У берега Серебряной Реки время сочилось неслышно и едва ощутимо. Лишь связанные с миром живых события могли указать на его ход. Нук полагал, что провисел в пронизанной призывами загробных миров пустоте несколько часов. А может, дней или лет? Если бы вердуги могли так просто уйти из города или сложить оружие, стоило бы и эти варианты рассмотреть. Проводник уже подумал возвращаться в свой подвал, когда его внимание привлек косматый серый шарик, размером с небольшой арбуз, несущийся к омерзительно синей глотке паразита. Нук перехватил странный клубок и начал очищать от лохмотьев слизи. "Что бы это могло быть? Душа пугала, поселившаяся в говорящей тыкве? Интересно, все дети слышали эту сказку или только мы, воспитанники гильдии?" Мысли уводили слишком далеко, Нук пропустил другой арбузный дух, угодивший в самую середину пористого болота. Паразит чавкнул и заглотал серый шарик. С того, что проводник очищал, слизь отпадала слоями, как одежда луковицы. Вскоре показалась сияющая чуть голубоватая сердцевина. Нук продолжал скрести свою находку отражением кинжала. Стали видны клубящиеся в глубине образы. Жуткие, искаженные картинки пыток. Беспросветное плавное перетекание пугающего в еще более ужасное. Неожиданно морок рассеялся. Появился четкий образ медноволосого юноши с плащом в руке. Затем мелькнуло другое знакомое Нуку лицо, и шар залило ярко-белое свечение.
– Еще раз! – закричал проводник. Впрочем, действительно ли это был Драммр – вопрос занимательный, но не более, нужно было что-то делать со странным духом. У проводника был лишь один вариант – отнести к Реке. Шар задергался, забился и запрыгал, но быстро пошел вверх по течению.
Густой согревающий свет изливался водопадом. Могущественная сила влекла Гугроха туда, вверх, к пронзительно-яркому источнику. С этим он поделать ничего не мог. Далеко внизу Шторм разрывал в клочья его душу. События, люди, привычки предыдущих жизней сгорали, корчась в агонии, исчезали навсегда. Дух терял свои и чужие имена. Беззвучные рыдания заполонили пустоты его сущности. Какое-то время безымянный был только этим. Затем появился голос, мягкий, укачивающий, успокаивающий. Он все говорил и говорил, облекая безымянного в понимание. Вскоре тот начал различать слова: "Не бойся, у тебя будет новая жизнь в другом мире. А я расскажу о том, что ты забыл. Но не сейчас…"
– Думаю, можем начинать, контролер, – полковник не скрывал своего скептицизма. – Как только очистим помещение от гражданских и… – Мезангаль запнулся, поглядев на гомункула.
– И гражданских – я пока на военной службе не числюсь, – подсказал Девяносто Шестой.
– Понимаю ваше недовольство, полковник, сам не люблю, когда в мои дела лезут посторонние, – Драммр старался говорить примирительно, меньше всего ему хотелось влезать в споры и словесные перепалки. – Думаю, вы вполне способны сделать над собой усилие и выслушать меня, и вытерпеть присутствие гражданских, – контролер не упустил из виду отчаянное подмигивание гомункула, – которые имеют непосредственное отношение к моему плану.
Мезангаль только развел руками – мол, другого выхода у меня все равно нет.
– Своими ночными невидимками вердуги надеялись запугать нас и подорвать боевой дух солдат. Теперь, когда ничего из этого не вышло, им остается одно – атаковать всеми силами и занять крепость до прибытия к нам какого-либо подкрепления. – Драммр сделал паузу и поглядел на полковника.
Мезангаль пожал плечами, он и сам пришел примерно к тем же выводам.
– Из того, что мне известно о наших противниках, следует: такая кампания по силам лишь одному из больших домов вердугской знати. Даже если Ревенуэр атаковал всего один и самый малочисленный клан, в чем лично я сомневаюсь, у них есть численное превосходство, позволяющее взять крепость.
