Когда это произойдёт и Юнион Джек окажется в равной степени почитаем к югу и северу от Бойна, можно будет заняться и привлечением на свою сторону областей, в союз не вошедших. Сейчас южане, как мне представляется, стремятся поскорее завершить дело, которое не успели ещё начать.
Искренне Ваш
Артур Конан-Дойль
Уиндлшем, Кроуборо
Лорд Хью Сесил и реформа брачного законодательства
"Морнинг Пост"
4 апреля 1914 г.
Милостивый государь!
Поскольку Вы соблаговолили осветить на своих страницах ход моей дискуссии с лордом Хью Сесилом относительно вынесенного в заголовок предмета, могу сообщить, что этот вопрос должен был рассматриваться Палатой ещё в среду. Однако лорд Хью, испытывая, очевидно, недостаток в более убедительных аргументах, ухитрился замять дело известным ему парламентским фокусом, предложив взамен рассмотрения какой-то смехотворно мелкий законопроект.
Ход, несомненно, умный, но во что обойдётся находчивость моего оппонента - хотя бы даже самой партии юнионистов? Ведь и среди его избирателей хватает людей, которые, считая для себя этот вопрос первостепенно важным, вовсе не обрадуются, узнав, что его отправили под сукно столь неприглядным манером.
Искренне Ваш
Артур Конан-Дойль
Уиндлшем, Кроуборо, Сассекс
3 апреля
La "Force mysterieuse"
Сэр! Газета "Le Temps" дважды - в литературном обозрении и в статье мсье Поля Судэ - обратила внимание своих читателей на странные обвинения, выдвинутые Ж. Рони-старшим в предисловии к роману "Загадочная сила" против сэра Артура Конан-Дойля в связи с его романом "В ядовитом поясе". Отдавая дань объективности, с какой господин Поль Судэ в качестве литературного критика осветил некоторые спорные вопросы, я, литературный агент сэра Артура Конан-Дойля, прошу Вас обнародовать письмо, которое тот, ознакомившись с фактами, адресовал французскому переводчику своего последнего романа.
"Le Temps"
1 мая 1914 г.
"Дорогой мсье Лабат! У меня достаточно забот в этой жизни, чтобы - мало того, что следить за творчеством г-на Рони, так ещё и что-то такое у него списывать. Первые главы моего романа "В ядовитом поясе" были написаны почти за год до окончания работы над ним. Я тотчас переправил рукопись издателю, и книга стала печататься в "Стрэнде". Г-н Рони особенно упирает на тот факт, что он-де к этому моменту успел опубликовать две части своей книги. Однако здравый смысл должен бы подсказать ему, что даже при желании в чём-то его скопировать я не успел бы в таком случае закончить роман, не говоря уж о том, чтобы подготовить иллюстрации через два месяца после его окончания. Мой литературный агент мистер Уотт и редакторы "Стрэнда" могут засвидетельствовать, что рукопись поступила к ним за два месяца до начала публикации. Остаётся надеяться, что г-н Рони принесёт свои извинения за злостную инсинуацию, которая не заслуживала бы внимания, если бы не была рассчитана на то, чтобы ввести читателя в заблуждение.
Искренне Ваш
Артур Конан-Дойль".
Помимо того, что слова сэра Артура вряд ли нуждаются в том, чтобы я или руководство редакции "Стрэнда" их дополнительно подтверждали, я, сверив даты, могу со всей определённостью утверждать: рукопись первой части романа "В ядовитом поясе" поступила ко мне примерно за шесть месяцев до того, как он начал печататься в "Стрэнде".
С благодарностью
А. П. Уотт
О романе "В ядовитом поясе"
"Таймс"
2 мая 1914 г.
Милостивый государь!
Ваш парижский корреспондент высказался по данному вопросу не вполне ясно, и его слова могут быть истолкованы неверно. "Обмен мнениями" состоял в том только, что сначала г-н Рони в предисловии к новому изданию "Загадочной силы" предположил, будто бы я, работая над романом "В ядовитом поясе", воспользовался его книгой в качестве первоисточника, а затем "Le Temps" опубликовала письмо моего переводчика г-на Лабата, в котором тот (с помощью моего агента господина Уотта) дал ясно понять, что получил от меня рукопись прежде, чем книга г-на Рони появилась в печати.
Искренне Ваш
Артур Конан-Дойль
Уиндлшем, Кроуборо, Сассекс
Ирландский компромисс и католические графства Ирландии
"Таймс"
16 июля 1914 г.
Сэр! Время уходит; все недовольны положением в Ирландии, но никто, насколько я вижу, не пытается как-то примирить противоборствующие стороны. Неужели невозможно найти компромисс, который лёг бы в основу будущего мира?
