Кувшин стукнул о стол, Мозгосос повернулся к нам. По темным глазам и землистому лицу невозможно было понять, какие чувства одолевают этого человека. Есть много волшебных умений и школ, но большинство магов по сути своей – обычные люди. Просто содержание альбита в их крови больше, чем у прочих, и много лет своей жизни они посвятили тому, чтобы научиться управлять силами, которыми владеют благодаря этому отличию. Но они выглядят как обычные люди, ведут себя как обычные люди… Исключение – менталисты, которые умеют насылать видения и морочить, подчинять чужую волю, принуждать, направлять и ломать. А это постепенно ломает мозги им самим. Чаще всего опытный маг-менталист – уже не человек, но странноватое существо в человеческом теле.
– Бывал, и что с того? – прошептал Мозгосос. Я потер виски. Атаман то ли привык, то ли был нечувствителен, а у меня этот голос вызывал головную боль.
– Значит, видел их охранную паутину, – продолжал Гаррота. – Она подвижная?
– Сложный движущийся узор, – шепнул маг, поглаживая карман, в котором сидела крыса. – Частый невод с тройным плетением на узлах.
– Скользящие растяжки? – уточнил я.
Он принялся ходить вдоль стола, опираясь на клюку и сильно подволакивая ногу. С каждым шагом в колене хрустело и щелкало.
– Скользящие. И четыре камнекрыла. Ориентированы по сторонам света.
Когда Мозгосос остановился перед нами, тупая боль стала расплываться у меня во лбу, уходя в глубь головы. Чтобы уменьшить ее, я отошел в сторону, подальше от него, и только теперь заметил на столе серого зайца. Силы небесные! Он был засунут в широкий стеклянный сосуд, наружу торчала лишь голова. Глаза закрыты, макушка с ушами срезана, виден мозг, причем, как мне показалось, его верхней части бедный косой тоже лишился. Из головы торчала тонкая металлическая палочка, от нее, изгибаясь, отходила проволока, прямиком в горлышко большой колбы на тигле, где горел огонек. В колбе что-то пузырилось, иногда тихо хлопало, выпуская пену, и каждый раз по проволоке пробегал огонек света, переходил с нее на палочку, по ней вливался в мозг. У зайца дергались лапы, а глаза раскрывались и тут же снова закрывались. В этом было что-то механическое и неприятное, как будто живую тварь превратили в куклу… впрочем, именно таким менталисты по большей части и занимаются – делают живых существ более или менее управляемыми куклами.
Я с неприязнью покосился на мага и отошел еще дальше. В кармане на его груди закопошилась крыса, он сунул туда руку, погладил. Раздался свистящий шепот:
– Кажется, этот человек не любит меня, атаман?
– Этот человек спас тебе жизнь, маг, – усмехнулся Гаррота, присев на угол стола. – Да и не только тебе. Можно сказать, спас не нарочно, случайно, но если б не он, ты бы сейчас не имел удовольствия стравливать мышей с пацюками и пилить мозги зайцам. Сам посуди, как насыщенна и весела жизнь, которую ты ведешь благодаря ему. Так что теперь будь добр, терпи его присутствие, когда того требуют наши дела. Итак: паутина силы на складе братьев Харконгеров. Я мало что понял из вашей болтовни, но… тройное плетение, скользящие растяжки?.. Это серьезно, да, Кей?
– Я бы сказал – очень серьезно, – ответил я. – Скользящими растяжками называют дополнительные нити маны, которые… Не могу толком объяснить, надо долго разбираться в особенностях паутин силы, чтобы понять. В общем, у подобного плетения невозможно ни приглушить тревожные узлы, ни перерезать и перевязать нить. Как ни старайся, на это среагирует ближайший узел. Или, в нашем случае, камнекрыл.
– Паутина там огненная, – добавил Мозгосос.
– А… – Я запнулся, уставившись на него. – Откуда такие сведения? Я же осматривал ее, хотя и издалека, но все-таки…
– Это так! – зашипел он, словно оскобленный моим недоверием. – Знаю точно!
– Но если… – Теперь я по-настоящему растерялся. – Если так, то камнекрыл даже не понадобится. Она просто мгновенно сожжет того, кто ее зацепит.
