4
- Все, что я могу сделать в таких условиях, - проворчал старший военврач полка Дорден и недовольно махнул рукой на полковой лазарет.
Под медицинские нужды Призракам выделили три узких боковых отсека под палубой, где располагались временные казармы Первого Танитского. Кое-как покрашенные блекло-зеленой краской стены, выложенный красной плиткой пол. Железные полки отсеков были уставлены рядами пузатых бутылей, закупоренных стеклянными пробками. Их бока украшали пожелтевшие бумажные этикетки. Все они были заполнены какими-то вязкими жидкостями, противоинфекционными мазями, сухими порошками, препаратами и органическими заплатками в студенистом стерильном растворе. Металлические инструменты в пластиковых мешках и выдвижных ящиках ловили редкие лучи тусклого света. Под сиденьями вдоль стены стояли ящики, набитые использованными бинтами и постельным бельем. В углу, на медной каталке, покоился автоклав с чем-то мутным. Еще было два прибора ресусцитрекса с железными электрошоковыми панелями, столик с аптекарскими весами, диагностическим щупом и аппаратом очистки крови. Пахло сыростью и плесенью, темные пятна покрывали пол.
- Сами видите, у нас тут не изобилие, - раздосадованно добавил Дорден.
Бинты для комиссара он достал из собственной полевой аптечки, лежавшей на ближайшей скамье. Материалам местного лазарета он не доверял - один их вид заставлял усомниться в их свежести и стерильности.
Обнаженный по пояс, Гаунт сидел на каталке, зафиксированной у стены креплениями на полу. Когда комиссар пытался шевельнуться на грязном, смердящем матрасе, все медные крепления каталки начинали жалобно скрипеть.
Дорден обмазал руку комиссара синим стерилизующим гелем, больно жгущим кожу. Затем скрепил края раны в плече бакелитовыми скобами, похожими на челюсти насекомых, и перевязал руку свежими бинтами. Гаунт попытался шевельнуть рукой.
- Не надо, - предупредил его врач. - Я бы заклеил искусственной кожей, если бы она здесь была. К тому же ране нужно дышать. Если хотите знать мое мнение, лучше вам отлежаться в госпитале.
- Спасибо, все в порядке, - произнес Гаунт, но на предложение врача отрицательно качнул головой.
Дорден только улыбнулся. Он не собирался давить на комиссара. Корбек тихонько попросил его не распространяться о произошедшем.
Старший военврач - невысокого роста, с седой бородкой и теплым взглядом. Он был старше всех в полку, работал врачом и на Танит, и его услуги пользовались спросом в поселениях Белдейна и в лесной глуши графства Прайз. Во время Основания его призвали в Гвардию для выполнения отчетности Администратума по медицинскому персоналу. Его жена умерла за год до Основания, а сын оказался в девятом взводе Первого Танитского. Его дочь вместе с мужем и единственным сыном погибли вместе с Танит. На руинах своей родины он не оставил ничего, кроме долгих лет работы. Теперь для него остался только долг перед последними жителями своего мертвого мира. Убеждения не позволяли ему пользоваться оружием. Среди Призраков Дорден был единственным, на кого Гаунт не мог рассчитывать в бою. Комиссара это не волновало, ведь шесть или семь десятков его гвардейцев были бы сейчас мертвы без Дордена.
- Я проверил на предмет заражения. Можно сказать, вы легко отделались, сэр. Нож был чист. Пожалуй, чище, чем мой! - Дорден рассмеялся, и Гаунт невольно заулыбался. - Весьма необычно… - посерьезнел он и замолчал.
- Почему необычно? - вскинул бровь Гаунт.
- Я так понимаю, что профессиональные убийцы обычно смазывают клинки ядом, в качестве подстраховки, - пояснил военврач.
- Не помню, когда я сказал, что это был убийца.
- Тут и говорить нечего. Конечно, я не солдат. Фес, я могу быть распоследним старым дурнем, но я не вчера родился.
