Глава 19
Неправда, что гномы неуклюжи и неповоротливы. Это мнение ошибочно и происходит из-за некоторых особенностей телосложения подгорных жителей. Развитые плечи, широкая грудь и выпирающее брюхо придают фигуре бочкообразный вид, кое-кому кажущийся комическим. А на самом деле…
А на самом деле строение тела помогает гномам выжить под землёй. Там они выглядят естественно, легко и непринуждённо, и мало найдётся желающих сразиться с коротышками в темноте и узостях шахт и пещер. Да и на поверхности таковых обнаруживалось не больше.
"Мы отмечены Небесными Богами", – любил повторять зондер-мастер Мюлли, командир подхирда разведки и деликатных поручений хирда "Блюминг Великий", и был кое в чём прав.
Небеса и в самом деле благоволили разведчикам – за последние пять лет состав подхирда поменялся лишь наполовину, что по гномьим меркам означало чрезвычайно низкий уровень потерь. Подумаешь, половина! Иные возвращались с заданий едва ли пятой частью, а из знаменитого рейда по эльфийским степям пришёл только каждый десятый.
У Мюлли потери всегда ниже, за что подчинённые его боготворят. Иногда боготворят. Чаще всего втихомолку ругают, особенно на ежедневных учениях и тренировках, а ещё по вечерам, когда пивное довольствие оказывается урезанным вдвое. Тогда ругаются громче, проклиная жизнь и службу, из-за которой нельзя выпить больше четырёх кружек.
Но муштра никому не вредила, и сейчас гномы и сами понимали её пользу. Не каждый способен незамеченным подобраться к вражескому лагерю, не всяк способен сделать это тихо. Они могут. Они разведчики!
Хирдова разведка
Без дел скучает редко.
Едва взойдёт над шахтами рассвет…
Зондер-мастер бормотал под нос неофициальный гимн своей команды и еле сдерживался от того, чтобы не изрыгать проклятия во весь голос. Ну и где противник, которого необходимо аккуратно вырезать? Где взятый в плен бригаден-мастер, подлежащий освобождению? Где, нечистый их побери, все?
Весь опыт кричал о том, что люди где-то здесь – дым костра, вонь конского навоза, запах свежесваренной овсяной каши, множество следов, прямо указывающих на близкое месторасположение вражеского лагеря. Он должен быть тут, но его нет!
И потому удар в зубы тяжёлым сапогом стал для зондер-мастера неприятным и неожиданным сюрпризом.
Там же. Замок риттера де Пейна
В свои четырнадцать лет сэр Гуго трезво смотрел на жизнь. Обычно в столь юном возрасте люди имеют привычку переоценивать силы и способности, но рано оставшийся сиротой риттер отличался нерешительностью и некоторой робостью характера. Так, например, он опасался нарушить присягу и сдать замок, как того требовал командующий осаждающей армией штандартен-мастер Орбак.
Впрочем, выжить в этой осаде сэр Гуго не надеялся. Только немного обидно за младшую сестру… но она твёрдо пообещала принять яд, чтобы не достаться гномам живой. Что же, тогда и самому будет спокойнее умирать.
– Как вы думаете, дядя, чем вызвана эта задержка?
Риттер подразумевал непонятную вялость коротышек, со вчерашнего дня прекративших обстрел ворот и не предпринимавших никаких решительных действий.
Человек, к которому обращался Гуго, усмехнулся:
– Готовят новую пакость, что же ещё!
Эммануил де Пейн приходился владельцу замка двоюродным дядей и до совершеннолетия риттера осуществлял опеку, а также отвечал за обучение племянника и племянницы в соответствии с благородным происхождением: танцы, основы стихосложения, фехтование на мечах и копьях, постройка осадных машин, этикет и геральдика, галантное обхождение и общая куртуазия, допрос пленных с использованием подручных средств, бесшумное снятие часовых и все остальные науки, приличествующие дворянину. И подготовка к поступлению в Королевский университет, как же без этого. Деньги на оплату полного курса уже отложены, и по достижении шестнадцати лет…
Но, увы, жизнь вносит коррективы в любые планы, и, как обычно, в худшую сторону. Замок не удержать – обнесённая частоколом башня изрядно обветшала, и после падения первой линии обороны останется только молиться. В донжоне нет колодца, нет запасов для длительной осады… да и зачем это было нужно в центре страны? От кого обороняться?