Гаррота огладил бороду и спросил:
– Так что же делать, брат вор? Отказываемся от нашего маленького предприятия?
– Нет, погодите. Сейчас.
Я уперся ладонями в стол, склонив голову, прикрыл глаза. Мозгосос снова принялся ходить, щелкая и хрустя остатком раздробленного в пыточной камере колена, и, не выдержав, я буркнул:
– Хватит шататься туда-сюда.
Хруст стих, клюка стукнула о пол. Он забормотал в ответ, мрачно и угрожающе загудел, и я ощутил нарастающее давление в висках. Голову будто сдавливали тисками, медленно проворачивая винт. Заслезились глаза, заломило в переносице. Выругавшись, я положил руку на нож-сумрак, притороченный липуном к левому предплечью, и рявкнул:
– Гар, угомони своего мага! Клянусь черной задницей Некратора, я сейчас сделаю дырку ему во лбу!
– Мозг, а ну уймись! – прикрикнул атаман. – Оставь его в покое!
Гудение смолкло, и тиски на черепе разжались. Отвернувшись, маг запустил руку в карман на груди и снова принялся гладить крысу. Я медленно заговорил:
– Надо разбить вопрос на части. Первое: что там, внутри, на складе, как расположены помещения. Если мы ворвемся туда, то должны представлять хотя бы в общих чертах, где могут засесть колдуны, куда бежать. Второе: паутина сама по себе. Третье: горгульи. Нам нужно по очереди все…
– Насчет склада не беспокойся, – перебил Гаррота. – Его план я знаю.
– Да? Откуда?
– Скажем так, когда-то мы… – Он помолчал. – Когда-то меня уже посещала мысль о дружеском визите к Харконгерам посреди темной тихой ночки. У них там есть очень занятные вещицы. Я тогда приказал своим людям собрать сведения, и они кое-что разузнали. В то время здесь еще не было ни горгулий, ни такой сложной паутины, но мы все равно отказались от своей затеи. Дело было с полгода назад, сомневаюсь, что с той поры внутри складов все сильно перестроили.
– Хорошо, тогда следующее: паутина. Маг, откуда сведения, что она огненная? Если ты прав, но я не заметил этого сквозь "Око Кабала", значит, стихийный оттенок намеренно скрыт. Так откуда узнал ты?
– Ведаю, кто ее делал. – Он пристукнул клюкой о пол, и крыса тихо пискнула в кармане. – Понял по особенностям узоров. У всякого Мастера свой почерк.
– И кто же?
– Салдо Бар.
– Второй Мастер из Цеха Брони, – кивнул Гаррота. – Известный деятель. Правильно, он же огненный маг… Ладно, Кей, и что нам это дает? Мы не можем ввалиться в дом Салдо и начать пытать его, чтобы выведать словоключ от паутины.
– Ввалиться и пытать – нет, – согласился я. – Но прийти вежливо, постучавшись и поклонившись, и принудить его отдать словоключ – можем. Причем так, чтобы он после никому ничего не сказал про это. Погодите, надо подумать…
Они посмотрели на меня, и даже во взгляде Мозгососа появился намек на любопытство. Тихо пыхтела субстанция в колбе, пробегала искра по проволоке и раз за разом бессмысленно раскрывались и закрывались глаза серого зайца со спиленной макушкой. Я задумчиво хмурился. Салдо Бар, Салдо Бар… это имя мелькало среди других в тетради Жабы-Рэя. Причем на одной из последних страниц, то есть запись, касающаяся огненного мага из Цеха Брони, была недавняя. И не единственная – речь шла про регулярные поставки. Ну а товар… товар был очень любопытен! Он назывался черный жир, вещество это добывали из внутренностей пятнистой морской камбалы, редкой и опасной твари, на которую предпочитали не нападать даже хищные кальмары. Жир стоит дорого, это забава для богачей. Можно разжижать его и капать себе в глаза, или мазать под язык или добавлять к своему табаку. Некоторые домешивают его в воск, делают свечи и потом зажигают их, запершись в комнате с закрытыми ставнями. Черный жир поднимает человека на вершину блаженства, делая равным богам. В грезах, конечно. А еще он исподволь губит рассудок, разрушая его медленно, но верно. В конце концов дурманщик со стажем может, движимый приступом злобной подозрительности, начать убивать близких людей. Именно поэтому черный жир – одно из немногих одурманивающих средств, запрещенных к употреблению в пределах всей Арды. И если станет известно, что Салдо Бар регулярно покупает его…
Все это я рассказал им, умолчав об источнике сведений. Гаррота сначала слушал с воодушевлением, но затем покачал головой:
– Ничего не выйдет. Вот мы заявляемся к Салдо Бару и говорим, что он должен передать нам словоключ от складской паутины, потому что иначе расскажем всем, что он пользует черный жир и через годик-другой схватит нож и станет бегать за лучшими друзьями, чтобы зарезать их. А он выслушивает нас и посылает в темную каменную задницу к горгулье, предлагая оставаться там до скончания веков, пока Гигран не обрушится в бездну вслед за Богом-Конем. Потому что – где доказательства? Кому поверят: второму Мастеру или людям из "Тихой ночки"?
