- Но это мы обсудим чуть позже. А сейчас давайте вернемся к более насущным проблемам. Перво-наперво, надо определиться с одеждой, а после провести ревизию всего съестного. Не знаю как вы, друзья-товарищи, а у меня от всего этого жуткий аппетит прорезался. - в подтверждение своих слов принялся разводить рулады животом Алексей.
- Ну ты вообще непробиваемый! - с хорошо читаемой завистью в глазах, восхитился Михаил. - Лично мне сейчас точно кусок в горло не полезет. Даже, скорее всего, наоборот.
- С "наоборот", Миша, это тебе за дверь и направо, чтобы против ветра было. - выдал "дельный" совет Алексей, уже активно роясь в сваленных под верстаком пакетах. - С поесть - не все так плохо. - не прошло и полминуты, как он озвучил свое экспертное заключение. - Прямо здесь и сейчас с голода не помрем. Но на завтра нам троим уже вряд ли хватит. Так что проблемой провианта озаботиться следует уже сейчас.
- С едой все ясно. А одежда?
- Сапоги можно взять от формы времен отечественной войны, в которой мы собирались фотосессию устраивать. Штаны, если без кителя с фуражкой и эти пойдут. А то, боюсь, что наши повседневные шорты, вызовут нездоровый ажиотаж. Сверху можно будет накинуть гимнастерку из того же комплекта, что и сапоги. Получится этакий стиль ретро-милитари, но по сравнению с тем, что было надето на наших первых знакомцах, будем выглядеть, как истинные стиляги. А в довершение картины я даже пожертвую своей кепочкой образца 1972 года, над которой вы, дуралеи, столько потешались. И, кстати, выворачивайте карманы, товарищи. Где бы и когда бы мы ни оказались, здесь непременно должен быть рынок. А с деньгами у нас явно туго. Так что хвастайтесь, кто чем богат. Ведь ту же еду за "спасибо" мы точно не получим.
После тщательной сортировки на необходимое, нужное и нужное, но возможное к реализации, в небольшой кучке остались пара старых топоров, найденных в свое время в гараже, золотая цепочка с крестиком, швейцарский мультитул и несколько простых карандашей - это все что друзья общим голосованием смогли признать полезным во все времена и при этом не способным привлечь внимания к продавцу.
- Кто пойдет? - разглядывая куцую кучку вещей, наконец, поинтересовался Егор.
- А чего думать? Пусть жребий решит. - пожал плечами Алексей. - Только тянуть будем мы с Мишей. А то уж больно у тебя шишка на лбу приметная. А нам чрезмерного внимания необходимо как раз избегать. Во всяком случае, пока не определимся со своим статусом.
В результате, уже спустя десять минут переодевшийся Михаил покинул их пристанище, дожевывая бутерброд на ходу. Оставшиеся же решили еще раз пробежаться по округе и зайти в ближайшие деревни. Мало ли кто-нибудь помимо их веселой компании перенесся сюда?
Первое время Михаилу никто не попадался, но стоило выйти на грунтовую дорогу, о которой рассказывали деревенские мужики, как уже через пять минут он разминулся с крестьянской телегой. Такой, какие он видел только в исторических фильмах - с деревянными колесами и жутко скрипучими осями. Да и возница был под стать телеге - потертые штаны и косоворотка дополнялись видавшими лучшие времена сапогами и непонятных очертаний шапкой, из-под которой во все стороны торчали космы давно не стриженных седых волос. По сравнению с ним, Михаил действительно выглядел, как стильный хлыщ, а стало быть рисковал привлечь к себе ненужное внимание. Но если кто по пути и кидал на него излишне пристальные взгляды, он этого не заметил. Даже в деревне, где задержался попить воды из общего колодца, к нему никто не подошел, что вселяло определенный оптимизм.
