- Милорд Осоркон, - начал он, - добро пожаловать в это скромное учреждение.
- Заключенный под контролем? - спросил инквизитор, игнорируя приветствие.
- О да, разумеется, - сказал Пендарева, пряча раздражение, вызванное резкостью гостя. - Мой старший надзиратель запер его в Адской Дыре.
Осоркон кивнул.
- Сколько стражей надзирают за ним?
Инквизитору ответил де Зойса:
- Я направил тридцать стражников следить за ним денно и нощно. Все вооружены смертоносным огнестрельным оружием и не ограничены в его применении. Если этот ублюдок сделает хоть одно движение, которое мне не понравится, - он мертвец.
- Всего тридцать? Удвойте. Немедленно, - сказал Осоркон. - Поверьте мне, если только он пошевелится, все ваши люди будут мертвы прежде, чем успеют позвать на помощь. Вообще-то, я удивлен, что вы все еще живы.
Инквизитор повернулся к Пендареве.
- Отведите меня к узнику. Незамедлительно.
Финн лежал на спине на жестком полу камеры. Он улыбался, когда бурлящие лужицы кислоты, сочащейся из щели в плитке, обжигали его кожу. В воздухе едко пахло химией, но он наслаждался, ощущая, как кожа покрывается пузырями.
Это значило, что первая часть его плана уже работала.
Вторая же зависела от вспышек насилия среди остальных заключенных, но он знал, что об этом можно не беспокоиться. Зодиак и Вывих обещали ему бунт, которым он сможет гордиться, и вот на это очень даже стоить посмотреть.
Братья Слова были готовы к бою, Псы и Клинки не могли дождаться кровопролития. Он жалел лишь, что сам не сможет поучаствовать в резне по полной.
Финн заставил себя больше не думать о грядущей бойне и сосредоточился на текущей ситуации. В конце концов, его заперли в самой глубине тюрьмы Жаданок - Адской Дыре.
Охранники утверждали, что любой, кто сюда попадет, неминуемо сломается, что они выволокут его из Адской Дыры плачущим, грязным, потерявшим человеческий облик.
Финн знал, что заключенных ломают не тяжелые условия Адской Дыры - им просто не удавалось привыкнуть к боли. Конечно, торчать до скончания века в глубочайшей камере Жаданока тоскливо. Но все же не хуже, чем качать насосами кислоту на нижних уровнях, оберегая тюремный комплекс от затопления смертоносными океанами.
Финн знавал боль и посильнее, чем эта, и не сломался. Значит, и здесь его не сломят. Прошло три дня с тех пор, как его бросили сюда за то, что он в столовке перерезал горло Рейану, не так посмотревшему на него. Досадить Дьявольским Псам - всегда неплохое развлечение. Но в данном случае оно стало лишь приятным бонусом к его истинной причине желания оказаться в Адской Дыре.
Бесконечные отсидки в тюрьмах Имперской Гвардии научили Финна всему, что необходимо знать о том, как выжить в одиночном заключении. Лишь ценность, которую он представлял для многочисленных командиров, спасала его от пули комиссара.
Гвардеец Финн был наделен поистине уникальным талантом убийцы, и далеко превосходил в этом даже самых жестоких бойцов своего полка, Канакских Сборщиков Черепов. Финн обладал поразительной способностью выходить из самых страшных перестрелок и жестоких рукопашных схваток целым и невредимым, с окровавленным кривым мачете и сияющими глазами.
Но его талант к убийствам и разрушениям, столь полезный на поле брани, оказался помехой в промежутках между сражениями.
На военно-полевом суде никто, возможно, даже сам Финн, не мог с уверенностью сказать, сколько именно народу он прикончил, но число шло на сотни.
Он перевалился на колени, заметив, как что-то заслонило тоненькие полоски света по краям потолочного люка. Прямо над ним кто-то расхаживал по проходу для охраны.
- Эй! - крикнул он. - Эй! Кто там?
- Заткнись, Финн, - ответили ему.
