- Все, что я до сих пор излагала вам по поводу исследования ширины мужских седалищ, было лишь прологом к основному предмету, о котором я хочу поговорить с вами. Год назад в Калифорнии основано новое общество: "Society for Domination of Woman". Как вам должно быть ясно уже из самого названия, инициатива создания этого общества принадлежит мужчинам, двуногим мулам, которые хотели бы повернуть историю вспять, к мраку средневековья! Общество избрало своим девизом вопль отдельных глупцов о помощи: "Мы требуем равноправия! Мужчины Америки, подымайтесь на борьбу против женского засилья!" И вся эта бессмысленная возня мужчин началась из-за того, что женщинам в Соединенных Штатах принадлежит более восьмидесяти пяти процентов всей собственности, а в ближайшем будущем процент этот еще более возрастет. Женщины Америки не в пример мужчинам развивают у себя не зады, а мозги. И я заверяю вас, миссис Карл-не-могу-выговорить, что эта страна и впредь будет управляться не широкими и тяжелыми задами мужчин, а умом женщин. "Society for Domination of Woman" пытается продвинуть мужчин на руководящие посты в деловом мире и низвести нас, женщин, создавших эту могучую страну, до рабского положения, в котором находятся наши бедные европейские сестры! Вот почему мы, женщины Америки, основали контрдвижение - "Society for Stupidity of Men", борющееся за права женщин. Наше общество имеет сотни местных отделений во всех штатах, а два месяца назад мы развернули нашу деятельность и в международном масштабе. На недавно состоявшемся конгрессе меня избрали президентом этого общества, и теперь я намерена ознакомиться с положением в разных странах. Вот почему я хочу посоветоваться с вами, миссис Карл… простите, назовите, пожалуйста, по буквам, как пишется это ваше дурацкое имя?
- К-а-р-л-с-с-о-н-К-а-н-а-н-е-н.
- Да, миссис Карлссон-Кананен, я хотела бы знать, каково положение в… как же называется эта ваша страна?
- Финляндия?
- Ну да, вот именно. Каково положение в Финляндии? Пытаются ли и там мужчины отобрать власть у женщин? Собираются ли мужчины Финляндии пробраться к руководству деловой жизнью или же им по-прежнему довольно хлопот на кухне, у стиральной машины и прочих домашних забот? Я слышала, что "Society for Domination of Woman" тоже собирается развернуть международную деятельность. Поэтому во всех странах нам следовало бы организовать энергичный отпор, и как можно скорее! Что вы думаете об этом, миссис Калсен-Кэнэнэн?
- Условия в Финляндии настолько отличны… - начала я.
- О-о-о! Неужели там господствуют мужчины?
- В некотором роде… отчасти…
- О, святой дым! Я так и предполагала! Значит, там точно такое же положение, как и в прочих отсталых… ах, простите, слаборазвитых странах. Очень хорошо, что я встретила вас. Вы ведь знаете мужчин, не правда ли, миссис Кал…?
- Карлссон-Кананен. Да, конечно. Я два раза была замужем.
- Этого мало. Я - восемь раз. Несчастная любовь приводит обычно к браку, а затем все попавшие в брачные сети горюют об утраченной свободе. Мужчины не рождаются хорошими мужьями, женщинам приходится их воспитывать. Но где же нам взять для этого достаточно времени? После смерти Брюса я твердо решила, что не выйду больше замуж. Я не хочу влюбляться в девятый раз, хотя у меня теперь как раз самый опасный возраст. Мы ведь с вами примерно ровесницы, не правда ли?
- Я чуточку моложе, - ответила я с досадой. - Мне в сентябре исполнилось сорок один…
- Для идейной деятельности разница в возрасте не имеет никакого значения, миссис Калсн… Во всяком случае, у нас есть общая цель: держать мужчин в повиновении. А теперь я осмелюсь предложить вам, чтобы вы по возвращении домой сразу же взялись за организацию финской национальной секции "Society for Stupidity of Men". Я знаю, что у вас нет необходимых средств, но это дело поправимое. Мой благотворительный фонд "Rachee & Bruce Turnnack Foundation" пожертвует вам для начала сто тысяч долларов, и это будет вашим основным капиталом. Кроме того, мы сможем присылать в вашу страну выдающихся ученых-женщин, а иногда, пожалуй, и мужчин (зачем же от них начисто отказываться?) для чтения лекций и преподавания в школах. Если наше движение даст в Финляндии хорошие всходы, можно будет выделить из того же фонда моего имени ссуды финским любителям науки, что позволит им приезжать сюда в Америку для продолжения своей учебы. Особенно важной задачей я считаю измерение седалищ. Доктор Ламберт уже сейчас располагает абсолютно неопровержимыми доказательствами той истины, что сидячий труд не подходит мужчинам, в силу чего их и не следует сажать на руководящие посты. Исключение составляют лишь сенат и конгресс, где работают седалищными мышцами, а также венецианские гондолы, для управления которыми можно по-прежнему оставить мужчин-гондольеров. Как я уже сказала вначале, миссис Карлессон, цель моя состоит в том, чтобы помочь вашей стране, попавшей в столь бедственное положение. Финляндия должна непременно войти в союз передовых наций, где доминирующую роль играют женщины и где всеми делами руководит предприимчивый женский ум, а не грубые мужские седалищные мышцы. Ну вот и все. Теперь вам, я надеюсь, примерно ясна суть дела? Желаете ли вы, как финская деловая женщина, вступить в наши ряды?