Нижний Новгород он узнал сразу. Да, это был он, его город. Только, как минимум, на век моложе. Одно и двухэтажные деревянные дома, окруженные заборами и знакомые по названиям улицы, не знавшие не только асфальтового покрытия, но и брусчатки, ярко свидетельствовали о патриархальности местного бытия. Не удержавшись, он все же направился к центру города способному, в отличие от окрестностей, похвастаться, как кирпичными зданиями, так и каменным убранством мостовых, где к своему удивлению вскоре наткнулся на рельсы, по которым, безбожно громыхая и разгоняя извозчиков трезвоном колокольчика, проехал доисторический трамвай с открытой кабиной вагоновожатого и одним единственным рогом упиравшемся в протянутый поверху провод.
Михаил не то что не помнил, а попросту не знал, когда в Новгороде пустили первые трамваи, но сам факт наличия столь развитой техники откровенно радовал, поскольку электрический транспорт появился в городах практически одновременно с автомобильным. И как бы в подтверждение его мыслей на улице показался допотопный тарантас, в котором на заднем сиденье вольготно располагался высокий военный чин, о чем можно было судить по расшитой всевозможными аксельбантами форме. Причем, выглядел офицер именно таким, какими любили изображать белых генералов большевики - толстый и холеный, он взирал с высоты на всех прохожих, делая вид, что даже не замечает их, просто его взгляд проскальзывал по людям так же, как по стенам домов и заборам, ни на ком не задерживаясь. А следом за автомобилем, неспешно цокая копытами, пылил почетный эскорт из пары всадников. Эти же, будучи явно из казаков, наоборот, зыркали во все стороны вполне профессионально и Михаилу совсем не понравилось, что один из них надолго задержал взгляд именно на его скромной персоне. Но к превеликому облегчению гостя из другого времени процессия довольно быстро миновала его и вскоре полностью скрылась с глаз за вернувшимися на середину улицы повозками и телегами.
Более не желая испытывать судьбу, он свернул с центральных улиц и направился к мосту, чтобы перебраться на противоположный берег. Стрелки часов сверенных с городскими показывали уже три часа дня, а чтобы добраться до Ярмарки, о которой прежде он слышал только слухи, надо было потратить еще не менее часа.
Самый грандиозный базар империи, он был именно такой, каким представлялся Михаилу. Ухоженный, шумный и влекущий снаружи, но грязный и опасный для любого невнимательного человека внутри. Дворовые пацаны и личности, в которых хотелось сначала выстрелить, а только после поинтересоваться кто они, собственно говоря, такие, сновали между павильонами, складами, торговыми рядами и прилавками целыми десятками. Нет, они не передвигались организованными группами, но в каждый момент времени Михаил замечал неподалеку очередную не располагающую к доверию физиономию. Один раз его даже чуть не сбил с ног улепетывающий изо всех сил оборванец, прижимавший руками к груди явно добытое не совсем честным трудом добро. Правда, следом за ним никто не бежал, и только слышимая недалеко впереди перекрывающая шум базара ругань свидетельствовала о правильности сделанных выводов.
А сколько тут витало ароматов! Егор едва не захлебнулся слюной, когда при подходе к базару в нос ударили запах острых колбас и копчений, сопровождавшиеся ни с чем не сравнимыми ароматами домашних пирогов. А уж когда все это многообразие попало на глаза, свой выдавший непередаваемую трель желудок пришлось просто игнорировать, не смотря на его продолжительные и довольно громкие протесты. Ведь по сравнению с умятыми пару часов назад бутербродами все здесь выглядело настоящей едой, а не выкидышем химической промышленности.
Первым делом он решил избавиться от наиболее габаритного товара и отыскав торговавшую инструментом лавку, устроился неподалеку, высматривая подходящих к ней людей. Около нее постоянно толкалось по два-три человека, приценивавшихся к предлагаемому товару. Михаил тоже минут десять изучал предлагаемый ассортимент и цены. За это время он успел дважды поругаться с торговцем, требовавшим от него покупать что-нибудь или проваливать, и один раз чуть было не стал жертвой ограбления. Лишь тот факт, что в его карманах ничего не было, спасло его от очередного огорчения. Да и то, что его пытались обобрать, Михаил осознал только после того, как босоногий оборванец, невесть как оказавшийся у него под боком, плюнул ему под ноги и обозвал "босотой". После этого Михаил то и дело охлопывал себя, проверяя на месте ли то немногое добро, что они смогли оторвать от себя для продажи.
