* * *
Я осторожно выглянул в узенькую щель между занавесками.
Трое. Мадам Лануа - легка на помине. Девушка, обратившаяся к ней по имени, лицо знакомое. Точно, соседка Фагота… Рядом - крепкий парень лет тридцати. Хахаль, надо думать. Потом гадалка отошла, а бессмысленный трёп парочки неожиданно резанул по нервам…
Убить Фагота?
Колдунья была готова убить Фагота?
Сказано шутливо, но в каждой шутке только доля шутки. Сам люблю пошутить и посмеяться…
Трёп завершился быстро, парень отвалил, девица зашла в дом… На прощание что-то написала на листке. Телефон? Значит, кавалер свежеснятый…
Вернись, дружески посоветовал я хахалю - естественно, не словами. Никогда не откладывай на завтра ту, которой можно вдуть сегодня. Вернись! И отдери мокрощелку во все дырки!! Это уже был приказ.
Парень его проигнорировал. Удалялся той же уверенной походкой, никаких колебаний, никаких видимых глазу позывов вернуться.
Обычное явление. Лишь у половины клиентов уровень внушаемости позволяет зацепить их издалека и не глядя в глаза…
Интересно, отчего наша доморощенная Ванга смотрит вслед уходящему хахалю так пристально и странно? Что-то почуяла? Куда уж ей… Да и вообще - что-то мадам сегодня лицом бледная… Что за паника, а? Не вызвана ли вся тревога недавним визитом некоего джентльмена, пребывавшего тогда ещё в целом виде? В неразделанном?
Девчонка, кстати, так и сыпет цитатами из пьес Шварца. Вот что значит дышать с утра до вечера библиотечной пылью. Хотя на некоторых кавалеров "трогательные, завлекательные и благородные" слова - чужие - наверняка действуют.
"Дело о мёртвом, музыканте" тем временем шло, шло, да и зашло в тупик. И если так сидеть, то скоро название изменится на "Дело о тухлом музыканте", хоть я и вывернул кондиционер на полную мощность.
Я достал мобильник, быстро набрал номер. "Фикус?.. Я, я, кто же ещё… Скликай своих парней, вечером будет работа… Сам знаю, что лето и жара. Ничего, найдёшь, не за так деньги получаешь… Через два часа перезвоню, чтобы все были на месте… Все, отбой".
Цеплять в разговоре Фикуса не требовалось - работал он на меня вполне осознанно. Но вот прочно позабыть о выполненном задании ему и его команде придётся. Незачем им помнить про меня такие вещи.
Фикус - тип гнусный, как и пятеро его подручных. Косят под блатарей, хоть зоны не нюхали. Перебиваются мелочами, к серьёзным делам таких никто не подпустит. Поганые людишки, но необходимые. Мне - необходимые.
Для успешного бизнеса…
Бизнес мой прост, законен и честен. Оптовая безналичная торговля. Клиенты переводят мне деньги - а потом чешут в затылках, не понимая, зачем купили товар в полтора раза дороже, чем могли бы… Но оплаченное получают. И налоги я плачу в срок и сполна - не придерёшься.
А как все начиналось… Стыдно вспоминать. Джентльмен в поисках десятки. Подходил к незнакомым богатеньким буратинам - например, к покидающим казино с довольным видом выигравшего человека - и просил ссудить тысчонку-другую баксов. Ссужали и забывали.
Теперь все иначе. Легальное дело, легальные доходы. Но и при таком бизнесе возникают проблемы. Самые разные. Порой неприятные.
Для их разрешения и служит Фикус со товарищи. Но сегодня им предстоит исполнить и забыть другую работу.
* * *
Машины Крокодила у Московских ворот уже не было - забрали эвакуаторы. Зато красная "мазда" Арика Хачатряна стояла на прежнем месте. Солнцепоклонник и кафевладелец пребывал в своей штаб-квартире.
