После повторной дозы наркотика Вомерсли успокоился. Этого должно было хватить на большую часть ночи. Остаток пути прошел без приключений, и Армстронг, промчавшись через весь штат Нью-Джерси, наконец подъехал к дому Дрейка со спокойной уверенностью.
Эд Дрейк открыл дверь, взглянул и воскликнул:
- Боже мой! Я думал, ты сгорел!
- У меня проблемы, Эд. Нужна твоя помощь.
- Что за беда? - Взгляд Дрейка наткнулся на Вомерсли, вновь водруженного на заднее сиденье автомобиля. Лицо сенатора было мертвенно-бледным. - Эй, ты что, перевозишь покойников?
- Не волнуйся, он оживет. Я бы хотел сдать его тебе на хранение. Ненадолго. - Отперев заднюю дверцу, Армстронг выволок сенатора из автомобиля. И всучил тело удивленному Дрейку, словно предлагая подарок. - Брось его на кровать и не тормоши, пока я не вернусь. Я обернусь в два счета - тогда все и объясню.
Придерживая безвольное тело сенатора, Дрейк сказал без особой радости:
- Надеюсь, тут все чисто? - Успокойся, тебе ничего не грозит. Ты меня знаешь.
- Да-а, я тебя знаю - именно это-то меня и тревожит. - Дрейк направился в дом, таща за собой сенатора.
Взвизгнув покрышками, "кадиллак" рванулся с места. Эд Дрейк кисло посмотрел вслед уносящемуся автомобилю, потом пожал плечами, запер дверь и поволок своего бесчувственного гостя наверх.
Армстронг появился через четыре часа и двадцать минут. Усталый, тяжело ступая, он ввалился в дом и поставил на пол большой черный ящик. На часах было четыре утра.
- Он еще не ожил?
Дрейк покачал головой:
- Спит, как после пьянки.
- Вот именно, что после пьянки.
- А? - Дрейк оттопырил губу. - Кто его напоил?
- Я. - Армстронг улыбнулся, увидев реакцию приятеля. - Пришлось пойти на это, чтобы его заполучить. - Он вздохнул и снова посмотрел на часы. - Я бы вернулся на час раньше, но нужно было забросить ту машину в Нью-Йорк, пусть ее найдут там. На обратном пути пришлось попрыгать из такси в такси.
- Ты бросил его автомобиль? - Голос Дрейка поднялся до самой верхней ноты. - Он что, меченый? Ты похитил этого человека? Что за чертовщина тут творится?
- Все очень просто, Эд. Этот джентльмен - сенатор Вомерсли, и он нанес нам визит против своей воли.
Дрейк подскочил:
- Вомерсли? То-то я думал, откуда мне знакома эта толстая рожа! - Он всплеснул руками. - Клянусь адом, Джон, за это тебе дадут прикурить! Какой черт надоумил тебя похищать такого человека? И зачем ты впутал сюда меня?
- Увидишь. - Армстронг пнул ногой тяжелый ящик, который привез с собой. - Это - один из десяти существующих на белом свете усовершенствованных детекторов лжи. Я позаимствовал его у старого профессора Шоубери из Колумбийского университета. В моей лаборатории в Хартфорде тоже есть опытный экземпляр, но я не могу сейчас там появляться.
- Почему?
- Потому что всюду, где я могу показаться, меня ждет засада. Это одна из причин, почему мне пришлось явиться к тебе. За последние семь лет мы встречались раза четыре, а в твоем доме я вообще был два раза. - Он пристально посмотрел на озадаченного Дрейка: - Хочешь узнать другую причину? Видишь ли, я немного подумал и решил, что тебе можно довериться… Насколько вообще можно довериться кому-либо в наше безумное время.
- Замечательно! Просто великолепно! Как приятно после двадцати лет знакомства вдруг узнать, что ты мне доверяешь!
Армстронг резко ответил:
- Эд, если я не докопаюсь до сути дела, то ни ты, ни я, ни миллионы других двадцать лет не протянут. - Он сделал нетерпеливый жест. - Где этот мерзавец?
- Наверху, на кровати.
Дрейк с мрачным видом помог перенести сенатора вниз и, не скрывая неудовольствия, стал наблюдать, как Армстронг привязывает жертву к креслу.