Перспективный клиент появился довольно скоро. Приценивавшийся к топорам крестьянин так и не смог договориться с хозяином лавки о цене и показательно плюнув тому под прилавок, пошел дальше по рядам. Михаил догнал его уже через пару шагов.
- Мужик, топор интересует? Отдам за сорок копеек. - кашлянув для привлечения внимания, Михаил хлопнул того по плечу и без каких-либо дополнительных прелюдий вытащил инструмент из-за пазухи дабы продемонстрировать товар лицом.
- Так ведь он старый! - проигнорировав не совсем корректный способ знакомства, тут же возмутился потенциальный покупатель.
- Старый. - не стал упираться Михаил. - Зато посмотри, в каком состоянии! Он еще лет сто прослужит, а прошу куда как меньше чем за новый. Или хочешь, возьми сразу два за семьдесят. - пока клиент не сорвался, он продемонстрировал второй топор.
- Семьдесят за два, говоришь? - внимательно осмотрев оба топора, тот остался вполне довольным качеством предлагаемого товара, - Так и быть, возьму.
- Вот и ладушки!
Получив и пересчитав кучу медных пятаков, Михаил удовлетворенно хмыкнул и передав товар, отправился в продовольственные ряды. Кушать хотелось уже немилосердно, а ведь в ближайшее время его ожидал обратный путь и полнейшая неизвестность в плане дальнейшего существования. Все же увиденное дало более чем достаточно информации для обдумывания. Но строить планы и гипотезы в одиночку отчего то совершенно не хотелось. В этом плане он был полностью солидарен с мнением, что одна голова - хорошо, а две - лучше. Что уж тогда было говорить про три далеко не самых темных головы!
Как бы ни хотелось продать сегодня и все остальное, для обеспечения их веселой компании хотя бы минимумом средств потребных для ближайшего существования, расставленные для себя приоритеты диктовали иное. Слишком много времени ушло, как на путь, так и разведку обстановки, чтобы позволить себе задерживаться еще хотя бы на часок. Да и реалий ни мира, ни тем более рынка он, по сути, не знал, чтобы надеяться получить за имеющиеся в карманах скромные ценности хотя бы честную цену. Тут требовался не один день толкания на рынках и посещения лавок, чтобы получить понимание цен на товары. И пусть подобное поведение, в некотором роде, выглядело крохоборством, поступать иначе в их откровенно сложной ситуации было никак нельзя. Единственное, прежде чем направлять стопы в обратный путь он наведался в манящие с первых секунд появления здесь продовольственные ряды и не удержавшись, первым делом наелся до отвала пирожков. Даже всухомятку они пошли просто на ура. А вкус! Какой у них был вкус! Последний раз он ел нечто подобное, когда была жива его бабушка - вот уж кто действительно умел и любил готовить.
Памятуя о том, что до гаража, что на неопределенное время должен был стать их домом, еще топать и топать, Михаил не стал затариваться в объемах, к каким привыкли посетители супермаркетов, к чему не располагали и имевшиеся на руках финансы, но набранной нехитрой снеди должно было хватить на пару дней для всей их троицы. И только когда пакет, единственный из найденных, лишенный каких-либо кричащих надписей и разноцветных картинок, солидно потяжелел, он покинул Ярмарку и поспешил "домой".
- Вышли сало! Здравствуй мама! - привычно поприветствовал его Алексей, кинувшись вырывать из отвисших рук пузатый пакет, источавший сногсшибательные ароматы.
- Вернулся, кормилец! - тут же подыграл Егор, принявшись утирать несуществующую слезу.
- Тьфу на вас, троглодиты. - беззлобно ответил на подколки друзей Михаил, передавая страждущим пакет.
- Ну фто там? - прошамкал Алексей запихав в рот чуть ли не целый пирожок разом.
- Там, друзья-товарищи, светлое прошлое.