Лесника смущала очевидность происходящего: бесследно исчез агент, отрабатывавший некий список подозреваемых, а его вскрытая машина стоит в семидесяти метрах от жилища фигуранта списка. (Жил Хачатрян, как выяснилось из редакционного файла, в том же доме, над собственным кафе. И, действительно, с молодой супругой; Хачатрян С.О. оказалась Сусанной Оганесовной.) Окажись этот немного смешной армянин матёрым врагом - а иному Крокодил не по зубам, - уж позаботился бы отогнать "ниву"… Весьма похоже на услужливо подкинутую ложную стрелку-указатель. Причём раздвоенную - до обиталища Де Лануа и Фагота-Иванова немногим дальше. Именно эти соображения удержали Лесника от немедленного визита к жрецу-бизнесмену. Но и затягивать не стоило - если автор обставы наблюдает со стороны, пусть видит - уловка сработала.
Да и обеденное время подошло. Бозбаш и толма, говорите…
Глава восьмая
Сомнений не осталось: меловая черта заряжена.
Во второй раз Жозефина Генриховна обошла дом, сменив ивовую веточку на две медные планки - и убедилась: энергетические вектора направлены внутрь. На того, кто живёт в доме. На неё…
Заряд слабенький, почти незаметный, и не подкреплён начертанными охранными заклинаниями. Любой человек перешагнёт и не заметит. Но у автора линии, наблюдающего издалека, пусть и не глазами, сразу раздастся тревожный сигнал - объект покинул логово.
Что объектом была именно она, Де Лануа не сомневалась.
Ну не этот же дурачок Марат под прицелом, на самом деле. Никто не станет возиться с шутом, изображающим из себя адепта тёмных сил. А если кто проведал о другой ипостаси популярного музыканта - тоже незачем прибегать к оккультным способам. Достаточно позвонить куда следует и намекнуть, что Фагот - не единственный псевдоним музыканта. Есть и второй, известный не только по богемно-музыкальной хронике. Но и по криминальной.
Нет, замкнутая линия - очередной ход в непонятной пока игре, затеянной неизвестно кем против Жозефины.
Занимаясь оккультизмом, наживаешь много врагов. Помогая одним, обязательно вредишь другим, - и чем сильнее заказчики, тем сильнее их враги. А известных и влиятельных клиентов Де Лануа приобрела в последние годы достаточно - и не просто приезжавших погадать, следуя модным веяниям, - но хорошо знавших, на что способна ведунья. Убедившихся в стопроцентной точности её предсказаний будущего и объяснений тайн настоящего. Хотя и мелочёвкой Жозефина не брезговала. Курочка по зёрнышку клюёт, к тому же лучшая реклама - рассказы потрясённых клиентов; псевдо-магам, прославляющим себя в газетах, у людей веры мало…
Крупных дел, способных вызвать месть обиженных (и не менее сильных, чем заказчики) людей, хватало. В любой из этих историй вполне мог всплыть и источник убойного компромата… Понять бы ещё, в какой именно…
Подковерная схватка нефтяных гигантов за сеть заправок на только-только начавшей строиться кольцевой дороге? Или тёмная история с банком, непонятным и неожиданным образом сменившим владельцев - там в конце была кровь и трупы в изрешечённом мерседесе, - чем не повод для мести? А может, чем черт не шутит, все связано с бывшей любовницей вице-губернатора? Говорят, что дамочка потеряла весьма многое, расставшись с сановным кавалером, - и грозилась лично расправиться с настучавшими о её побочных увлечениях, даже справкой о невменяемости запаслась для такого случая…
Вариантов достаточно. Нельзя также исключить, что кто-то из клиентов решил убрать колдунью, слишком много узнавшую… Но вопрос, собственно, в другом. Упомянутые господа обычно сводят счёты более приземлёнными способами.
Однако сейчас наняли коллегу Жозефины по ремеслу.
Кого?
Все эти патентованные шарлатаны, белые колдуны и светлые маги, заполонившие своей рекламой газеты, - ни на что серьёзное не годятся. Плюнуть и растереть.
А Жозефина Генриховна Де Лануа была настоящей ведьмой. Более того - потомственной.
Так кто же посмел бросить ей вызов на поле, которое она привыкла считать безраздельно своим?
Сегодня ведунье показалось, что она узнала ответ. Вернее, лишь намёк на него…
Арик Хачатрян вышел в небольшой уютный зал кафе "Гаяне", уселся за столик. Первая половина дня, заполненная всевозможными хлопотами, закончилась - можно посидеть, спокойно попить кофе, расслабиться… Заодно и поглядеть хозяйским глазом за подчинёнными.