- Не беспокойся об этом, Дорден. - Гаунт продолжал шевелить рукой, забыв о запрете врача. Мышцы откликались острой пульсирующей болью. - Твое обычное волшебство уже сработало. Останься в стороне, не вмешивайся в эту историю.
Дорден тем временем мыл хирургические иглы и зажимы в мутном антисептическом масле.
- В стороне? От чего? Ты что-то разузнал, Ибрам Гаунт?
Комиссар ошарашенно моргнул. Словно удар по лицу. Никто не разговаривал с ним в таком властном, отеческом тоне с тех пор, как он в последний раз говорил с дядей Дерцием. Или нет… Не в последний раз…
- Простите, комиссар. - Дорден отвернулся и начал рассеянно протирать инструменты белым полотенцем. - Я… я что-то заговариваюсь…
- Говори, что думаешь, друг.
- Они, - Дорден указал пальцем вверх, на палубу, - это все, что у меня осталось. Жалкие остатки народа Танит. Последняя ниточка, привязывающая меня к прошлому, к моему родному зеленому миру, который я любил всем сердцем. И я буду зашивать их раны, бинтовать, собирать их по кусочкам, пока не погибнет последний танитец или пока смерть не приберет меня самого. Пока не погаснут все горизонты этой Вселенной. Вы, комиссар, - не один из них. Но я знаю, что многие считают вас за своего. Что до меня, то я не знаю, что тут сказать. Наверное, в вас еще слишком много от хулана, на мой вкус.
- Кого? Кулуна?
- Хулана. Простите, сбиваюсь на родной язык. Иноземец. Непонятный. Это не переведешь одним словом.
- Ну да я понимаю.
- Это не оскорбление. Вы родились не на Танит. Но для нас вы уже стали родным. Потому что вам не безразлично, Гаунт. Вам не безразличны ваши Призраки. Я верю, что вы отдаете все силы, чтобы мы жили, чтобы мы обрели славу и, возможно, мир. Каждую ночь, отходя ко сну, я верю в это. Каждый раз, когда мы под огнем, когда сбивают один из наших челноков, когда ребята идут в штыковую. Вот что важно.
Гаунт пожал плечами - и тут же пожалел об этом.
- Серьезно?
- Знаете, я говорил с врачами других полков. В госпиталях на Фортис, к примеру. Они много чего рассказывают. Например, что комиссарам их полков наплевать на своих солдат. Они видят в гвардейцах пушечное мясо. Мы для вас - тоже куски мяса?
- Нет.
- Нет, конечно нет. Я не сомневался. Вот поэтому вы - редкий человек. Тот, кому бездомные Призраки могут довериться. Фес, может, вы и не родились на Танит, но, если вам грозит смерть, я беспокоюсь о вас. Во имя Призраков, я беспокоюсь, Гаунт.
Долгое молчание.
- Тогда я буду держать вас в курсе, - наконец произнес комиссар, шаря рукой в поисках рубашки.
- Спасибо. Знаете, Ибрам Гаунт, для хулана вы очень хороший человек. Вы как анрот для нас.
- Как вы сказали?
- Анрот, - резко обернулся Дорден, осознавая ошибку. - Я сказал, анрот. Это тоже не оскорбление.
- Что это значит?
- Анрот… - Дорден замялся, чувствуя пристальный взгляд комиссара. - Ну… это домашний дух. Это из детской сказки, которую часто рассказывали на ночь детям. Анроты - это добрые духи из других миров, прекрасных миров света и порядка, которые прилетают на Танит оберегать наши семьи. Ерунда, просто ностальгия. Сказки лесников.
- Почему это вам так интересно, комиссар? - вмешался новый голос.
Гаунт и Дорден разом обернулись. На скамейки возле двери сидел Брин Майло. И, судя по его лицу, внимательно слушал.
- И давно ты подслушиваешь? - неожиданно резко спросил Гаунт, сам удивившийся своему гневу.
