Она никогда прежде не видела танцев, не говоря уже о королевском бале. Весь двор сиял золотым светом тысяч и тысяч свечей: место для танцев огораживали целые стены свечей, отделенных балюстрадами, чтобы дамы не подпалили платья; свечи в огромных лампах свисали с потолка на серебряных цепях; на перилах каждого балкона, включая тот, где стояла она, тоже таяли свечи. Мерцающий свет заливал толпу, волшебно преображая людей в платьях и костюмах, играя на украшениях и серебряных кубках, из которых они пили. Небо темнело. Музыканты настроили инструменты и принялись играть, вплетаясь и пересиливая звон смеха. Начались танцы, и зрелище полностью превратилось в идиллическую картинку зимнего праздника.
Насколько разительно внешнее может отличаться от внутреннего. Если бы Файер не нужно было так напряженно концентрироваться и если бы ей не было так невесело на душе, она, наверное, рассмеялась бы. Ибо она ощущала, что стоит над миниатюрной моделью самого королевства, над сетью разряженных предателей, шпионов и союзников, представителен каждой из сторон, и все они расчетливо наблюдают друг за другом, стараются подслушать чужие разговоры, хищно вглядываются в каждого входящего и выходящего. Все начиналось с лорда Гентиана и его сына, на которых было сосредоточено внимание всего зала, хоть они и стояли с краю. Гуннер, среднего роста и невзрачный, еще мог кое-как затеряться, но Гентиан был высок, имел белоснежные седые волосы и репутацию заклятого врага трона - у него не было ни одного шанса не привлекать внимания. Вокруг него стояли пятеро "сопровождающих" - все они выглядели как злобные псы, которых кое-как втиснули в парадные одежды. С мечами на бал являться было не принято, поэтому оружие виднелось только у дворцовых стражников, расставленных у входов. Но Файер знала, что у Гентиана, Гуннера и их из рук вон плохо замаскированных воинов были ножи. А еще чувствовала, что все они скованы недоверием. Гентиан то и дело нервно дергал воротник. Они с сыном резко оборачивались на каждый шорох, а улыбки на их лицах были насквозь фальшивые и застывшие едва не до маниакальности. Ей подумалось, что Гентиан выглядит приятным человеком, он изящно одет и благороден на вид - если, конечно, не слушать, как вопят его нервы. Гентиан сожалел о том, что привело его сюда.
Наблюдение за всеми во дворе занимало Файер целиком, а от попыток выйти за его пределы вообще голова кружилась. Но она изо всех сил, используя для этого любое сознание, которое только впускало ее в себя, мысленно составляла список тех, кто симпатизирует лорду Гентиану или леди Маргде, тех, кому доверять нельзя, и тех, кому можно. Все это она тут же сообщала в кабинет Гарана, секретарю - он записывал имена и описания и передавал их начальнику стражи, среди многочисленных обязанностей которого в ту ночь было знать, кто где и когда находится, чтобы предотвратить незапланированное кровопролитие и исчезновения значимых людей.
Уже совсем стемнело. Файер ощущала, как в тенях на балконах вокруг двигаются лучники. И Гентиана, и Маргду расположили на третьем этаже с видом на вот этот самый двор, а покои под ними, над ними, напротив и по бокам оставили пустыми и временно разместили там столько королевских воинов, что стража Файер по сравнению с этим казалась пустяком.
Таков был приказ Бригана.
Файер даже не знала точно, чего страшится больше: того, что будет с ней и с его семьей, если он не вернется вовремя, или того, как это скажется на сегодняшнем плане и на всей войне. Возможно, это был один большой страх за все сразу. Если Бриган не вернется домой, значит, он, скорее всего, мертв, и если так, то все пойдет прахом, все: и важные вещи, такие, как их сегодняшнее дело, и мелочи, например, ее сердце.
А потом, всего лишь несколько минут спустя, он внезапно проявился на самой границе ее восприятия - на ближайшем городском мосту. Почти невольно Файер послала ему целый клубок чувств: ярость, которая тут же сменилась беспокойством и облегчением от того, что он рядом. Она даже не успела проконтролировать всю эту мешанину, чтобы убедиться, что в нее не проскользнуло чувство, спрятанное глубже остальных.