- В принципе у меня нет никаких возражений, но сначала надо выяснить обстановку. Завтра я уезжаю обратно в Финляндию и сообщу вам незамедлительно, какие действия будет для меня возможным предпринять.
- Блестяще, миссис Карлсен-Кюнэнееен! И помните, что мой благотворительный фонд готов поддержать вашу деятельность.
Я встала, чтобы поблагодарить миссис Терннэкк и попрощаться с нею, но она уже совершенно освоилась с обстановкой и чувствовала себя настолько по-домашнему, что спокойно раскрыла сумочку и снова достала плоскую фляжку с виски. Принципы ее были непоколебимы: она и на этот раз отказалась от воды и наслаждалась виски в неразбавленном виде. Затем эта победительница восьми брачных кампаний стала интересоваться моими деловыми успехами.
Когда я рассказала ей, между прочим, о системе ПУ, она в восторге воскликнула:
- Ну, так у вас, стало быть, просто выдающиеся заслуги в борьбе за права женщин!
Внезапно взгляд ее сделался как бы отсутствующим, словно она вспоминала что-то пережитое, после чего она вдруг спросила:
- Вы успели взять патент на ваше изобретение?
- Нет.
- Продайте идею мне!
- Возьмите ее даром.
- Нет, я ничего не беру даром. Даже пекарь продает все, что он намесит. "Передвижные удобства"… "Передвижные удобства"…
Она залпом опорожнила стакан и, вскочив, воскликнула:
- Миссис Карлсен! Вы дали мне в руки действенное оружие, которое наконец-то поступит в серийное производство. "Передвижные удобства" - какая сатанинская пытка для мужчин, привыкших хлестать пиво! Нет, теперь я должна идти! Я немедленно поставлю вопрос перед плановым отделом моего концерна. "Передвижные удобства" - да вы просто гений, миссис Карл-будьте-вы-кем-угодно!
Миссис Терннэкк посмотрела на свои часы, которые всегда напоминали о том, что время - деньги. Она больше не могла тратить ни одной минуты. Прощаясь со мной, она на ходу сделала предложение:
- Согласны на обмен? Если вы разрешите мне запатентовать на мое имя "передвижные удобства", то я сегодня же передам вам разработанные доктором Ламбертом диаграммы седалищных измерений мужчин. Ну, согласны? Вот моя визитная карточка.
- Благодарю вас. Разумеется, я согласна.
Она бросилась к выходу, восклицая в воинственном задоре:
- Ах, святая корова, вот это лакомая штучка! Теперь у меня снова будет случай прижать сенат и компресс. Ну и дыму будет, когда все мужские идеи сгорят дотла! И уж клянусь, не будь я Рэйчел Терннэкк, что писсуаристам в этой стране не дождаться никакой пощады!
Она выбежала в коридор и устремилась к лифту.
- Вниз, на первый этаж, скорее! - приказала она лифтеру и еще в последний момент крикнула: - Миссис… миссис финка! Пишите мне. И помните: первая задача - обмерить у финских мужчин…
Голос ее потонул в шахте лифта. Я заперла дверь номера на ключ, бросилась на диван и, к моему великому огорчению, должна была признать, что за эти годы я отвыкла от своей родины. Неужели все-таки мистер Менккен говорил сущую правду, утверждая, что и у мужчин тоже бывают мозги?
ххх
"Всех женщин, достигших пятидесятилетнего возраста, надо неукоснительно сжигать на костре", - так повелел некогда жестокий Дракон. Чудовищная идея - даже в устах мужчины. Правда, за истекшие столетия средняя продолжительность жизни женщины настолько возросла, что если бы Дракон был жив, он говорил бы, вероятно, уже о женщинах, достигших семидесятипятилетнего возраста, и, следовательно, у миссис Терннэкк оставалось бы еще впереди семь прекрасных прощенных лет, полных кипучей деятельности.
