- У него снова кошмары? - спросила Лалик. Она сидела с другой стороны, положив голову на плечо Вивьен.
- Да, думаю так и есть, - ответила та.
Дыхание Лалик приятно согревало Вивьен. Сейчас была ее очередь сидеть посредине, и она ненавидела себя за радость от того, что Оскар все еще спал. Как только он проснется, наступит черед Лалик наслаждаться скудным теплом, сидя между ними.
- Надеюсь, он скоро проснется, - сказала Лалик. - Мне холодно.
Вивьен вздохнула, желая, чтобы у нее был талант Миски думать в первую очередь о себе.
- Не волнуйся, я знаю, как подняться, не разбудив спящего.
- Правда?
- Моя сестра всегда засыпала на мне, - пояснила Вивьен, отстранившись от Оскара и используя свободную руку, чтобы не дать ему упасть. Девочки поменялись местами, и Лалик с благодарностью скользнула в середину.
- Ты лучше всех, Вивьен, - сказала Лалик с робкой улыбкой. Подруга Вивьен, если так можно было назвать только что встреченную в мясохранилище девочку, была дочерью стеклодува, который когда-то создавал фантастические изделия для благородных домов Молеха. Лалик рассказывала, что некоторые из его творений занимали почетные места в башнях Дома Девайн.
Судя по одежде девочки, ее отец был богат, но Вивьен решила, что состояние было потрачено, чтобы попасть на борт "Просвещения Молеха". Кем бы Лалик ни была раньше, сейчас она была одинока и испугана, как и остальные дети.
- Я хочу, чтобы они заткнулись, - сказала Лалик, бросив ядовитый взгляд на молящихся близнецов. - Я уже к семи годам выросла из подобных молитв.
Вивьен пожала плечами.
- А мне нравятся. Они практически единственное утешение, которое у нас осталось.
- А что за книгу ты читаешь? - спросила Лалик. - Если сборник рассказов, то может быть, прочтешь нам один из них?
Вивьен почувствовала желание защитить книгу, спрятанную в платье. Ее она получила от Аливии, которая сказала, что это особенная книга. Она не была новой или дорогой, но принадлежала ей. Рассказы был написаны на мертвом языке, но это не имело значения. Вивьен знала их все наизусть и могла рассказать любой по желанию.
Мысль поделиться рассказом казалась опасной, пока она не поняла, что хочет его прочитать. Или же он хотел быть прочитанным? Благодаря рассказам девочка не так сильно боялась, и если, прочитав один из них остальным детям, она поднимет им настроение, то быть посему.
- Кто-нибудь хочет послушать историю? - спросила она.
Урия сердито взглянул на нее.
- Тебе не кажется, что у нас и так достаточно проблем, чтобы не слушать твои детские рассказы?
- Заткнись, Урия, - сказала Лалик. - Что еще нам остается делать?
- Искать выход отсюда, - ответил мальчик, оскалившись.
Лалик указала на дверь.
- Да вот он. Но ты нескоро им воспользуешься.
- Я бы хотела послушать историю, - призналась, робко улыбнувшись, Ивали.
- Я тоже, - пробормотал Оскар, который как оказалось, не спал.
- Отлично, - отозвался Урия. - Рассказывай свою чертову историю.
Они собрались вокруг Вивьен. Лалик замерла посредине, а Оскар с другой стороны от нее. Чаллис и Веспер сели перед ней, между ними устроилась Ивали.
Вивьен засунула руку за пазуху и вытащила книгу. Она помялась еще больше, страницы были пожелтевшими и истрепавшимися. Девочка понятия не имела, сколько лет книге, а на ее вопрос Аливия только подмигнула.
- Как называется рассказ? - спросила Чаллис.
- Да, что за история? - отозвалась ее близнец.
- Не знаю, - ответила Вивьен, листая страницы. - Я никогда не выбираю, просто ищу ту, которая хочет быть прочитанной.
- Не будь дурой, - отозвался Урия. - Рассказы не хотят быть прочитанными. Это просто слова на бумаге.
- Конечно, они хотят, - возразила Вивьен. - Какой смысл быть историей, если никто тебя не читает?
