Во-вторых, рынок. Он между лагерями, на поляне возле дороги на Кедвавом, и там можно получить всё, что душе угодно. Есть женщины, которые продают своё тело и свободу. Имеются продукты, сигареты, патроны, одежда, спирт, бензин, наркотики и лекарства. Цены разные, как договоришься. Главные торговцы – люди полковника. Тот же самый прапорщик Сергиенко, а также лейтенант Симонян и пара человек из беженцев. А чтобы на рынке не возникало проблем, они даже собственный ЧОП организовали, и в нём двадцать крепких мужиков, в прошлом полицейских и бандитов.
В-третьих, беженцы. Люди растерянны и обозлены, всего боятся и никому не доверяют. Даже полковнику, потому что они не верили в жизнеспособность лесной общины и с ужасом ожидали наступления холодов. Хотя после того, как мы притащили семь грузовиков с продовольствием, накал страстей стих, поскольку тем, кто трудится в рабочих отрядах, уже раздали по небольшому пайку – банку консервов и пакет с макаронами. И теперь даже те, кто вчера плевал в сторону Кораблёва и не хотел работать в надежде на халяву, завтра сами приползут к нему за харчами. Следовательно, пока у полковника будут продукты и прочие ништяки, бунта или массовых исходов ожидать не стоит.
Пока мы беседовали и пили чай, Миша, одну за другой, выкурил три сигареты. И, собираясь уходить, он спросил:
– А у тебя ещё курево найдётся?
– За интересный рассказ найдётся. Так что заходи, если что. Только болтать не надо, что здесь раздача сигарет.
– Понимаю, от халявщиков отбоя не будет. – Миша повернулся и, удаляясь, махнул рукой: – Спокойной ночи!
Я не ответил. Прибрался возле костра и отправился спать.
Утро выдалось свежее, с реки тянуло прохладой, но в машине было тепло и даже уютно. Вылезать из спального мешка не хотелось, но появился Наёмник, таща тяжёлую сумку, при этом чесал спину и громко ругался.
– Ты чего, командир? – окликнул я его, выбираясь из салона.
– В палатке спал, – ответил он и пнул чурбак, который оказался на пути. – А там меня клещ укусил или блоха. Не пойму. Спина чешется.
– А если блоха – переносчик вируса?
– Типун тебе на язык! – вздрогнул он, задумался, а потом сказал: – Надо к вам поближе перебираться. В амбар жить пустите?
– Вопрос не по окладу, – пожал я плечами. – Проще новую землянку вырыть. Дай работягам заказ, и они за пару дней всё сделают.
– Пожалуй, ты прав.
– А в сумке что? – кивнул я на багаж командира.
– Трофейные костюмы биологической и химической защиты. Взяли четыре. Два вам. Один мне. И ещё один Кораблёву пришлось отдать. Чешские, между прочим, ЕВО-10.
В этот момент на шум вышел дядька и, сладко потянувшись, спросил Наёмника:
– С чем пришёл?
– Карту Ухты принёс. Давай думать, как вертушку будем воровать или катер на худой конец.
– Давай.
Они склонились над картой, которую Наёмник расстелил на капоте автомобиля, и стали держать военный совет. Хотя чего тут думать? Шансов угнать нужное транспортное средство у нас не было.
Если верить пленным, ухтинская группировка посыпалась. Она не смогла удержать под контролем весь город и отступила на правый берег реки Ухты, которая рассекала город на неравные и неровные части. Северо-западную, забрав всё самое ценное, бойцы бросили и теперь держат два десятка объектов: аэропорт, ухтинский ремонтно-механический завод, мосты через реки, железную дорогу и форпост в соседнем Сосногорске, который контролирует реку Ижму. При этом продолжается грабёж, и они стаскивают в закрома всё, до чего раньше не добрались. Людей стреляют, словно бездомных собак, без жалости и сожаления. Только слово кто против вякнет или заболеет, пусть даже не чёрной оспой, пулю в лоб – и на кремацию. Местные разбегаются или принимают правила игры, ибо все хотят жить, при любом правительстве, лишь бы их не трогали. И сейчас в распоряжении ухтинских боссов больше семисот бойцов. Расходный материал в чёрном теле бегает по округе, а элита стережёт самолёты, вертолёты, катера и важные стратегические объекты.