С легким сердцем и бесценными таблицами седалищных измерений вернулась я в Финляндию после успешного завершения моего посольства и сразу попала в окружение корреспондентов и радиорепортеров, требовавших у меня интервью. Что ж, я сумела из перышка сделать пять кур, как сказал Ханс Кристиан Андерсен. Повсюду я видела плоды своих трудов: многие мальчишки разгуливали по улицам в ковбойских штанах, засунув за пояс игрушечные техасские пистолеты; на груди моего шофера красовалось прелестное произведение западной культуры: галстук из искусственного шелка, на котором был отпечатан гавайский пейзаж и три девицы с обручами "хула-хуп"; заслуженный почтальон Йоганссон - честный государственный служащий, раз в день заходивший в мою контору, - курил сигареты "Кэмел", а министр З., по чьей инициативе я отправилась за океан, в эту столь выгодную миссию попрошайничества, теперь, когда я пришла к нему, чтобы доложить о своих впечатлениях от поездки, не переставая жевал резинку. За этим занятием я и застала его.
- Мадам, вы великолепная женщина! - воскликнул маститый деятель, бросившись пожимать мне руку обеими руками, готовый чуть ли не расцеловать меня. - Вы поистине выдающийся человек, вы наша благодетельница! Мне ведь тоже досталось десятка полтора посылок с американскими подарками! Моя жена наконец-то получила норковую шубку, о которой так давно мечтала, а младший сынишка - ковбойские сапоги. Если так будет продолжаться и дальше, мы скоро заживем, как в раю. Благодарю вас, благодарю от лица миллионов людей и заявляю: если у вас когда-нибудь возникнут трудности, которые я хоть в какой-то степени смогу облегчить, то без всяких церемоний сразу же обращайтесь прямо ко мне. Примите, мадам, мои наилучшие и сердечнейшие…
Я была не в силах выслушать до конца его сладчайшие дипломатические любезности и постаралась уклониться от столь торжественного приема: мне захотелось почему-то кислого ржаного хлеба…
Энсио Хююпия в мое отсутствие отличился: целых три недели он потратил на лечение в противоалкогольном стационаре и, естественно, дела запустил невероятно, что и можно было ожидать от мужчины. Все же он кое-что придумал и разработал некоторые новые планы, о чем я расскажу в следующих главах, и раза два ходил в суд - улаживать какие-то дела, связанные с нормированием и лицензиями.
Когда я преподнесла ему в подарок по случаю моего возвращения коробку сигарет, он был явно разочарован и с нескрываемой грустью спросил:
- Разве в самолете больше не продают коньяк?..
Глава десятая
ДЕРЕВЯННЫЙ САХАР
Все главные женские общества, в которых я выступила с докладами о результатах измерений, произведенных доктором Ламбертом, пока что заняли выжидательную позицию. Коммерческая советница Санелма С. высказалась в том духе, что время для проведения массовых седалищных измерений в нашей стране сейчас особенно неблагоприятно: большинство мужчин побывали на военной службе и вследствие плохого питания и тяжелых условий жизни утратили свои нормальные габариты, ну, а тем, кто в военные годы продолжал свою деятельность в тылу, пришлось поневоле втискиваться в такие тесные бомбоубежища, что теперь они уже только с большим трудом могут сидеть на двух стульях. По мнению ответственного директора Фанни К., проведение измерений могло бы сейчас оказать политически неблагоприятное воздействие: наши обмеры наверняка были бы использованы как средство пропаганды, поскольку теперь вообще так много толкуют о восстановлении довоенного уровня жизни. Магистр Рийта-Хелена Р., председательница "Союза служащих женщин и домашних хозяек", присоединилась к предыдущим ораторам, добавив следующие собственные соображения:
- Я нисколько не сомневаюсь в научной убедительности таблиц седалищных измерений доктора Дика Ламберта. In facto они обладают величайшей доказательной силой, однако in casu (я думаю прежде всего о своем собственном муже) они могут иметь результативно очень негативное влияние. In concreto изменения породили бы новые измерения и in fine нас захлестнул бы поток измерений. In effectu мужчины ведь и в настоящее время лихорадочно проводят обмеры бюста у женщин, и они могут опубликовать результаты этих измерений in praxi, когда угодно. Я все-таки не желала бы, чтобы в протокол было записано о таблицах измерений седалища у мужчин in memoriam, а предлагаю вернуться к рассмотрению данного вопроса когда-нибудь в другой раз.