– Дядя, вы послали гонца в столицу?
– Четверых.
Сэр Эммануил не стал расстраивать племянника и рассказывать, что головы посланцев переброшены гномьими метательными машинами через частокол ещё вчера. Все четыре. Отправить новых – ослабить и без того малочисленный гарнизон замка. А так хоть по парочке коротышек заберут с собой на тот свет.
Гуго догадывался о несказанном. Слишком красноречиво молчание, и слишком старательно дядя отводит глаза. Помощи ждать не стоит? Досадно, но не смертельно. То есть и то, и другое, но пережить можно. В смысле не пережить, а… Тьфу, совсем запутался.
– Темнеет. – Сэр Эммануил указал на костры в гномьем лагере. – Ближе к полуночи мы можем попробовать пойти на прорыв. Десять мечников при поддержке пяти арбалетчиков изобразят ложную атаку, а мы…
– Исключено. – Юный риттер упрямо мотнул головой. – В пешем строю далеко не уйдём.
– У нас есть лошади.
– Три.
– Да, три. Для тебя, для меня и для маленькой леди.
– А остальные?
– Они давали присягу, Гуго, и обязаны умереть, сохраняя жизнь сюзерена. Умрут с честью.
– Они умрут, да… А с чем буду жить я, дядя? С чем оставаться мне? Если помнишь, присяга подразумевает обоюдную ответственность!
– Ты отомстишь.
– Потом? Когда-нибудь? Извини, дядя, но я остаюсь в замке.
Сэр Эммануил молчал, пытаясь отыскать слова, способные убедить племянника, и не находил их. Старый риттер до того задумался, что не заметил огромную сову, севшую на парапет площадки донжона, и вздрогнул, когда та громко заухала:
– Фух, фух, фух! Вашу мать… То есть здравствуйте!
– Оборотень! – Гуго потянул меч из ножен. – Сова-оборотень!
– Сам дурак! – обиделась птица. – Тебя чему-нибудь учили, двоечник?
Юный риттер замер, оставив оружие в покое. Действительно, оборачиваться можно только в крупных хищников, волков там или медведей, но никак не в птиц. И разговаривать в зверином обличье они не могут – глотка животного мало подходит для человеческой речи.
– Посланница Небесных Богов?
В легендах упоминались случаи, когда небожители вмешивались в события и давали подсказки или задания своим любимцам посредством таких вот посланников. Так это в легендах… Да и какой из Гуго де Пейна любимец богов? Мал ещё. Но вдруг?!
– Вообще-то я мальчик. – Сова щёлкнула клювом, изображая смех. – Юноша, вы в шахматы играете?
– Что это такое?
– Хреново… Но всё равно будем делать ход конём.
– У нас нет кавалерии, сэр… сэр?
– Давайте без имён, я не стремлюсь к славе и известности. – Сова махнула крылом. – А свою долю вы получите там!
– Простите, но там целый хирд гномов!
– Угу, тем ценнее победа, господа. Так что вперёд, на мины! Тьфу, я хотел сказать – да пребудет с вами ум, честь и совесть нашей эпохи!
Ухнув на прощание что-то неразборчиво-неприличное, птица исчезла. Не улетела, как можно было бы ожидать от совы, а просто растворилась в воздухе, оставив на прощание пару перьев. Да и те через пару мгновений растаяли без следа.