В ответ ей пришли уверенность, усталость и извинения, и она сама извинилась в ответ, а потом снова он, еще настойчивее. "Бриган приехал", - спешно подумала она для остальных и тут же выбросила из головы собственное облегчение, потому что почти потеряла концентрацию и теперь судорожно пыталась снова взять весь двор под контроль.
Леди Маргда, в отличие от Гентиана, держалась в тени. Она тоже явилась в компании как минимум двадцати "сопровождающих", судя по ощущению, искусных бойцов. Несколько человек сейчас бродили по двору. Остальные рассредоточились по всему дворцу - видимо, следили за кем-то по поручению Маргды. А вот сама она по прибытии тут же удалилась в отведенные ей покои и так до сих пор оттуда и не показалась. Вот и сейчас она по-прежнему пряталась там - напротив и этажом ниже. Ее нельзя было увидеть - только почувствовать. Она была хитра и умна - Файер этого ожидала - более крепка разумом, чем двое ее врагов внизу, более закрыта, но в сознании ее кипела та же самая тревога, пылала та же подозрительность.
В комнату вошли Клара, Гаран, Нэш, Уэлкли и несколько воинов. Почувствовав приближение, но не отворачиваясь от балкона, Файер приветственно коснулась их разумов и сквозь открытую дверь балкона услышала бормотание Клары.
- Я вычислила, кто из людей Гентиана следит за мной, - сообщила Клара, - но вот насчет Маргды не знаю. У ее воинов подготовка лучше.
- Среди них есть пиккийцы, - добавил Гаран. - Сэйра сказала, что видела людей с пиккийской внешностью и говором.
- Может лорд Гентиан оказаться настолько глуп, чтобы никого не поставить наблюдать за леди Маргдой? - спросила Клара. - Его воины замаскированы из рук вон плохо, и ни один из них, кажется, не интересуется ею.
- Не так-то легко за ней наблюдать, ваше высочество, - пояснил Уэлкли. - Она носа не кажет из покоев. А вот лорд Гентиан уже трижды просил аудиенции у вас, ваше величество, и мне пришлось трижды отказать. Уж очень ему не терпится лично наплести вам чепухи о том, зачем он явился.
- Мы обязательно дадим ему возможность все объяснить - только сначала убьем, - сказал Гаран.
Какой-то частицей сознания Файер воспринимала разговор за спиной. Еще часть была занята передвижениями Бригана - он уже добрался до конюшен. И одновременно ее разум кружил вокруг Гентиана, Гуннера и Маргды. Пока что она лишь играла с ними, решая, как пробраться внутрь, приближаясь, но не овладевая. Она внушила служанке - одной из выбранных Уэлкли людей - предложить Гентиану с Гуннером вина, но оба жестом отослали ее прочь. Файер вздохнула, досадуя на старшего за слабый желудок, а на младшего - за воздержанность. Вообще, с Гуннером обещали быть проблемы - он оказался сильнее, чем ей бы хотелось. А вот Гентиан… Файер даже задумалась, не пора ли овладеть его разумом и начать игру. Он волновался все сильнее и теперь уже ощутимо жалел, что отказался от вина.
За спиной в комнату ворвался Бриган.
- Брат, - услышала она голос Гарана, - даже по твоим стандартам поздновато, тебе не кажется? В Половодном форте все в порядке?
- Бедный мой мальчик, - охнула Клара. - Кто это тебя так разукрасил?
- Это несущественно, - отрезал Бриган. - Где леди Файер?
Файер, повернувшись, подошла к балконной двери и вступила в комнату, лицом к лицу с Нэшем. Изящно одетый и необычайно красивый сегодня, он замер, печально посмотрел на нее, а потом, отвернувшись, скрылся в соседней комнате. Гаран и Уэлкли тоже пялились с открытыми ртами, и только тут Файер вспомнила, как выглядит. Даже у Клары, казалось, язык отнялся.
- Так, - сказала Файер. - Знаю. Соберитесь и давайте возьмемся за дело.