Мудрое и глубоко обоснованное слово магистра Рийты-Хелены Р. (она была преподавательницей латинской орфоэпии, до того как родила девятого ребенка) было принято с большим удовлетворением почти во всех наших организациях, отстаивающих интересы женщин. Итак, мне оставалось только срочно телеграфировать миссис Рэйчел Терннэкк: "Седалищные измерения замаринованы тчк Повремените перечислением денег присылкой лекторов тчк Минна Карлссон-Кананен".
По-моему, я сделала все, что было в моих силах, чтобы поддержать миссис Терннэкк в ее благородной деятельности. Она ответила на мою телеграмму, грозя немедленно приехать в Финляндию и на месте, лично, изучить ситуацию. Одновременно она справлялась, имеются ли в Финляндии сигары и виски и не следует ли запастись всем этим в Америке на время поездки. Я сообщила ей действительное положение вещей и рекомендовала отложить поездку до лета, когда в изобилии будет продаваться "понтикка" (водка из отходов целлюлозно-бумажного производства), очень похожая на американское виски. При этом я, как могла, расхваливала ей очарование финского лета, неповторимую красоту бесчисленных озер, совершенно позабыв о том, что она питает отвращение к воде и боится бактерий больше, чем бога. После девятнадцати телеграмм она согласилась отложить поездку на семь месяцев и наконец оставила меня в покое, что было как нельзя более кстати. Дело в том, что Энсио Хююпия непрерывно донимал меня своими новыми выдумками, причем многие из них были осуществимы только с помощью хороших связей. А этим я, кажется, обладала теперь в достаточной мере. Ведь я была посланцем доброй воли, бескорыстным пионером, зачинателем в области производства эрзацев… И притом я - дитя черных дней - никогда не забывала о том, что сама являюсь сиротой. Друзей изумляли огромные размеры моих доходов, крайняя скромность которых еще больше удивляла чиновников налогового управления и мою американскую знакомую, миссис Рэйчел Терннэкк.
На второй день рождества 1945 года Энсио Хююпия пригласил меня к себе домой обедать. Заново обставленная квартира, прекрасно одетая хозяйка и щедрые дары богато сервированного стола - все говорило о хорошей конъюнктуре на черной бирже. Находясь в семье Хююпия, я особенно ясно поняла, что опасения миссис Терннэкк относительно возможности перехода мирового господства в руки мужчин были вполне обоснованны. Сила частной экономики дала Энсио возможность захватить власть. Бывший адвокатик "ПОТС и Кo", который порой на улице ревел, как буря, но дома едва слышно попискивал, со временем превратился благодаря юридическому таланту и солидным доходам в самодержавного царька своей семьи; жене его принадлежало последнее слово только в том случае, когда она просила прощения. Теперь это был уже не прежний кроткий "рыцарь жениной туфли", вечно в чем-нибудь оправдывающийся, а какой-то надменный "фюрер", один многозначительный взгляд которого заставляет жену молчать, а детей - учить уроки. У меня возникло чувство вины, ибо не кто иной, как я из года в год толкала его на дела, требовавшие смелости и решительности. Я совсем забыла, что мужчину не следует слишком поощрять и чрезмерно благодарить, ибо все это действует на гипофиз его честолюбия, вызывая патологический душевный гигантизм. Симптомы этой опасной болезни наиболее ясно проявляются в домашней обстановке, когда гости дивятся волевым качествам мужа и умиленно восхищаются изысканными манерами жены. В каждом мужчине скрыты зачатки, или первоэлементы, душевного гигантизма. Каждый мужчина горячо желает, чтобы его жена была Венерой Милосской: не имея рук, она не могла бы проверять содержимое карманов своего мужа или хотя бы пальчиком коснуться общей семейной кассы.
Обычно такие визиты превращаются в "деловые обеды", на которых приходится очень много говорить, прежде чем что-нибудь дельное будет высказано. Энсио хотел представить мне доктора Антеро Куйвалайнена, с которым он познакомился, когда я была в отъезде, и даже заключил с ним определенные соглашения. Антеро Куйвалайнен был доктором химических наук. Куйвалайнен означает "суховатый" - и это имя вполне подходило, ему. Он был маленьким, хилым человеком - такого низенького росточка, что рюкзак, надетый ему на плечи, обязательно волочился бы по земле. Прошло два часа, прежде чем он сумел сообщить, что вообще - говорит - очень - медленно. В Финляндии слишком много господ и слишком мало джентльменов. Прослушав в течение трех часов этимологические рассуждения доктора Куйвалайнена, я заподозрила в нем джентльмена. Он изложил в главных чертах нижеследующее: