- Ах, в советские! - негр потер разбитое ухо. - Что ж, это многое объясняет. Так бы сразу и сказал, что советские…
- И ты не служил в армии?
В голосе Арчера было столько брезгливого изумления, что Максим поднял голову, чтобы посмотреть ему в глаза.
- Да. Не ходил. В нашей среде это не принято. Считается, что служба в армии для простых, а не для интеллигенции.
- А ты выходит не простой? И как же "не простые" служат стране?
Максим усмехнулся.
- Ну, в основном брюзжат про то, что все не так и все не то, ужасаются очередному диктату "простых" и ноют про то, что хорошо бы сделать у нас, как за границей. До исламизации Европы ныли, что хорошо бы как в Европе, а теперь ноют, что хорошо бы как в Китае - там интеллигенции даже наложниц от государства выдают.
- Уже не выдают.
- Да. - Максим спрятал усмешку, - Уже не выдают.
- А на чем же держится страна при такой элите?
- А интеллигенция это не элита. Элита у нас такая же - простая. Вот это интеллигенцию и бесит. Смешно получается. Так, что страна держится на других. На простых. - Максима штормило, он качался как пьяный. - Только для некоторых тут, - он обвел расфокусировывающимися глазами команду, - меня вполне хватило. Так-то.
Последнее, что он услышал, был голос хозяйки судна:
- Вот так Джек. Не будешь прятать бухло в навигационном инструменте, не нарвешься на страшного русского секретаря. Макс! - голос Дженнифер снова стал серьезным, - А вы можете сказать нам, что вы везете?
- Понятия не имею. - честно ответил Максим и отрубился.
* * *
Очнулся Максим снова в той же каюте. У койки на табурете сидел шепелявый Джон и вводил Максиму в вену какой-то препарат.
- Фпокойно! - в ответ на нервное движение Максима сказал он, - Я все фе фудовой враф. Мфе фолофено уколы фелафь.
- Где Арчер?
- В каюф-комфании вмесфе с кафифаном. Прикафали фебя разбуфифь. Воф фефаю, фо могу.
- Слушай, а кто все-таки меня так по башке приложил?
- Эфо Майкл тефя. Наф механниф. Фоф, кофорого, фы голофой фодал. Он ферфнулся, а там фы спиной к двери сфоиф. Ну, воф он и врефал фефе… А фто ему ефе делафь? А пофом прифол мисфер Арфер и сфукнул Майкла.
- Круговорот тумаков в природе. А зачем судовому врачу пистолет?
- На фякий флуфяй. Фывают такие пафиенты, фрофе фефя, фто не фай Бог!
Джон удовлетворенный состоянием пациента ушел, и скоро его место заняли черный Джек, Дженнифер и Арчер.
- Мы хотели тебе лично сказать. - Начал Арчер - Пока ты спал, в мире многое произошло.
- Да. - продолжила Дженнифер - США официально объявили о перемирии с Россией. Сегодня восстановлены дипломатические отношения. Мы скоро станем союзниками Макс. И нам почему-то объявило войну правительство Польши в изгнании. И России и США одновременно.
- Поляки быстро перекрасились. Сделали ставку на Канаду? Маловероятно. Скорее на Британию. Это значит?
- Это значит, что мы отправляемся через сорок минут. Пока канадцы не перекрыли морские пути. Кстати, знаешь, кто стал президентом независимой Аляски?
- Кто-то из клана Донахью?
- В яблочко! Президентом стал Грег Фергьюсон - кузен Сэма Донахью.
- Это надо понимать так, что нам как бы - хана?
- Это надо понимать так, что мы в большой опасности. Кстати, мистер Обри пропал.
- Взяли?
- Думаю, что у мистера Обри польские корни..
- Господа! Верните мне мои пистолеты, а? - жалобно попросил Максим. - Ну, я как голый, честное слово!
- Ты лежи пока, отдыхай. Пистолеты тебе принесут. Обещаю. Спи.
И Максим снова заснул.
