Непонятно каким образом оказавшийся здесь вполне земной воздух за ночь никуда не пропал, и после первого часа работы руководитель группы принял-таки решение снять шлемы и работать без баллонов с дыхательной смесью. Поначалу сделал это он один - и в течение тридцати минут прислушивался к себе. Никаких непривычных, а тем более болезненных ощущений не было, и Батлер разрешил остальным последовать его примеру. На всякий случай шлемы и баллоны далеко убирать не стали, сложив их возле модуля.
Дел было ничуть не меньше, чем накануне. Каталински вновь управлял компактным, но мощным четырехковшовым экскаватором, все глубже и глубже погружаясь в расширяющийся котлован. Кизерит поддавался легко, и работа шла споро. Торнссон тщательно проверял двигательную систему модуля, сначала обследовав дюзы, а потом продолжив свое скрупулезное поэтапное тестирование внутри "консервной банки". Батлер, не без труда справившись с исследовательским зудом, занимался сугубо физическим, а не умственным трудом. Он укладывал и состыковывал направляющие рейки-желобки для автоконтейнеров и время от времени добавлял секции к транспортерам, выбирающим из котлована породу. Котлован постепенно обрастал бурыми отвалами кизерита, за тысячелетия нанесенного ветрами на равнину. Флоренс первые два часа посвятила своему "нанохозяйству", а затем отправилась на марсоходе проверять наличие самого благородного из металлов в окрестностях лагеря. То, что накануне ареолог и пилот делали вдвоем, ей пришлось делать одной. Даже занятая работой, Флоренс то и дело поглядывала на небо, словно надеясь, что ее Ясон сумеет подать оттуда, с орбиты, какой-то знак. Например, выложит из звезд посвященную ей надпись…
Около полудня Алекс Батлер с помощью переносного пульта вывел автоконтейнеры из грузового отсека и поднялся по трапу в модуль. Нужно было проверить, не изменилось ли к лучшему состояние радиосвязи с орбитой и занести в бортовой компьютер кое-какие новые параметры.
Торнссон лежал на полу кабины, чуть ли не по пояс свесившись в открытый люк, ведущий к двигателю, и чем-то там скрежетал. Услышав стук тяжелых ботинок ареолога, он прервал свое занятие. Отполз от люка, перевернулся на спину, сел и вытер рукавом красное потное лицо.
- Ф-фу! Хотел бы я сказать сейчас несколько теплых слов разработчикам. Они же из меня акробата сделают!
- Где ж ты раньше был? - осведомился Батлер, сняв перчатки и устраиваясь возле рации.
- Раньше все представлялось немного проще, я так долго не возился.
- Связь с орбитой не проверял?
- Когда бы я успел? С двигателем разбираюсь. Индикация-таки чуток привирает, я чувствовал. Но я поправочки сделал. - Пилот повернул голову и бросил тоскливый взгляд на входной люк. - Вы там на свежем воздухе, на природе… От кого бы услышал, не поверил бы: дышать свежим воздухом на Марсе! Все равно что купаться на Луне. Так я к чему? Вы там на природе, а я тут среди железяк. Может, пойти подышать хоть пару минут, посидеть на пороге? Полюбоваться пейзажем…
- Пойди, подыши, полюбуйся, - согласился ареолог. - И транспортеры у Лео заодно передвинь, чтобы не завалило. А я попытаюсь достучаться до командира.
- Окей! - Торнссон мгновенно вскочил на ноги и исчез из кабины.
Леопольд Каталински выполнил свое обещание к полудню добраться до золотого руна. Его торжествующий вопль разнесся над древней равниной, и Свен, который только что спустился по трапу модуля и намеревался ненадолго устроиться на штабеле баллонов, дабы "полюбоваться пейзажем", тут же заторопился к котловану. По пути он связался по рации с Флоренс - ее фигура в ярко-оранжевом комбинезоне виднелась метрах в трехстах от модуля.
- Есть золото, Фло! - бросил пилот в микрофон, большими прыжками приближаясь к кизеритовым отвалам.