Финн узнал голос охранника Дравина, тщедушного человека с тонкой шеей, которую так легко отделить от головы. Дравин был ярым приверженцем дисциплины, и Финн улыбнулся - лучшего тюремщика нельзя было и пожелать.
Его план работал, но полный успех зависел от того, вернутся ли на Орина Септимус истинные Братья Слова, как было обещано ему в видениях.
Глядя, как по полу растекаются кислотные лужицы, он надеялся, что ждать осталось недолго.
Пендарева шагал впереди всех, вглубь тюремного комплекса Жаданок, де Зойса и инквизитор Осоркон - по обе стороны от него, а замыкали шествие Серые Рыцари юстикара Кемпера. Они прошли через бронированные ворота непосредственно в саму стерильную, выложенную плиткой тюрьму. Многочисленные коридоры-изоляторы и двойные ворота замедляли их продвижение. Но Пендарева был готов подождать, будучи уверенным, что демонстрация надежности учреждения впечатлит Осоркона.
Словно прочитав его мысли, Осоркон проговорил:
- Надзиратель Пендарева, расскажите мне еще раз, как здесь оказался заключенный.
- Ах, да, инквизитор, разумеется. Впрочем, я думал, что все детали его поимки изложены в моем рапорте командованию сектора.
- Верно. Но я хочу, чтобы вы лично рассказали.
- Хорошо, - сказал Пендарева, когда они выходили из главных ворот в один из основных смотровых коридоров, проходящих по всей длине центрального блока. - Хоть я и не понимаю, что изменится.
- Сделайте милость, - произнес Осоркон тоном, ясно говорящим, что протестовать Пендареве не следует.
Пендарева прокашлялся и сказал:
- Около шести стандартных недель назад система авгуров обнаружила судно, спускающееся на орбиту и направляющееся к нам.
- Вы опознали судно? - перебил Осоркон.
- Сначала нет, - объяснил Пендарева. - Наше оборудование весьма капризно, и лишь благодаря покровительству Бога-Машины, местному техножрецу, оно вообще хоть как-то работает. По крайней мере, он так говорит.
Группа прошла мимо модульных камер, расположенных друг на друге по десять в глубину; добраться до них можно было по перекидным мостикам со сложной системой подвесных кабелей и креплений. Отряды стражников, с дробовиками в руках и силовыми булавами на поясе, стояли вдоль парапета между камерами и центральным проходом.
- Продолжайте, - сказал Осоркон, глядя на жалкого вида заключенных, столпившихся у входов в клетки. Их ноги и руки болтались между прутьями, глаза с неприкрытой враждебностью следили за проходящей внизу группой.
- Значит, корабль вошел в карантинную зону и не ответил на запросы. Тогда-то заговорили орудия, - продолжал Пендарева, произнося слова все громче, по мере того как слух об их появлении распространялся по корпусу. Это наполнило воздух оскорбительными выкриками и грохотом оловянных кружек. - Он приближался, и они его сбили. Судно разбилось в тридцати километрах отсюда, и я отправил отряд стражников, чтобы обследовать его.
- И они нашли узника среди обломков?
- Да, выжил только он, - сказал Пендарева. - Остальные члены экипажа погибли при падении. Они находятся в морге - можете взглянуть, если пожелаете.
- Нет, - сказал Осоркон. - Уничтожьте их. Расскажите о найденном корабле.
- Он был слишком сильно поврежден, чтобы определить, что это за судно. Но по сохранившимся останкам можно предположить, что это был какой-то орбитальный транспортный корабль.
- И откуда он прибыл?
Пендарева пожал плечами.
- Боюсь, что ответ на этот вопрос известен лишь заключенному.
- А вам не приходило в голову, как корабль такого размера самостоятельно добрался до Орина Септимус?
- Честно говоря, нет, - ответил Пендарева. - Подобные вопросы я оставляю таким, как вы.
Инквизитор нахмурился.
- Всем гражданам Империума предписано ставить подозрительное под сомнение. Я упомяну этот случай утраты бдительности в докладе вышестоящим.