Общая численность летательных аппаратов известна: пять вертолётов МИ-8, три МИ-24 и ещё два, марку которых пленники назвать затруднились, а также пять самолётов. Солидно. Но это не всё, потому что где-то есть тайные аэродромы подскока, и там ещё несколько вертушек. А вот с лодками сложнее. Никто из пленных водителей на причалах вдоль Ижмы не бывал, но они слышали, что там три десятка более-менее крупных судов. Это буксиры, катера КС, прогулочные яхты и так далее. Это не считая многочисленных рыбацких лодок.
– Что скажешь? – после получасового обсуждения, спросил Наёмник моего родственника.
– Не потянем, – помотал головой Андрей Иванович. – В лоб проломиться не получится, а чтобы тайно на вражескую базу проникнуть, нужно больше информации.
– Согласен, – кивнул Наёмник и вздохнул: – Вот узнать бы, где тайный аэродром.
– Да. Было бы неплохо.
Они помолчали, и разговор перескочил на другую тему.
– Что там полковник? – покосился дядька на нашего командира.
– Счастлив.
– И всё?
– Помимо нашего отряда готовит ещё одну разведывательную группу. Хочет завтра послать её по нашим следам, чтобы другие железнодорожные станции проверить.
– А мы?
– Три дня на отдых. Максимум, четыре. Потом снова в рейд.
– И куда пойдём?
– Посёлок Тиман.
– Где это?
– К северу.
– Далеко?
– Прилично.
– А что там может быть?
– Беженцы из последней партии говорили, что видели, как в ту сторону бензовозы шли. Колонна из нескольких машин в сопровождении брони. Все бензовозы полные.
– На замануху похоже.
– Я тоже так подумал. Но проверить надо.
– А ещё варианты?
– На правый берег Ижмы перебраться.
– Там же дорог нет.
– Есть.
– Выходит, местные нам соврали?
– Не совсем. Дорога есть, но она в пяти-шести километрах от берега. Опять же, технику не перетянуть. Зато по ней можно выбраться на трассу, которая выведет в Печору.
– А если по окраинам Сосногорска и Ухты прогуляться?
– Не сейчас, Вага. Опасно. Там ведь не только ухтинская братва и заражённые, но и обычные бандиты. Наверняка будут потери.
– Возражать не стану. – Дядька аккуратно свернул карту и передал её Наёмнику. – Кстати, а что по продуктам? Нам из добычи отстегнут пару-тройку коробок тушёнки и макарон?
– Обязательно. Я уже позаботился. Всё у меня в палатке.
Андрей Иванович повеселел:
– Уже неплохо.
На этом серьёзный разговор закончился, и хмурый Наёмник, продолжая чесаться, ушёл искать рабочих, которые возьмутся за строительство очередной землянки. А мы, проводив его, позавтракали и отправились на рынок. Не хотели, ибо считали, что там нет ничего интересного. Но прибежал Сергиенко, и после разговора с ним дядька всё переиграл. Велел погрузить в машину кое-что для обмена, и вскоре наш микроавтобус, поскрипывая рессорами, покинул базу и выехал на лесную дорогу.
34
Сергиенко выскочил, словно чёрт из табакерки, и завертелся вокруг старшего Вагрина.
– Опять ты? – Андрей Иванович сплюнул на землю.
– Конечно. – Прапорщик широко улыбнулся и спросил: – Едем на рынок?
– Чего ты к нам прицепился? – Вага отвернулся от гостя. – Не поедем мы никуда. Отдыхать будем.
– Как же… – Сергиенко растерялся. – Вы же обещали…
– Я никому ничего не обещал. Сказал – приходи завтра. Ты пришёл, а я не в духе. Да и вообще, у меня всё есть. Баба рядом. Оружие и продовольствие в наличии. Топливо тоже имеется.
– А племяннику тёлочку молоденькую, чтобы ночами не мёрз?
– Захочет, сам себе подругу найдёт. Иди других компаньонов ищи.