Урия не ответил, продолжая ходить со скрещенными на груди руками, но Вивьен видела, что он ждет начала рассказа. Девочка просматривала быстро переворачиваемые страницы, пока книга не открылась на картинке жирного мужчины в толпе. Он был без одежды и над ним все смеялись.
- Вот эта хороша, - объявила Вивьен и рассказала им историю глупого императора, которого двое мошенников убедили в том, что сшили магическую одежду, которую могли видеть только обладатели острого ума. Абсолютно глупые и лишенные воображения не смогут оценить ее, а, следовательно, и самого императора великолепия. Конечно же, все придворные, не желая казаться глупцами, заявили, что новое одеяние повелителя невероятно прекрасно.
И вот император шествует перед подданными, демонстрируя новую одежду. Народ, уже прознавший о заявлениях жуликов, также аплодировал голому императору, уверяя, как великолепно он выглядит.
Все было хорошо, пока один маленький мальчик, не побоявшись, закричал, что на императоре нет вообще никакой одежды. И тогда чары пали, толпа зашлась смехом, а император убежал в замок с покрасневшим от стыда лицом.
Вивьен закончила историю, вернувшись в действительность, как только оторвала глаза от книги. У девочки было ощущение, будто слова сами по себе перестроились на странице. Иногда они так делали.
Дети вокруг нее улыбались, и Вивьен ответила тем же, радуясь, что дала им надежду и вселила в них мужество. Даже Урия выглядел менее злым и более решительным.
- Следующую! - попросила Веспер, захлопав в ладоши.
- Да, прочти еще одну, - добавила Чаллис.
- О'кей, - согласилась Вивьен.
- Что такое "о'кей"? - спросила Лалик.
- Это старое слово я слышала от Аливии, - пояснила Вивьен. - Оно как будто означает "да", но иногда то, что дела не так плохи или же они станут лучше.
Дверь открылась, и Оскар тут же встал, сжав кулаки. Сердце Вивьен подскочило от мысли, что там будет стоять Аливия, сжимая серебряный пистолет с выгравированной на металле белой змеей. Из ствола будет виться дымок, и мама скажет, что все будет о'кей.
Но это была не Аливия, а мужчина в длинной белой одежде. Как и женщина до него, он был искалечен. Кожу покрывали шрамы, один глаз выжжен, а губы были нездорового пурпурного цвета. Незнакомец был вооружен грязным ножом, с которого стекало что-то желтое.
Дети закричали и забились в угол комнаты. Они хныкали и рыдали, пока незнакомец рассматривал их здоровым глазом, словно покупатель на мясном рынке. Даже гнев Урии испарился перед лицом явного ужаса.
- Ты, - сказал он, указав на Вивьен. - Идем.
Вивьен покачала головой, слишком испуганная, чтобы ответить.
- Сейчас же.
- Нет, - отказала Вивьен, вспомнив об отваге маленького мальчика из только что прочитанной истории.
- Я сделаю тебе больно, - пообещал он, поднимая нож.
- А я вам, - пообещала Вивьен. - Я знаю, что вы ударите меня этим ножом, но не раньше, чем мои ногти выцарапают ваш последний глаз.
Мужчина задумался над ее словами, а затем усмехнулся.
- Думаю, ты так и сделаешь.
Вивьен хотела выпустить весь воздух из легких одним горячим выдохом. Облегчение сменилось ужасом, когда она поняла, что мужчина не признал поражение, а просто собрался взять кого-то другого. Он сделал три уверенных шага и схватил Чаллис за худую ручку, вырвав из кучки детей.
- Нет! - закричал Урия. - Не смейте!
Мальчик бросился на мужчину. Для своего возраста Урия был крупным мальчиком, но по-прежнему оставался всего лишь подростком против взрослого человека. Мелькнул нож, и Урия упал, завыв от боли.
Из его плеча струей ударила кровь, и от ее вида дети закричали.
- Не хочешь идти? Отлично, тогда я возьму ее, - сказал мужчина.
