- Три часа? – Я скосил глаза наручные часы. Теперь, на корабле, я снова смог позволить себе иметь подобную роскошь на запястье. Подогнанные под местные часовые пояса, они умудрялись показывать время с точностью до пары минут. Три часа по полудню назывались у меня торговыми, ибо последовательно, представитель службы безопасности и первый зам Подольских, некий Прохоренко, пытались попасть ко мне, выбивая для себя какие-нибудь блага, хранящиеся в закромах Ястреба, и я бы рад, наверное, был поделиться ими, однако смущало то, что до банка знаний я лично добраться не мог, так как упрямая электроника отрезала мне все возможные способы доступа без дополнительной идентификации. Признаться, что попал впросак и нахожусь на борту Ястреба в качестве гостя, так же было неразумно. Безопасники, конечно, ничего бы мне не сделали, а вот Подольских точно воспользовался бы ситуацией и натравил бы на меня своих палачей.
В итоге мне приходилось вилять, отмалчиваться, и говорить, что я еще в раздумьях, однако шла уже вторая неделя и мне нужно было "бросить кость", а ее, кости этой, у меня, увы, не было.
Как по часам на трапе появился высокий широколицый мужик со сломанным носом. Росту в нем было метра под два и в стати он не уступал барону, с тем лишь различием, что двигался плавно, по кошачьи, удивительно грациозно и бесшумно неся весь свой немалый вес. Одно время мне даже казалось, что передвигается он по чахлой поросли или сквозь кустарник, не приминая траву и не тревожа ветки. Чтобы развеять этот миф пришлось даже перенаправить одну из высокоточных камер Ястреба. Звали мужика полковник Суздальский, и представлялся он именно так, старательно избегая называть свое имя отчество.
Подняв руки вверх и позволив электронике челнока убедиться в отсутствии оружия, Суздальский дождался, когда шлюзовая камера уберет бронированный заслон и шагнул в камеру. Переговоры мы всегда вели в кают-компании, за чашечкой кофе, и начинали с самых тривиальных фраз, вроде сведений о погоде, или о новостях из Белогорья. Как до полковника доходили вести из столицы, попадая в эту глушь, я судить не брался, но всегда выслушивал новости с большой земли с превеликим интересом. Вот и теперь, удобно расположившись в кресле и приняв из рук Амира чашечку с кофе, Суздальский повел квадратной челюсть и начал издалека.
- Слыхали, Сбирский, кочевники совсем ум потеряли. Собрали отряд из трехсот копий и двинулись на королевство, решив подвинуть его величество и иже с ним?
- Да что вы говорите? – Новость была не такая уж и неожиданнае. В пору моего негоцинтства я частенько читал сводки с застав, откуда шли регулярные запросы на пополнение или усиление того или иного гарнизона. Особенно горячо было именно на степных рубежах. Кочевники, обиженные плодородной землей, доброй охотой и природными ресурсами, частенько совершали набеги на приграничные селения, грабя, убивая, и уводя в полон крестьян и, если бы не королевские пограничные заставы, давно бы уже превратили пограничье в выжженный пустынный участок земли.
- Говорят, дошли аж до второй десятины, - перешел на местный сленг полковник, хмуря брови и играя желваками, так, будто выпады степной конницы стали личным вызовом ему, бравому вояке Суздальскому.
- Да, дела. – Я с удовольствием отхлебнул кофе. – Кстати, как сами поживаете? Кочевники не донимают?
- Да как вам сказать, - полковник нехотя повел плечами. – Появляются то тут, то там. Выскочат на своих низких лошадках, поголосят, пару стрел в воздух пустят и ну тикать в пески. Они по началу пытались подойти, но наши снайперы быстро определили дозволенные границы. У них, знаете ли, дураков нет. Дикий народ, недалекий, однако жизнь тоже ценит.
- А погода, кстати…
- Вот и я про погоду. – Суздальский мгновенно перехватил инициативу и, скосив глаза в сторону Амира, делавшего вид, что он поглощен чтением, - подался вперед.