Прапорщик шмыгнул носом:
– Не торопитесь, Андрей Иванович. Есть и другие товары, которые могут вас заинтересовать.
– Наркотики? – Вагрин презрительно скривился. – Не интересуюсь.
– Знаю, что это не ваша тема. Но, может, вам живность нужна? Лошадки там, коровки, поросятки или козы? Я с Людмилой Владимировной общался, она заинтересовалась.
– Лошадки, говоришь? – Вагрин подумал о том, что вскоре наступит топливный кризис, и прикупить коня, а лучше двух или трёх, было бы самым разумным вложением в будущее своего небольшого клана.
– Да-да, лошадки. – Прапорщик понял, что зацепил несговорчивого разведчика. – Этот товар не для всех. Но сговориться можно. Я помогу.
– За процент? – уточнил Андрей Иванович.
Прапорщик развёл в стороны руки и опять широко улыбнулся:
– Конечно.
– Сколько?
– Как сговоримся с продавцами. Но не меньше десятой доли сверху.
– А если я сам на продавцов выйду?
– Не найдёте. Многие не афишируют, что у них что-то есть. А я всех знаю, и люди ко мне уже привыкли. Если хотите, я – гарант честной сделки, посредник и консультант.
Старший Вагрин посмотрел на племянника, который собирался проверить костюмы, которые принёс Наёмник, и позвал его:
– Иван!
– Чего?! – откликнулся родич.
– На рынок поедем. Собирайся.
– Что брать?
– Гладкостволы, пистолеты запасные, немного патронов, продукты и ящик лекарств.
– А топливо?
– В машине есть несколько канистр, этого хватит.
Племянник открыл амбар и быстро погрузил всё, что необходимо, в микроавтобус. Затем вооружился, затянул разгрузку и запер склад. Андрей Иванович тоже собрался и, поговорив с Людмилой, сел за руль.
Рынок находился в нескольких километрах от военной стоянки, на поляне. И по сути это был ещё один лагерь лесной общины, пятый. Здесь стояли палатки и уже строился чей-то домик, точнее, избушка, а людей было не меньше трёхсот. Они слонялись по поляне, спорили и тащили какие-то мешки, а кто-то флегматично сидел под деревом. И всё бы ничего, но в воздухе стоял запах дерьма и тухлятины, словно где-то неподалёку находилась выгребная яма. Хотя её не было, туалетом был окрестный лес. Вагрины и прапорщик вышли из машины. Андрей Иванович заблокировал двери, а Сергиенко на это сказал:
– Здесь можно машину не запирать. Охрана присмотрит. – Прапорщик указал на крепких мужиков с помповыми ружьями, которые стояли в стороне, и махнул им рукой. Но они не отреагировали.
– У меня свои порядки, – пробурчал Вагрин, поправляя автомат.
– Хозяин, как говорится, барин, – не стал спорить прапорщик.
– Показывай, что здесь и как.
– Конечно-конечно, следуйте за мной, всё покажу.
Он пошёл впереди, настороженные Вагрины следом. Сергиенко на ходу объяснял, где и что продаётся:
– Слева палатка, там проститутки. Дешёвка. Все потасканные. Но профессионалки. Избушку строят, видите? Это будет первый местный ломбард. Можно сдать что угодно или сразу обменять. Лейтенант Симонян строит. Следующая палатка – продукты, местный барыга из Ухты дело ведёт, фамилию его никто не знает, Калёным представляется. У него немного консервов, рыба есть, грибы, ягоды и даже дичь. Охотники и рыболовы через него коммерцию ведут. Есть частники, но проще с Калёным работать. За его палаткой – врач-терапевт. Хороший дядька, всем помогает. Не бесплатно, конечно, ведь у него тоже семья, однако цену не ломит. А вон, где толпа, блошиная часть торга. Там всё барахло, какое только есть. Но порой попадаются серьёзные вещи, можно золото прикупить или драгоценности…
Андрей Иванович подумал о слитках, которые прикопал в землянке ещё в первую ночь, как они оказались в военном лагере, и усмехнулся. На что Сергиенко моментально отреагировал:
– А вот зря усмехаетесь. Рано или поздно всё закончится, и драгметаллы снова будут в цене. Поэтому умные люди золотишко уже сейчас скупать начинают.