Он выволок Чаллис из комнаты и закрыл дверь за собой, оставив шестерых детей наедине с их горем. Веспер упала на пол, рыдая и визжа от потери близнеца. Оскар и Лалик опустились на колени возле Урии с влажными от слез лицами. Ивали стояла молча, не понимая, что происходит.
У Вивьен было ощущение, будто нож ударил ей в живот. Она посмотрела на свернувшуюся калачиком и плачущую Веспер, и чувство вины придавило ее свинцовой тяжестью.
Вивьен взглянула на книгу, но слова были бессмысленными.
Они не могли ее утешить, не сейчас.
- Пожалуйста, Аливия, - всхлипнула Вивьен. - Пожалуйста, помоги нам.
Ноги Аливии болтались в метре от палубы. Космодесантник сжимал ее шею одной рукой, а кисть с оружием - другой. Он мог вмиг сломать и то и другое.
- Это больно, - признался он. Из царапины, оставленной пулей сбоку черепа, текла кровь.
- А должно было быть смертельно, - прохрипела Аливия.
- Признаю, ты быстра, но Ясу - единственный смертный, которому я бы дал шанс увидеть мою кровь. Даже Локен не успел выстрелить.
- Кто?
- Еще один сын Хтонии.
- Еще один предатель.
Севериан разочарованно вздохнул.
- В другой жизни, я бы уже убил тебя и был в полукилометре отсюда, - сказал он. - Но теперь я сражаюсь на стороне ангелов, и поступки, бывшие для меня такими же естественными, как дыхание… теперь вызывают неодобрение.
Севериан чуть сжал руки.
- Так скажи мне, кто ты такая? На самом деле?
У Аливии от давления глаза вылезли из орбит.
- Аливия, - произнесла она между судорожными вдохами. - Аливия Сурека, я ищу дочь.
Она почувствовала его недоверие, такое же ощутимое, как холод или боль. Также она почувствовала правдивость его слов о новом предназначении, которое все еще плохо уживалось со старыми инстинктами.
Севериан наклонился, его бородатое, татуированное лицо оказалось в миллиметрах от Аливии. Он словно зверь принюхался и покачал головой, взгляд холодных глаз метнулся к ее плоскому животу.
- Ты не мать, - заявил космодесантник. - Это чрево так же пусто, как и поверхность Хтонии.
Аливия удивленно моргнула, наконец, разглядев, что скрывается под дикостью, которую подразумевали татуировки банды убийц: гибкий ум, терпение хищника и инстинкт прирожденного охотника. И вдобавок личность, абсолютно отличная от прямолинейных и грубых разумов, встречающихся среди легионеров.
- Моя приемная дочь, - сказала она, борясь с желанием придать словам психический толчок. Внутри разума Севериана находилась стальная ловушка, только ждущая, чтобы захлопнуться.
- Уже лучше, - заметил Севериан.
Она сняла курок серпенты со взвода и разжала хватку, позволив оружию повиснуть на указательном пальце.
- Хорошая девочка, - похвалил Севериан, опустив ее на палубу и вырвав оружие из руки.
- Верни его, - потребовала Аливия, массажируя помятую шею.
- Чтобы ты снова выстрелила в меня?
- Я не собираюсь стрелять в тебя, Севериан, - заверила женщина.
- Ты чертовски права.
- Я не стану стрелять в тебя, потому что ты поможешь мне.
Севериан рассмеялся.
- Что-то мне подсказывает, что ты не из тех людей, которые обычно нуждаются в помощи.
- Верно, но сейчас я хочу, чтобы ты мне помог.
- Почему?
- Потому что мы оба служим одному хозяину.
Севериан прищурился, и она почувствовала, как меняется его суждение о ней. Инстинкты говорили воину, что она нечто большее, чем кажется. Что она опасна. Поначалу Лунный Волк решил, что она просто быстра, но теперь понимал больше. Он не мог знать, кто она такая, но ему было любопытно.
И для такого, как Севериан, этого было достаточно.
- Итак, мы собираемся найти твою дочь? - спросил он.
Аливия кивнула.
- Откуда ты знаешь, что она не просто потерялась?