Оклендхайм-младший в течение двадцати минут выслушивал норвайские ругательства и только потом сообразил выключить невидимость. Приземлившаяся у костра сова тут же превратилась в Вову, который возмущённо заявил:
– Ваня, я понимаю, что магия, как и Пушкин, это наше всё, но ты можешь думать побыстрее? Или в следующий раз маячок поставь, чёрт побери! И распознавание "свой-чужой".
Иван от предъявленных претензий отмахнулся и сразу перешёл к делу:
– С гарнизоном замка договорился?
– Ага, как только, так и сразу. В смысле начнут.
– Во сколько?
– Можно подумать, у них часы есть. Скоро. Сегодня… наверное.
– Ты им ничего толком не сказал?
– Посланец Богов должен быть загадочным и немногословным, между прочим. И никакой конкретики – всё туманно и общими фразами.
– Вова, ты идиот?
– Не больше тебя, – ухмыльнулся норваец. – Любимец Богов есть товар штучный, и назначенный на эту должность местный риттер должен действовать самостоятельно. Представляешь, как бы оно выглядело, если бы я припёрся туда и заявил, что некоему виконту Оклендхайму взбрело в голову атаковать гномий хирд полусотней латников, и он предлагает поучаствовать в идиотской затее всем желающим? Пойдёт, ага… ищи дураков. Только осознание избранности может толкнуть человека на безумство. Тяжёлые вещества, само собой, из списка исключаю.
– Высказался? – Не отвлекаясь от беседы, Иван просмотрел отчёты следящих модулей. – Извини, ты был прав. Они открывают ворота.
Напрасно сэр Эммануил отговаривал племянника от вылазки – тем самым он ещё больше распалил воображение юного риттера, уверовавшего, что с помощью Небесных Богов будет одержана блистательная победа. Осталось выйти из ворот, и враг побежит! Пятки засверкают! А в столице герою обязательно поставят памятник! Конную статую высотой в три человеческих роста.
– Вперёд! – Гуго указал мечом на горящие в ночи костры гномьего лагеря. – Да покарают их небеса!
Ветвистая молния, слетевшая с конца клинка, наполнила душу риттера восторгом, а когда на правое плечо вдруг опустилась знакомая сова, отпали последние сомнения в своей избранности.
– Ты видел это, о крылатый посланник небес?
– Угу, – кивнула мудрая птица. – Ваня, возьми левее сто. Гуго, махни ещё.
– Что?
– Железкой маши, болван!
Ещё одна молния. Пожар и крики ужаса.
– Так, о посланник?
– Нормально. Ваня, увеличивай мощность и давай беглым! Хорошо… прицел чуть выше… Не опускай меч, блин! Ира, извини, это не тебе.
Сэр Эммануил со страхом и ликованием смотрел на воспитанника, разрываясь между желанием броситься в бой под предводительством отмеченного Богами великого героя и желанием убраться как можно дальше отсюда. Гарнизон замка именно так и сделал – успевшие выйти из ворот мечники двинули обратно, устроив давку в проходе. И как умудрились при этом никого не затоптать?
Паника длилась недолго – всё же в замок старались брать ветеранов королевской армии, прослуживших не меньше десяти лет и понимающих пользу дисциплины. Первый страх прошёл, и на смену ему явилась холодная рассудочность. Неизвестное колдовство убивает гномов? Замечательно! Оно не бьёт по своим? Ещё лучше! Уже требуется не атаковать крепко сбитый строй, а резать мечущихся коротышек? Вообще великолепно!
– Лучникам и арбалетчикам приготовиться! – Сэр Эммануил наконец-то вспомнил о долге и взялся командовать. – Лёгкая пехота, вперёд!
Оно, конечно, громкое название для крестьян, из всей защиты имеющих только шапки с железными полосами. Но сегодня от них требуется всего лишь бросать короткие дротики в толпу. Пять штук. Потом вернуться под защитой стрелков, пополнить боезапас и снова обрушить на гномов полторы сотни смертей. Не все попадут, не все добросят. Но всяко лучше, чем вообще ничего.
Этих тридцать человек. Мечников всего двенадцать. Есть ещё копейщики, они и пойдут следом за метателями дротиков.