Суть такого компромисса свелась бы к необходимости для каждой из сторон отказаться от части своих требований. В настоящий момент целостности требуют для себя как Ирландия, так и Ольстер. В результате, очевидно, обе стороны должны получить чуть меньше, чем хотят. Вопрос, таким образом, сводится к тому, что именно Ольстер мог бы отдать Ирландии. Мне представляется, что пожертвовав Каваном и Монаханом - парой кельтских округов с преимущественно католическим населением, - он бы лишь выиграл. Сохранив их, - остался бы разделённым на католиков и протестантов в состоянии перманентного политического кризиса, когда единственной целью каждой из сторон на местных выборах остаётся попытка так или иначе нарушить баланс сил в эшелонах власти. В таком случае Ольстер сделается благодатной почвой для разжигания гражданского конфликта, который легко может перекинуться и на юг. Северной провинции выгоднее стремиться к компактности и относительной однородности, а не к территориальным завоеваниям, которые сделают ее разделенной в пределах своих же границ.
Передача Ирландии двух округов как раз и могла бы стать тем компромиссом, который в какой-то степени удовлетворил бы здравомыслящих граждан Ирландии и оказался бы вместе с тем приемлемым для умеренных жителей Ольстера. Последний сохранил бы два округа (Тирон и Ферманах), относительное большинство жителей которого составляют католики, и один (Донегал), в котором они имеют решающее преимущество. Ирландские лидеры, согласившись на такой договор, проявили бы широту взглядов; Ольстер же, ответив отказом, проявил бы неразумность и утратил авторитет.
Разумеется, реализации соглашения не должны препятствовать какие бы то ни было временные ограничения. Оно вселило бы в ирландцев надежду на то, что близок день, когда терпимость и лояльность сделаются бесспорными атрибутами здешней действительности, все опасения Ольстера навсегда канут в прошлое и Ирландия сможет воссоединиться, наконец, со своими северо-восточными областями. Против подобного соглашения имеется, насколько я вижу, единственный весомый аргумент - финансовый. Не сомневаюсь, что разрешить можно и эту проблему. Если Ольстер начнёт выплачивать налоги имперской казне, британское министерство финансов сможет позволить себе большую щедрость в отношении всей Ирландии. В любом случае трудно вообразить себе нечто более разорительное, чем гражданская война.
Искренне ваш
Артур Конан-Дойль
Уиндлшем, Кроуборо, Сассекс
14 июля
P.S. Донегал, разумеется, округ и кельтский, и католический, но в силу географического положения он является неотъемлемой частью Ольстера.
Ирландский компромисс. Политика уступок как альтернатива применению силы
"Таймс"
20 июля 1914 г.
Милостивый государь!
Я позволил себе на страницах Вашей газеты предложить возможный (и, хотелось бы надеяться, временный) вариант раздела Ирландии, который мог бы удовлетворить умеренную и благоразумную часть общественности с обеих сторон. При этом я предположил, что Каван и Монахан могли бы отойти от Ольстера: будучи населёнными в основном католиками, они не укрепляют провинцию, но служат причиной её уязвимости.
Против моего утверждения о том, что Донегал, в силу его изолированности, присоединить к Ирландии было бы практически невозможно, высказались господа Хью Лоу и Свифт Макнейл. Я хотел бы им напомнить, что, во-первых, даже если националистически настроенный Донегал и останется с Ольстером, Ирландия сохранит верных ей юнионистов в Дублине и других районах страны; во-вторых же, если в Ольстере возникнет движение за присоединение к Ирландии, в пользу последнего будет говорить тот факт, что в провинции есть по меньшей мере один округ, подавляющее большинство населения которого составляют католики.
Мы имеем дело с ситуацией, которая может закончиться либо взаимными уступками, либо взрывом насилия, которое не принесёт Ирландии ничего, кроме горя и лишений, главный вопрос, скорее всего, так и оставив неразрешённым. Согласившись на мирный раздел территории, Ольстер сохранит надежду на то, что наступит день, когда он сможет пожать плоды своего свободного волеизъявления. Решившись же бороться за отделение, он останется потерянным для Ирландии навсегда. Каждый ирландец, который желал бы помочь своей стране, должен проповедовать умеренность требований и поддерживать политику благоразумных уступок.
Искренне ваш
Артур Конан-Дойль
Уиндлшем, Кроуборо, Сассекс
Дело Оскара Слейтера (1)
"Спектейтор"
25 июля 1914 г.