Без суеты и спешки Армстронг открыл ящик и достал небольшой прибор, напоминавший портативный энцефалоскоп.
Водрузив контакты на голову Вомерсли, он тщательно настроил прибор по нескольким шкалам, выключил из сети и, плюхнувшись в кресло, посмотрел на бесчувственного сенатора.
- Теперь будем ждать, пока этот толстый интриган проснется. Ничего другого нам не остается.
Дрейк пододвинул себе другое кресло. - По-моему, ты слишком часто говоришь "мы". Это твоя игра, не моя. - Он созерцал аппарат, покусывая нижнюю губу. - Что это за пыточный агрегат?
- Больно ему не будет. Я просто следую принципу "око за око". Его компания запихала меня в устройство, называемое психотрон. Но и у меня нашлось чем ответить, как видишь. Посмотрим, кто кого.
- Все-таки что это за штука? - не отставал Дрейк.
- Детектор лжи, но особенный. Он генерирует шумовые сигналы в полосе излучения человеческого мозга. Ты знаешь, что у мыслей электромагнитная природа, а?
Дрейк кивнул.
- Этот приборчик - генератор помех. И прелесть его в том, что он нарушает только рациональное мышление, не трогая рефлексы, память и прочее.
- Ты хочешь замучить толстяка судорогами и конвульсиями? Зачем?
- Я же тебе говорю - судорог не будет. И похмелья тоже. Это устройство просто в десять раз улучшенный детектор лжи. Когда человеку, к которому подключен наш прибор, задают вопрос, он совершенно не способен врать или молчать. Если он знает, о чем идет речь, то обязательно скажет правду. Это своего рода "сыворотка правды", только без химии и безо всяких последствий. - Армстронг успокаивающе махнул рукой. - Худшее, что может случиться с этим политическим крокодилом, - он выболтает нам некоторые щекотливые факты. Но мы это переживем, верно?
- Он с тебя семь шкур спустит. И постарается, чтобы тебя прикончили при первом же удобном случае. - Глядя на сенатора, Дрейк опять начал кусать губу. Глаза его вдруг округлились. - Смотри, он просыпается!
Подойдя к креслу, Армстронг довольно невежливо похлопал Вомерсли по щекам. Сенатор запыхтел, забормотал что-то, приоткрыл глаза, закрыл их и снова открыл. Армстронг энергично потер ему ладони. Вомерсли судорожно глотнул, зевнул и попытался пошевелиться. Увидев, что связан, он застыл, потом дернулся и проворчал: - Где… я? Что такое?..
Включив аппарат, Армстронг внимательно посмотрел на сенатора. Лицо Дрейка приняло озабоченное выражение.
Вомерсли высунул язык, снова спрятал его, широко раскрыл рот, повел вокруг изумленными глазами, попытался поднять руки, и через несколько секунд его взгляд стал похож на взгляд деревенского дурачка.
Громким, ясным голосом Армстронг задал первый вопрос, словно стеганул кнутом:
- Кто убил Амброза Фазергила?
После секундной заминки Вомерсли прокаркал:
- Мюллер.
- По чьему приказу?
Мычание. Казалось, Вомерсли яростно борется с самим собой, хотя на самом деле интеллект политика медленно отступал под действием генератора помех…
- Моему, - произнес он наконец. - Моему… моему!
- О небо! - выдохнул Дрейк.
Армстронг суровым голосом продолжал:
- Тогда почему Джордж Куин пустился в бега? Его обвинили? Он понял, что его обвинили?
Вомерсли не отвечал.
Решив зайти с другой стороны, Армстронг спросил:
- Вы отдавали какие-нибудь приказания насчет Куина?
- Да.
- Какие?
- Чтобы его убрали…
- Кто? Мюллер?
- Мюллер, Хили и Джескус.
- Все это ужасно нудно, - заметил Армстронг, обращаясь к Дрейку. - Он в состоянии отвечать только на прямые вопросы и не может добавить ничего от себя. Придется вытаскивать из него информацию по кусочкам. - Он снова повернулся к Вомерсли: - Почему вы приказали убрать Куина?
- Чтобы сделать два дела сразу.
- Какие?