– И ты? – поинтересовался Вагрин.
– Я? – Прапорщик помолчал, а затем покачал головой: – Нет. Не мой уровень.
– А кто скупает?
– Никто. – Сергиенко моментально сдал назад. – Просто слухи есть, и порой вижу, как кто-то монеты золотые на продукты меняет или цепочки с колечками берёт.
– Ясно. – Андрей Иванович понял, что прапорщик, скорее всего, сам занимается скупкой золота, и указал на двух парней в круге из зрителей, которые дубасили друг друга: – А это что?
– Бойцовский клуб. Есть агрессивные парни, они здесь дерутся. Зрители делают ставки, а им с этого процент.
– Надо же… Не думал, что у кого-то ещё есть интерес за боями наблюдать…
– Что поделать, такова природа людей, которым помимо хлеба ещё зрелища подавай. С хлебом напряг, зато зрелищ хоть отбавляй.
– А какие ставки? Что в ходу?
– Патроны или жратва. Как сговорятся. – Прапорщик вдруг резко остановился, и Вагрин наткнулся на него.
– Ты чего?
– Нужного нам человека вижу. Вы погуляйте, походите, а я с ним поговорю.
– Долго тебя не будет?
– Как разговор пойдёт, Андрей Иванович. Постараюсь за полчаса всё уладить. Но, возможно, задержусь.
Сергиенко помчался вслед за крупной женщиной в сером платье и цветастом платке и пропал в толпе. Андрей Иванович посмотрел на племянника:
– Вроде здесь спокойно.
– Да, – согласился Иван.
– Разделимся?
Племянник кивнул, и они разошлись. Старший пошёл к продуктовой палатке, знакомиться с Калёным, а младший – к блошиному рынку.
35
Как ни странно, но мне на рынке понравилось. Много людей, а я от этого уже стал отвыкать. Все, конечно, напряжены, но обстановка вполне комфортная. И если бы не запах… Да и ладно. Запах не самая страшная вещь, можно перетерпеть. Хотя о гигиене основателям и держателям рынка надо задуматься. А то ведь можно от одной болезни сбежать, а другую подхватить.
Итак, я один. Мог делать что угодно, и для начала прошёлся по блошиному углу рынка. Продавцы, которых было с полсотни, расстелили на истоптанной траве коврики или куски материи, а поверх выложили товары. Краем уха я уловил, что вчера их было под сотню, но полковник начал раздавать трудягам паёк, пусть даже скудный. Поэтому количество беженцев, желающих что-то продать, уменьшилось, так как многие пошли проситься на работу.
Однако кое-что интересное я приметил. Например, есть шубы из натурального меха, зимой пригодятся. Но тут же я сам себе возразил: а смысл? Мы – разведка и в состоянии сами одежду добыть. Так же как и другие товары. И дальше я шагал, уже не присматриваясь к тому, кто и что продавал. Одежда. Посуда. Обувь. Столовое серебро. Какие-то корешки, сушёные травы и листочки. Статуэтки. Противогаз. Несколько туристических ножей. Удочки и небольшие походные котелки. В общем, барахло, и всё-таки в самом конце я замер. Потому что увидел книги, больше сотни, и задумался.
"Электричество вскоре окончательно исчезнет. Его уже практически нет. Следовательно, книги снова станут источником знаний. И если это так, то надо купить несколько. Пока есть возможность. Глядишь, соберу библиотеку и займусь самообразованием".
Продавец, сутулый мужчина с желтоватым лицом и со старыми очками, дужки которых дополнительно крепились на лысом затылке резинкой, посмотрел на меня и задал вопрос:
– Интересуетесь литературой?
– Немного. – Я присел на корточки перед старым куском брезента, стал перебирать книги и спросил его: – Что есть?
– А вы ищете что-то конкретное? – Он тоже присел, и мы оказались на одном уровне.