Сэр! Вы великодушно предоставили свои страницы для обсуждения дела Оскара Слейтера, которое было решено с перевесом в три голоса (притом что всего судей было пятнадцать) таким образом, что даже столь авторитетный специалист, как сэр Герберт Стивен, вынужден был заявить в прессе о том, что не считает решение суда справедливым. Недавно официальные власти согласились вновь вернуться к рассмотрению дела - и это после того, как заключённый пять лет провёл за решёткой. Допрос проводился в тюремной камере в присутствии лишь местного шерифа, причём свидетели давали свои показания не под присягой, так что вся процедура напоминала не столько шотландский, сколько русский тип судопроизводства. Результатом повторного рассмотрения (отчёт о котором был опубликован в "Белой книге") явилось решение оставить прежний приговор в силе.
Каждого, кто знаком с фактической стороной дела, текст этого документа приведёт в величайшее изумление: здесь слово в слово повторяются доводы обвинения, в своё время прозвучавшие в суде. Непонятно, как можно было прийти к заключению об отсутствии новых фактов, необходимых для пересмотра дела. История эта, на мой взгляд, останется в анналах юриспруденции классическим примером некомпетентности и упрямства официальных лиц.
Главным свидетелем защиты Слейтера был лейтенант Тренч, известный следователь из Глазго, чьё мнение при повторном рассмотрении никоим образом представлено не было. Этот джентльмен не имел ни малейшей корысти свидетельствовать в пользу заключённого (не имеющего ни покровителей, ни денежных средств), зато, как выяснилось, рисковал многим: за проявленную самостоятельность его уже несколько раз пытались уволить. Согласно показаниям Тренча, Ламби, главный свидетель обвинения, поначалу, говоря об убийце, дважды назвал имя другого человека.
Это утверждение самым энергичным образом (но заметим опять-таки, не под присягой) оспаривалось другими свидетелями. Однако его косвенно подтверждает тот факт, что следователь Камерон под присягой повторил всё, что рассказал ему Тренч в день происшествия. Этот факт, противоречащий показаниям главного свидетеля и, мягко говоря, заставляющий усомниться в их истинности, казалось бы, сам по себе должен был стать достаточной причиной для отмены приговора, справедливость коего вызывала сомнения изначально.
Впрочем, тут мы имеем дело всего лишь с противоречиями в показаниях. Между тем в деле имеются два существенно важных пункта, где никаких противоречий нет. Согласно первоначальной полицейской версии, Слейтер похитил бриллиант и скрылся. После того, как выяснилось, что в ломбарде он заложил собственный бриллиант, осталось лишь обвинение в "бегстве". На этом и сделал упор в своей речи генеральный прокурор Шотландии, рассказав о том, как Слейтер, выехав из Глазго, тщательнейшим образом стал заметать следы. Между тем всё это время в распоряжении полицейских Глазго находилась телеграмма от старшего следователя Ливерпуля следующего содержания: "С поезда, прибывшего из Глазго, сошли только двое… Они сняли номер в отеле "Норт Уэст". Мужчина назвал себя Оскаром Слейтером и сообщил, что прибыл из Глазго. Его спутница в беседе с горничной рассказала о том, что они намереваются на "Лузитании" отплыть в Америку".
Хорошо же они "замели" следы! Разумеется, генеральный прокурор (заявивший, в частности: "По прибытии в Ливерпуль он не отправился в офис Кунарда и не сказал: "Меня зовут Оскар Слейтер…".) мог не знать ни о том, что подозреваемый открыто назвал себя (пусть всего лишь в отеле), ни о существовании телеграммы в полицейских архивах Глазго. Но кто несёт ответственность за то, что он оказался так неинформирован? Кто скрыл телеграмму от генерального прокурора? Неужели так и не поступит запроса по столь важному пункту? И разве очевидная ложность самой предпосылки о "бегстве", которого не было, не должна стать смягчающим обстоятельством при обжаловании вердикта?
Правда, конечно, и то, что на борт корабля Слейтер взошёл, назвавшись Отто Сандо. Под таким именем он собирался начать в Америке новую жизнь; руководствуясь теми же соображениями, и в Глазго этот человек объявился как Андерсон. Однако новое имя себе он придумал для американских властей, а не с целью ввести в заблуждение преследователей из Глазго, чему убедительным доказательством служит тот факт, что в гостиничной книге он оставил свои настоящие имя и адрес, хотя, если следовать логике полицейской версии, должен был бы отчаянно утаивать и то, и другое. Мыслимо ли, чтобы убийца, бегущий от полицейских, в первой же гостинице сообщал своё имя и рассказывал, куда собирается ехать дальше?