- Все на местах? - спросил Бриган. Он был с ног до головы забрызган грязью, от него веяло холодом, и вообще, было такое ощущение, что пару минут назад он с кем-то сражался не на жизнь, а на смерть, и едва не проиграл: скула разодрана, нижняя челюсть вся в синяках, на костяшках - окровавленная повязка. Вопрос этот был задан Файер, а глаза Бригана в это время изучали ее лицо с нежностью, которая так не вязалась с его видом.
- Все на местах, - ответила она. "Вам не нужен целитель, ваше высочество?"
Он покачал головой и опустил веселый взгляд на свои руки.
- А враги? Никого неожиданного? Может, кто-нибудь из затуманенных приятелей Каттера, миледи?
- Слава Деллам, нет. - "Вам больно?"
- Ладно, - вмешалась Клара. - Наш верный меч прибыл, так что начинаем. Бриган, ты не мог бы хоть как-нибудь привести себя в порядок? Я понимаю, что мы на войне, но все же пытаемся делать вид, что это праздник.
На третий раз, как служанка из подчиненных Уэлкли, подбадриваемая Файер, предложила Гентиану вино, он схватил кубок и осушил его в два глотка.
Теперь ей удалось совершенно захватить его разум. Там было неспокойно. Лорд то и дело бросал взгляды на балкон покоев Маргды, и каждый раз все его существо пронзала тревога вперемешку со странным нетерпением.
Файер удивило, что Гентиан никого не приставил следить за леди Маргдой, учитывая, с каким беспокойством он поглядывает на ее балкон. Да, Клара была права. Файер уже ознакомилась с ощущениями от каждого из людей Гентиана и, немного постаравшись, могла определить, где они все находятся - слоняются меж комнат и разнообразных гостей праздника, меж стражей, охраняющих входы в королевские покои и кабинеты. А вот вокруг Маргды не слоняется никто.
Шпионы же самой Маргды были повсюду. Двое из них в этот самый момент как раз нарезали круги вокруг Гентиана.
Он взял еще вина и снова бросил взгляд в сторону пустого балкона Маргды. Чувство, с каким он туда смотрел, было очень странным. Словно испуганный ребенок, который ищет поддержки у взрослых.
С чего Гентиану смотреть на балкон своего врага в поисках поддержки?
Внезапно Файер остро захотелось посмотреть, что будет, если Маргда выйдет на балкон и Гентиан увидит ее. Но едва ли удастся выманить Маргду на балкон без ее ведома. И тогда ей станет еще легче понять, что все это означает.
Видимо, раз не получается обмануть, можно сказать прямо. Файер послала ей мысль.
"Выходите, леди-мятежница, и скажите мне, зачем вы здесь".
Ответ Маргды был молниеносным и поразительным: ироничное, мрачное удовлетворение от того, что ее зовут таким образом; полное отсутствие удивления или страха; несомненно, желание встретиться с чудовищем лицом к лицу; а еще - очевидное, воинственное недоверие.
"Что ж, - подумала Файер намеренно небрежно. - Я встречусь с вами, если придете, куда я скажу".
В ответ - смешливое презрение. Маргда не настолько глупа, чтобы попасться в подобную ловушку.
"А я не настолько хочу вас увидеть, леди Маргда, чтобы позволить вам самой выбирать место встречи".
Упрямое нежелание покидать импровизированную крепость.
"Вы ведь не думаете, что я приду в ваши покои, леди Маргда? Нет, мне начинает казаться, что нам все-таки не суждено встретиться".
Решимость, потребность встретиться с дамой-чудовищем, увидеть ее.
Интригующе - с чего потребность так остра? Файер с удовлетворением решила, что повернет ее себе на пользу. Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоить нервы - следующая мысль должна звучать идеально: весело, даже радостно, слегка заговорщически, чуточку любопытно, но практически равнодушно к тому, куда все это может завести.
"Полагаю, для начала мы могли бы хоть взглянуть друг на друга. Я стою на балконе прямо напротив вас, на этаж выше".
Подозрение. Файер снова пытается выманить ее наружу.