А сова на плече риттера проорала вовсе непонятное:
– Ирка, ты их надолго обездвижила? Что? Всего на полтора часа? Мало, добавь ещё! Да и плевать, что сердца начнут останавливаться… не у всех же!
Гуго де Пейн, продолжая лупить молниями с кончика меча, тем не менее не забывал почтительно внимать посланцу небес, разговаривающему с богами. Лишь в одном месте позволил себе уточнить:
– Простите, сэр сова, вы говорили о времени.
– Да, у вас есть часа два, чтобы повязать пленных.
– Весь хирд?
– На ваше усмотрение, остальных можете перерезать. А сейчас извините, дела… Подвиги ждут. До свидания, сэр риттер!
Известие о сокрушительном разгроме горсткой храбрецов целого гномьего хирда долетело до столицы Груманта быстро – ровно за столько времени, сколько понадобилось гонцу сэра Эммануила де Пейна, чтобы добраться до Лютеции и передать герцогу Ланца подробный отчёт о невиданной победе, подтверждённый списком взятых трофеев. И ещё в письме старый риттер спрашивал совета – как поступить с пленными гномами, каковых насчитывалось больше двух с половиной тысяч. Залитая для сохранности мёдом голова командующего хирдом штандартен-мастера Монделла Орбака прилагалась к отчёту в качестве подарка.
Сувенир выбросили на помойку, а упомянутого в письме юного риттера Гуго де Пейна сэр Джеронимо приказал срочно доставить в столицу и зачислить в университет.
– На какой факультет? – осведомился ещё не оправившийся от ран ректор. – Несомненно, его способности являются выдающимися, но они не относятся ни к одному из разделов магии. Как быть, сэр?
– Организуйте новый.
– Какой и зачем, сэр? – Ректор внезапно замолчал, осознав сказанную только что глупость. Что значит – какой? Да какой угодно! Ведь новый факультет – это не только студенты, но и должность декана с солидным жалованьем, новые преподаватели, дополнительные учебные корпуса и лаборатории. И можно будет подумать о переименовании университета в Академию, как в империи. – Простите, мы, конечно же, исполним ваше приказание, сэр Джеронимо.
– Это на что вы намекаете, позвольте полюбопытствовать?
Ректор выпрямился в кресле, случайно потревожив раненую руку, и открыто посмотрел герцогу в глаза:
– Не намёки, сэр, совсем не намёки. Я открытым текстом говорю, что пришла пора сесть на трон и примерить корону. Мы же не хотим ввергнуть Грумант в пучину междоусобиц?
Ланца прошёлся по кабинету, заложив руки за спину, и ответил только после долгого размышления:
– У нас нет ни короны, ни трона. Всё осталось там, в сгоревшем королевском дворце. И тело его величества до сих пор не найдено. Да, я тоже не хочу междоусобиц, но быть обвинённым в незаконном захвате власти… увольте, господа.
Находившийся тут же граф Форбарра со злостью стукнул кулаком по столу:
– Захват – это одно, а подобрать бесхозную корону – совсем другое. Две большие разницы, как вы любите повторять, любезный дядюшка.
Герцог поморщился, но не от упоминания поговорки, а от не присущей племяннику злости.
– Пока не разберём завалы, ни о какой коронации не может быть и речи! Подождём, твою мать…
– А вот народ ждать не хочет, – негромко заметил ректор, продолжая баюкать перевязанную полотном руку. – Кто присылает депеши из провинций именно на ваше имя, разве не народ? Он уверен в вас, сэр Джеронимо, и уже видит на престоле Груманта. Заранее, ага…
С такой постановкой вопроса герцог тоже не согласился:
– Отчитываться передо мной, как перед командующим армией королевства, их прямая обязанность.