* * *
То пробуждаясь, то проваливаясь обратно в сон, Максим провел еще около суток. Проснулся, удовлетворенно посмотрел на лежащие на койке в ногах пистолеты, поел, попил, заснул. Проснулся - сходил в гальюн, и снова заснул. Снилась, почему-то бабушка. Бабушка, глядя на него своими фиалковыми глазами, сияющими на лице, каждый миллиметр которого был покрыт большими и мелкими морщинками, тряся старушечьей головкой, упрекала за драку, сетовала на то, что он, нерадивый, не бережет голову. Максим постоянно смущался, возражал что-то себе под нос, говорил, что ужасно скучает. Скучает с тех пор как похоронил ее. Под конец сна пришла Ангела, утешила бабушку, поцеловала его в глаза, прошептала что-то, прильнув жарким, родным до сердечного спазма, телом, и тут он проснулся.
* * *
Проснувшись и почувствовав, что ему значительно лучше, Максим соблюл гигиену - принял душ, почистил зубы. Поглядел на себя в зеркало, обнаружил, что сильно потощал и как-то пожестчел. Взгляд зеленых глаз стал ярче, жестче, пожалуй даже агрессивнее. Борода отросла и пошла клочками. От парня в зеркале можно было ожидать всего. Если раньше глядя на Максима можно было сказать, что такой человек может по любому поводу пошутить, то теперь он был похож на человека, который может без видимого повода зарезать. Он почесал подбородок и пошел в медотсек к Джону. Стрелять бритву.
Бритву Джон дал, ехидно и уже гораздо менее шепеляво поинтересовавшись, а не надо ли еще чего, к примеру, презервативов. Максим порекомендовал ему оставить все презервативы себе, потому как они в России очень пригодятся. Джон шутки не понял, но насторожился.
Побрившись и еще раз посмотревшись в зеркало, Максим сначала вернул бритву в медчасть, а затем нанес визит в машинное отделение, где намеревался "сломать лед" с Майклом. К его полному удивлению никакого льда не было и в помине. Майкл встретил его приветливо, увлеченно рассказывал о своей работе. Об инциденте в рубке сказал только, что "во всем виноват перестраховщик Обри" и если бы не он, то и драки никакой бы не было. Спросил как у Максима голова, а получив ответ, проинформировал, что оказывается с тех пор как он оглушил Макса, то в команде его авторитет поднялся, так, что Майкл Максиму и его голове скорее благодарен, а то, что для этого пришлось потерпеть полет по лестнице - сущая ерунда.
Слово за слово, на свет появилась фляжечка, из которой вкусно пахнуло коньячком, лимонные леденцы за неимением лимона и сигара.
Слегка захмелев и придя в хорошее расположение духа, Максим вышел на палубу и встал у носа. Было хорошо. Ветер бил в лицо, "Корыто" мчалось вперед, с каждой секундой приближая его к дому. Максим сладко потянулся, стараясь хрустнуть каждой косточкой. Скоро он будет на своей земле. Среди своих. Раньше он никогда не думал, как много это стоит, сколько значит - быть среди своих. Где свои это не коллеги, не люди одного с ним достатка, не те, кто имеет сходные вкусы и мнения, а те, кто не выдаст, кто заступится, даст пожрать и напиться. Ни за что. Просто так. За то, что говоришь с ними на одном языке, за то, что понимаешь с полуслова, за общее прошлое отцов, матерей, дедов и бабок. За то, что празднуешь те же праздники, что и они, за то, что слово "совесть" для тебя означает то же самое, что и для них, даже если и поступаешь не по совести. За то, что уже тысячу лет ваши предки ругают одних и тех же правителей, тех же самых священников, тех же самых чиновников за те же самые вещи, теми же самыми словами, не забывая молится одному Богу, отдавать жизнь за страну. Потому, что она - колыбель твоя. Твоих предков и потомков. Дедов, отцов и детей. В ней они родятся, и она их сохранит и подготовит к жизни, в которой найдется место подвигу. Не самая удобная, не самая красивая, но сохраняющая надежно, заботливо, грубоватой заботой колыбели из листовой брони.
Чувство благодарности, за такую привычную, до незаметности, вещь как кусок земли и большая родня за считанные секунды почти довело Максима до религиозного экстаза. Он сел на палубу скрестив ноги и закрыл глаза. Он был почти счастлив.
