– Идемте. Я понимаю, что вам, должно быть, хочется есть, но с завтраком придется потрепеть – надо еще кое-что закончить, в том числе и эту прогулку. Но мы не станем обходить все общие коридоры, – добавила Лиане, метнув быстрый взгляд на Рафелу. – А также останавливаться у апартаментов каждой Айя и вызывать их выйти посмотреть на новую Голубую сестру. – Покачав головой, она повела девушек из зала, закрыв за собой двери появившейся на мгновение прядью Воздуха. – Никогда в жизни я не оказывалась в более глупом положении! Это тебе нужно было краснеть, Рафела! Верин сказала ей, что, обладая таким красивым голосом, она должна запеть. Какая-то Красная, выйдя, приказала нам прекратить кошачий концерт и убираться прочь. А Зеленые! Кое у кого из Зеленых довольно, м-м... примитивное чувство юмора.
Возможно, тогда Рафела и не краснела, но сейчас ее щеки слегка порозовели.
Интересно, в чем заключалось примитивное чувство юмора Зеленых, подумала Морейн. По крайней мере, благодаря румянцу на лице Рафелы она перестала волноваться о собственном. Разумеется, друг с другом сестры держались совсем иначе, чем с теми, кто не носит шаль. Которую она теперь носит. Это заставило Морейн почувствовать себя на несколько дюймов выше, даже несмотря на то, что Лиане возвышалась над ней больше чем на голову. Та старалась сдерживать шаг, однако Морейн все равно приходилось семенить, чтобы поспеть за ней, выбираясь из подземелья по коридорам, где, кроме них, не было ни души. В переходах Башни редко бывало людно, но из-за пустоты они стали гулкими, напоминая пещеры. Сейчас было очень легко представить себе Башню совершенно опустевшей. Когда-нибудь так и случится, если все будет продолжаться так, как идет сейчас.
– Когда мы дойдем, церемония будет закончена? – спросила Морейн. – Я имею в виду, та часть, которая относится к Голубой Айя? Нам можно задавать вопросы? – Она понимала, что этот вопрос следовало задать первым, но ей хотелось, чтобы звук голосов отогнал ее мрачные мысли.
– Не совсем закончена, – ответила Лиане, – но вы можете спрашивать о чем угодно. Правда, на некоторые вопросы ответ вы получите лишь после встречи с Первой Выбирающей, главой нашей Айя.
– Вы никому не должны открывать этот титул, – поспешила вставить Рафела.
Морейн кивнула, хотя уже знала об этом. Как Рафеле должно быть известно, Принятым говорили, что у каждой Айя есть свои секреты. Многие сестры предупреждали Морейн, что, получив шаль, ей предстоит узнать не меньше, чем она узнала до того. Девушка понимала, что нужно ступать очень осторожно, пока она не узнает больше.
– У меня вопрос, – сказала Суан, хмурясь. – Много ли таких обычаев, как этот, с пирожком? Вообще-то я умею готовить, но пекла обычно моя старшая сестра.
– О, разумеется, – отвечала довольная Рафела, и пока они шли по первому этажу Башни, она щедро делилась описанием сокровенных традиций Голубой Айя. Некоторые представлялись нелепыми – например, покидать Тар Валон позволялось только в голубых чулках, другие – разумными, вроде обычая не выходить замуж. Айз Седай, случалось, выходили замуж, но Морейн не видела, чем иным, кроме горечи потери, это могло кончиться. Поток сведений не иссякал, пока Айз Седай поднимались по одному из спиральных коридоров, и прекратился лишь перед простыми полированными дверьми, ведущими в крыло Голубой Айя.
– Остальное узнаете позже, – сказала Рафела, одергивая шаль. – Постарайтесь выучить все побыстрее. Некоторые обычаи соблюдаются так же строго, как и закон Башни. Я считаю, что так следует относиться ко всем, но хотя бы некоторые – просто обязательны.
– Хватит, Рафела, – остановила ее Лиане.
