устраивайся поудобнее. И снимай платок, ближайшие полчаса ни один болван не заглянет сюда, чтобы пялиться на тебя, я прослежу.
Распустить волосы было огромным облегчением. После целого утра езды с такой тяжестью на голове платок весь промок, а кожа под ним страшно чесалась. Файер с благодарностью опустилась в кресло, помассировала голову и позволила вдове короля Накса навалить ей на тарелку гору овощей и запеканку.
- Ты никогда не думала о том, чтобы их обрезать? - спросила Роэн.
Ох, обрезать… Под самый корень, а потом бросить в огонь. Выкрасить в черный - если бы только волосы чудовищ брала краска! Когда они с Арчером были еще совсем маленькими, то как-то раз сбрили их ей подчистую в качестве эксперимента. Через час волосы уже немного отросли.
- Они очень быстро растут, - устало объяснила Файер, - к тому же длинные легче убирать. Короткие пряди вечно выбиваются и торчат из-под платка.
- Понятно, - кивнула Роэн. - Что ж, я рада тебя видеть. Как поживают Брокер и Арчер?
Файер ответила, что Брокер в порядке, а Арчер, как обычно, в ярости.
- Да, можно было ожидать, что он так отреагирует, - уверенно проговорила Роэн, - но не обращай на него внимания. Ты правильно поступила, согласившись поехать в Столицу и помочь Нэшу. Мне кажется, его двор тебе по зубам. Ты ведь уже не ребенок. Как запеканка?
Попробовав, Файер решила, что запеканка удалась на славу, и попыталась скрыть прорывающееся наружу удивление. Уже не ребенок? Но она ведь давным-давно не ребенок.
И тут, естественно, в дверях появился Бриган, намереваясь поздороваться с матерью и отвести Файер обратно к лошади, и Файер почувствовала, как на глазах снова становится ребенком. Что-то у нее в мозгу при взгляде на этого воина выключалось, замороженное его холодностью.
- Бриганделл, - Роэн поднялась с кресла, чтобы обнять его, - ты пришел украсть у меня мою гостью.
- В обмен на сорок воинов, - сказал Бриган. - Двадцать из них ранены, так что я оставлю еще и целителя.
- Если он тебе нужен, мы справимся без целителя, Бриган.
- У него семья живет в Малых горах, - объяснил Бриган. - Я обещал, что позволю ему остаться здесь, когда будет возможность. Доберемся до Среди иного форта без него.
- Хорошо. А теперь скажи мне, - активно начала Роэн, - ты высыпаешься?
- Да.
- Перестань, мать знает, когда ее ребенок врет. Ты хорошо ешь?
- Нет, - мрачно отозвался Бриган. - Я не ел два месяца. Объявил голодовку в знак протеста против весенних наводнений на юге.
- Благородно, - Роэн потянулась к вазе с фруктами. - Возьми яблоко, милый.
В молчании Файер и Бриган вышли из крепости, собираясь продолжить путь в Столицу. Но Бриган съел яблоко, а Файер завязала волосы, и теперь ей было рядом с ним чуть менее неуютно.
Почему-то приятно было знать, что он умеет шутить.
А потом последовали три добрых поступка.
Охрана Файер ждала ее вместе с Малышом в хвосте колонны. И чем ближе Файер с принцем подходили, тем сильнее было ощущение, что случилось что-то плохое. Файер постаралась сконцентрироваться - вокруг суетились люди, так что это было нелегко. Она дождалась, пока Бриган договорит с капитаном, который подошел к ним и задал какой-то вопрос о том, как будет распланирован день, и, когда тот ушел, тихо сказала принцу:
- Кажется, мои стражники кого-то поймали.
- Почему? Кого? - спросил он, понизив голос.
Она чувствовала лишь самое основное - и самое главное.
- Я знаю только, что он меня ненавидит и что мой конь цел и невредим.
Бриган кивнул.
- Об этом я не подумал. Нужно будет позаботиться о том, чтобы вашего коня тоже никто не тронул.
После слов Файер они пошли быстрее, и наконец их глазам открылось отвратительное зрелище: двое охранников Файер держали воина, изрыгавшего проклятия сквозь полный рот крови и выбитых зубов, а еще один снова и снова бил его в челюсть, пытаясь заткнуть. Файер в ужасе потянулась к разуму стража, собираясь остановить его кулак.