- И насколько оно светлое, и насколько оно прошлое? А то мы, пробежавшись по окрестным деревням, так и не поняли. Кстати, кроме нас, похоже, никто больше не перенесся.
- Насколько светлое - судить не возьмусь. Но народ вполне себе довольный жизнью. А насколько прошлое? Вот. - выудив из-за пазухи газету, он протянул ее друзьям. - Сами на дату гляньте.
- Семнадцатое июня 1908 года. - озвучил Алексей для вытянувшего шею Егора. - Свежая?
- Сегодняшняя.
- Дела-а-а. - протянул тот, изучая первую страницу газеты.
- В принципе, могло бы быть и хуже. - пожал плечами Михаил. - Попали бы в средневековье и сгорели бы на кострах какой-нибудь инквизиции.
- На Руси инквизиции не было. Да и сжиганием предки особо не баловались. Разве что староверов в церковных дрязгах жгли постоянно. Да и то не на кострах. А вот на кол бы посадили - это да. Времена тогда такие были, что сначала стреляли и только потом задавали вопросы.
- Утешил. - хмыкнул Егор, не отрываясь от чтения газеты.
- Ну, начало двадцатого века - это все же неплохо. Однако, возникает вопрос. Точнее вопросов целый вагон и маленькая тележка. Но главный один! Что будем делать?
- Вопрос, конечно, интересный. - почесал подбородок Михаил. - Естественно, больше всего, хотелось бы вернуться обратно. Но поскольку мы вообще не знаем, как и что с нами произошло, давайте исходить из худшего варианта - мы не просто провалились в прошлое, но и благополучно застряли в нем. От этого, полагаю, и стоит плясать, выстраивая наши планы. - озвучивая свое предположение, он неотрывно наблюдал за Егором, с которым был знаком долгих четверть века и о котором совершенно точно знал одну непреложную истину - семья, жена и дети, для него была всем. А потому отныне наблюдать за товарищем требовалось неотрывно, дабы не прозевать момент и не позволить произойти трагедии, когда сила воли их друга даст трещину. Это пока они все еще не до конца осознали, что прошлая жизнь закончилась безвозвратно. Но уже завтра, на свежую голову, придет понимание произошедшего и тогда даже самый уравновешенный человек может выкинуть что-нибудь неожиданное. - И для начала, давайте, что ли, прикинем, что ожидает нас в ближайшем будущем, так сказать, в глобальном масштабе.
- Первая Мировая Война, революция и Гражданская. - невесело перечислил Егор. - И это при условии, что мы сумеем протянуть столько лет. Без денег, документов, знания реалий, мы имеем все шансы либо помереть, если не от голода, так от бандитского ножа, либо оказаться в цепких руках жандармов, что лично мне видится неприемлемым.
- Кстати, товарищи, а почему бы нам самим не пойти и не сдаться? - высказал крутившуюся в голове мысль Михаил и увидев, как друзья начинают буквально раздуваться от переполняющих их негодований, тут же поспешил уточнить. - Вы не думайте, что я прямо сейчас побегу сдаваться царю батюшке за банку варенья и пачку печенья! Но давайте обсудим, чем может быть плох именно такой вариант!
- Ты что же, хочешь попытаться сохранить монархию? - поинтересовался все больше отмалчивавшийся Егор. - Забыл, какой стране мы давали присягу?
- Про какую из двух ты говоришь? - нисколько не стушевавшись под напором интонации и взгляда товарища, спокойно поинтересовался Михаил. - Про ту, в которой начинал службу или про ту, в которой заканчивал? - Прекрасно понимая основной аргумент своего друга, пусть и не озвученный, он, тем не менее, понимал, что попросту не сможет остаться в стороне, когда страна, которую он клялся защищать, окажется на пороге войны. И какое бы название она ни носила - Российская империя, Союз Советских Социалистических Республик или Российская Федерация, для него она всегда являлась Родиной. Родиной, на страже которой он и стоял четверть века, пока не пришло время повесить китель в шкаф.