- Сбирский, давно вы на Марлане?
Я на секунду задумался. Предложение от Подольских поступило летом. Цикличность Земли и этой планеты различалась месяца в три, так что по прибытии я чуть было не околел, если бы не Грецки с его меховыми накидками. С тех пор я отпраздновал тут как минимум один новый год, так что выходило примерно восемнадцать месяцев. Этой цифрой, я, без затей и поделился с собеседником.
- Значит немного. – Нахмурился тот. – Больше чем я, но до конца всех тонкостей не знаете.
- А что с погодой? – Проявить интерес пришлось, однако был он в тот момент чисто энциклопедический.
- Слухи ходят, – Цепкий холодный взгляд полковника полоснул будто бритва. – Об одном редком явлении, свойственном только Марлану. В моем конвое есть несколько местных, проводников. Охотники, что мы взяли в приграничье, прекрасно довели нас до Черной дороги, и даже протащили по ней, вопреки всем опасениям по поводу степных изуверов. Золота мы им пообещали по их весу, так что колебаний я не видел. Однако через пару недель они заволновались и засобирались домой. Этим утром лагерь покинул последний местный, и не только у нас. Ребята говорят, что проводники ушли и из логова Подольских. Старик рвет и мечет, но ничего поделать не сможет. Обидишь проводника, никто в следующий раз не возьмется тебя сопровождать.
Все это он говорил, доверительно, в полголоса, периодически бросая опасливый взгляд на скучающего советника.
- А почему они ушли? – Первая интересная новость в разговоре за последние две недели взбудоражила меня не на шутку. – Вы что-то такое совершили? Ваши бойцы обидели их? Знаете ли, полковник, знать местные обычаи – хороший шанс сохранить свое здоровье. Простой люд тут тих, но обидчив. Может и насолить.
- Да если бы дело было в нас. – Суздальский махнул рукой. – Тут басни какие-то. Охотники отнекивались, отказывались от золота, увиливали от ответа, но я прижал одного к стенке, и узнал массу интересного. Вот скажите мне, Сбирский, куда, по-вашему, делось население этого среднестатистического городка?
Действительно. Когда мы обнаружили Ястреб, недалеко от его борта располагался самый обычный спальный квартал, с площадками, магазинами, домофонами на дверях парадных, если бы не одно, но. Население этого поселка как будто вымерло. Мало того, что строить в пустыне город казалось мне несколько безрассудным, так еще и полное отсутствие признаков человека, смущало и пугало до невозможности. Как-то, мы с Ярошем сделали вылазку за пределы корабля и, взломав одну из дверей газовой горелкой, вошли в до противного обыденную квартиру. Панельная пятиэтажка, угловатая, серая, поделенная на однокомнатные и двухкомнатные клети, способна была приютить как минимум сто человек, однако и следа их не осталось. Осталась обстановка, неплохо сохранившиеся личные вещи, предметы гардероба, кое-какая бытовая техника и даже фотографии в рамочках, на стенах и столах, однако самих хозяев, как ни бывало. В давно не работающих холодильниках не оказалось продуктов, а в найденной системе жизнеобеспечения, протянувшейся под землей, ни намека на фекалии и нечистоты. Конечно, можно было предположить, что за давностью лет все это утилизировала матушка природа. Однако я сам лично наблюдал в ходе экспедиции, как мои бойцы, ныне, увы, покойные, положившие голову в неравной схватке с хорошо вооруженной когортой подготовленных убийц за бортом, вскрыли курган местного воротилы и вытащили оттуда килограммов с десять золота.
Однако, желтый метал меня в тот момент не волновал, а вот убранство захоронения и методы постройки заинтересовали. Пробравшись в пробитую в запекшейся глине дыру, я обнаружил едва тронутый разложением труп молодого мужчины. Тело его прикрывала почти истлевшая одежда, однако сам труп практически не пострадал. Разве что немного усох и уменьшился в размерах. Я задал вопрос Амиру, решив узнать о чудесах мумификации, и тот, светлая голова, полностью опроверг мои догадки.
- Понимаешь, Дмитрий, - попытался пояснить он. – Если бы дело было в королевстве, то тело давно сожрали бы черви. Однако своих воинов степь сторожит и охраняет даже после смерти.
На мой вопрос, когда было захоронено тело, Барус долго копался в убранстве погребальной комнаты, перебирал монеты, то и дело цокая языком, а затем осмотрел захороненные со знатным дикарем изогнутые сабли, и, наконец, вынес вердикт.
- Лет десять, не больше.
Тела должны были где-то остаться, может кости, хоть какой-то биологический материал, а мы обнаружили лишь город-призрак.
Я внимательно посмотрел на собеседника, однако мыслями своими решил пока не делиться. В конце концов, этот человек готов был пустить мне пулю в лоб, ради исполнения приказа, так что любезничать с ним мне резона не было.
- Так что? – Поинтересовался полковник, и на губах его появилась улыбка доброго аллигатора. – Так я вам скажу, что. Марево!
- Марево? – Брови мои взметнулись вверх. – Какое еще марево?
- Редкое явление. – Глаза военного блеснули. – Происходит раз в тридцать-сорок лет. Если бы не оно, степняки настолько расплодились бы, что могли собрать ударную группу и действительно поставить королевство на колени. Природа явления не ясна, одни догадки, однако где проходит Марево, там исчезает все живое, от человека до собаки. Поговаривают, что я уже отношу в область досужих слухов, что в этом странном явлении живут некие джины, кровожадные твари, питающиеся органикой. Охотник, разумеется, употребил термин вроде "Плоть несчастных", но я лучше своими словами.
- Так и к чему вы, полковник, мне все это рассказываете?
- А к тому, мой друг, что настала пора поделиться.
В рубке повисло неловкое молчание. Даже Амир перестал шелестеть страницами.
- Что вы имеете в виду? - Выдавил я, стараясь предать голосу больше уверенности, но судя по выражению лица собеседника, у меня это не очень-то получилось.
- Ну, смотрите сами, Сибрский, - начал военный, загибая пальцы. - Начиная с нашего появления на Марлане и заканчивая этим разговором, вы делились с нами крохами информации, как бы нехотя, будто доставая из рукава последнего козыря. Я даже не берусь анализировать их ценность, хоть научники получали их, повизгивая от восторга. Однако, в один прекрасный момент врата захлопнулись, и в этом, я думаю, вы тоже поучаствовали. Теперь касаемо блокады. Корабль, на борту которого имеются устройства, способные выжечь полпланеты, до сих пор молчат, а вы, выдаете по капле научных знаний, даже не активируя ни одно из орудий. Из чего я заключаю, даже взяв поправку на миролюбивость вашей компании, что вы попросту не можете ими управлять.
- Эй, постойте, - я попытался протестовать, но решительный взмах руки, прервал все мои гневные слова.
- Дослушайте, Сбирский, - отмахнулся полковник, а потом будете выдвигать собственные сказочные версии. - Перейдем к мареву. Катастрофа, разразившаяся в этой местности, подчистила любой биологический материал, да и на борту вы, наверное, не нашли не единого признака человека, из чего я заключаю, что так называемым джинам не помеха даже броня Ястреба. Иначе свидетельств пребывания человека было бы существенно больше, чем по слухам, найденный вами бортовой журнал, и как я подозреваю, архивные записи. Мои люди уходят, Подольских со своими наемниками тоже. Впрочем, он может сыграть ва-банк и остаться на пару дней, дабы попытаться вскрыть Ястреб. Он ведь тоже не дурак и вполне четко осознает, что если бы Сбирский и компания могли активировать хоть одну систему защиты, то давно бы воспользовались своим преимуществом. Ведь так?
- Ну, предположим. - Я усмехнулся, скрестил руки на груди и попытался придать своему лицу выражение полной уверенности и безмятежности. Судя по всему, на этот раз мне это удалось, так как в глазах Суздальского мелькнула искорка сомнения. - Что ваши доводы достигли моих ушей. Допустим, что вы даже угадали о некоторых особенностях нашего положения, так к чему же все это. Неужели вы думаете, что мы так просто будем делиться этим неисчерпаемым знанием с первым встречным, чьей единственной целью является силовой захват без условий? Вы военный, Суздальский, а старик, - тут в моем голосе послышалось раздражение, - старик делец, предприниматель. Не логичнее ли мне было заключить сделку с ним? Ведь вы же предлагаете мне сделку? Так?
- Вы меня поймали, Дмитрий. - Полковник неловко склонил голову. - И да, я решил предложить вам сделку, опередив своих конкурентов. Если бы все было по-другому, и вы с Подольских ударили бы по рукам, мы бы тут не разговаривали. Ну, так что, выслушаете мое предложение?
Должен заметить, что Марлан оказался не таким уж и замкнутым патриархальным социумом, как мне показалось изначально. Когда я только прибыл на планету, проникнув через врата подконтрольные старику, я был очарован его недалекостью, простотой нравов и суровостью простых и незатейливых законов. Но чем глубже я вникал в обстановку, тем больше понимал насколько культура и технологии Земли, да и сами земляне, проникли в Марланский быт.
Врат, как я и подозревал было много больше, чем предполагалось сначала. Экипаж Ястреба инициировал сразу несколько переходов, и те из них, что удалось обнаружить, начали работать не совсем в том направлении, в котором их хотели пустить старые хозяева. Конечно, даже у пришельцев были свои правила, все они были дельцами и не собирались резать курицу, несущую золотые яйца. Первым предприятием дельцов с Земли, стала канадская контора, устраивающая сумасшедшие сафари. Требовали они за это немало денег, но за те немыслимые суммы, которые брались с клиента, они отрабатывали на всю катушку. Тут были и древние замки, и разбойники, и охота на должников. Какое-то время вокруг стен Белогорья отиралось до сотни наемников, стремящихся получить подряд на голову или каким-то причудливым способом попасть в королевскую гвардию. Службы безопасности негоциантских домов, торговля не терпела конкурентов, быстро прикрыла это канал, а всех незваных гостей выставила вон.
Однако на этом поток идей не закончился. Одни из владельцев ворот, вдруг активированных на территории Соединенных Штатов, устроили транзит и хранение психотропных веществ на территории приграничья, и негоциантские дома снова, вступив в игру, вынуждены были пойти на сделку со степняками, отвалив им гору золота. За это пустыннее дикари взяли склады с наркотой, пожгли постройки, побили оборудование, а криминальный элемент на подхвате увели в полон, и дальнейшая их судьба терялась на пыльных просторах неизведанных земель.
Но были в этой бесчисленной череде жаждавших наживы и те, кто действительно нес хорошее, доброе. Ученые, путешественники, журналисты, все они, попав на планету, старались оставить после себя знания, лечили болезни, совершенствовали орудия труда, обучали местных грамоте. Ходили даже легенды о магах-лекарях из-за моря, которые лечили гангрены, спасали от чумной лихорадки, и по меркам местных лекарей коновалов творили истинное волшебство, но я-то отлично понимал, что может тут сделать квалифицированный хирург со склянкой пенициллина. Именно от этих людей и вошли в местный обиход многие термины и понятия. Определение "Джин", использующееся марланцами при описании странного природного явления под названием Марево, тоже было чужеродным, и было понятно, что без соотечественников тут не обошлось.
Именно с этими людьми мне и моим друзьям пришлось столкнуться в ходе нового, дикого, страшного, но безумно увлекательного приключения. Однако об этом позже.