– Грымзе-Скупщику, – сказал я.
– Ну-ну, – протянул Гаррота после паузы. – Продолжай, брат вор, ты, кажется, начал рассказывать что-то увлекательное?
– Черный жир привозили Жабе-Рэю с побережья, и он никогда не передавал его Салдо Бару лично. Товар попадал к тому через лавку Грымзы.
– Ух ты! Такими знаниями не разбрасываются, Кей. Неужто Рэй сам рассказал тебе?
– Я узнал случайно. Салдо Бар, видишь ли, любитель старины, о чем все знают, а у старьевщика иногда можно найти вещи даже поинтереснее, чем в сокровищнице историков. Так что Салдо захаживал к нему, что ни у кого не вызывало подозрений, оставлял кошель с монетами, а взамен получал, что хотел. Когда, заявившись к магу, вы не просто обвините его в употреблении черного жира, но и покажете, что хорошо знаете, каким путем тот к нему попадал…
Стукнув кулаком по ладони, Гаррота прервал меня:
– А перед тем можно прийти к старьевщику и выбить из него признание! И даже письменное, а? Он старый, слабый, трясущийся над своей жалкой жизнью калека. Припугнуть его легко. Тогда у меня здесь, – он поднял крепко сжатый кулак, – будут сразу они двое!
– Значит, с этим ясно, – кивнул я. – Если все провернуть умно, а я не сомневаюсь в твоем уме, атаман, то еще до ночи мы получим словоключ от складской паутины. Остались горгульи. Ключ, который кто-то использует в неурочное время посреди ночи, наверняка пробудит их, и нам придется разбираться как минимум с одной. Гар, займитесь Салдо Баром и паутиной, а я попробую решить с камнекрылами. Встречаемся после заката в роще.
Глава 7
Круглолицый коротышка Зак показался между деревьями, когда я вступил в рощу. Было темно, а под кронами стало еще темнее, и я поднял руку, привлекая его внимание. Он подошел, шелестя палой листвой, буркнул: "Пошли, что ль? Заждались уже", – и зашагал обратно.
Красться Зак не пытался. Нагнав его, я сказал тихо:
– Гляжу, вы тут не прячетесь.
– Прячемся, а чего ж, – возразил он. – В кущах засели.
– Тишину ты не особо блюдешь.
– Да подслухать все одно некому.
– Что, вокруг склада никого?
– Не-а. Ни сторожов, ни прочих людей каких, никого нет. Мы уже сколько наблюдаем – тишина.
– Так… – протянул я. – Не может быть, чтобы Харконгеры положились только на паутину и камнекрылов. Те защищают склад, но лавка у них в отдельном здании, и там паутина обычная, без всяких ухищрений. Поэтому должны быть сторожа, которые шастают снаружи.
– Говорю тебе – нет, – ответил он, перешагивая через рытвину и вовсю шелестя травой. – Мы с Саиром в разведку дважды ходили, нету там никого.
Разглядев темные силуэты между деревьями впереди, я просил:
– Все собрались?
– Душегубцев четверо. Атаман и трое его подручных. Стражников с замка пятеро, ежели со мной и Саиром, и еще наш огненный пришел.