Взявшись за медные дверные ручки – каждая со своей стороны, – сестры распахнули дверные створки. Они не воспользовались для этого Силой. Возможно, это еще один обычай. В ближайшие дни с поездками верхом придется повременить, и Морейн намеревалась все то время, пока находится в городе, посвятить тому, чтобы запечатлеть в памяти все эти обычаи, по меньшей мере те, которые необходимо блюсти. Не хотелось бы, чтобы ей пришлось отложить поиски из-за какой-нибудь смехотворной традиции, вроде запрета одеваться целиком в голубое в первый день месяца. О Свет, конечно, уж этот-то обычай они соблюдают не всегда! Впрочем, лучше знать наверняка.
Морейн с Суан переступили порог и остановились, пораженные. Голубая была самой немногочисленной Айя после Белой, однако все Голубые сестры, находившиеся сегодня в Тар Валоне, выстроились вдоль главного коридора – и все, кроме Аэлдры, согласно этикету, с шалями на плечах.
Глава 12
ДОМА
Первой шагнула вперед и расцеловала девушек в щеки Анайя.
– Добро пожаловать домой, сестра! Мы долго ждали тебя, – произнесла она. – Аэлдра уже рассказала мне, как украла мои пирожки, – добавила Анайя, взмахнув шалью с явно наигранным раздражением, что тут же выдал ее смех. – Это нечестно, она просто воспользовалась своим положением!
– Будь я попроворней, пирожки могли быть моими, – сказала Кайрин, покончив с формальным приветствием. Она была красива и не слишком высока, ее улыбка никак не сочеталась с холодным и уверенным блеском голубых глаз. – Можем ли мы хотя бы надеяться, что печь вы не умеете? Аэлдра любит всякие проказы почти, как вы обе, и будет замечательно, если ей воздастся сторицей.
Морейн рассмеялась и обняла Суан. Она не смогла сдержаться. Она действительно оказалась дома. Они оказались дома.
Коридоры в крыле Голубой Айя не отличались пышностью, как у Зеленых или Желтых, хотя не были и столь же просты и скромны, как у Коричневых или Белых. На ярких зимних драпировках, висевших на стенах главного коридора, были изображены по большей части весенние садики, усыпанные цветами поля, бегущие по камням ручейки и летящие птицы. Расставленные вдоль стен светильники сверкали позолотой, но других украшений на них не было. Лишь в плитках пола можно было углядеть намек на некоторую пышность. Они были всех оттенков синего цвета – от бледно-голубого, как утреннее небо, до густофиолетовой синевы сумерек – и образовывали волнистый узор. Медленно двигаясь по Коридору вдоль этих волн, Морейн с Суан получили еще тридцать девять приветственных поцелуев, пока не дошли до Эйдит и двух других Восседающих.
– Комнаты для вас уже готовы, – сказала девушкам круглолицая сестра, – а также подходящая одежда и небольшой завтрак. Только переодевайтесь и ешьте побыстрее. Мне еще нужно кое о чем вам рассказать, а вам – многое узнать. Только тогда вы без опаски сможете выходить из нашего крыла. Да, по правде говоря, и ходить внутри, хотя большинство сестер здесь с пониманием относятся к новеньким. Кабриана, не проводишь их?
Сестра со светло-голубыми глазами и золотистыми волосами, спускавшимися почти до пояса, раскинула свои юбки с голубыми клиньями в неглубоком реверансе. Так как не все сестры вели занятия, то эту сестру Морейн не знала. В ее взгляде светилась яростная прямота, которая сделала бы честь любой Зеленой, однако, когда Айз Седай ответила, ее тон был вполне смиренным.
– Как скажешь, Эйдит. – И, обращаясь к Суан и Морейн, почти столь же кротко: – Не угодно ли пройти со мной?
Это выглядело очень странно – подобное сочетание яростности и... слово "покорность", пожалуй, подошло бы здесь лучше всего.