- Егор, - тоже решил не оставаться в стороне при обсуждении столь щекотливого вопроса Алексей, - полагаю, я озвучу наше общее с Мишей мнение, сказав, что воевать мы будем не за чью-то корону или дворянские титулы, а за родную землю и населяющий ее народ. За наших дедов и прадедов, которые сейчас босоногими пацанятами носятся по пыльным деревенским улицам. За наших бабушек, чтобы им никогда не пришлось познать годы разрухи и голодного существования.
- А мы уже и воевать собираемся? - перевел взгляд на второго товарища Егор. - Экие вы быстрые!
- Я подполковник Военно-Воздушных Сил, Егор. Пусть и в отставке. Впрочем, как и ты. Так что, по твоему мнению, я буду должен делать, когда начнется мировая война? Читать сводки с фронтов, сидя где-нибудь в трактире в районе Нижнего Новгорода и плеваться от очередной новости или гонять немчуру и австрияков в небе? Я истребитель, Егор. И для себя иного пути я уже не вижу. Да, пусть я не знаю, что будет со мной завтра, но если у нас все выйдет, и мы сможем не только легализоваться в этом времени, но и построить достойные боевые машины к началу войны, я тебя уверяю, что одной из этих машин буду управлять именно я. А остальными - те, кого я успею обучить. Или ты скажешь, что я не имею на подобные действия, и тот же Нестеров так и должен погибнуть, совершив первый в истории воздушный таран?
- Егор, мы ведь все понимаем. - подойдя к другу и положив тому руку на плечо, произнес Михаил. - Это мы с Лешей вечные холостяки. И терять нам по сути нечего. Но ты уверен, что если мы оставим все, как было, ты, родившийся через много десятилетий, опять повстречаешь свою Марину, и у вас опять появятся Антон с Олей? А что если "Эффект бабочки" действительно сработает и сам факт нашего появления здесь в любом случае изменит будущее? Или ты предлагаешь нам сжечь все, что попало сюда из нашего времени, а самим повеситься на ближайшем суку, чтобы уж точно не иметь возможности внести какие-нибудь изменения в ход истории?
- Я не знаю, Миша. - уже почти взорвавшийся ответной речью Егор, сдулся за какую-то секунду. - Я просто хочу, чтобы они были. Существовали. Пусть без меня. Но…
- Извини, дружище. - прервал того Михаил, увидев, что Егор находится уже на грани. - Я был не прав, говоря, что мы понимаем. Мы по определению не сможем понять, какого тебе на самом деле. И … я не знаю, что тебе сказать. Извини. Все же быть готовым к подобной ситуации в принципе невозможно. И как действовать - не написано ни в одном наставлении. Однако, смириться с тем, что ждет нашу страну, лично я не могу. Десять миллионов мы потеряли в Первую Мировую и Гражданскую, втрое больше в Великую Отечественную. А сколько десятков миллионов не появилось на свет? Неужели ты хочешь, чтобы это все повторилось?
- Ты так говоришь, будто способен остановить то, к чему весь мир стремился многие годы. - чтобы не молчать, произнес Егор.
- Остановить точно не получится. Да и возглавить вряд ли удастся. Но вот насыпать песочка в механизм вражеской военной машины - вполне. У нас для этого имеется шесть лет, три светлых головы и все это богатство, - Михаил обвел рукой помещение бывшего гаража, - и что самое главное - желание. Вопрос лишь в том, готовы ли мы впрячься во все это дело или смалодушничаем.
- Ты ведь понимаешь, что это не малодушие. - тяжело вздохнул Егор и достав портмоне, раскрыл его, чтобы вновь увидеть местами затертую фотографию, где его дети все еще были маленькими несмышленышами. Света лившегося через открытую створку ворот вполне хватало, чтобы разглядеть в мельчайших подробностях изображение милой улыбающейся женщины, по бокам от которой расплывались в улыбках две блондинистые мордашки. - Дайте мне просто побыть одному. - протерев пальцами заблестевшие в свете заходящего солнца глаза, попросил он друзей и поднявшись с табурета, отправился наружу, где так умиротворяюще чирикала какая-то лесная птаха.