В спину ему, через стекло смотрового окна рубки, смотрели Дженнифер и Арчер.
- Ему хорошо - он едет домой.
- Что он найдет дома? Вот в чем вопрос.
Дженнифер положила голову стоящему рядом с ней мужчине на плечо. Им тоже было хорошо.
* * *
Два дня штормило. Арчер и Максим, непривыкшие к качке, чувствовали себя плохо. То и дело подбегали к борту, чтобы прочистить желудок. Максиму было легче - он был моложе. Арчер же дал волю дурному настроению и в нецензурных выражениях отзывался о море, о катере, о ситуации в мире в целом. Максим не смотря на то, что ему тоже было нехорошо, старался не унывать и открыл тотализатор - принимал у команды ставки на то сколько раз Арчер побежит к борту. Арчер то смеялся, то сердился, переходя на личности и Максима и делающих ставки членов команды, что делало ситуацию еще забавнее. Собственно это и помогало справиться с одновременным сочетанием скуки и дурноты. Тотализатор сыграл с Максимом дурную шутку. Однажды принимая очередную ставку, он неожиданно не справился с приступом тошноты, и его вырвало прямо на палубу. Зеленый от морской болезни Арчер через силу поднялся с места и подойдя к делавшему ставку черному Джеку, потребовал выигрыш, который тут же на глазах у Максима и получил. Оказалось, что пока Максим принимал ставки на количество походов Арчера к борту, тот сам заключил пари с Джеком, на то, что однажды Максим до борта не добежит. И выиграл. Получив выигрыш - целых два доллара, Арчер мучительно икнул и побрел, хватаясь за поручни, к борту. Блевать. Черный Джек, радостно оскалившись, похлопал Максима по плечу и заявил:
- Гордись Макс! Ты первый на моей памяти, кто облевал эту посудину.
* * *
Дженнифер напротив, была очень довольна. Шторм затруднял поисковые работы, а в том, что погоня будет, она не сомневалась. Дженнифер нравился шторм, ей нравилось запираться с Арчером в своей каюте, ей нравилось, что по этому поводу никто не отпустил ни одной сальной шуточки. Команда воспринимала этот роман с уважением и даже некоторой симпатией. Даже те, кто, возможно, не прочь был бы занять место Арчера.
Максим мог только позавидовать такому товариществу.
Через два дня шторм кончился, а вместе с ним исчезло и хорошее настроение Дженнифер. Она все больше тревожилась, смотрела на горизонт, требовала доклады о данных радара через каждые полчаса. Она перестала спать, мало ела. Арчер старательно поддерживал ее силы, сам приносил еду. Однажды не смотря на протесты кока, который воспринял это как попытку переворота, сам что-то приготовил.
Ровно через сутки пришло первое подтверждение тому, что беспокоилась она не зря - черный Джек сообщил, что на радаре справа по курсу на краткое мгновение промелькнула цель. Скоростная, низколетящая, крупногабаритная. Предположительно военный самолет.
А еще через полтора часа с судна находящегося прямо по курсу поступил сигнал "SOS". Российское рыболовецкое судно "Звезда севера" сообщало о неустранимой поломке двигателя.
Согласно морским обычаям, "Корыто" было обязано, как ближайшее к месту крушения судно, оказать помощь.
Дженнифер собрала совещание в кают-компании. Черный Джек однозначно высказался за то, чтобы проигнорировать сигнал бедствия.
- Это - ловушка. - Коротко сказал он.
Судовой врач Майкл высказался за то, чтобы откликнуться на сигнал - подойти поближе для очистки совести, а при первом же подозрительном движении - незамедлительно уйти. Но он был единственным высказавшимся за. Все остальные, кто с большей, кто с меньшей резкостью, высказывались за то, чтобы обойти сигналящий корабль стороной.
Когда встал Максим и однозначно высказался за то, чтобы идти к "Звезде севера", на него сначала посмотрели как на умалишенного, а за тем набросились с критикой разной степени цензурности.