"Отлично, леди Маргда. Если вы считаете, что мы задумали при всем честном народе убить вас на собственном балу и затеять во дворце войну, что ж, ни в коем случае не выходите на балкон. Не могу винить вас за осторожность, хоть она, кажется, и идет вразрез с вашими собственными интересами. Что ж, прощайте".
Ответом ей был взрыв раздражения, но Файер его проигнорировала. Затем последовало пренебрежение, затем тихое разочарование, и, наконец, все смолкло. Она принялась ждать. Шли минуты, и ощущение Маргды слабело, словно она прятала чувства и накрепко запирала разум.
Прошло еще какое-то время. Файер уже начала сколачивать в голове новый план, как вдруг ощутила, что Маргда идет через свои покои, приближаясь к балкону. Файер подтолкнула Гентиана, заставив встать так, чтобы ему не было видно ее, но на балкон Маргды открывался удобный обзор. Потом Файер шагнула вперед так, чтобы ее освещали свечи с перил балкона.
Маргда остановилась за дверью и выглянула сквозь стекло. Она была такой же, какой Файер ее помнила: невысокая, невзрачная женщина с прямыми плечами и жестким взглядом. Внезапно от ее сурового, решительного вида Файер охватило странное удовлетворение.
Она не вышла на балкон, даже дверь не приоткрыла. Но Файер ожидала только взгляда, только на него и смела надеяться - и этого оказалось достаточно, потому что там, внизу, Маргду заметил Гентиан.
Его реакцию Файер ощутила так остро, будто ей в лицо выплеснули ведро воды. Он сразу же почувствовал себя увереннее, а нервы почти успокоились.
Теперь было ясно, почему его шпионы не следят за Маргдой и почему капитан Харт, союзник лорда Мидогга, так много знает о Гентиане. Прояснилось и многое другое - например, зачем приехала сама Маргда. Она явилась помочь ему в его намерениях, ибо в какой-то момент Мидогг и Гентиан успели объединиться против короля.
И от Маргды пришло еще одно ощущение - куда менее неожиданное. Знал ли об этом Гентиан или нет, но его союзница прибыла сюда еще по одной причине. Файер прочла это в ее глазах, впившихся в нее через двор, и в чувстве, которое та открыла ей, сама того не ведая: ступор, изумление и желание - но не то, к которому Файер привыкла. Это желание было тяжелым, хитрым и политически обусловленным. Маргда просто-напросто желала ее украсть. Мидогг и Маргда хотели заполучить в ее лице чудовищное оружие - хотели с тех самых пор, как увидели прошлой весной.
Знание - пусть даже знание того, что твои враги объединились, чтобы пересилить тебя, - успокаивало. Теперь Файер ясно видела, что нужно делать. Что можно было бы сделать, если быть осторожной и не позволить всему развалиться. "Видите? - обворожительно подумала она Маргде. - Вы показали мне свое лицо и остались живы".
Разум Маргды тут же посуровел и захлопнулся. Она посмотрела на Файер, прищурившись и положив руку на живот движением, которое показалось Файер знакомым - она уже видела его раньше. Потом Маргда развернулась и скрылась в своих покоях, так и не заметив Гентиана, который по-прежнему смотрел на нее, задрав голову.
Файер отступила в тень. Спокойно и без неуместных эмоций она сообщила остальным все, что узнала. Кто-то изумился, кто-то испугался, кто-то ожидал подобного, кому-то не терпелось продолжить начатое. Она, как могла, постаралась ответить на все их незаданные вопросы.
"Не знаю, удастся ли мне вообще выманить леди Маргду из ее покоев, - подумала она. - Не знаю, суждено ли ей умереть сегодня. Но лорд Гентиан сделает все, что я прикажу, и, думаю, с Гуннером я тоже справлюсь. Давайте начнем с них. Союзники лорда Мидогга могут рассказать нам о его планах".
Глава двадцать четвертая
Файер хотела, чтобы Гентиан - и тем более Гуннер - хорошо ее видели, поэтому спустилась на второй этаж, в личные покои короля, выходившие в тот же двор, и направилась прямиком на балкон. Поглядела в ошеломленные лица Гентиана и Гуннера, которых заранее поставила так, чтобы им открывался на нее замечательный вид. Гуннеру она улыбнулась с намеком и стрельнула глазками - смешно и стыдно, но это сработало. И тут Нэш собственной персоной влетел на балкон, увидел, с кем она флиртует, смерил обоих мужчин испепеляющим взглядом и за руку утащил Файер внутрь. Весь спектакль длился секунд девять - благословенная краткость, потому что Файер уже боялась не выдержать умственного напряжения.