– Обязанность военачальников, начиная от десятника и выше, но никак не у простых риттеров, являющихся чужими вассалами. Заметьте, сэр Джеронимо. – Тут ректор хитро прищурился. – Даже старый бунтовщик граф Людвиг Оклендхайм прислал с голубиной почтой сообщение, что графство отбило нападение гномьих банд и сейчас занимается отлавливанием разбежавшихся коротышек. Также он испрашивает дальнейших приказов. У вас испрашивает.
– Когда?
– Да прямо сейчас.
– Я не про это. Когда пришло письмо от графа?
– Буквально перед нашим совещанием, сэр.
– Хм… – Герцог опять прошёлся по кабинету. – Интересно, что же там случилось у старого чёрта?
– Выясним.
– Не сомневаюсь, что выясните. Но с коронацией мы всё равно подождём!
Глава 20
Иван тоже вспоминал графа Оклендхайма. Удивительно, но за короткое время пребывания в теле виконта он привык воспринимать сэра Людвига как отца, а отсутствие известий из графства беспокоило и заставляло тревожиться. В замке почти нет гарнизона, если не считать многочисленных с недавних пор гостей, и при правильной осаде гномьими войсками укрепления не устоят. Конечно, допрос бригаден-мастера показал, что коротышки пройдут стороной, но и бродячие банды представляют серьёзную угрозу. Во всяком случае, могут разорить окрестные деревни, и это сильно ударит как по кошельку, так и по общему престижу графа. Мол, взялся защищать народ вооружённой рукой, так изволь соответствовать светлому образу народного защитника. И не важно, что налоги до последнего времени уходили на погашение задолженностей банку братства Маммоны.
Беспокойство Ивана передалось фон Бюлову, но барон более всего опасался возвращения виконта в родной замок. Очень уж сэру Люцию не хотелось терять из виду перспективного студента, способного испепелить молниями половину гномьего хирда. Это какой же аргумент в вечном споре с империей получается! А если вдумчиво исследовать феномен Оклендхайма-младшего, то, может быть, получится пробудить магический дар и у других?
В том, что жалкие фокусы, именуемые сейчас гордым словом "магия", на самом деле таковой не являются, фон Бюлов уже понял, но нисколько не разочаровался в своих прежних занятиях. Наоборот, именно нынешняя должность позволит занять в истории место выдающегося учёного, открывшего новые грани в благородном искусстве. Стать предтечей и провозвестником великих героев и спасителей Груманта… что же почётнее?
Ирка переживала по другому поводу – ведьме было жалко отдавать славу победителей хирда "Блюминг Великий" какому-то там захудалому риттеру и ничего не получить взамен. Где оркестр, где восторженные толпы, где брошенные под копыта коней букеты цветов? Даже не удалось собрать с коротышек трофеи, что огорчало больше всего.
– А ведь могли продать железо в столице, – жаловалась рыжая норвайскому риксу. – Там тонн тридцать было, не меньше.
– Ира, солнышко, – пытался объяснить Вова, – у нас совсем иная задача. Как бы мы такую кучу по всему королевству таскали?
– Иван умеет.
– Вот ему больше забот нет, как с металлоломом возиться. Тем более я предупредил риттера де Пейна, что половину вырученных за добычу денег он должен переправить в замок Оклендхайм, особо отмеченный благодатью Небесных Богов.
– Мало.
– Не жадничай.
Ведьма покосилась на телегу, в которой везли сундук с захваченной без участия посторонних казной хирда, и тяжело вздохнула:
– Тебе хорошо говорить… тебе приданое не нужно.
– И слава Богам, что не нужно, – перекрестился демон, отчего пошёл мелкой рябью. – Но не в деньгах счастье.
– Я знаю, – ответила Ирка. – Теоретически знаю, потому что их у меня никогда много не было. Вот победим гномов, тогда и буду применять знание на практике. Кстати, как там наш шашлык?
Разговор происходил на очередном привале, устроенном на пути к границе Трансильвании. Именно оттуда в Грумант должен войти хирд "Небесный дварф", и именно его решили не пустить в королевство. С остальными пусть армия справляется, ей за это жалованье платят.