Кроме кафе, Хачатрян владел другими торговыми точками, разбросанными по Царскому Селу, и держал, больше для удовольствия, чем для дохода, прилавок на рынке, в травяном ряду. Базилик, тархун, виноградные листья… Уникальный для этих широт товар, пропитанный горным воздухом и южным солнцем, пользовался спросом у ценителей истинной кавказской кухни.
Арик сразу узнал посетителя, отошедшего от стойки с кофейной чашкой в руках и севшего за соседний столик.
- Вай, дорогой, хорошо, что пришёл! Подумал - и решил машину продать, да? Подсаживайся, кофе попьём, о цене поговорим, то, сё…
Гость не стал капризничать - легко пересел со стула на стул. Но заговорил вовсе не о машине и её цене. Поднёс чашку к губам, вдохнул аромат - и поставил на стол, не отпив. Сказал:
- Лучший кофе я пил когда-то в Новом Афоне. Там, помнится, хозяйничал один армянин, этим кофейня и была известна. Не кофе, а эталон. Произведение искусства… Такого теперь не найти, а того - не вернёшь.
Арик прекрасно понял, о чем речь, и возразил, задетый за живое:
- Какая, допустим, цена, такой и вкус… И наоборот.
- Я понимаю, понимаю… - незнакомец скорбно покивал. - Искусство и коммерция две вещи несовместные.
Этого хозяин уже не выдержал.
- Сусанна! - на все кафе гаркнул Хачатрян. Из внутреннего помещения вышла молодая женщина - та самая беременная красавица.
- Сделай, как положено! И сама!!! - в голосе толстяка звучал металл, рука указывала на кофейную чашку. Сусанна исчезла. Арик добавил, обращаясь уже к гостю:
- Жена моя. Сейчас все сделает… Для клиентов - один кофе, для друзей - другой. Настоящих знатоков здесь, допустим, не так уж много. И все - мои друзья. Я - Арарат. Ты зови меня Арик.
Хозяин привстал и протянул руку, высоко задрав пухлый локоть. Торжественное рукопожатие состоялось. Гость спросил:
- Арарат - в честь горы?
- В честь деда.
- А я - Саша. В честь Пушкина.
- Вай, - сказал Арик. - Попробуй лучше вот это… извиняюсь, Саша-джан, сразу не предложил…
Не только кофе пил Хачатрян в редкие минуты отдыха: перед ним стояла бутылка без этикетки, из которой он подливал себе в крохотную рюмочку.
- "Эривань", пятьдесят лет выдержки, и не с завода, из частных подвалов… - отрекомендовал он с гордостью. - Ещё Сталин был жив, когда виноград этот зрел, да? Попробуй, не пожалеешь…
Лесник отлично знал, с чего начать разговор. Если с англичанами говорят о погоде, с немцами - о соседях, то с армянами, разумеется, о кофе.
Толстяка уже было не остановить, речь его журчала весенним ручейком. Арик говорил, что лучший кофе отнюдь не в Новом Афоне, а в Ереване, на Ваграма Папазяна, и содержит ту кофейню его родной брат, и приготовляется тот напиток богов в просеянном морском песке, на родниковой водичке, и…
Лесник изучал его - очень внимательно.
Арарат Суренович Хачатрян, бизнесмен-солнцепоклонник, был в Царском Селе личностью известной. Можно сказать, одиозной. По крайней мере, в "Листке" неоднократно писали о нем и его идее-фикс: основать в Царском Селе храм бога солнца Ара-Мазды.
Публикации были в основном скандального характера.