И тут заметила детали, которые превратили зрелище в повествование. На земле валялся ее скрипичный футляр - открытый и весь измаранный в грязи. Рядом лежали остатки скрипки. Она была раздавлена, разломана почти до неузнаваемости, кобылка врезалась в деку, будто от свирепого, яростного удара сапогом.
Отчего-то это оказалось больнее, чем стрела в плече. Файер отшатнулась к Малышу и уткнулась лицом ему в лопатку: сдержать катящиеся по лицу слезы она оказалась не в силах, но все же не хотела, чтобы Бриган их видел.
Принц резко выругался за ее спиной. Кто-то - кажется, Муза - положил ей на плечо носовой платок. Пленник все еще вопил, несмотря на распухший, окровавленный рот - теперь, заметив Файер, он принялся кричать кошмарные вещи о ее теле и о том, что сделает с ней. Бриган ринулся к нему.
"Не бейте его больше, - отчаянно подумала Файер, - Бриган, пожалуйста". От скрежета кости о кость слезы ее начинали литься снова. Бриган выругался еще раз, а потом резким тоном отдал приказ, и по неожиданно ставшими нечленораздельными воплям Файер поняла, что кричащему завязали рот. Затем его утащили в сторону крепости - принц и несколько ее стражей последовали за ним.
Внезапно наступила полная тишина, в которой Файер услышала собственное прерывистое дыхание. По-прежнему уткнувшись в шею Малыша, она попыталась заставить себя успокоиться. "Ужасный человек, - мысленно сказала она в густую гриву. - Ужасный, ужасный человек. Ох, Малыш. Какой ужасный человек".
Малыш тихо фыркнул и успокаивающе обслюнявил ей плечо.
- Я так сожалею, миледи, - сказала Муза у нее за спиной. - Он застал нас врасплох. С этого момента мы не будем подпускать к себе никого, кроме посланников командующего.
Файер вытерла лицо платком и полуобернулась к начальнице стражи. Было слишком тяжело смотреть на кучу щепок на земле.
- Я вас не виню.
- А командующий будет. И правильно сделает.
Файер выровняла дыхание.
- Мне следовало понимать, что игра может их спровоцировать.
- Миледи, я запрещаю вам себя винить. Я серьезно. Запрещаю.
Файер с улыбкой протянула ей платок:
- Спасибо.
- Это не мой, миледи. Это Нила.
- Нила? - Это был один из ее стражей.
- Командующий взял его у Нила и дал мне, чтобы я передала вам, миледи. Оставьте себе. Нил без него обойдется, у него этих платков тысячи. Эта скрипка очень дорогая, миледи?
Да, была. Но Файер дорожила ею не из-за цены, а потому что это было напоминание о неожиданном и странном проявлении заботы. А теперь его нет.
- Неважно, - рассудительно проговорила она, не отрывая взгляда от платка Нила. - Командующий не ударил его. Я попросила, мысленно, и он остановился.
Муза покорно сменила тему.
- Меня это удивило. Понимаете, как правило, он не поднимает руки на своих воинов. Но тут мне показалось, что правило сейчас нарушится. Лицо у него было убийственное.
А еще он подумал о том, чтобы найти ей платок. И разделил ее тревогу за коня. Три добрых поступка.
Файер вдруг осознала, что боялась Бригана, боялась, что ей будет больно видеть ненависть того, кто ей невольно нравился. К тому же ее приводила в смущение его резкость, его непроницаемость. Смущение она все еще чувствовала. А вот страх пропал.
Остаток дня они скакали очень быстро, а с наступлением ночи остановились на плоской каменной равнине. Вокруг все обросло палатками и кострами - казалось, они простираются во все стороны бесконечно. Файер думала о том, что никогда еще не была так далеко от дома. Она точно знала, что Арчер скучает по ней, и это знание делало немного меньше ее собственную тоску. Он ужасно разозлился бы, если бы узнал о судьбе ее скрипки. Обычно его ярость ее тяготила, но сейчас она желала ее. Если бы Арчер был здесь, она черпала бы силу в его огне.
В скором времени взгляды расположившихся неподалеку воинов все же загнали ее в палатку. Она никак не могла перестать думать о словах того человека, который сломал ее скрипку. Почему ненависть у мужчин так часто ведет к мыслям об изнасиловании? В этом - проклятие ее чудовищной силы. Если одних мужчин власть красоты превращала в марионеток, то других - в неконтролируемых безумцев.