- Уважаемая госпожа капитан! Уважаемые господа! Все вы понимаете, что у нас прямо по курсу, скорее всего ловушка. Никто из нас не горит желанием рисковать и совать в нее свой нос. Однако, никто из вас не задумался о том, что будет, если мы мудро пройдем мимо и тогда люди на "Звезде севера", которые должны были нас захватить просигналят о своем провале. Что будет тогда?
За столом все притихли, прикидывая, что же будет и чем такое будущее может грозить. Первым отреагировал как всегда Арчер.
- Макс прав, господа. Если мы не попадемся в ловушку, то следующим логичным шагом станет отправка по наши души бомбардировщика. Бах! И все. Если нас не удалось взять, то логично будет нас уничтожить. Не думаю, что "Корыто" сможет вести бой со стратегическим бомбардировщиком. Или хоть бы и с фронтовым. Нам нельзя проходить мимо.
- И что же вы предлагаете? - уже понимая к чему клонят Максим и Арчер, спросила Дженнифер.
- Я предлагаю захватить их и принудить дать сигнал о том, что мы попались. После этого мы занимаем их корабль, а "Корыто" ставим на автопилот и отправляем к Аляске. На их карте все будет выглядеть замечательно. А мы на "Звезде севера" продолжим наше путешествие.
- Я свое "Корыто" не отдам. На автопилот будем ставить "Звезду".
- Принято.
- Теперь надо продумать, как будем брать "Звезду".
Через пятнадцать минут на "Звезде севера" получили сигнал "Сигнал бедствия принят. Идем на помощь". Залязгали затворы.
* * *
К "Звезде" подошли, когда уже стемнело. "Звезда севера" оказалось маленьким рыболовецким суденышком, рассчитанным примерно на пять-шесть человек команды. Судя по тому, что было видно в бинокль, именно столько человек и суетилось на палубе. На первый взгляд ничего подозрительного на судне не было. От этого напряжение только возросло. Обнаружь Максим в бинокль хоть у кого-нибудь ствол, все было бы проще и понятнее. Неизвестность, неопределенность держали в напряжении гораздо прочнее, чем прямая и открытая агрессия.
Максим сидел на палубе у рубки, и его била мелкая дрожь. Заряженный и проверенный "клен" он прижимал к животу, как будто оружие могло своей мрачной, холодной энергетикой хоть частично заморозить и остановить вращающийся внутри комок. Адреналин бушевал в теле, захлестывал глаза, заставлял внутренности крутиться с бешеной скоростью.
Сзади подошел Арчер вооруженный стареньким АК 107. Он похлопал мандражирующего Максима по плечу и буркнул что-то успокоительно-обнадеживающее. Максим так и не разобрал что - мешал гул крови в ушах.
Когда "Корыто" подошло к "Звезде" вплотную и Арчер рявкнул "Марш!", Максим выстрелил себя вперед как перетянутую пружину. Одним огромным прыжком он перелетел на палубу "Звезды" и ручкой пистолета снизу вверх ударил ближайшего человека по челюсти.
- Лежать!
Следом на палубу "Звезды" прыгнул Арчер. Приземлившись, он дал длинную очередь над головами и по стеклам рубки. За ним прыгали остальные - Майк, черный Джек, другие матросы. Команду "Звезды" повалили лицом вниз, связывая руки за спиной такелажными пластиковыми лентами. Вломились в нижние отсеки. Там никого, кроме механика, которого подвергли общей процедуре связывания, обнаружено не было.
- Что-то не так. - глядя при свете прожекторов как на палубу вытаскивают механика сказал Максим.
- Я и сам чувствую. - хмуро ответил Арчер. - Не могли они не предполагать, что мы можем напасть. Не могли. Все гладко. Все слишком легко. Не бывает так.
- Что будем делать?
Арчер пожал плечами.
- Допрашивать.
На вопрос "звание, имя, задание" человек назвавшийся капитаном Романниковым не ответил ничего. Только сплюнул на пол кровавой слюной.
- Если хочешь, я могу тебе пару зубов выбить.