– Джада, фанг?
– Ага. Ну и Тира с Барлоу, и ваш этот… мрачный, который хромой, в мешке. – Вдруг Зак остановился, повернулся ко мне и объявил: – А меня к тебе приставили.
– Что-что?
Он утер нос запястьем и, насупившись, добавил:
– Тирка сказала, когда в склад полезем, быть подле тебя как привязанному.
– Следить за мной будешь? – догадался я.
– Во-во. Чтоб, значит, ты чего неправильного не стал творить.
– А например? Что в этой ситуации Тира считает для меня неправильным?
– Не знаю ниче про ситуацию, – буркнул он. – А только если ты вдруг костяной клинок схватишь и с ним попробуешь сбежать, то я должен тебя… того…
– Приструнить? – подсказал я.
– Во, да, приструнить. Мечом по шее.
– Ладно, понял. Хотя другого не понял, почему ты мне про это решил сказать.
На краю рощи замерцал бледный огонек, Зак покосился туда и ответил:
– Потому как мне оно не по душе, когда темнят. Я приказ выполню, не сомневайся. Мне так легше: делать, что говорят. Мне сказали, я сделал, все довольны. Но не люблю, когда втихаря. Вот и говорю – чтоб ты понимал, значит, чего к чему. Так что ты не в обиде будь.
– Ясно, ты у нас честный малый. А вот если наоборот, я тебя того… мечом по шее приструню? Ты тоже тогда не будь в обиде.
Он окинул меня с ног до головы взглядом и молча пошел дальше. Я направился следом. Глядя на толстобокую фигуру, на покатые плечи и кривоватые ноги, подумал, что с Заком, наверное, не так-то легко справиться. Вроде и руки у него коротковаты, и задница как подушка, но есть что-то в его повадках такое… внушающее. Да и пара мечей вон висит на боку в сдвоенных ножнах, редко кто умеет двумя клинками биться.
Люди, прячущиеся возле кустов на краю рощи, разделились на три группы: стражники слева, воры справа, между ними присели Гаррота, Тира, Барлоу, Мозгосос и Джада.
Над головой Мозгососа тлел зелено-синим, с проблесками алого, небольшой магический шарик. Подобные ему могут зажигать многие маги, только обычно светляки висят на одном месте или плавно летают по кругу, этот же дергался, иногда смещался рывками, словно отображал нервозную натуру своего создателя. Джада сидел, поджав ноги, положив руки на колени, и с холодной неодобрительностью глядел на меня. В неровном мерцании светляка поблескивали перстни на пальцах и гладко зачесанные назад черные волосы, смазанные жиром.
– Ну что, четырнадцать нас, – сказал я, присаживаясь между Тирой и Гарротой, из-за плеча которого торчала кривая рукоять с маленьким золотым копытом на конце. – А где тролль?
– Я пока отправила его в замок, – сказала Тира. – Может, приведет сюда еще людей, а если нет, будет дожидаться нас в таверне. Все равно Маунти не очень хорош, когда надо действовать тихо. Он… шумное существо.
– Ждать, когда он придет, мы не будем. Что у нас здесь? Они убрали наружную охрану, чтобы никто случайно не помешал. Для нас это хорошо, но это же и знак: на складе ночью точно готовится что-то важное.
– Да мы и так уже в этом уверены, брат вор, – поигрывая кинжалом, ответил Гаррота. – Не нужны уже всякие знаки. Я тут еще поспрашивал, когда ты ушел бродить по лавкам алхимиков, поговорил с людьми… Не только старший Харконгер пропал. У них тут последние дни вообще творятся непонятные дела. Еще вроде кто-то из работников исчез, а других Тагор, младший брат, вдруг уволил. А третьим сказано было, что работы много, и они свои семьи предупредили, что останутся на складе на несколько суток, мол, позже придут со щедрой оплатой. Только пока никто не пришел. Да, и еще любопытные сведения появились, уж не знаю, связано ли оно с нашим делом… – Он по очереди оглядел присутствующих. – Слыхали, что в замке Дома Хортов той ночью случилось?