Полковник снова пожал плечами. Комендант проворчал:
– Ну это мы еще посмотрим, кто им чего позволять будет.
Почти все присутствующие на военном совете офицеры посчитали своим долгом пробормотать что-то подобное. Дав всем возможность высказаться, контролер продолжил:
– У вердугов есть одно слабое место – стоит убрать верховного жреца и главу дома, их войско превратится в неорганизованную грызущуюся толпу.
– Предлагаете попросить вердугов проводить десяток наших мечников к их главарям? – Мезангаль заулыбался – вот, значит, как все просто, а он-то боялся, что придется потратить на спор с контролером остаток и так уже изрядно подпорченной ночи.
– Зачем? – Драммр сохранял спокойствие. – Разрешите представить нашего лучшего разведчика. – Девяносто Шестой раскланялся в воздухе, не дожидаясь пока на него укажут. – И нашего превосходного ликвидатора, специалиста по манипулированию магией, грабителя нармротских банков мастера Овера Мегри.
Военные уставились на специалиста, он же, несмотря на всю двусмысленность ситуации и возможное еще более сомнительное ее продолжение, ощутил прилив гордости – впервые его способностям отдали должное.
Гомункул то упирался, то говорил, что умрет, как герой, и слава о его подвиге будет жить в веках. Просил поставить памятник на одной из площадей Нармрота. Но все-таки полетел и вернулся до рассвета. Как и предполагал контролер, верхушка вердугов заняла арсенальную крепость. Там же в подвале содержались предназначенные в рабство и для жертвоприношения пленные. А еще ниже, по словам черномундирного, на запечатанном заклинаниями, недоступном для вердугов уровне располагался склад магических боеприпасов. Все сходилось один к одному и указывало на специалиста. Контролер намекал на какую-то награду.
Пугал: мол, иначе тебе из крепости все равно не вы– :браться. Но Овер и без него принял решение. Вердугов он особо не боялся, в основном потому, что многого о них не знал. А слава и возможность вновь открыть свое дело в Нармроте так и зудели в голове.
Атака началась в первые полуденные часы. Черными ручейками из переулков потекли на противоположный конец площади тяжеловооруженные воины. Где-то вдалеке начали отбивать ритм боевые барабаны. По единой команде выстрелили дасские арбалетчики. Заколотили бельты по щитам, окованным железом. Несколько вердугов вскрикнули, пораженные в шею или в лицо. На их место тут же вставали другие. Ударил магический огонь с башен. Истошные вопли и метания обожженных чуть поколебали порядки, но не более. Тотчас же атаковал вердугский заклинатель – вспыхнуло четверо арбалетчиков за баррикадами. Одного живого оттащили, ряды пополнили. Дасы снова дали залп по противнику и полили его пламенем. Внезапно с новой силой вступили далекие барабаны. Строй безликих шагающих черных статуй размяк. Вердуги ринулись на стальное укрепление, до которого оставалось меньше двадцати ат. Заколебались вуали, обнажая бороды и бритые подбородки. С дасских солдат спала гипнотическая пелена – перед ними снова были люди. Ноздрей занявших первый ряд копейщиков достиг запах немытых разгоряченных тел. Через топот и лязг пробивались крики:
– Куда в глаза тычешь?! Ноги передвигай, во имя Пяти! Убери с дороги свои жженные солнцем кости!
Баррикада загрохотала гулко, зашаталась, но устояла. Не понесшая особых потерь под стрелами тяжелая пехота не могла взять препятствие, даже отбросив здоровенные щиты. Со стен опять защелкали арбалеты, выискивая в толпе лица и непокрытые головы. Заработали мечи и копья защитников. Тех, кто в боевом азарте слишком высоко забрался на укрепление, снимали подоспевшие за латниками вердугские стрелки.