Пендарева так удивился тому, что у людей вроде Осоркона тоже бывает начальство, что едва не пропустил информацию о грядущем нарекании.
- Ну, я хочу сказать, что мы задумались, откуда он мог взяться, но ответа на эту загадку не нашли. Системы наблюдения ничего не обнаружили. Мы решили, что это очередная тайна из тех, которыми полон космос, и ждали, что вы прибудете и просветите нас.
- Если ответ вообще существует, я получу его у заключенного, - сказал Осоркон. - Не сомневайтесь.
- Но позвольте спросить, лорд-инквизитор, этот заключенный… он похож на…
- Даже не спрашивайте, Пендарева, - предостерег Осоркон. - Подлинная личность заключенного - это не то, что вам следует знать. Такое знание опасно.
Пендарева кивнул, хоть и сильно расстроился, что его не допускают к этой информации. Осоркон, конечно, инквизитор, но это его тюрьма.
- Не понимаю, почему… - начал он.
- Я убивал людей и за меньшее, - сказал Осоркон, глядя ему прямо в глаза.
Пендарева поверил ему и более не спрашивал ничего на эту тему. Тем временем группа покинула основные помещения, предназначенные для содержания заключенных, и шум, производимый их обитателями, остался позади. Они двинулись по лабиринту кривых коридоров, высеченных в черной скале, направляясь в глубину тюрьмы. То и дело они выходили из толщи скалы в крытые переходы с гнутыми стенами из прозрачной пластали, окруженные водами кислотных морей.
Переходы наполнял тусклый серый свет, сочащийся сквозь толщу кислоты. Пендарева наслаждался беспокойством, мелькающим на лицах Осоркона и его свиты.
- Не бойтесь, лорд Осоркон, щиты защищают нас от моря. Хотя, если с ними что-то случится, кислота проест пласталь за несколько секунд и убьет нас всех, - сказал Пендарева, получая удовольствие от того, что Осоркону явно не по себе.
Когда они снова оказались в толще скалы в сводчатых туннелях с надежными металлическими стенами, запечатанными толстыми стальными взрывоустойчивыми дверями, на лицах визитеров явственно отразилось облегчение.
Вскоре Пендарева остановился у поста стражников, где дежурили шестеро бойцов, вооруженных дробовиками и блестящими черными силовыми булавами. Бойцы выстроились перед тяжелой взрывоустойчивой дверью. На ней была нарисована разверзающаяся бездна, в глубине которой смутно виднелись языки пламени, и по всей ширине шла надпись: "Добро пожаловать в ад".
Каждый стражник был облачен в толстую броню с подбивкой и закрытый бронзовый шлем. Все они целились из ружей в приближающуюся группу. Пендарева чувствовал, как напряглись бойцы из свиты инквизитора, но, к его чести, люди Пендаревы не дрогнули при виде массивных космодесантников.
Пендарева сказал:
- Лейтенант Грейзер, мы пришли, чтобы увидеть узника.
Грейзер кивнул и вышел вперед:
- Разрешение на доступ?
Надзиратель Жаданока и старший надзиратель достали жезлы управления и поднесли их к панелям по обе стороны от входа.
- Вставьте жезлы управления, когда я скажу, затем отойдите, - приказал Грейзер.
Пендарева кивнул и приготовил жезл. Лейтенант набрал известный лишь ему код, открывающий дверь.
- Вставляйте.
Пендарева воткнул жезл в панель и, как только тот с легким щелчком вошел в паз, набрал личный идентификационный код. Де Зойса поступил так же, и внутренние затворы отомкнулись, дверь загремела, и массивный портал медленно погрузился в пол.
Пендарева извлек свой жезл и подал знак лорду-инквизитору Осоркону.
- Добро пожаловать в Адскую Дыру.