Однажды Арик-джан заявился на приём к заместителю главы администрации с предложением отдать под пресловутый храм один из пустующих и разваливающихся павильонов Александровского дворца. Да ещё наивно пытался при этом вручить чиновнику (при свидетелях!) охапку бутылок с коньяком "Эривань"…
В другой раз поводом для бурной газетной дискуссии послужило праздничное публичное богослужение, совершённое Араратом для всех своих царскосельских единоверцев (набралось таких аж семнадцать человек!). Особую тревогу журналистов и общественности вызвала судьба чёрного петуха, погибшего под жертвенным ножом на этой церемонии. За петуха вступились не только защитники животных, но и православная церковь, намекая на дьяволопоклонство наплодившихся сект. Арарат Суренович отбивался на газетных страницах, доказывая, что привезённому из Армении петуху так или иначе суждено было погибнуть, и какая разница, на сковородке или жертвенном камне, а культ Ара-Мазды на десяток веков старше христианского, и неизвестно ещё, кто тут наплодился…
Были и серьёзные скандалы.
Умудрившись официально зарегистрировать местный филиал секты как общественную организацию, Арарат получил гранты от германского Института Вагнера и международной Ассоциации свободных религий. Деньги солнцепоклоннику перевели небольшие - но эмиссары упомянутых организаций весьма удивились, обнаружив вместо обещанного действующего храма - недостроенную пекарню, где предприимчивый жрец собирался выпекать лаваш (вай, пальчики оближешь! настоящий армянский, никто тут его готовить не умеет, только у меня попробуешь!).
Короче говоря, Хачатрян сделал из своей религии источник скандальной рекламы и даже беспроцентного кредитования для собственного бизнеса. Если и остальные персонажи списка Синявской схожи с Арик-джаном - понятно, почему Крокодил не спешил их отрабатывать…
Но тест провести необходимо. Разные бывают маски, и разных встречал Лесник тенятников. И есть ещё небольшая странность: зачем Хачатряну "нива"? Неужели не хватает на импортный внедорожник? Хотя, судя по обшарпанной "мазде", дела у жреца не блестящи. Не иначе как заграничные благотворители отсудили назад свои денежки…
Коньяк оказался великолепным, по крайней мере на вкус Лесника.
И удовольствие от поглощения напитка стимулировал не только его полувековой возраст, но и тот факт, что Лесник следил за руками нового знакомого - подсыпать что-либо в рюмку пьющий из той же бутылки Арарат не пытался…
Подошла Сусанна с двумя чашечками кофе на подносе. Лесник выбрал одну, внимательно посмотрев на Хачатряна - тот без сомнений и колебаний взял другую… Версию о том, что посетителей здесь травят и зарывают на заднем дворе, стоило отбросить.
(Окажись Арик-джан искомым врагом, мог бы отравить гостя легко и просто - выпив яд вместе с ним. Мог, если бы знал, что дозы ядов, смертельные для людей, тенятникам не опасны. Но вероятность подобной информированности была ничтожна, никто не станет проверять свою устойчивость к отраве приёмом внутрь мышьяка или цианида. Такие способности организма выясняются редко и случайно - как в случае с Распутиным. Лесник рисковал оправданно…) Сусанна удалилась, вновь оставив мужчин одних. На неё Лесник почти не обратил внимания. Встречаются среди тенятников женщины - но только не беременные. Репродуктивная функция тенятниц нарушается, и Т-ген передаётся лишь по мужской линии. Единственным известным исключением стала знаменитая княгиня Ольга, но это дело давнее и тёмное…
Под кофе мужской разговор потёк легко и свободно. От России естественным образом перешли к Армении, от кофе - к достопримечательностям. Поговорили о том, что древние города Армении, как и Царское Село, имеют особую притягательную силу: восхищаясь строениями талантливых мастеров, невольно вспоминаешь борьбу гордого и независимого армянского народа за свою свободу… Заявление собеседника, что продавать "ниву" он так и не надумал, хозяина не слишком расстроило.
Потом закурили - Арик "Данхилл" из пачки Лесника, Лесник - "Ахтамар" из массивного серебряного портсигара Арика (на крышке - всевидящий глаз Ара-Мазды).
Наконец распрощались - солнцепоклонник проводил гостя до дверей, прощально колыхая животом. Лесник ушёл.
Исчезновения из пепельницы окурка от выкуренной им сигареты "Данхилл" Арик Хачатрян не заметил…
Анализ трофея Лесник провёл чуть позже, вернувшись к сельхозакадемии, - необходимые принадлежности остались в "ниве".