– Она – Первая Выбирающая, да? – осторожно спросила Морейн, как только решила, что они отошли достаточно далеко, чтобы Эйдит ее не услышала. И любая другая сестра, как она надеялась. Собравшиеся сестры расходились, на ходу снимая с плеч шали.
– О да, – сказала Анайя, нагоняя девушек вместе с Кайрин. Кабриана, уже собиравшаяся ответить, закрыла рот, ничуть не возмутившись, что ее опередили. – Обычно Первая Выбирающая не бывает одновременно Восседающей, – продолжала Анайя, – но в отличие от некоторых мы, Голубые, стремимся до конца использовать способности каждой.
Складывая шаль и перекидывая ее через руку, Кайрин кивнула:
– Эйдит, наверное, самая способная Голубая за последние сто лет. Но будь она Коричневой или Белой, ей бы наверняка позволили впустую тратить время.
– О да, – сказала Кабриана, цокая языком. – У Коричневых бывали такие Восседающие – просто позор. Для Восседающих, во всяком случае. Но Коричневые вечно мыслями невесть куда улетают. Как бы то ни было, можете быть спокойны – какими бы талантами вы ни обладали, им найдется применение.
Морейн, которой совсем не понравились прозвучавшие слова, обменялась настороженными взглядами с Суан. Конечно, ни одна из них не обладала какими-то особенными способностями. Но о какой опасности хотела предупредить Эйдит? Даже здесь опасности! Ей хотелось спросить об этом трех сестер, шедших с ними по коридору, но она была уверена, что необходимые сведения им должна сообщить Эйдит. И с глазу на глаз. Иначе не стала бы тянуть с объяснениями. О Свет! В новом доме, похоже, подводных течений не меньше, чем в Солнечном Дворце. Несомненно, следует соблюдать осторожность. Слушать, наблюдать и говорить поменьше.
Комнаты, отведенные Морейн и Суан, располагались рядом, чуть в стороне от главного коридора. Апартаменты состояли из просторной спальни, большой гостиной, гардеробной и кабинета; в каминах резного мрамора потрескивал огонь, изгоняя из комнат холод. Полированные панели на стенах были голыми, но голубые плитки пола устилали узорчатые ковры. Некоторые из них были урашены бахромой. Ковры привезли сюда из дюжины стран. Мебель также была разнородной: здесь стоял стол, выложенный перламутром в манере, которая считалась модной в Кайриэне сотню лет назад, там – стул, ножки которого обвивали резные виноградные лозы, Свет знает откуда родом; стилей, в которых были выполнены светильники и зеркала, набиралось столько же, сколько самих светильников и зеркал, но на сколы и трещины не было даже намека. Каждая деревянная или металлическая деталь была отполирована до мягкого блеска. Сюда же принесли те вещи, что девушки разложили на виду в своих комнатах в крыле Принятых. Щетка и гребень Морейн на умывальнике, планшет черного дерева на письменном столе в кабинете, шкатулка с драгоценностями на боковом столике в спальне – все это уже наложило на комнаты отпечаток личности хозяйки.
– Мы подумали, вам понравится, если мы поселим вас рядом, – сказала Анайя, войдя в гостиную Морейн. Кайрин и Кабриана стояли вместе с Анайей на узорчатом ковре, поглядывая на сестру так же часто, как на Суан или Морейн. Они разговаривали друг с другом с непринужденностью, свидетельствующей о давней дружбе, но Кайрин и Кабриана, несомненно, признавали первенство Анайи. Это не бросалось в глаза, но было очевидно для прошедшего школу выживания в Солнечном Дворце. Не то чтобы это имело какое-то значение – в любой группе всегда есть свой лидер, – но Морейн отложила свое наблюдение на полочку в памяти.
– Если хотите, можете выбрать другие комнаты, – добавила Кайрин. – У нас их предостаточно. Хотя, боюсь, в некоторых так же пыльно, как в самых заброшенных подземных кладовых. – Она вскоре собиралась покинуть Тар Валон. Судя по обмолвкам, какие-то дела ждали ее в Тире. Не могла ли она быть одной из посланниц Тамры? Узнать об этом нет никакой возможности. Одни Айз Седай покидают Башню, другие возвращаются туда.