- Эй, наверху! - заорал Финн, ощущая боль в ногах, но не позволяя ей затуманить сознание. Прибывающая кислота разлилась по всему полу. Хотя она и была разбавлена после прохождения фильтров, но все же оставалась болезненно едкой. Обожженные ноги дымились, а в канализационный сток посреди пола стекали капли оседающего металла.
- Я же велел тебе заткнуться, Финн, - сказал Дравин. - Два раза повторять не стану.
- Слушай, - сказал Финн, - что-то случилось. Сюда течет кислота, это скверно.
- О чем ты, Финн?
- Да говорю же, сюда набирается кислота! - закричал Финн с умоляющей ноткой в голосе. Нужно было верно забросить наживку. - Такими темпами тебе скоро придется отлавливать меня в стоках.
Он улыбнулся повисшей тишине. Ни надзиратель Пендарева, ни его любимчик-психопат де Зойса не прольют ни слезинки, если Финн помрет в Адской Дыре, это очевидно. Но Дравин придерживается правил. В его упорядоченном мире преступников не оставляют умирать в камерах, даже убийц, повинных в массовой резне.
- У тебя кислота в камере? - спросил Дравин.
- Это так же верно, как то, что я здесь внизу, а ты наверху, - ответил Финн. - Мне же сейчас ступни сожжет! Вытащи меня отсюда!
Финн услышал приглушенный разговор наверху и потянулся, чтобы вытащить из стока изъеденный кислотой кусок металла. Он потянул, металл согнулся и оторвался. Не ахти какое оружие - заостренный кусок металла длиной сантиметров пятнадцать. Но Финн убивал людей и не таким.
Он поморгал на ярком свету, когда люк над головой внезапно открылся и над камерой возник яркий квадрат. Он различил над собой голову Дравина в шлеме и указал на пол.
- Видишь, я говорил тебе, - сказал он, - я не вру.
- Дерьмо, - обратился Дравин к кому-то еще. - Он прав, камера наполняется кислотой. Должно быть, насосы в этой части тюрьмы забарахлили.
- Да достаньте же меня отсюда!
- Подожди, - скомандовал Дравин и пропал из виду.
Финн согнал с лица мрачную усмешку предвкушения и спрятал корявую металлическую иглу в ладони, чувствуя, как покрывающая ее кислота шипит на коже.
- Ладно, Финн, - сказал Дравин, вновь появляясь в люке. - Мы вытащим тебя оттуда. Но только дернешься - и я пристрелю тебя, а потом брошу обратно, где ты и растворишься. Ясно?
- Не то слово, - сказал Финн. В камеру опустили старую стальную лестницу.
Пендарева шагал впереди по пустому коридору с большим количеством ответвлений, уводящих в жуткие, слабо освещенные туннели; на каждом перекрестке стояла стража.
- Понятно, почему это место прозвали Адской Дырой, - пробормотал инквизитор Осоркон.
- Название придумали заключенные, но оно вполне подходит, - согласился Пендарева.
Их путь пролегал до конца коридора, а потом - в широкое отверстие в стене, за которым оказалось длинное сводчатое помещение, наполненное гудящими машинами и неприятным запахом озона.
- Наш самый надежный сектор, - с гордостью сообщил Пендарева.
Большую часть помещения занимал блестящий металлический круг, от краев которого поднимались потрескивающие линии света, образующие непроницаемое куполообразное сплетение молний.
Сочетание силового поля и технологии пустотного щита представляло собой неприступную стену смертоносной энергии, способную испепелить все, что к ней прикоснется.
Тридцать стражников окружали мерцающее энергетическое заграждение, целясь в одинокую фигуру, преклонившую колени в молитве в центре круга.
Это был могучий массивный мужчина, рост и сила которого выдавали воина Астартес. Заключенный был облачен в грязный красный пластинчатый доспех, увешанный опаленными свитками и обрывками цепей. На одном наплечнике были вырезаны зловещие символы и богохульные изречения, а на другом изображена рогатая голова демона, отлитая из черного металла.
Обритая голова заключенного была наклонена, и Пендарева увидел, как свет силовых полей пляшет на странных, напоминающих священные изречения татуировках, покрывавших череп.