Есть и другие факты, разрушающие официальное обвинение; я остановлюсь лишь на одном. Генеральный прокурор обрисовал тщательно разработанный маршрут убийцы после совершённого преступления, на одном из этапов которого тот намеревался "доехать поездом до городских окраин и затем отправиться к себе домой пешком". Следуя такой схеме передвижения, Слейтер должен был попасть к себе в квартиру чуть позже 9.30; убийство же было совершено около семи часов.
Но тут возникает фигура некоего мистера Макбрэйна - человека, который знает Слейтера в лицо, поскольку снабжал его вещами, но не знаком с ним лично. И под присягой Макбрэйн заявляет, что видел Слейтера около дома в 8.15. Если так, то обрисованный генеральным прокурором план перемещений преступника рассыпается в прах точно так же, как рассыпалась перед тем его же версия о тайном бегстве того в Ливерпуль.
При этом официальные лица утверждают, что причин для пересмотра дела нет, и пресса, насколько я могу судить, принимает как должное такое решение. Но каждый, кто читал материалы дела в "Белой книге" и знаком с ходом первого судебного разбирательства, не может согласиться с решением всё оставить по-прежнему. Единственно верным исходом в такой ситуации мог бы стать повторный суд - в атмосфере полной гласности и с привлечением всех свидетелей к присяге. Пока не будет назначено новое разбирательство, честные граждане нашей страны не должны спать спокойно. Убеждён, сэр, что Вы используете своё огромное влияние для того, чтобы помочь осуществлению этой цели.
Искренне Ваш
Артур Конан-Дойль
P.S. Будучи месяц назад в Нью-Йорке, я получил письмо от поверенного, который защищал Слейтера, когда решался вопрос о его высылке из страны. Он заверил меня в том, что относительно невиновности своего клиента с самого начала не испытывал ни малейших сомнений.
Об Ирландии и Империи
"Фрименс джорнэл",
Дублин 3 августа 1914 г.
Сэр! Основная причина, отделившая протестантский Ольстер от Ирландии (заставив местных непротестантов исполниться безразличием к идее гомруля), - это убеждённость протестантов в том, что ирландские националисты никогда не демонстрировали верность Империи. Но Империя - ни в коем случае не исключительно английское достояние. Шотландцы и ирландцы, приложившие немалые усилия к её становлению, гордятся своей державой и заинтересованы в её великом имперском будущем. Нет такой причины, которая заставила бы отвернуться от Империи ирландского патриота. Если бы этой мыслью искренне и повсеместно прониклись Юг и Запад Ирландии, то самые серьёзные препятствия на пути установления гомруля рассеялись бы словно дым.
Окажись Ирландия одна в Атлантике, она тут же попала бы в зависимость от любой европейской державы, которая вздумала бы подвергнуть её блокаде. При всей своей храбрости ирландцы пали бы под ударом с моря. Защиту от такой катастрофы гарантирует ей единственно могущественный сосед. Ирландия потому находится в безопасности, что за спиной у неё стоят вооружённые силы Империи. Поэтому разумнее всего для неё было бы сохранить верность британскому сообществу, вне зависимости от желания (вполне обоснованного) внести изменения в механизм самоуправления.
Нет сомнений в том, что заявление Ирландии о верности общебританским идеалам помогло бы Ольстеру избавиться от понятных нам опасений и упрочило бы её собственные позиции.
Вряд ли ей когда-либо представится подобный шанс. Я молю Бога о том, чтобы ирландские руководители осознали всю важность момента и сумели бы правильно им воспользоваться. Искренне Ваш
Артур Конан-Дойль
Уиндлшем, Кроуборо, Сассекс
1 августа 1914 года
О наших скрытых резервах
"Таймс"
8 августа 1914 г.
Сэр! Наше будущее окутано мраком, и ни у кого не может быть уверенности в том, что для победы нам не потребуется максимального напряжения всех сил. Сегодня мы не можем позволить себе оставить без внимания даже мелочь.
Позвольте мне обратить Ваше внимание на возможность создания массового боевого резерва, который (даже в том случае, если от него не будет иной пользы) поможет освободить для фронта более мобильные и подготовленные подразделения. Речь идёт о мобилизации гражданских лиц в общенациональную армию резервистов.
Десятки и даже сотни тысяч мужчин в возрасте от 35 до 55 лет (многие из которых крепче и тренированнее юношей) не находят для себя места в нашей оборонной системе. В их числе есть прекрасные стрелки, которые жаждут помочь своей стране и готовы встать в строй, как только предоставится такая возможность. В скором времени они смогут нести службу по охране железнодорожных станций и жизненно важных объектов, помогать в возведении фортификаций и выполнять многие другие боевые задачи.