Овер слышал сражение, но не видел его. В недрах крепости он проходил инструктаж. Гомункул силился втолковать ему внутреннее расположение ревенуэрского арсенала, маршруты движения патрулей, особенности подходов к зданию, соседних улиц и построек. Казалось, в маленькой головке запросто умещается весь город в мельчайших подробностях. Потом к ним присоединился контролер, привел одного выжившего знаменщика из южной крепости. Принялись рассуждать, как выглядит и ведет себя глава дома, как узнать верховную жрицу, каков ее распорядок дня. Получалось не слишком убедительно.
– Если б это было так просто, я бы сам это сделал, – отрезал Девяносто Шестой на возражения специалиста.
Сошлись на том, что вердуги ложатся поздно, уже в предутренние часы. При этом могут в своих комнатах и не ночевать. Для жертвоприношения верховной жрице требуется белокожий мужчина без физических недостатков, а совершает она жертвоприношение только у себя. Это была, пожалуй, единственная толковая информация, и Овер взял ее на заметку. Предстоящее задание все больше портило ему настроение.
– И последнее, тебя надо как-то переправить в город, – сказал контролер. – Настоящей невидимости никто из присутствующих в крепости магов сотворить не может. Будет лишь световая непроницаемость. Потому пойдешь ночью. Летчики с "Феи" переправят тебя за площадь. Спустишься на землю, сразу уходи – возможно, их чародей умеет хорошо отслеживать магию. И поосторожней с солдатами – некоторые сначала пускают в ход меч, а лишь потом думают, что могли бы получить за пленного награду. Звучало не очень обнадеживающе.
ГЛАВА 32
Жаин го'Шав провела под носиком шелковым платком, напитанным ароматом черноцвета и синей ветреницы. Смрад в зверинце всегда стоял невыносимый. Но эту работу девушка не променяла бы ни на какую другую. Просеивать песок, перебирать камни, чистить инструменты или состирывать кровь с нарядов Рашир было куда приятней, чем иметь дело с немытыми мужскими телами. Но слишком усердствуя по хозяйству, можно было навсегда остаться ничтожной служанкой. А умелое управление жертвенным материалом открывало прямую дорогу к священным церемониям. Жаин вспомнила лицо матери, когда благородная госпожа узнала о намерениях дочери пройти посвящение Шторма. Казалось, ее стошнит прямо на драгоценные ковры и парчовые подушки. Девушка сжала кулаки, она слишком хорошо помнила, как мать приценивалась к услугам наемных убийц, прикидывая, сколько золотых украшений и черных рабов смогла бы купить на эти деньги. В результате Рашир еще раз продемонстрировала свое мастерство, а ее отец Заож го'Шав все-таки вышел против Клыка. Кажется, мать больше сокрушалась, когда новые хозяева дома дали понять, что ей придется расстаться с большей частью доходов от земель и работорговли. Уже тогда Жаин знала, что должна стать жрицей. Не изменила она своего мнения и после долгих трех лет послушания, когда от крови и наджашнар все переворачивалось внутри. Теперь она мечтала лишь об одном – поскорей попасть в Чертоги, впитать силу истинного языка. А там уж как сложится.
– Что на этот раз, Жаин? – окликнул девушку караульный. Тахор, так, кажется, его звали. Высокий черноглазый парень.
– Верховной жрице нужен мужчина для Зеухр-эб.
– А когда мы с тобой сможем сделать этот "зеухр"? Жаин посмотрела на вердуга.
– Думаю, Рашир не простит мне, если я израсходую отличного охранника, который к тому же всегда может оказаться на подхвате, если зверинец оскудеет,-девушка старалась изобразить строгую серьезность, наблюдая, как ее слова стирают улыбку с лица воина. "Можешь делать с мужчинами, что хочешь, но не позволяй км ничего делать с собой. Иначе не выдержишь встречи с Великим Повелителем", – так учила ее верховная жрица.