Невозможно манипулировать таким количеством сознаний одновременно. Конечно, ей помогали. Люди Уэлкли циркулировали по двору, находя новые и новые способы отвлечь внимание от нее. И все же там и здесь люди замечали, и Файер пришлось теперь составлять список тех, за кем нужно присматривать повнимательнее - на случай, если им покажется любопытным, что дама-чудовище, кажется, испытывает свои чары на Гентиане и Гуннере, и они вдруг начнут это обсуждать или даже попытаются вмешаться.
Тем не менее все получилось. Оба замерли, парализованные ее видом. "Я хочу поговорить с вами, - думала она, пока Нэш тащил ее в комнату. - Перейти на вашу сторону. Но не говорите никому ни слова, иначе я окажусь в опасности".
Оказавшись в гостиной Нэша, она опустилась в кресло и обхватила голову ладонями, проверяя степень нетерпения Гентиана, подозрительность и желание Гуннера, просматривая бальную залу и остальной дворец на предмет чего-нибудь интересного или тревожного. Нэш отошел к столику у стены, потом, вернувшись, принес ей воды и присел рядом.
- Спасибо, - сказала она, взглянув с благодарностью и принимая воду. - Вы все правильно сделали, ваше величество. Они думают, что вы меня ревностно охраняете, а я хочу сбежать. Гентиан просто кипит от негодования.
- Легковерные болваны, - с отвращением фыркнула растянувшаяся на диване Клара.
- Знаешь, это все-таки не их вина, - сдержанно сказал Нэш, по-прежнему сидя у ног Файер. Встать и оставить ее было нелегко - Файер чувствовала, что он старается. Ей хотелось коснуться его руки, поблагодарить за то, что он все время пытается бороться, но ее прикосновение не помогло бы делу. "Может, подадите воды брату?" - мягко подумала она, потому что Гарана начала мучить лихорадка, нападавшая в минуты волнения, и сейчас он отдыхал на диване, положив ноги Кларе на колени. Нэш, кивнув, встали последовал ее совету.
Файер окинула взглядом Бригана - он прислонился к книжной полке, скрестив руки, закрыв глаза и игнорируя разгоревшийся между братьями и сестрой спор о том, отчего да почему Гентиан ведет себя как глупец. Принц побрился и подобающе оделся, но синяк на лице потемнел и превратился в уродливое фиолетовое пятно, и вид у Бригана был такой измученный, будто он сейчас с радостью бы слился с книжной полкой и стал частью ее прочной, бездушной книжнополочности.
"Когда вы в последний раз спали?" - послала ему мысль Файер.
Светлые глаза распахнулись и отыскали ее. Принц пожал плечами и покачал головой, и видно было, что ответ: слишком давно.
"Кто на вас напал?"
Он снова покачал головой и ответил ей одними губами. Бандиты.
"Вы ехали один?"
- Мне пришлось, - тихо сказал он, - иначе я не успел бы.
"Я не хотела вас укорять, - подумала она. - Делайте, что должны, я вам верю".
Он открыл ей воспоминание. Однажды, зелено-золотым днем зарождающегося лета, он пообещал ей не бродить по ночам в одиночестве. И все же прошлой ночью скакал один, как и большую часть дня. У нее есть полное право укорить его.
"Как бы мне хотелось…" - начала Файер и сразу же оборвала себя, потому что ему нельзя было знать, что ей не хочется делать то, что им предстоит, а хочется утешить его и помочь уснуть. Хочется, чтобы миновала эта война, в которой им с Нэшем придется драться на мечах и врукопашную, на замерзшей земле, с противником, который превосходит их числом. Братья. Как им пройти через все это и выжить?
В груди запульсировал страх. Она продолжила язвительно: "Я так полюбила Толстушку, вашу лошадь. Вы подарите мне ее?"