Каталински стоял на коленях возле экскаватора и руками счищал грунт с золотого слоя. Открывшееся на дне котлована желтое окошко все увеличивалось и увеличивалось - и золото мягко сияло в лучах солнца, так похожего ликом своим на драгоценный металл, занимающий ничем непримечательную семьдесят девятую позицию в таблице Менделеева и несказанно более высокое место в системе ценностей человеческой цивилизации. Торнссон спустился по транспортеру на дно котлована и застыл рядом с инженером, очарованный представшим его глазам зрелищем. То, что они зачастую называли в разговорах между собой "золотым руном", не было единым золотым слоем: в отличие от шерсти волшебного овна из страны мифического царя Ээта, марсианское золотое руно состояло из множества плотно подогнанных друг к другу квадратных плиток.
Пилот присел на корточки, достал из кармана комбинезона складной нож и, вогнав лезвие между плиток, попытался подковырнуть одну из них. После некоторого усилия это ему удалось, и он поднялся, держа в руке небольшой - размером в пол-ладони и в два пальца толщиной - золотой квадратик. Каталински подцепил соседнюю плитку, и оба астронавта завороженно принялись разглядывать одинаковые бляшки, которыми был вымощен изрядный, судя по всему, участок Кидонии.
А разглядывать там было что: на каждой плитке тонкими черными линиями было нанесено одинаковое изображение, словно перенесенное сюда, на далекий Марс, из древних земных легенд. Изображение какого-то сказочного существа… Пилот и инженер всматривались в четкие контуры узкого туловища, покрытого чешуей. У существа имелся хвост - длинный, тонкий и тоже чешуйчатый. И шея была чешуйчатой и тоже длинной и тонкой, и венчала ее узкая змеиная голова. Из закрытой пасти высовывался длинный раздвоенный язык, а над покатым лбом возвышался прямой рог… Возможно, у существа было два рога, но второго на рисунке не было - его как бы полностью закрывал первый. Несмотря на чешую, диковинное животное имело и шерсть: возле ушей с головы ниспадали три пряди, закрученные спиралью, а вдоль шеи тянулся ряд локонов. Две передние лапы диковинного существа были похожи на лапы пантеры или тигра, а вот задние напоминали птичьи - большие, четырехпалые, покрытые чешуей. Возможно, именно такие звери и водились на Марсе тысячи лет назад, до планетарной катастрофы. Или это персонаж древних марсианских - а не земных - сказок?…
Но кем бы ни был этот неземной зверь, запечатленный на золоте, чем бы он ни являлся для марсианской расы - символом достатка и процветания, объектом религиозного поклонения, ангелом-хранителем или, напротив, вестником несчастий, а может быть, эталоном могущества и неуязвимости, - главное, ради чего "Арго" пустился в путь к Марсу, из разряда возможного перешло в разряд действительного: они докопались до золота! И теперь оставалось забрать это золото на Землю.
- Виват, Золотая планета! - крикнула сверху подоспевшая Флоренс и начала спускаться к ним.
Они смотрели на золото, их восторженно блестящие глаза были желтого цвета, и настроение у них было превосходное. На него не могла повлиять перспектива предстоящих долгих погрузок.
- А где же Алекс? - вдоволь налюбовавшись на свою плитку, спросил Каталински.
- Он в "банке" парится, - ответил Свен. - Связи добивается.
- Так пойдем, порадуем его, покажем, - предложил инженер. - Заодно и перекусим, я второй день без обеда не выдержу. Думаю, никто нас не осудит, если мы положим в собственные карманы пару-тройку таких безделушек? В качестве сувениров, на память о нашем пребывании под этими восхитительными небесами. А, Столб? Не обеднеют же от этого наши заказчики!
- Сувениры - дело хорошее, - согласился Торнссон, вновь рассматривая искусную драгоценную поделку древней марсианской цивилизации. - Тут главное - соблюсти меру. И не забыть предъявить на таможне, когда будем возвращаться.
- Прихватим и для командира, - сказал Каталински. - Такую штуку вполне уместно носить на цепочке на шее. В любом баре сразу поймут, что ты не собираешься удрать, не заплатив за выпивку.