– Мне нужны справочники по медицине, учебники по выживанию в дикой природе, оружейные каталоги, энциклопедии и вообще всё, что может нести полезную информацию.
– Понимаю, что вам нужно, – кивнул он, сдвинул верхний пласт и достал два толстых тома: – Пока есть только это.
Я взял книги. Первая была "Путеводитель по Республике Коми", изданная ещё при советской власти и содержащая много карт, схем и полезных описаний. Вторая – "Справочник охотника". Обе меня заинтересовали и могли пригодиться. Беру, решил я, но сообщать об этом продавцу не спешил. Ещё порылся в развале и нашёл третью нужную книгу – непонятно как оказавшийся среди фантастики, боевиков и криминальных романов "Справочник кладоискателя". Кажется, чепуха, какие нынче клады? Но там помимо методики добычи кладов и правовой стороны вопроса были разделы по выживанию, например, "Техника безопасности при работе в пещерах", "Костровое хозяйство", "Съедобные растения", "Полевой лечебник", "Ориентирование на местности", "Палаточный быт", "Сооружение шалашей" и так далее.
– Так что, – подал голос продавец, – берёте?
Я снова решил не торопиться и поинтересовался:
– Что хочешь за книги?
– Банка тушёнки за каждую. Или полкило макарон. На крайний случай по три патрона.
– Нормально, получишь тушёнку.
– А банки большие?
– Да.
– А можно сделать так, чтобы плату не здесь получить, не на людях? – воровато оглянувшись, прошептал он.
– Без проблем. – Я вернул ему книги, поднялся и указал на наш микроавтобус: – Принесёшь книги к той машине. Там рассчитаемся.
– Хорошо, – заулыбался он.
– Книги-то твои, – я тоже усмехнулся, – пока ходить будешь, не украдут?
– Нет. Соседи присмотрят. У нас кооперация. Да и охранники за порядком следят.
– Сколько им отстёгиваете?
– Как они определят. Обычно пятую часть от выручки.
– А зачем тогда тушёнку светить не хочешь?
– На всякий случай, чтобы не завидовали.
– У тебя ещё хорошие книги есть?
– У меня нет, но в лагере могу поискать.
– Тогда приноси, что найдёшь. Скажем, послезавтра.
– Сделаю.
– А что, книги каждый день в лагерь обратно таскаешь?
– Здесь оставляю.
– И как бизнес?
– Телевизора нет, а радио почти ничего не ловит, да и то с батарейками напряг. Вот люди и приходят.
Отвернувшись от продавца, я осмотрелся. Дядька мой стоял возле продуктовой палатки и беседовал с сухопарым брюнетом в горке, как мне показалось, бывалым бандитом или отставным спецназовцем. Очень уж настороженно держится, и заметно, что в любой момент готов отреагировать на опасность. Видимо, это и есть Калёный. А прапорщика нигде не видать. Значит, можно ещё побродить.
Только я об этом подумал, как взгляд остановился на молодых девушках, которые стояли возле старого пазика с пробитыми колёсами за блошиным концом. Сергиенко о них тоже упоминал, беженки, готовые за продукты или патроны скрасить досуг любого одинокого мужчины. Не профессионалки вроде тех, которые обслуживают клиентов в палатке, а начинающие любительницы. Пока свежие, не беременные и без увечий.
Хотел отвести от них взгляд, но что-то привлекло внимание. Или кто-то. Я ещё не до конца понял, что увидел, а ноги уже понесли меня к девушкам.
"Вот зачем тебе эти шмары? – приближаясь к пазику спрашивал я себя. – Или о Светке уже забыл? Охолони! Остановись! От баб только проблемы. Или зачесалось? Смотри, как бы снова не пожалеть, ведь одну бабу уже потерял".
Однако я всё-таки подошёл к девушкам, которых было девять, и одна, симпатичная крашеная блондинка в новой белой блузке и в чёрных джинсах в обтяжечку, сразу же подскочила ко мне и предложила:
– Красавчик, как насчёт развлечься? Пойдём со мной. Сговоримся. Гарантирую – останешься доволен. Меня Элина зовут. А тебя?
– Сколько? – разглядывая других девчонок, спросил я.