- Все подумали бы, что Куин спешно унес ноги, потому что виновен… Мы довольны, и полиция тоже - она знает имя убийцы.
- Зачем вам понадобилось избавиться от Куина?
- Он был официально назначен пилотом.
- В какое место его увезли?
Твердый взгляд Армстронга не отрывался от лица сенатора. Никакого отклика.
- Вы не знаете?
- Нет.
Глубоко вздохнув, Армстронг спросил иначе:
- К кому его доставили?
- К Синглтону.
- Кто такой Синглтон?
- Президент "Норман-клуба" в Канзас-Сити, - проговорил Вомерсли. Голова его качнулась вперед и медленно вернулась в прежнее положение.
- Вы знаете, где Синглтон прячет Куина?
- Нет.
- Вы знаете, жив Куин или мертв?
- Нет.
- Почему вы приговорили Фазергила?
- Он был один из нас - норман. Но у него не хватило мужества. Он подвел нас.
- И?..
Вомерсли не ответил. Казалось, его одолевает дремота. Армстронг стиснул зубы.
- Ладно. Пойдем дальше. Где Клэр Мэндл? - спросил он громко.
- Не знаю.
- "Норман-клуб" причастен к ее исчезновению?
- Не знаю.
Скрыв удивление, Армстронг продолжал:
- Вас поставили бы в известность, если бы ее захватила нью-йоркская команда?
- Необязательно.
Нахмурившись, Армстронг сказал Дрейку:
- Кое-что мы узнали даже из отрицательных ответов. Он не знает, что Синглтон сделал с Куином и что замышляет банда Линдла в Нью-Йорке. Он довольно крупная лягушка в здешнем нормановском болоте, но обо всем подряд его не информируют. Хоть он и велик, но он не Большой Босс. Кто-то сидит еще выше?
- Спроси его, - предложил Дрейк. - Кто председатель "Норман-клуба" в Соединенных Штатах?
Вомерсли обмяк в кресле, не реагируя, как глухонемой.
- Подкрути прибор, - предложил Дрейк. - Дай ему прикурить, тогда он расколется.
- Прибор не заставит его сказать то, чего он не знает, - возразил Армстронг и спросил иначе: - Есть руководитель "Норман-клуба" в этой стране?
- Нет.
Армстронг наградил Дрейка взглядом: "А что я говорил?"
- Кто босс "Норман-клуба" в Вашингтоне?
- Я.
- А в Нью-Йорке?
- Линдл.
- А Синглтон - босс в Канзас-Сити?
- Да.
- Кто босс в Чикаго?
- Не знаю.
- Он не знает, - повторил Армстронг. - Ты понимаешь, что это значит? Это метод ячеек? Босс каждой ячейки поддерживает связь с двумя-тремя другими. Остальные ему неизвестны. Он может выдать только своих людей - и тех, кого он знает, после чего оставшиеся ему отомстят. Все старо как мир - дисциплина поддерживается страхом наказания. - Армстронг прошелся по комнате. - Это означает, что где-то "Норман-клуб" не действует открыто, а маскируется под разными личинами, какими-нибудь религиозными культами… Я имею дело с армией, Эд, с самой настоящей армией!
- По-моему, ты пытаешься откусить больше, чем в состоянии прожевать.
- Да, но я уже зашел слишком далеко, чтобы отступать. Как питон, который сомкнул челюсти на антилопе в десять раз крупнее, чем он может заглотить, - я должен продолжать, даже если лопну! - Он озабоченно ходил взад-вперед. - Допустим, каким-то чудом я выключу из игры этого циничного старикашку и всех его бандитов и единомышленников в Вашингтоне - что тогда? Линдл с братией подхватят эстафету. И сотни, если не больше, подобных ячеек, разбросанных по стране. И тысячи, если не больше, по всему миру. - Он ударил кулаком по ладони. - Это все равно что пытаться искоренить буддизм за неделю. Это невозможно, но это должно быть сделано!
- Чего-то я тебя не понимаю. - Дрейк хмуро посмотрел сначала на безвольного, сенатора, потом на прибор, потом на часы. Подавив зевок, он сказал: - Если тебе некуда девать энергию, может, лучше жениться?