- Потому что он сказал мне, - ответила Аливия. - Он схватил ее прошлой ночью, и я не думаю, что она была первой. И пока я не найду, где скрываются эти чудовища, они будут красть детей.
Она наклонилась к трупу и плюнула ему в лицо.
- Он привел бы меня прямо к ним, если бы ты его не убил.
Севериан пожал плечами и присел рядом с ней. Он повернул голову мертвеца. Дряблое лицо больше не кривилось в насмешливой ухмылке. С пурпуровых губ продолжала капать кровь.
- Что это? - спросила Аливия. - Какая-то форма хронической гипоксии?
- Возможно, но я сомневаюсь, - ответил Севериан, наклонившись над покойником, словно собираясь сделать ему искусственное дыхание. Аливия поморщилась, когда воин провел кончиком языка по губам Ксисана. Легионер прокрутил пробу во рту, после чего сплюнул грязную слюну на стену. Она задымилась, стекая по стальной панели.
- Что это? - спросила Аливия. - Наркотик?
- Да, и к тому же сильный. Смесь разновидности спорыньи и дистиллированного змеиного яда, - сказал Севериан.
- Тебе это поможет узнать, откуда он пришел?
- Возможно, - ответил космодесантник. - Есть более быстрый способ, но он тебе не понравится.
- Если поможет найти Вивьен, тогда понравится.
- Разумно, но предупреждаю, это неприятно.
Севериан ударил вытянутыми словно ножи пальцами в бок головы мертвеца, пробив кость точно отмеренной силой. Раздвинув пальцы, он вскрыл череп и обнажил серо-розовую мякоть внутри. Легионер отбросил покрытый волосами кусок кости и погрузил кончики пальцев во влажную и мягкую плоть мозга.
Аливия знала, что произойдет далее: Лунный Волк исполнит варварский обычай тысячелетней давности, воскрешенный наукой и предназначенный действовать согласно верованиям древних воинов. Это был Его неизменный дар: придавать новый смысл воинским обычаям и подчинять их своей воле.
Она заставила себя не смотреть, как Севериан зачерпывает горсть желеобразного мозгового вещества. Легионер понюхал и отшатнулся от запаха и вида.
- Что? - спросил он, заметив удивление Аливии. - Это то, что мы можем делать, но неужели ты думаешь, что нам это нравится? То, что человек увидел, остается в его памяти. Навсегда.
- Пожалуйста, - ответила Аливия. - Если бы был другой способ…
Севериан вздохнул и закрыл глаза, затолкав мозговое вещество себе в рот. Он жевал целую минуту, прежде чем проглотить его.
Лунный Волк резко открыл глаза, но взгляд стал стеклянным и рассеянным, как у опиумного наркомана или лживого пророка в бессознательном состоянии. Челюсть отвисла, и Аливия затошнило от вида окровавленных кусочков, застрявших в зубах воина.
- Севериан?
Он согнулся, и его вырвало на пол. Аливия прикрыла рот и нос от аммиачной вони, когда Севериан сплюнул и вытер рот тыльной стороной руки.
- Ты видел, где они находятся? - спросила женщина.
Севериан кивнул и сжал гладий с золотой рукоятью. Аливия заметила, что его навершие из слоновой кости украшал темно-синий ротный номер, обрамленный венком. Клинок XIII Легиона.
- Я видел их.
У Аливии сжалось горло.
- Вивьен жива?
- Да.
Чувство облегчения быстро сменилось новой болью от краткого ответа Севериана.
- Они обижают ее? Дела плохи?
- Хуже, чем ты думаешь, - ответил Севериан. - Это варп.
До откровения Белой Наги, Шаргали-Ши всегда рассматривал страдания, как нечто происходящее с другими. Он избегал боли, принимая все более экзотические смеси, чтобы притупить свои чувства к ее жгучему прикосновению.
Откровения Змеиных Богов изменили его невероятно разными способами, но главным из них было стремление к все более особенным ощущениям. Никакое унижение не могло быть слишком оскорбительным, никакая боль слишком сильной, и никакое насилие не нарушало нравы цивилизации слишком вульгарно, чтобы отказаться от него. Шаргали-Ши преступил все пределы смертного тела, соединив технологии сакристанцев с плотской алхимией змей.
