Желтый пакет остался в руках у Раши, и когда Ардиан обернулся, дойдя до угла дома, то все, что он увидел, был этот огромный, неприлично яркий, развеселый пакет, до краев наполненный разными бессмысленными шмотками. Пакет притягивал взгляд, как магнит - железные опилки. Лицо Раши, опухшее и слегка перекошенное от столкновений с кулаками амбалов Скандербега, показалось Ардиану слишком далеким и расплывчатым, чтобы на него смотреть. Позже он не раз вспоминал этот момент и ругал себя за непроходимую глупость. Было, однако, уже поздно. В тот день Ардиан последний раз видел своего старшего брата живым.
До Дурреса он добрался без приключений. Интуиция подсказала ему, что на автобус лучше всего садиться не на автостанции, а на одной из промежуточных остановок на южной окраине Тираны. Сидячих мест в автобусе уже не осталось, и Ардиан пристроился на ступеньке рядом с водителем, облокотившись на большую корзину с кудахчущими курами. Если кто-то и обратил на него внимание, то лишь хозяйка корзины, а уж её-то никак нельзя было причислить к тайным помощникам Скандербега. В Дурресе Хачкай выскочил из автобуса первым и сразу же поспешил затеряться в лабиринте узких кривых улочек. Вряд ли кто-то следил за ним здесь, но повторять ошибки вчерашнего дня Ардиан не собирался. Он поднялся к полуразрушенной крепости, возвышавшейся над гаванью, побродил по вымощенным грубым камнем дорожкам среди покосившихся сторожевых башен, наблюдая за немногочисленными туристами, увлеченно снимавшими развалины дорогими голографическими камерами. На выходе из крепостных садов Ардиан заметил двух толстых полицейских, внимательно приглядывавшихся к проходившим мимо туристам, и предпочел вернуться тем же путем, которым пришел. Пистолет он прятал в пакете с дурно пахнущей снулой рыбой, купленной за гроши еще утром в подозрительного вида лавчонке. Вроде бы надежно, но кто поручится, что среди полицейских не окажется любителя покопаться в рыбной тухлятине? Береженого бог бережет.
К полудню Ардиан добрался до рынка. Уверенно миновал рыбные ряды - запах, просачивавшийся из пакета, отбивал всякую охоту лакомиться дарами моря - и углубился в мясные. Поторговавшись, купил два килограмма нежно-розовой телятины и зажаренную на гриле курицу. Потом прошелся по лавкам, где продавали овощи, купил десяток крупных сочных помидоров и свежую зелень. Долго пытался выбрать вино, но названия на этикетках ничего ему не говорили, и в конце концов он купил бутылку наугад - просто потому, что она бросилась ему в глаза. Узкая, черная, с фиолетовой наклейкой с надписью "Афродита Нуар", бутылка прекрасно смотрелась бы в корзиночке с фруктами. Фруктами был завален весь рынок - их доставляли на тех же кораблях ЕС, на которых возвращали на родину беглецов и нелегальных иммигрантов. Отец объяснял как-то, что европейцы выращивают гораздо больше мяса, овощей и фруктов, чем могут съесть сами, поэтому все время стараются кому-нибудь их продать. Фрукты были дешевы, и Ардиан взял сразу десяток нектаринов и шесть крупных сочных персиков. В окружении плодов "Афродита" действительно заиграла, став похожа на длинный, мерцающий внутренним огнем черный кристалл.
Покончив с покупками, Ардиан направился прямиком к дому Миры. По дороге он несколько раз встречал полицейские патрули, но пакеты со снедью оказались хорошей маскировкой - ни один полицейский даже не взглянул на нагруженного ими худенького подростка, Уже подходя к рруга Бериши, Хачкай вспомнил, что хотел еще купить Мире какой-нибудь подарок. Он не имел ни малейшего представления о том, что дарят девушкам - возможно, украшения, но их ведь тоже надо уметь выбирать. Покупать дорогую вещь было попросту опасно - продавец наверняка запомнит мальчишку, выкладывающего большие деньги за женскую безделушку. Поразмыслив немного, Ардиан зашел в лавку, торговавшую пиратскими фата-морганами, и купил последний голливудский блокбастер "Принцесса Калифорнии". Аннотация обещала "восемь часов непрерывного действия, невероятные спецэффекты и неподдельные эмоции". Ардиану еще ни разу не приходилось смотреть фата-морганы, поскольку требовавшееся для них оборудование стоило дорого, но у Миры такая установка как раз имелась.