Жаин просмотрела рассортированные по клеткам запасы. Ближайшая к лестнице, предназначенная для достойных подношения Шторму, пустовала. В следующей помещалось трое мужчин, чуть подпорченных шрамами или солнцем, зато высоких и мускулистых, каких любила Рашир. Дальше шли перспективные – варвары, которые через несколько лет содержания под крышей могли превратиться в высший сорт. Последняя клетка была набита товаром для продажи в рабство.
– Вот этого мне.
Тахор открыл клетку, а его напарник отвел мужчину к заполненной свежей водой лохани. Наблюдая, как здоровые ручищи неуклюже и без особого старания возят по волосатой груди мыло, Жаин поморщилась – опять придется делать грязную работу.
– Послушай, Тахор. Ты случайно не знаешь, с какого перепеку дасы поместили тюремные клетки рядом с арсеналом? – спросила девушка, чтобы хоть как-то отвлечься.
– Два знамени вырезаны под корень, первый меч, – рапортующий воин держался на приличном расстоянии и явно был готов увернуться от стремительного удара. Впрочем, Гашад и не собирался проверять его реакцию. Сладость смыла с него все раздражение. Он до сих пор смаковал внезапный ужас в глазах рыжей полногрудой дасской девки. Дура решила, что ей уже ничего не грозит.
– Развернули дасские катапульты? – Неожиданно мягкий голос главы дома моментально расслабил вердуга, так что у Гашада возникло искушение резким выпадом проткнуть ему живот.
– Так точно, первый меч.
Гашад похлопал солдата по плечу. Вскоре он и сам мог видеть установленные посреди площади метательные машины, снятые со стен южной крепости. Защищенные высокой баррикадой и магией дерву, они должны были смести или хотя бы повредить укрепления противника.
– Давай, чтоб зарядили их как следует, – приказал глава дома метнувшемуся к нему навстречу командиру знамени.
Через час Гашад пожалел о том, что всегда пренебрегал осадной техникой, рассчитывая на быстроту и неожиданность маневра – с трофейными машинами управляться никто не умел. Камни летели не прицельно. А когда боеприпасы кончились, пришлось ломать голову над тем, что проще: щипать мостовую, валить дома или таскать камни из-за города. Однако к вечеру стальная изгородь дасов была серьезно повреждена – часок-другой пострелять с утра, и днем можно будет идти на штурм.
Кольцо рыжих огоньков опоясало Овера и начало плавно поднимать над землей. Хитро переплетенные желтые и голубые нити формировали то самое заклинание световой непроницаемости, которому он доверял не особо. Впрочем, все внимание вердугов было сосредоточено на установленных посреди площади катапультах. Специалист плавно опустился в темном переулке и скрылся за первой отворенной дверью. Дом был пуст, и он устроился на диване. До утра можно передохнуть.
Драммр наблюдал, как солдаты заменяют покореженные секции укрепления.
– А что, если сейчас ударят? – Назойливый вопрос все-таки вылез наружу, хоть контролер знал, что для полковника он будет лишь очередным знаком некомпетентности черномундирных в военных делах.
– Не ударят, – протянул Мезангаль. – На такой трюк вердуги не рассчитывают. Наверняка сторожат катапульты от ночного рейда.
– Слышь, Мозгляк, глянь-ка, там рыжий сидит или мне с их кислого пойла уже мерещится? – Высокий и плотный вердугский солдат с непокрытым лицом отбросил яблоко и взялся за меч.
– Так чего он, Резчик, спокойный такой, не убегает, головой о мостовую не бьется? – Его хилый товарищ тоже потянулся к эфесу, но как-то вяло.
– Четыре дня небось по подвалам прятался, думал, прогонят нас, жрачка кончилась. А теперь куды ему?
Резчик ухватил даса за шкирку и прижал к стене, уперев в шею середину лезвия. Мозгляк деловито принялся щупать карманы. Складки одежды сопротивлялись, скрывая что-то маленькое и твердое. Но вот на грязной ладони оказался темно-красный кристаллик. Кривой палец чуть покатал его.