Таинственно мудрые змеи хранили ключи к бессмертию.
Кто еще мог сбрасывать свою кожу и при этом оставаться в живых?
Их яды были священными жидкостями, открывавшие разум для сфер ощущений, о которых знали только безумцы. Каждая токсичная капля передавала знания, выжатые из каждого соприкосновения с царством смерти.
Его возлюбленная Ликс знала это. Измена искалечила ее первого мужа, человека, чья наполненная ненавистью кровь создала яды ужасающей смертоносности и красоты. Похоть дала ей последнего мужа, армию боевых рыцарей и ресурсы целой планеты.
Но Ликс умерла, а Магистр Войны забрал Молех в качестве приза. Шаргали-Ши проклинал Гора Луперкаля до тех пор, пока "Просвещение Молеха" не вошло в эмпиреи и не открылись замыслы Змеиных Богов.
Шаргали-Ши следовало стать их пророком погибели, клинком, несущим ядовитое семя на Терру, чтобы отравить источник в самом сердце Империума.
В сводчатом помещении, в котором он устроил свой Змеиный Дом, было жарко и влажно, как в тропическом лесу. Влага капала с решетчатых балок и блестела на ржавых колоннах, испарялась с сотен корчащихся, сплетающихся руками и ногами тел, что лежали пред ним.
За развратными плотскими утехами присматривала полудюжина таллаксов - бронированных киборгов с безликими стальными головами, внутри которых сохранились агонизирующие частицы удаленных нервных систем. Некогда связанные с домом Девайн, теперь таллаксы служили воле Змеиных Богов, и на стволах их молниевых орудий плясало изумрудное свечение. Хорошенько прислушавшись, он мог расслышать безумные вопли несчастных внутри их бронированных темниц.
Подвешенный за раскинутые костлявые руки Шаргали-Ши напоминал древнего распятого бога. Кожа цвета ветхой бумаги обтягивала тощие конечности, а кости превратились в вязкий шлам. Соединенная с гремящими шкивами проволока заканчивалась зазубренными крючьями, которые рваными лоскутами растягивали бледную кожу похожего на нелепую марионетку человека. Из раздутого брюха свисал полупрозрачный маточный мешок, содержимое которого постоянно дергалось.
Яйцевидная голова Шаргали-Ши обладала растянутыми челюстями и кривыми зубами, с которых капал яд. Несмотря на отсутствие зрения из-за молочной катаракты, его гипертрофированный разум видел все и поддерживал в Шаргали-Ши жизнь, в то время как природа старалась вырвать ее из изувеченной плоти.
Он испытывал агонию с каждым шипящим вздохом, но мирился с болью, преобразуя ее в акт поклонения силам, что пребывали в ночи. Белая Нага научила его, как использовать эту боль, обращать ее в себя и проникать за пелену в царство, в котором обитали Змеиные Боги.
Тайно проникнув на борт военного корабля в последние дни битвы за Молех благодаря влиятельным членам его культа, Шаргали-Ши еще больше приблизился к богам. Пока корабль бороздил нематериальный океан, он слышал их шипящие секреты в каждом покорном вздохе, каждом вопле наслаждения, каждом предсмертном хрипе.
Приближалось благоприятное время. Движение в туго натянутом маточном мешке становилось все неистовее, словно жизнь внутри него чувствовала неотвратимость своего рождения.
- Да, мое дитя, - прошипел Шаргали-Ши. - Шестеро Избранных будут твоими, и Белая Нага получит их ядовитую плоть. Она заново создаст их тела, чтобы они могли нести сияние ее божественной формы.
Севериан вел их все дальше в жуткое чрево боевого корабля, следуя обрывочным воспоминаниям, вырванным из головы мертвеца. Карта была неточной, и космодесантник с женщиной много раз поворачивали не туда и часто возвращались по собственным следам. Аливия старалась не показывать своего разочарования, зная, чего стоило Севериану съесть плоть падшего человека.
Даже на таком прославленном корабле, как "Просвещение Молеха", находиться ниже ватерлинии было страшно.
Отбросы здесь были повсюду.