- Это не смешно, Эд. Это так же не смешно, как самонаводящаяся ракета или атомная бомба. Как бактериологическое оружие, голод, эпидемии и крах цивилизации. - Он умолк, выразительно глядя на Дрейка, который немного сконфузился. - Если ты не веришь мне, вот тебе доказательство! - Повернувшись к сенатору, Армстронг резким голосом произнес: - Вомерсли, старается ли "Норман-клуб" подтолкнуть мир к глобальной войне?
- Да. - Голос был механический, бесцветный, по лицу сенатора разлилась бледность.
- Зачем?
- Мы у последней черты…
- Объясните.
- Они доберутся… они доберутся до своего Марса… - забормотал Вомерсли. - Маньяки… вырвавшиеся в космос… врожденные маньяки… стремящиеся к звездам… Мы должны перебить их… всех до единого… - Он судорожно хватанул ртом воздух, голова его упала набок.
Армстронг бросился вперед и "выключил генератор.
- Переутомление мозга, - объяснил он встревоженному Дрейку. - Ничего страшного, он скоро придет в себя. - Сняв контакты с головы пленника, Армстронг подложил ему под голову подушку. - Пусть немного поспит.
- Что это за болтовня о "Норман-клубе"? - осведомился Дрейк.
Армстронг вкратце пересказал ему свои похождения и закончил словами:
- Пока у них нет абсолютной власти в этой стране. Но при удачном стечении обстоятельств они заполучат ее в любой момент. Сейчас они - всего лишь коварное и опасное меньшинство, но у них Достаточно сил, чтобы влиять на нашу судьбу. Их ставленники сидят на ключевых федеральных постах и в отдельных штатах… Пойми, Эд, эти норманы-фанатики могут быть демократами, республиканцами, хоть тибетскими ламами; они могут действовать под самыми диковинными вывесками, но всегда, во все времена, они - норманы, высшие по отношению к гуманам!
- Дерьмо! - презрительно заявил Дрейк. - Этого недостаточно, чтобы развязывать мировые войны.
- Не обманывай сам себя! Мы не одиноки в этом свихнувшемся мире. Есть другие народы, другие люди, которых воодушевляют совсем другие идеи. В одних странах норманы могут иметь меньше власти, в других - больше. Достаточно, чтобы войну начала только одна. Этого хватит, уверяю тебя. В свое время это сделал Гитлер - и наверняка у истоков там стоял кто-нибудь вроде этого толстого чурбана. Германия отправилась в преисподнюю, потащив с собой полмира, - и все во имя их навязчивой идеи.
- Но…
- Послушай, Эд, представь, что германский нацизм просуществовал бы не тринадцать лет, а больше, гораздо больше, что фашисты захватили бы власть не только в Европе, но и во всем мире… Как ты думаешь, в этом случае они выиграли бы свою войну?
- Никогда, - без колебаний заявил Дрейк.
- Может, и так, но это продолжалось бы черт знает насколько дольше, и мир заплатил бы гораздо большую цену. Впрочем, не в этом дело. - Армстронг легонько похлопал по руке Дрейка, чтобы подчеркнуть свои слова, - Дело в том, что эти норманы-психи не могут проиграть войну.
- Они не могут… - яростно начал Дрейк, но Армстронг перебил:
- Азиаты проиграли последнюю войну?
- Глупый вопрос. Это была война с фашизмом!
- Да, китайцы сражались на нашей стороне, японцы - против нас. Азиаты были с обеих сторон, и, если рассматривать их как целое, они не проиграли войну! - Армстронг понизил голос. - Пойми наконец, Эд, эти норманы-проповедники лишены национального чувства совершенно. Их цель - развязать войну покруче, чтобы поставить заслон тому, что они расценивают как нежелательную форму прогресса. Какая сторона победит в войне, а какая потерпит поражение - им наплевать, ибо всеобщая разруха способствует их целям. Чего ради им заботиться о том, кто будет разбит в пух и прах, а кто победит, если они - по обе стороны фронта!
- Мне кажется, ты их переоцениваешь. И недооцениваешь людей. Не думаю, что они начнут миллионами бросаться под танки только потому, что какая-то банда психопатов этого захочет.