- А может, не надо? - подала голос Флоренс.
Инженер окинул ее изумленным взглядом:
- Да здесь же их миллионы, понимаешь? Мил-ли-оны! Мы же не для личного обогащения, а на память - улавливаешь разницу?
- Ладно, - сдалась Флоренс. - Но если вдруг потребуют, я свой сувенир отдам.
- Это твое личное дело. - Каталински расстегнул нагрудный карман комбинезона и бережно опустил туда золотую плитку с марсианским зверем. - Выбираемся наверх!
Когда трое астронавтов во главе с инженером (он и не подумал пропустить вперед Флоренс) вошли в кабину модуля, Батлер работал на компьютере. Ареолог обновлял и классифицировал новые данные о природных условиях Берега Красного Гора. Эта информация вместе с другими сведениями должна была уйти с борта "Арго" в ЦУП. На сердце у Батлера было спокойно - радиоволны донесли до модуля сообщения командира Маклайна. И пусть даже эти сообщения представляли собой всего лишь обрывки фраз - из этих обрывков было ясно, что с командиром все в порядке и что он принял передачу с "консервной банки". Да, перебои с радиообменом нельзя было назвать приятным сюрпризом, но они, по крайней мере, на данный момент, ничуть не мешали выполнению программы.
- Золотая лихорадка! - с порога громыхнул Каталински. - Спешите застолбить участки! Золотые марсианские россыпи позволят вам умереть богатыми и счастливыми!
Батлер вместе с креслом крутнулся от монитора и впился взглядом в инженера, похлопывающего себя по карману.
- Да здравствует землеройка Лео! - с улыбкой провозгласил он и, вскочив с кресла, буквально перелетел к сияющему инженеру, за спиной которого почетным эскортом стояли Флоренс и Свен.
- Что со связью? - тут же с легкой тревогой спросила нанотехнолог.
Батлер непонимающе посмотрел на нее, но потом все-таки сообразил.
- А! Все в порядке со связью… То есть связи практически нет, но кое-что просочилось. Командир жив-здоров и любуется нами с орбиты. Все в порядке, Фло! - Он вновь перевел взгляд на инженера, который уже держал в руке золотой брусок. - Ну-ка, ну-ка, каков же он здесь, этот губительный металл?
Ареолог взял протянутую ему плитку. Увидел начертанное на ней изображение марсианского зверя - и почти мгновенно превратился в статую, которую можно было бы назвать аллегорической фигурой Величайшего Изумления. Он стоял посреди кабины, держа в руке брусок неземного золота, и не сводил глаз с черного контура. Словно распознал в нем дьявола или вестника скорого и неминуемого конца света.
- Что такое, Алекс? - недоуменно спросил Торнссон.
Вместо ответа ареолог развернулся и, по-прежнему не отрывая взгляда от плитки, направился обратно к компьютеру. Наткнулся на кресло, сел, положил плитку на панель сбоку от себя и быстро зашевелил пальцами над проекцией клавиатуры.
Тройка астронавтов пересекла кабину и полукольцом расположилась возле кресла Батлера, глядя на монитор. Всем им было ясно, что странная реакция ареолога вызвана не просто видом золота, а именно тем, что на этом золоте изображено.
Надписи на мониторе сменяли одна другую:
"Справочники, энциклопедии"… "Археология"… "Азия"…
Надписи, надписи… Фотографии, целые ряды цветных фотографий…
Содержимое бортовых компьютеров Первой марсианской, пожалуй, не уступало по объему всем книгам библиотеки Конгресса США.
- Ух ты… - сдавленно произнес Свен Торнссон.
- О!.. - одновременно вырвалось у Леопольда Каталински.
А Флоренс просто изумленно приоткрыла рот.
Причиной такой реакции была появившаяся на экране цветная картинка.
На картинке красовался тот самый зверь с марсианских золотых плиток.
Картинка сопровождалась лаконичным пояснением:
"Многоцветные изразцы с изображением вавилонского дракона. Врата Иштар".