– Если захотите перебраться в другие комнаты, я распоряжусь, чтобы там прибрали, – сказала Кабриана, подбирая юбки, словно собираясь немедленно заняться этим. В ее голосе слышалась чуть ли не тревога! Почему она так странно ведет себя? Очевидно, в их тройке она играла подчиненную роль, однако и с Морейн, и с Суан она держалась так же, как и со своими подружками.
– Спасибо, не надо. – Перебирая пальцами кружева, которыми была обшита подушка стула, Морейн хотела было сказать, что комнаты великолепны, – ведь именно эти три сестры позаботились обо всех приготовлениях, хотя ковры и мебель считались подарком от Айя, – но ее язык отказался солгать, и она сумела лишь выговорить: – Комнаты вполне подходящие.
На каждой подушечке в комнатах были кружевные оборочки, а еще – и на покрывалах кроватей, и даже на наволочках! Даже некоторые оборки, казалось, были обшиты оборками. Эти комнаты станут куда более подходящими, когда она избавится от всего этого. Суан, однако, даже улыбнулась при виде своей постели – можно подумать, ей нравится спать в море кружев! Морейн содрогнулась при этой мысли.
Морейн предложила трем провожатым выпить чая или горячего вина с пряностями и только потом сообразила, что представления не имеет, откуда возьмется угощение. Но Анайя высказала предположение, что девушкам, должно быть, не терпится переодеться и позавтракать. Две другие сестры согласно кивнули, и, подобрав юбки, все трое вышли.
– С едой можно подождать, – заявила Суан, едва за тремя Голубыми сестрами закрылась дверь. – Прежде всего – Эйдит. Тебе ничего не удалось выудить из того, что она говорила? Какой-нибудь намек? По мне, все это очень напоминало твою Игру Домов.
– Сначала Эйдит, а потом завтрак, – согласилась Морейн, хотя от запаха теплой овсянки с курагой, исходившего от накрытого полотняной салфеткой подноса на боковом столике, у нее текли слюнки. – Но я понятия не имею, что она имела в виду, Суан. Совершенно. Хотя это действительно очень похоже Даэсс Дей’мар.
Четыре платья из тонкой голубой шерсти, простых, но хорошо скроенных, висели в гардеробной. Два из них были с юбками для верховой езды. Морейн переоделась в одно из тех, что были с обычной юбкой, а свое платье Принятой, отделанное семицветной каймой, сложила в плетеную корзину для грязного белья. Записную книжечку она переложила из белого поясного кошеля, который должны были унести, в простой голубой кошель, обнаруженный ею в просторном гардеробе. Даже здесь – а возможно, особенно здесь – самое безопасное – держать книжку всегда при себе. Морейн совсем не удивилась, обнаружив, что новое платье сидит на ней превосходно. Говорили, что Башня знает о своих посвященных больше, чем все их белошвейки и парикмахерши, вместе взятые. Разумеется, в последнее время она не пользовалась услугами белошвейки или парикмахерши, но это упущение она собиралась исправить. По крайней мере, что касалось белошвейки. Морейн с детства привыкла носить волосы распущенными, но прежде, чем она покинет Тар Валон, ей понадобится, не четыре платья, а куда больше и из тканей получше, нежели шерсть. Шелк недешев, но зато носится великолепно.
Морейн вынула из резной шкатулки свое любимое украшение – кесайру. Она жалела, что не может носить его здесь, но даже спустя шесть лет ее руки помнили, как вплетать тонкую золотую цепочку в волосы так, чтобы небольшой сапфир оказался посередине лба. Изучающе разглядывая себя в настенном зеркале в узорчатой деревянной раме, она улыбнулась. Возможно, на лице у нее еще и нет печали безвозрастности, но сейчас она выглядит настоящей леди Морейн Дамодред. А леди Морейн Дамодред умеет плавать в опасных водах Солнечного Дворца, где скрытые течения способны утянуть тебя на дно, даже если тебе еще только пятнадцать или шестнадцать лет. Теперь она готова к плаванию в здешних водах. Возложив на плечи шаль с голубой бахромой, Морейн отправилась искать Суан и обнаружила ее в коридоре, закутанную в собственную шаль и идущую навстречу подруге.