Чудовища вытаскивают на свет все самое гадкое в людях, и особенно чудовища-самки, потому что желание порождает бесконечные извращенные способы выражения злобы. Ее облик дурманил тех, кто слаб. А разве может одурманенный человек держать под контролем любовь или ненависть?
Пять тысяч сознаний придавливали ее к земле.
Мила и Марго, конечно, вошли в палатку вслед за ней и сели рядом, не убирая ладоней с рукоятей клинков - молчаливые, настороженные и откровенно скучающие. Файер было стыдно за то, что она оказалась такой нудной обязанностью. Если бы только можно было выбраться к Малышу незамеченной. Или вообще привести его сюда.
В палатку заглянула Муза:
- Прошу прощения, миледи. От разведчиков пришел воин, хочет одолжить вам свою скрипку. Командующий за него ручается, но говорит, чтобы мы спросили вашего мнения, прежде чем пускать его к вам. Он снаружи, миледи.
- Действительно, - удивилась Файер, почувствовав незнакомца среди стражников, - кажется, он неопасен.
"Неопасен и необъятен", - добавила про себя Файер, выйдя из палатки. Скрипка казалась в его руках игрушкой; должно быть, он размахивает мечом с такой легкостью, будто это нож для масла. Но лицо у этого колосса было спокойное, задумчивое и мягкое. Он опустил глаза и протянул ей инструмент.
Файер покачала головой.
- Это очень щедро, - сказала она, - но мне не хочется ее у вас забирать.
Голос у великана был такой глубокий, что, казалось, исходил из самой земли.
- Мы все знаем, что вы сделали несколько месяцев назад в крепости королевы Роэн. Спасли жизнь нашему командующему.
- Ну, - запнулась Файер, потому что он, по-видимому, ожидал от нее каких-то слов. - И тем не менее.
- Ребята все время об этом толкуют, - продолжил он, потом поклонился и ткнул скрипку ей в руки своими лапищами. - К тому же вы играете лучше.
Файер проводила великана растроганным взглядом. От этого голоса и всего его огромного, доброго сознания ей стало несравнимо легче.
- Теперь я понимаю, как наши разведчики разбивают банды разбойников, вдвое превосходящих их числом, - высказала она свою мысль вслух.
Муза рассмеялась:
- Нам повезло, что он на нашей стороне.
Файер ущипнула струны на скрипке. Настроена хорошо. Тон резкий, пронзительный - видно, что инструмент непрофессиональный. И все же с его помощью можно создавать музыку.
А еще - сделать заявление.
Файер нырнула в палатку и, вернувшись с луком, прошла по равнине, полной воинов, к каменистому возвышению, с которого открывался удобный вид вокруг. Ее стражи старались поспевать за ней, окружая кольцом - воины провожали ее взглядами. Дойдя до кучи валунов, она вскарабкалась наверх, села и устроила скрипку под подбородком.
И сыграла все, что хотелось ее душе, не заботясь о том, что все вокруг слышали ее игру.
Глава двенадцатая
Если бы только Файер могла и во сне быть такой же смелой.
Спать ей не давали глаза умирающего отца.
Ответ на вопрос, который задал Брокер, когда ей шел четырнадцатый год, может ли она изменить мысли Кансрела надолго, был прост - она поняла это, как только решилась серьезно обдумать. Нет. Разум Кансрела был силен, как медведь, и крепок, словно сталь капкана, и как только она его покидала, он раз за разом все так же захлопывался за нею. Навсегда изменить Кансрела было невозможно. Нельзя было переменить его натуру. Эта мысль принесла ей облегчение, потому что раз она не способна это сделать, значит, от нее не будут ничего ожидать.
Потом, в тот же самый год, Накс умер от дурманящих зелий. Когда структура власти изменилась и перестроилась, Файер увидела то же, что и Брокер, Арчер и Роэн: королевство на грани нескольких возможных вариантов перемен. Неожиданно оказалось, что жизнь может пойти по-иному.
Информирована она была потрясающе полно. С одной стороны - доверительные откровения Кансрела, с другой - все, что Брокер узнавал от своих шпионов и шпионов Роэн. Она знала, что Нэш сильнее Накса, что иногда ему удается противостоять Кансрелу, но все же он - легкая добыча по сравнению с младшим братом, принцем. В свои восемнадцать мальчишка Бриган, смехотворно юный командующий, как говорили, был умен, тверд, полон сил и энергии, а еще - зол, и единственный из всех знатных людей в Столице не поддавался влиянию Кансрела. Некоторые из здравомыслящих, кажется, видели в Бригане всю разницу между продолжением беззакония и разврата и переменами.