Батлер молча шевельнул пальцем - и картинка, уменьшившись, переместилась в правый верхний угол экрана, а ее место занял текст.
В полной тишине, затаив дыхание, новые аргонавты скользили взглядом по строчкам…
В начале XX века немецкий ученый Роберт Колдевей обнаружил на месте раскопок древнего Вавилона врата богини Иштар - главного женского божества вавилонского пантеона. Через эти врата проходила торжественная процессия во время праздника Загмук - встречи Нового года. Это был праздник в честь победы мудрого Мардука, бога света, над ужасной богиней Тиамат, воплощением хаоса. Мардук рассек ее тело пополам и создал небо, землю и людей и воцарился над богами.
Представшие перед археологами врата, даже частично разрушенные, выглядели очень внушительно. Огромная полукруглая арка, ограниченная с обоих боков гигантскими стенами, выходила на длинную дорожку для шествий, вдоль которой справа и слева также тянулись стены. Все это величественное сооружение, даже в полуразрушенном виде достигавшее двенадцатиметровой высоты, было построено из кирпича, покрытого ярко-голубой, желтой, белой и черной глазурью. Для пущего великолепия стены ворот и дорожки украсили барельефами, изображающими животных. По стенам дорожки тянулись ряды степенно шествующих львов. Стены же самих врат Иштар сверху донизу были покрыты перемежающимися рядами изображений двух других животных. Одно из них - мощный бык свирепого вида. В клинописной надписи царя Навуходоносора, высеченной в основании врат, этот бык именовался "рими". Впоследствии было установлено, что это тур. Второе изображение - невиданный зверь, названный в надписи "сиррушем". Его стали величать "вавилонским драконом".
Как гласили мифы, сирруш, или мушхуш, "огненно-красный дракон", был одним из чудовищ, созданных Тиамат для борьбы с Мардуком.
Колдевей полагал, что сирруши действительно когда-то существовали на Земле…
По экрану скользил список ссылок и литературы. Батлер вновь увеличил изображение сирруша, поднес к дисплею марсианскую золотую плитку. Оба рисунка совпадали до мелочей.
- Копия? - полувопросительно произнес ареолог, всем корпусом поворачиваясь к безмолвствующим коллегам.
- Копия, - подтвердил Торнссон. - Только что именно копия? Это? - Он кивнул на экран. - Или вот это? - Он показал на плитку.
- Да уж… - хрипловатым голосом произнес Каталински и громко прочистил горло. - Марсиане ли срисовывали с земных кирпичей или Навуходоносор срисовывал у марсиан?
Батлер обвел всех торжествующим взглядом:
- Поскольку в Вавилоне вряд ли умели строить космические корабли - во всяком случае, нам об этом неизвестно, - то мы откопали первое безусловное доказательство теории древних астронавтов, "палеовизитов". Марсиане в древности посещали Землю!
- Собственно, не мы, а я откопал, - сварливо заметил Каталински.
Ареолог улыбнулся:
- Ты, Лео, конечно, ты! Что бы мы без тебя…
Торнссон хлопнул инженера по плечу.
- Хотя откопал все-таки не ты, а экскаватор, но все равно готовься: скоро попадешь во все энциклопедии! Замучаешься автографы раздавать.
- Ага, как же - мы ведь засекречены, как суперагенты, - возразил Каталински, но вид у него был очень довольный.
- Так не навечно же, - успокаивающе сказал пилот.
Алекс Батлер еще раз посмотрел на плитку нежным взглядом, заложил руки за голову и, переставляя ноги, совершил вместе с креслом оборот вокруг собственной оси.