В ближайшей деревне располагался караван-сарай, где без труда разместилось все маленькое воинство Зимина. Отдав соответствующие распоряжения и расплатившись с хозяином за постой, Вячеслав еще раз убедился, что все идет по плану. А, если наддать и срезать угол, перейдя пару рек в брод, то выйти в хвост к Подольских можно через каких-то пару дней. Это его устраивало, а периодические учения с личным составом по курсу обращения с автоматическим огнестрельным оружием, и два сундука автоматов Калашников на подводе, грели душу, так что в трактир при караван-сарае он шагал с облегчением и энтузиазмом. Кружечка пива, горячая похлебка, вот еще бы голову старика на кол, что может быть лучше? Конечно, сейчас ему не хватало Паруса, однако и компания десятников не давала скучать. Пересекши двор, Зимин толкнул дверь и чуть пригнувшись, шагнул в облако табачного дыма и винного перегара.
Народу в общем зале трактира было необычайно много. Все скамьи за столами были заняты, воздух внутри, осязаемый, вязкий, буквально гудел.
- Однако. - Вячеслав хмыкнул и, приметив около стойки сиротливо стоящий свободный стул, поспешил к нему. - Людно тут у вас. - Плюхнувшись на стул, Зимин привлек внимания трактирщика, худого старика в потрепанной куртке и засаленном переднике. Тот ловко сновал между посетителями, разливая пиво по пузатым глиняным кружками, отсчитывая звонкую монету, то и дело, покрикивая на мальчишек подручных, которые тащили из кухни тарелки со снедью, и волокли из подпола здоровенные бутыли с брагой.
- Сам диву даюсь, - не дожидаясь согласия Вячеслава, хозяин грохнул перед ним кружку с пивом. - Однако, что тут говорить, старики судачат, что марево пройдет по пограничью, и в этом году соберет достаточно жизней, так что деревни пустеют. Многие снимаются с места, со всем своим скарбом и уходят в глубь страны, и так уж получилось, что стоим мы на развилке. Уж не знаю, что и делать, радоваться или горевать. Марево ведь оно что, пес знает, что вообще. Может ведь и на нас перекинуться.
Зимин скривился, будто от зубной боли. Марево, чертов миф, идиотское поверье местного населения могло спутать все карты. Конвою требовалась смена лошадей, а станция располагалась как раз на краю пограничья, и Вячеслав особо не волновался на этот счет. Теперь же, когда простой люд, сверкая пятками бежал с насиженных мест, почему бы и станционному смотрителю на время не свернуть свою деятельность и, наплевав на королевскую службу, отправиться куда-то в более безопасное место?
- Эй, мужик. - Он схватил старика за рукав. - Объясни ты толком, что за марево такое?
- Ты что, не местный? - бармен с сомнением осмотрел плотно сбитую фигуру Зимина. - Или из погреба вылез? Ну - марево! Сорок лет в обед. Да кто вообще о нем не знает?
Слава понимающе кивнул и, запустив руку в кисет на поясе, выудил оттуда серебряный кругляш с гордым профилем его величества.
- Да вот я и говорю, марево. - Монета в мгновение ока исчезла в сальных складках передника старика. - Поветрие что ль. Раз в сорок лет вроде бури пыльной. Приходит из степей и в степи же уходит. Но не это страшное. Джины, дьяволы степные. Питаются плотью, и жрут все, что твой короед. Будь то путник, собака или отбившаяся от стада скотина. Где прошло марево, там живой души не найдешь. Да вон, хоть у Барсука спроси. Вон он, пьянь, в дальнем углу зала спит. Рассказывал, что край этого марева видал, когда еще молодой был. Нальешь ему кружку, так может, что и поведает, только вот разбудить его сначала надо. – С довольным хихиканьем он рванул рукав и устремился к противоположному концу стойки, за которым компания подпивших пастухов требовала продолжения банкета.
Зимин сфокусировал свое внимание в указанном направлении, стремясь различить в полутьме и табачном смоге того самого Барсука, однако кроме кучи тряпья на скамье в углу ничего увидеть не получилось. Решив понаблюдать, Слава отхлебнул из кружки и сморщился, на этот раз от вкуса напитка. Пивом его было назвать сложно, вином тем более, да и на другие алкогольные напитки содержимое глиняной посуды не походило. Зимин решил, что это что-то вроде перебродившего сливового компота, и все бы хорошо, но слив в приграничных землях отродясь не росло.