- Принц Бриган ранен, - объявил Брокер однажды зимним днем, когда она зашла навестить его. - Я только что получил весть от Роэн.
- Что случилось? - пораженно спросила Файер. - Он выживет?
- Каждый январь в королевском дворце устраивают торжество, - начал Брокер. - Несколько сотен гостей, танцы, вино и прочая чепуха, и тысяча темных коридоров, в которых легко устроить засаду. Судя по всему, Кансрел нанял четверых бандитов и приказал им подстеречь Бригана и перерезать ему горло. Бриган прознал об этом и был готов. Он убил всех четверых…
- Всех четверых - один? - изумленно и недоверчиво переспросила Файер, упав в кресло.
- Юный Бриган - искусный воин, - хмуро отметил Брокер.
- Но его тяжело ранили?
- Он будет жить, хотя поначалу врачи беспокоились. Его ударили в ногу, он потерял страшно много крови. - Брокер подкатил кресло к камину и бросил письмо Роэн в трескучее пламя. - Мальчик едва не распрощался с жизнью, и я уверен, что Кансрел на этом не остановится.
Тем же летом при дворе Нэша в спину Кансрелу вонзилась стрела, выпущенная из лука одного из самых верных бригановых военачальников. Файер шел пятнадцатый год - точнее, в тот день ей как раз исполнилось четырнадцать - когда она получила из Столицы весть, что отец ранен и, вероятно, умрет. Она заперлась в своей комнате и разрыдалась, даже не зная точно, о чем плачет, но не в силах остановиться, зарываясь лицом в подушку, чтобы никто не услышал.
Конечно, Столица славилась своими целителями, а также открытиями в области медицины и хирургии. Там человека могли спасти от таких ран, от которых в любом другом месте он непременно бы погиб. Особенно - человека, который способен заставить внимание всей больницы вращаться вокруг него.
Через несколько недель Файер получила известие, что Кансрел будет жить. Она снова убежала к себе в комнату и в совершенном оцепенении рухнула на постель. Когда оцепенение прошло, к горлу подступило что-то кислое и ее начало тошнить, а в глазу лопнул сосуд, оставив на краю зрачка кровоподтек.
Иногда, когда разум Файер отказывался признать какую-то важную истину, говорить за него решительно начинало тело. Измученная и ослабевшая Файер поняла его послание: настала пора пересмотреть то, насколько сильна ее власть над Кансрелом.
Когда приевшиеся кошмары снова вырвали ее из объятий сна, Файер отбросила одеяла, завязала волосы, нашла сапоги и оружие и прокралась мимо Марго и Милы. Большая часть войска спала под холщовыми навесами, только ее охранники улеглись под открытым небом, окружив палатку. Как и прошлой ночью, Муза и трое других воинов играли в карты при свете свечи. Над ними простиралось великолепное, усыпанное звездами небо. Когда Файер посмотрела наверх, у нее так закружилась голова, что пришлось схватиться за ткань палатки.
- Леди Файер, - сказала Муза, - мы можем что-нибудь для вас сделать?
- Муза, - ответила Файер, - боюсь, вы имеете несчастье охранять человека, которого мучает бессонница.
- Сегодня снова куда-нибудь полезем, миледи? - рассмеялась Муза.
- Да, и я прошу за это прощения.
- Мы только рады, миледи.
- Полагаю, вы говорите так, чтобы мне стало легче.
- Нет, в самом деле, миледи. Командующий тоже бродит по ночам, но он не соглашается на охранника, даже когда ему приказывает король. Пока мы с вами, у нас есть повод приглядывать и за ним.
- Понятно, - сказала Файер чуть насмешливо. - Только пусть людей будет поменьше, - добавила она, но Муза не стала слушать и разбудила столько же воинов, сколько прошлой ночью.
- Нам так приказано, - объяснила она, пока те сонно поднимались и брали оружие.
- Но если командующий не следует приказам короля, почему вы должны следовать его приказам?
От этого вопроса брови взлетели вверх не у одной только Музы.
- Миледи, - проговорила та, - каждый в этом войске спрыгнет вслед за командующим со скалы, если он попросит.
В груди Файер заплескалось раздражение.