СР-тест по слюне был несколько сложнее, чем по капелькам пота - пришлось выдержать окурок "Данхилла" (заранее обработанного реагентом) в специальном растворе в течение двух минут, потом добавить калибратор - и лишь затем опустить в пробирку тест-полоску…
Полоска цвет не изменила. Стало ясно, что сведения, собранные журналисткой о местном ревнителе бога Ара-Мазды, вряд ли когда-нибудь ещё понадобятся.
Хачатрян был ловким дельцом невеликого полёта; возможно - ни во что не верящим жуликом, спекулирующим на вспыхнувшем интересе к позабытым религиям; возможно - кем-то ещё…
Но не тенятником.
Обидно, подумал Лесник, закрывая кейс с экспресс-лабораторией. После выкуренной сигареты обоняние несколько часов будет приходить в норму - а сейчас ничем не отличается от среднестатистического… И все зря.
Жозефина Генриховна остановилась, не дойдя до подъезда.
- Ты со своей кройкой и шитьём все делаешь с изнанки! - проорал мужской голос из раскрытого окна первого этажа. Тут же откликнулся женский, не менее громкий:
- Сам же говорил: неважно, все равно часть уйдёт в отходы, на выброс!
- Ну не целиком же! Не весь же кусок!
Скандал в интернациональной семье Хамзаевых набирал силу. Они вообще в последнее время скандалили часто. И шумно.
Жозефина Генриховна не любила громких и немелодичных звуков - но сейчас остановилась и стала вслушиваться, иногда удовлетворённо кивая головой. На какое-то время она позабыла обо всех своих проблемах.
Хамзаевы не разочаровали.
- А ты зарабатывай так, чтоб не самим кроить! Наняли - и готово!
- Да ты готова деньги вместо папильоток накручивать!
Замечательно. Но стоило узнать положение на семейном фронте более подробно…
Двое детей сидели на корточках возле качелей и бросали на окно угрюмые взгляды. Они молча перебирали яркие наклейки из коробки; пухлая тетрадь, разрисованная фломастерами, лежала рядом. Лариса и Темир, дети Хамзаевых.
- Картинки лучше не в тетрадки наклеивать, а на отдельные карточки, - дружески посоветовала Жозефина Генриховна. - Так настоящая коллекция получится, да и меняться проще.
- Спасибо, - сказала Лариса.
- Это наше дело, - сказал Темир.
- Папе с мамой, я смотрю, нынче не до вас, - забросила удочку колдунья.
- А это их дело! - сказал мальчик и повернулся спиной к Де Лануа.
- Они линолеум не так разрезали, - объяснила Лариса.
За вежливостью девчонки таился испуг, она боялась именно Жозефину Генриховну. Колдунья хорошо ощутила детский страх, и это было приятное ощущение.
- Так что линолеум?
- Хотели, чтоб пол в прихожей был без швов. В прихожей надо налево повернуть, а у них получилось направо. Потому что кроили с изнаночной стороны, как у мамы на курсах.
- Ну, деточка, так это же анекдот. Я бы на вашем месте смеялась, а не куксилась.
- Вот и смейтесь! - крикнул мальчик, разворачиваясь к Де Лануа.
Он тоже боялся - по-своему.
- И вообще! - грохнуло из окна. - Мужик-то есть в доме? Да без меня ты бы забывал мать с днём рождения поздравить!
- Не трогай маму! Если б не она, мы бы…
Скандал развивался по стандартному сценарию.
- Все у вас наладится, вот увидите, - пообещала Де Лануа детям.
Наладится, но не сразу, подумала она про себя. Ещё пару раз аккуратно поработать с Ильясом - и этот глупый джигит уйдёт из дома, хлопнув дверью, и через день сам не поймёт, зачем он это сделал - но гордость не позволит вернуться. А дура-Настя тоже не будет понимать, что такое стряслось в их семье, прожившей двенадцать лет тихо и мирно. И приползёт к Жозефине, размазывая слезы и сопли, обещая все, что угодно, лишь бы помогла, лишь бы вернула мужа.
Она поможет, она вернёт… И всем станет хорошо. У детей будет отец, у жены муж, а у Жозефины Генриховны - фамильные драгоценности кубачинской работы, подаренные этой клуше Насте свекровью-аваркой, не имевшей дочерей…