- Пару минут, не больше. Анроты - часть танитской мифологии. Как друдфеллады, хранители деревьев, или нерсии, покровительницы рек и ручьев. Почему они так настораживают вас?
- Где-то я уже слышал это слово. Не припомню только где. - Гаунт поднялся с каталки. - Кто мог знать его? Впрочем, какая разница…
Гаунт уже собрался одеваться, но понял, что в его руках не рубашка, а скорее кусок рваной, окровавленной ткани.
- Майло, - жестко бросил он, - будь добр, принеси мне новую рубашку.
Адъютант покорно встал, вынул из вещмешка свежую рубашку и протянул комиссару. Дорден весело хмыкнул. Гаунт опешил всего на миг. Собравшись, он поблагодарил Майло и оделся.
И Майло, и военврач успели разглядеть мощное тело Гаунта, изрезанное бесчисленными шрамами, но промолчали. На скольких планетах и фронтах надо было побывать, сколько смертельных схваток нужно было пройти, чтобы заработать столько отметин боли?
Но когда Гаунт встал в полный рост, Дорден впервые разглядел жуткий шрам на его животе и содрогнулся. Длинный старый шрам. Жуткая, рваная полоса огромных рубцов.
- Фес святой! - не сдержавшись, воскликнул врач. - Где…
- Это было давно, - оборвал его комиссар. - Очень давно.
Гаунт немедленно спрятал шрам под рубашкой. Затем надел штаны и потянулся за кителем.
- Но как вам удалось…
- Достаточно.
Дорден встретил жесткий взгляд Гаунта и замолк. Комиссар наглухо застегнул китель, и Майло помог ему надеть тяжелый кожаный плащ. Заняла свое место и фуражка.
- Все офицеры в сборе? - спросил он.
- Согласно вашему приказу.
Кивнув Дордену, Гаунт уверенным шагом покинул лазарет.
5
Поначалу он сомневался, кому из них можно доверять. Но очень скоро осознал, что может доверять им всем. Каждому Призраку, от полковника Колма Корбека до последнего пехотинца. Беспокоили его только неугомонный Роун и его дружки из третьего взвода вроде Фейгора.
Из лазарета Гаунт поднялся на казарменную палубу. Здесь его уже ждали.
Колм Корбек прождал целый час возле спуска к лазарету. Предоставленный сам себе, он мог вдоволь поворчать под нос о том, что он ненавидел больше всего во Вселенной. Космические перелеты начинали и замыкали этот список.
Полковник Корбек был сыном механика и провел свое детство в лесах возле широкого изгиба реки Прайз. Отец держал в подвале сарая мастерскую, где и зарабатывал на жизнь своим ремеслом. По большей части он возился с машинами лесников: грузовыми кранами, пилами для очистки стволов, тягачами. Тогда еще маленькому Корбеку не раз приходилось спускаться в промасленную ремонтную яму. Он обычно держал лампу, пока отец копался в грязных, перекошенных шестернях или разбитых коробках передач двадцатиколесных грузовых тягачей. Груженые машины всегда пахли свежей, сырой древесиной с лесопилок Белдейна и Соттреса.
Повзрослев, Корбек устроился на одну из лесосек в Соттресе. Там он насмотрелся на пальцы, руки и ноги, отрезанные циркулярными пилами. Его легкие регулярно набивались древесной пылью, густым облаком накрывавшей работающие пилорамы. С тех пор и по сей день полковник мучился приступами хриплого кашля. Он забросил работу из-за несчастной любви, а потом вступил в ополчение Танит Магна, просто чтобы испытать себя. Следующие несколько лет он оберегал священные нэловые рощи от браконьеров.
Вскоре он понял, что доволен своей жизнью, мягкой землей под ногами, шумом крон над головой в тихом свете звезд. Он начал понимать движения ползучего леса, угадывать, где искать вечно меняющие направление тропинки. Он научился беззвучно двигаться и владеть ножом, испытывать радость от охоты. Пока под ногами была родная земля, а над головой плыли молчаливые далекие звезды, Корбек был счастлив.