Очень довольный собой, Ардиан спустился к морю по рруга Бериши, миновал огороженные сеткой пакгаузы и вышел к стоявшему на отшибе дому. Здесь, под прикрытием ограды пакгаузов, он осторожно вытащил пакет с пистолетом, аккуратно развернул его, и, убедившись, что "БП" не пахнет, засунул ствол за пазуху, Рыбу Ардиан выкинул - являться в гости к девушке, благоухая тухлятиной, ему не хотелось.
Чем ближе он подходил к подъезду, тем больше волновался: сердце билось так сильно, будто он только что пробежал трехкилометровый кросс, ладони вспотели, и пластиковые ручки пакетов выскальзывали из потерявших чувствительность пальцев. "Сейчас я ее увижу, - думал Ардиан. - Сейчас я позвоню, и она откроет мне Дверь - в своей клетчатой рубашке и джинсах, туго обтягивающих бедра… Что же я ей скажу? Ведь надо же обязательно что-то сказать…"
Он с трудом дотащил свои покупки до площадки третьего этажа, подождал, пока успокоится лихорадочное сердцебиение, и надавил кнопку звонка.
На этот раз Мира открыла почти сразу. Открыла - и замерла на пороге, разглядывая Ардиана так, словно видела его впервые.
- Это ты? - произнесла она наконец незнакомым, чужим и холодным голосом. - Что тебе здесь нужно?
На ней были очень короткие шорты из блестящей черной кожи, сапоги-ботфорты на высоких каблуках и кожаный топик на шнуровке, украшенный сверкающими металлическими заклепками. Роскошные рыжие волосы были собраны в хвост, торчавший из-под лихо заломленной набок черной фуражки с серебряным орлом. В руке девушка держала длинный тонкий хлыст.
- Мира? - растерянно спросил Ардиан, пытаясь понять, что означает весь этот маскарад. - Мира, прости, я не смог прийти тогда, вечером…
- И поэтому заявился спустя три дня? Извини, но ты не вовремя.
Она попыталась закрыть дверь у него перед носом, но Ардиан успел просунуть в щель один из пакетов.
- Мира, я все расскажу! Я не нарочно, честное слово! У меня были неприятности, Мира, большие неприятности… Я думал о тебе, я все время о тебе думал!
- Как это трогательно! - Девушка прекратила попытки выдавить Ардиана на лестничную площадку, но и в квартиру пускать явно не собиралась. - А я вот забыла о тебе на следующий же день. И сейчас мне не до тебя, Арди, честное слово!
"Она назвала меня "Арди"! - мысленно возликовал Хачкай. - Она на меня сердится, но наверняка простит!"
- Я понимаю, - покаянно пробормотал он, стараясь не слишком плотоядно разглядывать загорелые ноги Миры - точнее, ту их часть, что находилась между отворотом ботфортов и нижним краем шорт. - Я не должен был так исчезать… Но, понимаешь, мне нужно было вернуться в Тирану. Обязательно…
- У твоего брата тоже всегда находились неотложные дела, - фыркнула Мира. - И он тоже любил исчезать на неделю, а то и на месяц. Все это я уже проходила. Ладно, Арди, не трать слова попусту, я действительно занята. Возвращайся домой и забудь обо мне, ладно?
Похоже, на этот раз она говорила серьезно. Во взгляде ее чудесных зеленых глаз не угадывалось даже малейшего намека на былую симпатию. "Таким взглядом можно резать металл", - подумал Ардиан.
- Хорошо, - сказал он, пытаясь совладать с накатившей паникой. - Я сейчас уйду и больше не появлюсь здесь, обещаю. Но только, пожалуйста, возьми пакеты - я все это купил для тебя.