Первая же сестра, которую встретили девушки, – Натасия, худощавая салдэйка с темными раскосыми глазами и высокими скулами, которая еще недавно была для них снисходительным учителем, – показала дорогу к покоям Эйдит, при этом неодобрительно скривив полные губы. Морейн подумала, что Натасия, судя по всему, за что-то недолюбливает Эйдит, хотя, разумеется, странно, что она это даже не пытается скрыть. Однако и сама Эйдит встретила девушек в своей гостиной почти с таким же выражением лица и жестом пригласила сесть. Стулья с высокими спинками и подушками на сиденьях стояли перед широким камином, где плясали языки пламени. Некоторое время она стояла у огня, грея руки. Казалось, будто бы говорить ей вовсе не хочется. Эйдит не предложила им ни чая, ни вина и вообще не выказала никакой приветливости.
Суан беспокойно ерзала на краешке стула, но Морейн заставила себя сохранять спокойствие. Хоть и с трудом, но ей это удалось. Когда она сидела, давление Трех Клятв чувствовалось особенно сильно. Сохранять спокойствие, слушать и наблюдать.
Гостиная Эйдит оказалась просторнее, чем у них, резной карниз украшали бегущие волны и на стенах висели два гобелена с изображениями цветов и ярких птиц; впрочем, светильники были такими же непритязательными. Массивная мебель черного дерева была выложена резной костью и бирюзой, исключением был лишь маленький изящный столик, по всей видимости, целиком вырезанный из драгоценной поделочной кости. Сколь бы долго Эйдит ни занимала эти комнаты, в их обстановку она внесла лишь несколько личных штрихов: высокую вазу из блестящего желтого фарфора Морского Народа, широкую чашу кованого серебра и две хрустальные фигурки, стоявшие на каминной полке, – мужчина и женщина, протягивающие друг к другу руки. Все это не дало Морейн ничего существенного, однако она поняла одно: беловолосая сестра обладает хорошим вкусом, а вдобавок сдержанностью. Молчать, слушать и наблюдать.
Суан, извивавшаяся на подушке своего стула, уже почти встала, когда Эйдит наконец повернулась к девушкам. Скрестив руки, она набрала в грудь воздуха.
– Шесть лет вас учили, что едва ли не самой большой, второй по тяжести, грубостью является открыто говорить о чьих-либо способностях во владении Единой Силой, – Эйдит вновь на миг скривила губы. – По правде сказать, мне нелегко говорить об этом сейчас, хотя это и необходимо. Шесть лет вам настоятельно не рекомендовали размышлять о собственном уровне, равно как и о чьем-либо другом. Сейчас вы должны научиться сравнивать свою силу с силой каждой сестры, которую встретите. Со временем эта привычка станет частью вас, и вы будете делать это не задумываясь. Но необходимо быть очень осторожными, пока вы не достигнете нужного умения. Если другая сестра стоит в Силе выше вас, то, к какой бы Айя она ни принадлежала, вам надлежит относиться к ней с почтением. Чем выше она стоит над вами, тем старательнее следует выказывать ей уважение. Несоблюдение этого правила – грубость третьей степени, отстоящая от второй лишь на волосок. Чаще всего на новых сестер наказание налагается именно за совершение промахов такого рода, и поскольку наказание налагает оскорбленная сестра, оно редко бывает легким. Месяц или два тяжелого Труда или лишений Бедности – самое меньшее, на что можете рассчитывать. Бывали случаи, когда наказание заключалось в Смирении Духа или Умерщвлении Плоти.