Заключенный прервал молитву и поднял голову. Пендарева вздрогнул, буквально кожей ощутив зоны ненависти и злобы в его взгляде.
Инквизитор Осоркон подошел к краю светового круга, и Пендарева подумал о хищнике, приближающемся к попавшей в ловушку беспомощной добыче.
Серые Рыцари окружили узника, нацелив оружие ему в голову, и Осоркон произнес:
- Эреб…
Перекличка - последнее, что оставалось сделать перед тем, как отправить заключенных по камерам. Они открылись по сигналу из подвесного контрольного пункта, и резкий окрик приказал обитателям выйти на подвесные мостки, только что выехавшие из ниш.
Автоматические орудия повернулись в сторону камер, как только сотни самых опасных мужчин и женщин сектора вышли на перекличку.
Отряды стражников держали их под прицелом дробовиков, но все заключенные успели заметить, что тех стало существенно меньше. Все из-за того, что дополнительные силы были брошены на охрану вновь прибывшего заключенного Жаданока.
В глубинах пещерного механизированного комплекса тюрьмы Жаданок существовала работа, пользующаяся среди заключенных еще более дурной славой, чем Адская Дыра. Оглушительно работающие насосы и перфорированные переходы, подвешенные на толстых стальных тросах, наполняли внутреннее пространство запахом масла, пота и кислоты.
Под мостками бурлило и пенилось кислотное море, его волны бились о черные скалы, а кислота капала с низа машинерии.
Заключенные, направленные работать с насосами, не дающими кислоте затопить тюрьму, были одеты в мешковатые костюмы химзащиты и носили дыхательные аппараты, казалось сохранившиеся со времен зарождения Империума.
Заключенные бродили по смердящей океаном пещере, поддерживая работу машин под бдительным присмотром минимального наряда стражников. Сбежать из этого места было невозможно - разве что спрыгнуть через заграждения в кислотное море. Но это не останавливало совсем уж отчаявшихся от попыток уплыть на свободу в кислотоустойчивых костюмах. Все эти попытки заканчивались ничем: беглецы быстро обнаруживали, насколько ненадежную защиту на самом деле предоставляли их защитные костюмы.
Эту смену составляли заключенные из разных частей тюрьмы, но среди них было трое Братьев Слова. Двое были простыми отморозками, убившими однополчан, но один из них был скитарием. Ранее он служил в мастерских Адептус Механикус и многому научился еще до прибытия в Жаданок за то, что вскрывал священные машины в надежде узнать их секреты.
В принципе, все это было бы неважно, если бы он не вывел из строя главные пульты, регулирующие работу насосов. Два насоса, очищавшие нижние этажи, включая Адскую Дыру, уже остановились.
И это было только начало.
Как только прогудел сигнал окончания смены, на консоли замигал красный свет, сигнализируя о проблемах с несколькими насосами. Но на это никто не обратил внимания: стражники были заняты сопровождением заключенных.
За первым сигналом быстро последовал второй, затем еще и еще. Завыла сирена, но ее поглотил рев волн внизу и шум, сопровождающий смену рабочих.
Красные огни расползлись по всей консоли, по мере того как насосы, не дающие смертоносной кислоте проникнуть в Жаданок, останавливались.
И океан хлынул внутрь.
Инквизитор Осоркон сложил руки за спиной, когда заключенный поднялся на ноги и окинул презрительным взглядом окруживших его Серых Рыцарей. Он казался огромным, даже крупнее воинов Астартес, хотя на самом деле не был ни выше их, ни шире в плечах. Пендарева поморщился, разглядывая узника, у которого теперь было имя - если то, что произнес Осоркон, было правдой.
Эреб.
Имя, отягощенное веками и темными преданиями. Если верить тому, что рассказывали, Эреб был одним из вождей великого мятежа из древней легенды. Один из его главных вдохновителей, воин-жрец древнего легиона Космодесанта, который восстал против власти Императора и был повержен почти десять тысяч лет назад.