Больше он не ступит на эту землю. Никогда в жизни, потому что ее больше нет. Влажный аромат хвои и лесной почвы, сладковатый запах перегнивших листьев, мягкий привкус спор нэла, наполнявших воздух. Корбек помнил, как звезды слушали его песни. Как он просил их благословения и временами даже ругался с ними. До тех пор, пока они оставались далекими огоньками. Мог ли он подумать, что они вдруг станут такими близкими…
Корбек боялся плавать среди звезд. И не он один. Даже после десятка перелетов танитцы все еще чувствовали страх перед чернотой за бортом. Оставить твердую землю, моря и небеса позади, подняться к ярким огням, брести сквозь неведомый Имматериум - ничего страшнее они представить не могли.
Полковник знал, что "Авессалом" - надежный корабль. Он успел разглядеть его мощный корпус в иллюминатор орбитального челнока. Но он хорошо помнил, как могучие потоки реки Белдейн подхватывают огромные баржи, сминают их крепкие деревянные бока и крошат суда в щепки. Корабли ходили своими путями. До тех пор, пока эти пути не становились слишком тяжелыми для них.
Все это ему осточертело. Мерзкий запах, холод стен, сбои искусственной гравитации, беспрестанный гул и дрожь варп-двигателей. Все до последней мелочи. Только беспокойство за комиссара смогло пересилить его страхи, заставило подняться на смотровую платформу. И даже тогда он старался смотреть на Гаунта, на труп, на безмозглого мичмана - только не на безумную пляску неизвестности вокруг купола.
Больше всего на свете он хотел почувствовать твердую почву под ногами. Вдохнуть свежего воздуха. Ощутить порыв ветра, капли дождя. Услышать, как перешептывается листва.
- Корбек?
Полковник выпрямился, приветствуя Гаунта. Вслед за комиссаром спешил Майло.
- Да, сэр?
- Помнишь, что я сказал тебе в том баре на Пирите?
- Не то чтобы все… Я был изрядно… пьян, сэр.
- Ну и отлично, - недобро улыбнулся Гаунт. - Значит, сюрприз будет для всех, и для тебя тоже. Офицеры готовы?
- Все, кроме майора Роуна, согласно приказу.
Гаунт снял фуражку, пригладил волосы и вернул форменный головной убор на место.
- Я присоединюсь к вам через пару минут.
Гаунт повернулся и прошествовал к казарменным помещениям.
Призраки занимали казарменную палубу номер три. Казармы напоминали огромные темные соты. По всей длине коридора располагались коморки. Каждая вмещала несколько коек, одна над другой. Здесь же были пустая комната отдыха и три тренировочных зала с обитыми мягкой тканью стенами. В этих помещениях коротали время сорок взводов - около двух тысяч выживших танитцев.
Нагретый человеческим теплом воздух был густо насыщен запахом пота и курева. Роун, Фейгор и весь третий взвод ждали комиссара у выхода. Все это время они тренировались в одном из залов. Гвардейцы были вооружены электродубинками, с которыми отрабатывали приемы рукопашного боя. Фактически эти шоковые дубинки были единственным оружием, которое позволялось носить простым гвардейцам на борту. Они были рассчитаны не только на драки и фехтование, но и на стрельбу электрическими разрядами на короткую дистанцию. В одном из тренировочных залов для этого был оборудован тир, где по скрипящей от старости дорожке ездили ржавые металлические мишени.
Гаунт взял под козырек, и гвардейцы немедленно приняли подобающий вид.
- Как вы оцените помещение казармы, майор? - без промедления заговорил Гаунт.
- Комиссар? - Роуна вопрос застал врасплох.
- В плане безопасности.
- Здесь всего восемь выходов, два коридора к посадочным докам плюс несколько служебных коридоров.
- Ваша задача - силами вашего взвода удерживать периметр казармы. Никто не должен войти или покинуть эту палубу без моего ведома.