- Не думаешь? - Улыбка Армстронга была кривой и мрачной. - Ты просто наивен, Эд. Людей можно заставить. Это элементарно - нужно всего лишь придумать дьявола, а потом запустить на всю катушку пропаганду, дабы убедить их, что означенный дьявол существует, что он ужасен и что их ожидает судьба хуже самой смерти, если они не начнут бороться с ним всеми подручными средствами. - Он прищелкнул языком. - Увидишь - они будут драться, как дикие кошки!
Дрейк возмутился:
- Ты считаешь, что в последней войне наши парни сражались и умирали ни за что?
- Боже сохрани! Как раз наоборот! Но за что Дралась противная сторона?
Дрейк молчал, задумавшись.
- Вот я и говорю, - продолжал гнуть свое Армстронг, - нам хватит, даже если начнет одна страна. Другие будут вынуждены драться, чтобы остановить агрессора. Так начинались все войны. Немцев отчаянно одолевал демон "жажды жизненного пространства". Русские больше полувека готовились воевать с извергом по имени капитализм. Было время, когда христиане вели кровавые войны с исламом. И если сегодня во всем мире газеты, радио и телевидение вдруг объявят, что на Землю высадились агрессоры с альфы Центавра, тысячи легковерных схватятся за оружие. Помнишь Свифта? Его лилипуты готовы были перебить друг друга из-за вопроса, с какого конца разбивать яйцо!
- Заткнись! - разозлился Дрейк. - Ты действуешь мне на психику. Ты рассуждаешь как норман - говоришь, что мы все спятили?
- А вдруг так и есть? Может быть, норманы правы, и наш мир - вселенский сумасшедший дом, пристанище для идиотов со всей Солнечной системы? Но кто сказал, что обитатели этого дома должны сидеть в уголке и дуться на весь белый свет? Пусть земляне на девяносто процентов кретины - по норманским меркам, но кто сказал, что мы не имеем права хотя бы попытаться вырваться из клетки?! - Он подумал несколько секунд и добавил: - Как бы то ни было, меня не устраивает определение нормальности, которое дает какая-то машина, пусть она хоть трижды называется психотроном. И я сомневаюсь, что марсиане, венериане и меркуриане - если они действительно существуют - такие уж образчики добродетели по сравнению с нами.
- Ты меня уговорил. Что дальше?
- А дальше, Эд, ты должен помочь мне.
- Каким, интересно, образом?
- Я должен выжать из этого седовласого чудовища все, что он знает. Все до последней капли, пусть он хоть окочурится десять раз за сеанс. Мне нужно связаться с друзьями, которые залегли на дно в Нью-Йорке, мне нужно выяснить, что случилось с Клэр Мэндл, и придумать, как избавить от неприятностей Джорджа Куина. И это не все, по сути, это лишь начало; я должен еще найти способ стряхнуть со своего хвоста полицию и ФБР, и наконец, если это вообще возможно, я должен уничтожить международный "Норман-клуб", пока он не уничтожил весь мир.
- Ты не сделаешь и четвертой части, - уверенно заявил Дрейк. - Советую тебе расслабиться, и пусть события идут своим чередом.
- Нет. Пока я еще держусь! - Армстронг внимательно посмотрел на Вомерсли, который вдруг начал храпеть. - Ничего, оклемается. Я хочу, чтобы ты подержал его у себя, Эд. Удержи его любой ценой хотя бы двадцать четыре часа. Не дай ему уйти, даже если тебе придется вышибить из него мозги!
- Снова исчезаешь?
- Нужно съездить за подкреплением. Дашь мне машину?
- "Линкольн". Там, за домом. - Дрейк мрачно посмотрел на спящего пленника. - О, судьба! Нужно проверять его карманы? Вдруг ему захочется выкинуть какой-нибудь фортель?..
- Я его обыскал еще по дороге. Ничего у него нет. Если он проснется и начнет орать про свою неприкосновенность, стукни его по башке!
Завернув за угол, Армстронг обнаружил "линкольн", сел за руль, и машина рванулась к Гудзону. "Ты сделаешь не больше четверти", - сказал Дрейк. Бедняга Дрейк! Неудача с девятым кораблем, видно, здорово его подкосила! Ибо человечество издревле знало истину, которую он умудрился забыть: ничего нет невозможного. И в том числе - вырваться из вселенской резервации!