Максим произнес эту фразу аккуратно и ровно. Он вживался в роль человека воспринимающего насилие как обыденность. Капитан ничего не ответил, но по его глазам было заметно, что он сильно сомневается в способностях допрашивающего.
Максим сделал шаг вперед. В момент шага он почувствовал за спиной какое-то движение. Он повернулся и увидел, что в том месте, где он только что стоял в стенке рубки торчит иголка с красным пластиковым оперением. Максим рыбкой нырнул в люк рубки и окатился в сторону. Было страшно, но еще больше было стыдно: ну, как он не догадался о такой простой и естественной вещи?
- Тревога! Боевые пловцы!
К тому моменту, как Максим обнаружил, что на судне кроме них и команды находятся еще люди, эти люди успели полностью захватить "Корыто". Они погрузились в воду, когда "Корыто" показалось на горизонте и ждали под водой, пока команда "Корыта" захватит "Звезду севера" и потеряет бдительность. Теперь они вынырнули и по заброшенным на борт леерам незаметно перебрались на борт судна. Команду расстреляли из пневматических пистолетов иглами с транквилизатором. Сопротивление могли оказать только те, что уже перебрались с "Корыта" на "Звезду".
- Гранаты за борт! - крикнул Максим и, сорвав чеку, швырнул гранату. У американской гранаты была слишком длинная задержка и потому она просто камнем ушла в глубину, где взорвалась, не причинив никому вреда. Следующую гранату Максим бросил не сразу. Сначала выдернув чеку, он подождал пару секунд и только потом швырнул за борт. За ней полетели и другие гранаты, брошенные Арчером, черным Джеком и Майклом. Вода за бортом вскипела от взрывов.
Он выкатился в проем люка, поймал в коллиматор черный обтянутый неопреном силуэт и нажал на спуск. Пули с шепотом вылетели из глушителя и ушли в сторону силуэта. Человек покачнулся и упал на палубу "Корыта". Вокруг стоял грохот. Кто и откуда стреляет было невидно. Максим увидел еще одного, прятавшегося за рубкой "Корыта". Стрелять было бесполезно - рубка военного катера была рассчитана на то, чтобы защитить экипаж от огнестрельного оружия, и из обычного пистолета ее было не пробить. Максим вскочил, разбежался и прыгнул на борт "Корыта". Приземлившись, он тут же упал и перекатился за мачту. Услышал звяканье пуль по своим следам и, не глядя, выстрелил в сторону рубки. Судя по тому, что оттуда тут же раздалась еще одна очередь - не попал. Максим перезарядил магазин. Последний. Что-то стукнуло сзади. Он перевернулся на спину и высадил весь магазин в еще один силуэт, отступающий к нему спиной. В этот момент левую руку тряхнуло. Через мгновение пришла обжигающая боль.
Со стоном Максим вскочил на ноги и тут же был сбит с ног сильным ударом в грудь. Попытался встать и снова упал на спину, чудом уклонившись от удара ножа. Нож снова поднялся вверх и атакующий сделал подшаг вперед, приближаясь к Максиму. Тот ударил противника каблуком в колено. Противник отпрыгнул, и это дало возможность подняться. Левая рука почти не действовала, потеря крови значительно ослабила Максима, но прикрыть было некому. Максим резко отпрыгнул назад, делая вид, что хочет убежать. Противник бросился в погоню, занося нож, нарвался на сильный удар ногой по опорной ноге и упал на колено. Кисть руки с ножом попала в захват. Максим, чтобы не позволить противнику включить в борьбу вторую руку, прижал захваченную кисть к себе, терпя боль в левом плече, всем телом развернулся направо и, выламывая захваченную конечность, упал аквалангисту на спину. Рука хрустнула, и нож поменял хозяина. Опершись на раненую руку и рыча от боли Максим занес нож над головой. Нож сверкнул в свете прожектора как вынырнувшая из воды рыба, погрузился в шею аквалангиста и тут же вынырнул. Следом за лезвием испод неопренового комбинезона на свободу вырвалась струя крови. Тело под Максимом забилось в агонии, и Максим брезгливо вскочил, отошел в сторону и сел у мачты, баюкая раненую руку.