- Но, комиссар… - Роун явно пребывал в замешательстве. - Как мы должны удерживать периметр без оружия?
Гаунт взял из рук рядового Неффа электродубинку, повертел в руках и сделал резкий выпад. Согнувшись пополам, Нефф рухнул на палубу.
- Этих игрушек будет достаточно, - произнес он. - Докладывайте мне каждые полчаса. Фиксировать имена всех, кто попытается пройти в казарму.
Еще несколько секунд Гаунт пристально смотрел на майора. Удостоверившись, что майор все верно понял, он позволил себе уйти.
- Чего это он задумал? - спросил Фейгор, как только комиссар отошел достаточно далеко.
Роун озадаченно покачал головой. Он непременно все выяснит. А пока нужно распределить посты.
6
Временный штаб полка располагался в старом инструктажном зале возле лазарета. Трап вел в цилиндрическое помещение. К центру амфитеатром спускались ряды деревянных лавок. В самом же центре возвышался пульт управления, отливающий черным лаком. Прибор был похож на большой гриб с полированной шляпкой. Старый тактический проектор. Зеркальная линза в центре шляпки проецировала яркое трехмерное изображение всевозможных объектов. Так, вся аудитория могла видеть карты или снимки, обсуждавшиеся на заседаниях штаба. Жаль, этот проектор был сломан. Поэтому Гаунт просто сел на него.
Помещение начало заполняться офицерами. Сначала вошли Корбек и Дорден, вслед за ними - командиры взводов: Мирин, Маколл, Куралл, Лерод, Хаскер, Блейн, Фолор… Все тридцать девять человек. Последним вошел едва получивший новое звание Варл. Майло задраил люк отсека и встал у стены. Офицеры расселись полукругом, лицом к своему командиру.
- Что-то случилось, сэр? - немедленно спросил Варл.
Всем своим видом он выражал готовность действовать. И конечно, не задумывался об установленном регламенте, как любой молодой офицер, попавший на первое в жизни заседание штаба полка. "Не стоило медлить с его повышением", - подумал Гаунт и устало улыбнулся.
- Это не официальное совещание. Сегодняшний вопрос касается исключительно Призраков. Я хотел бы прояснить сложившуюся ситуацию, чтобы все вы разбирались в происходящем и могли в случае чего адекватно реагировать. То, что я скажу, не должно выйти за пределы этого помещения. Своим подчиненным вы можете описать все в общих чертах. В как можно более общих чертах.
Теперь комиссар чувствовал, что овладел вниманием аудитории.
- Давайте опустим предисловия. Насколько я понимаю - а это не намного больше, чем знает тот же Браг, - в высших эшелонах идет серьезная борьба за власть. Настолько серьезная, что она угрожает развалом всему Крестовому походу. Я думаю, все присутствующие наслышаны о подковерной возне после смерти военмейстера Слайдо. О том, сколько высших полевых командиров боролось за его место…
- И все досталось этому слизняку Макароту, - зло фыркнул Корбек.
- Для вас, полковник, он - военмейстер Слизняк Макарот, - поправил его Гаунт. По аудитории прокатилась волна смеха. Немного юмора разрядит атмосферу. - Не важно, нравится это нам или нет, но теперь он главный. Поэтому для нас все очень просто. И я, и все вы верны долгу перед Императором. А значит, верны и военмейстеру Макароту, потому что Слайдо избрал его своим преемником. Слова Макарота - это слова, изреченные с самого Золотого Трона. Его власть - власть Империума.
Гаунт выдержал паузу. Ответом послужили озадаченные взгляды, будто собравшиеся не поняли какую-то шутку.
- Но кто-то все же недоволен, так? - мрачно произнес Майло.
Офицеры обернулись сначала к нему, а потом к Гаунту, услышав его смех.
- Действительно так. Думаю, очень многие были недовольны его возвышением над ними. Одного такого недовольного мы с вами знаем. Жаль, не только по имени. Это верховный лорд-генерал Дравер. Непосредственный командир нашей группы армий.