– Погляди, кровавик! – наконец выдал Мозгляк.
Резчик тут же отпустил пленного, схватил камушек с руки товарища и поглядел через него на солнце. Затем долго перебирал толстыми пальцами, как будто ожидая какого-то особенного результата.
– А с этим чего делать будем? – прервал его изыскания Мозгляк.
– Известно что – оттащим к жрицам, – прогудел Резчик, нехотя отрывая взгляд от кристалла.
– А если про камень разболтает?
– Ну тогда цсссц – при оказании сопротивления…– Неизвестно, сам ли Резчик собирался покончить с дасом или хотел предоставить эту работу напарнику – его меч прозвенел по булыжнику, руки схватили голову, затем тяжелое тело повалилось на мостовую. Мозгляк оглянулся по сторонам, его лицо приобрело бледно-серый благородный оттенок. Он успел почувствовать, как три жаркие иголки заскребли под черепом. Потом нахлынула красно-черная тьма.
Специалист посмотрел в один, затем в другой конец переулка и пошел прочь от двух трупов.
– Значит, не зря мне контролер говорил: не бери с собой ничего, – пробормотал он. – Вот появится из-за поворота патруль, что я им про покойников расскажу?
– Жаин, ты там? – Голос принадлежал Тахору. Парень, кажется, много о себе возомнил, раз решился стучать в ее комнату.
– Ну, что еще?! -Девушка постаралась изобразить крайнее неудовольствие, хоть оторваться от книги с бесконечными ритуальными символами, указаниями, как правильно выкладывать камни или насыпать песок, и заунывными увещеваниями о недопустимости ошибок на самом деле была рада.
– Новенького привели, тебя ждут.
– Так в клетку посадите, а я приду – разберусь. С чего вдруг такая срочность?
– Говорят, может, колдун он.
Жаин вскочила с подушек и побежала к двери. Темнолицые колдуны всегда ее интересовали, они обладали могуществом, конечно, несоизмеримым с мощью Великого Повелителя, но все-таки притягательным. Впрочем, прежде чем отодвинуть засов, девушка не забыла напустить на себя строгий и знающий вид.
– Этот, что ли, не больно-то он на колдуна похож? – Жаин критически оглядела пленника. Слишком молод для настоящего мага – всего года на три старше нее. Впрочем, кто знает этих варваров – может, они на свое нечестивое искусство с младенчества натаскивают. Простая подранная и запачканная одежда тоже как-то не вязалась с представлениями о могуществе.
– Так и по мне не похож, – плотный усатый командир патруля обвязал шлем вуалью, но на благородного не смахивал, скорей на зажиточного мастерового или работорговца. – Мы в переулок – он там, ни бежать, ни сопротивляться, ни заклинаний кричать. Лапки сложил, сдаюсь, мол. Ну, мы его с собой, и обход завершать. Шагов с полсотни сделали, глядим – два дохляка прямо посреди улицы. Наших. Один даже меч обнажить не успел. А главное, ран или отметин на теле никаких. Колдовство, не иначе. А вокруг никого. Оно, конечно, навряд ли, чтобы такой оборванец двух бойцов запросто уложил. Но кто ж их, нечестивых, знает.
– Ну, сейчас проверим, – Жаин подняла над головой наполненный фиолетовым сумраком хрустальный шар, шагнула к дасу, между ними осталось не больше ата и начала плавно опускать темную сферу. Сумрачные вихри вращались, изредка меняя направление. Лишь однажды на высоте груди появился светоносный хвостатый завиток, но быстро угас. Девушка пожала плечами:
– Кажется, не колдун. Хоть с этими некрономски-ми штучками ничего точно знать нельзя – на любое правило по десять исключений. Давайте пока в свободную клетку, а там разберемся. Может, сам господин! Кхаир го'Дифош снизойдет до проверки.
Усач едва заметно скривился при упоминании мастера некронома.
– Значит, нам можно идти?