- Эх, какая это будет бомба… - Он мечтательно закатил глаза. - Даже если бы мы нашли только одну такую штуковину… если бы Лео нашел только одну такую штуковину, - сразу же поправился он, - и то уже слетали бы не зря. Тут, конечно, вопросов еще хоть отбавляй. Зачем марсианам было здесь, в Кидонии, копировать изображение с врат Иштар? Или же сирруши водились именно на Марсе?… А марсиане просто показали землянам свои рисунки или там фотографии этих золотых плиток. Знакомили со своей культурой. Может, вообще их на память землянам оставили… А сирруши были у них наподобие древнеегипетского священного быка Аписа… Так этот дракон и появился в земных мифах… Подумать есть над чем… Невероятно, просто невероятно! - Батлер возбужденно потер ладони. - А еще прокатимся к Сфинксу…
- Все это хорошо, - сказал Леопольд Каталински, - все это чудесно, но время идет. Марсиане марсианами и драконы драконами - однако пора уже что-то пожевать.
12
- Как-то раз по Марсу шел - и дракона я нашел! - весело продекламировал Алекс Батлер, ведя марсоход по равнине, и посмотрел на сидящую рядом Флоренс. Нанотехнолог, отложив видеокамеру, обеими руками держалась за скобу, потому что машину временами изрядно потряхивало. - Будь с нами Лео, он непременно бы заявил, что я пытаюсь бессовестно отобрать у него лавры первооткрывателя. А я просто немного подкорректировал фразочку, произнесенную кем-то из тех парней, с "Аполлонов". Творчески, так сказать, переработал применительно к нашим обстоятельствам.
- Помню, помню, - улыбнулась Флоренс. - "Как-то шел я по Луне, дело было в декабре". А твой стишок похож скорее на плагиат, чем на творческую переработку. Что-то такое с детства знакомое, только там не дракон, а монетка фигурировала…
- Эх, трудно придумать что-то новое! - деланно вздохнул Батлер и вновь с пафосом продекламировал:
Всё сказали поэты
Еще до меня.
Все чувства воспеты
Еще до меня.
Повторяться постыдно -
И ясно одно:
Очевидно,
молчать суждено.
- О! - подняла брови Флоренс. - Кто это?
- Алекс Батлер, - с некоторой меланхолией в голосе ответил ареолог. - Студент второго курса.
- Это ты уже тогда такой мудрый был?
- Да, мудр был, как змий, - усмехнулся ареолог, - и понимал, что жизнь дается в наказание. Жизнь - недуг… Все наши дороги кончаются тупиками… Не рассчитывай на взаимность… Путь страданий - самый правильный путь… И прочее в том же духе. Правда, потом это прошло.
- И стихи сочинять перестал?
- Стихи! - фыркнул Алекс. - Разве это стихи? Так, рифмованные строчки. Да нет, терзать бумагу я перестал гораздо позже. Я, Фло, слишком влюбчивый был, вечно в каких-то страданиях, переживаниях, вечно в себе копался - вот и изливал душу на бумаге. Но и это прошло…
Флоренс искоса взглянула на Батлера - на его щеки, покрытые рыжеватой марсианской пылью, на поджатую нижнюю губу - и промолчала. И подумала, что они все-таки очень мало знают друг о друге. Каждый - "вещь в себе", черная дыра, и видишь только внешнюю оболочку, только первый, наружный, слой, а вот что там, внутри… Каждый - сам по себе. Остров. Планета. Ведь и она не скажет им, что когда-то травилась снотворным. От несчастной любви. И что первым у нее был вовсе не Саймон.
"Но и это прошло", - мысленно повторила она слова Батлера и перевела взгляд на плывущую навстречу равнину.
Неяркое солнце то и дело скрывалось за лохматыми облаками. Мелкие камешки вылетали из-под колес вездехода и падали на ржавый грунт, выбивая из него фонтанчики пыли. Они направлялись к Сфинксу, но не кратчайшим путем, а по дуге, забирая вправо. Ареолог специально выбрал такой маршрут, чтобы еще несколько раз произвести бурение в окрестностях марсианского исполина.
Два с лишним часа назад, вдоволь налюбовавшись золотыми плитками с изображением удивительного сирруша и наскоро перекусив в модуле, астронавты вновь взялись за дело.
Результаты проведенного Леопольдом Каталински экспресс-анализа полностью совпали с данными, полученными ранее с помощью пенетраторов "Обзервера": плитки были изготовлены из золота высшей пробы.