Дом Хорта был крупной магической гильдией, чей главный замок стоял к западу от Зангара. Хозяйничали там стихийные маги.
Никто не ответил, и Гаррота продолжал:
– У них то ли бунт, то ли передел власти, то ли еще что. У хортов последние годы верховодили двое: Гил Стич, повелитель воды, и магиня Равета Шэл. Она, как их там называют…
– Эфирница, – сказал Джада.
– Во-во, причем боевая. Бури всякие с молниями устраивает. Так вот, в замке у них посреди ночи вдруг загрохотал гром. Потом туча над ним собралась и целый водопад обрушился, а после, – он покрутил руками в воздухе, – поднялся ветер, закрутился в смерч. Сильный, деревья там начало вырывать с корнем. И с этого смерча ударила молния, прямиком в главную башню, да так, что та раскололась.
– Смерч? – повторила Тира, и мы с ней глянули друг на друга. Наверняка сестра, как и я, вспомнила свой фантом, когда над трактом между городом и замком историков виднелся смерч с молниями.
– И что это значит? – спросил я. – Равета Шэл известная магиня. Она что, на стороне некромагов? Или, наоборот, против них?
– Я одно из всего это понимаю, – сказал атаман. – Заговор колдунов – это вам не просто наш городской гробовщик с хозяевами оружейного склада сошелся да нежить-лича призвали. Это все серьезней.
– Серьезней и сложнее, – согласился я. – И сколько магов участвует в заговоре, мы не знаем. Тем больше причин действовать немедленно, пока все не зашло слишком далеко.
При свете магического шарика, парящего над головой Мозгососа, был виден рисунок, оставленный кинжалом Гарроты на земле между нами, и я спросил:
– Это план склада?
Атаман ткнул в землю клинком:
– Видишь, здание как большое "Г". В коротком крыле сидят счетоводы, от этой рощи оно дальнее, отсюда мы его не видим. В длинном, которое перед нами, есть центральный коридор, по сторонам от него комнаты.
– В коридор ведут ворота с торца дома, – добавила Тира. – Они широкие, там ездят телеги с грузами.
– Путь в подвалы? – спросил я.
– Подвальный люк в конце коридора. – Кинжал атамана снова ткнул в землю. – То есть тут, на повороте, где длинное крыло сходится с коротким. Скорее даже, как я разумею, не люк это, а надстройка с дверью.
– Но мы не идем внутрь через ворота, так?
– Нет, – снова заговорила сестра. – Там изнутри наверняка засов. Я подумала, что его ломать – громко и долго. Так? Поэтому пойдем через дверь в задней стене длинного крыла, она находится возле ворот. Через ту дверь днем внутрь зашли лич, Тагор Харконгер и остальные. Эта дверь смотрит в сторону рощи.
– Там тоже может быть засов, – заметил Барлоу, но она покачала головой:
– Зак днем хорошо разглядел, когда они ее открыли. Засова на двери не было.
– И куда она ведет? – Я вгляделся в рисунок. – Получается, в одну их складских комнат, которая ближе к торцевым воротам. Гар, словоключ у тебя?
– Они меняют его раз в неделю. – Атаман сунул руку в карман. – Таким образом там дело устроено: в один из дней Салдо Бар приходит сюда, обновляет код паутины и передает новый словоключ хозяевам. И себе оставляет копию, на всякий случай, так положено… – Он сделал паузу и эффектным жестом извлек заткнутую пробкой мензуру, сияющую алым, будто маленький уголек.
Тира с Барлоу непонимающе уставились на нее, а я сказал:
– Ого!
– Соображаешь, что это, брат вор? – спросил он.
– Дополнительная защита для словоключа. Если записать его на бумаге, кто-то может случайно прочесть, а так – только украсть или забрать, как мы. Но еще нужно понимать, что с этим делать.
Он передал мензуру, и я убрал ее в карман.
– А с камнекрылами-то что? – спросил Барлоу.
Все, даже Мозгосос, посмотрели на меня, и я сказал:
– Пусть камнекрылы вас не заботят.
– Как это? – не поверила Тира. – Ты столько нарассказывал про них, а теперь предлагаешь нам не заботиться? Так ты понял, как их победить?