Ардиан отодвинул дверь плечом и поставил сумки и корзинку с фруктами и вином к ногам Миры. Девушка наблюдала за ним с плохо скрываемым удивлением.
- Что это? - Она небрежно тронула кончиком хлыста пакет с мясом.
- Еда. Я хотел… А, ладно, это уже неважно. Вот, погоди, тут еще кое-что…
Он полез в один из свертков и вытащил небольшую пластиковую коробку с дисками фата-морганы.
- А это просто подарок. Я подумал, вдруг ты еще не смотрела…
- О боже, - сказала Мира, беря коробочку в руки. - Ты это серьезно? Это же страшно дорогая вещь… Боже, "Принцесса Калифорнии"! Она же только что вышла! Арди, ты действительно купил это для меня? - Взгляд, которым она одарила Ардиана, явно потеплел на несколько градусов. - Спасибо, малыш! Это действительно очень приятный сюрприз. А еду, пожалуйста, забери. Мне она ни к чему, съешь сам. И не обижайся, я совсем не злюсь. Просто у меня дела, я не могу сейчас уделить тебе время. Если хочешь, позвони мне завтра. Я тебе давала свой номер?
Ардиан покачал головой.
- Нет, Мира, не давала. Но только еду я не возьму.
- Это почему? - Девушка, повернувшаяся было, чтобы взять с журнального столика ручку, выпрямилась и уперла руки в бока. - Ты что, считаешь, что у меня есть нечего? Думаешь, я тут с голодухи пухну?
- Просто мне она ни к чему, - признался Хачкай. - Мне даже негде ее приготовить. Видишь ли, я Ушел из дома и теперь скрываюсь.
- Потрясающе, - вздохнула Мира. - Надеюсь, ты не из-за меня решил начать взрослую жизнь? Не стоит этого делать, уверяю тебя…
- Нет, не из-за тебя. Просто я кое с кем поссорился, и этот человек стал угрожать моей семье. Понимаешь?
- Поэтому ты решил сбежать куда подальше? Достойный выход из положения.
- А что мне было делать? Подставлять родителей и Раши? Нет уж, пусть лучше разбираются со мной… если найдут, конечно.
Мира вздохнула. Так вздыхают женщины, когда понимают, что судьба в очередной раз взвалила на их хрупкие плечи заботу о мужчине. При этом не имеет значения, сколько мужчине лет - тридцать или тринадцать.
- И куда ты теперь пойдешь?
- Не знаю, - честно ответил Ардиан. - Думал пересидеть у тебя, но, раз ты не можешь, пойду куда-нибудь еще. Мне всего-то три дня нужно, потом я, наверное, вернусь домой…
- Вот что, - сказала Мира решительно. - Оставляй все свои вещи здесь, нет, не прямо в прихожей, а в кухне, там холодильник стоит, а сам выметайся по-быстрому. И гуляй где хочешь до наступления темноты, ясно? Как стемнеет, позвонишь мне, номер я тебе сейчас запишу, и если я буду дома, придешь.
- А если тебя не будет?
- Тогда погуляешь еще. Рано или поздно я появлюсь, и тогда ты сможешь прийти. А дальше… если обещаешь вести себя тихо и не мешать мне работать, можешь жить у меня два дня. Только не больше, а то я из-за тебя работу потеряю.
Ардиан просиял. Ему жутко хотелось обнять Миру и поцеловать в губы - вроде как в благодарность, - но он боялся снова ее разгневать. Поэтому он только фыркнул, как фыркают котята при виде блюдца со сливками.
- Бери пакеты и тащи в кухню, - велела девушка. - И побыстрее, ради бога, Арди, шевели своей тощей задницей…
Хачкай не стал упираться. Он ухватил сумки и рысцой побежал в кухню.
Холодильник у Миры был здоровенный, но почти пустой. На стеклянных полках сиротливо желтела парочка апельсинов, за которыми пряталось несколько бутылочек с питьевым йогуртом. Когда Ардиан закончил разгружать последнюю сумку, холодильник приобрел куда более симпатичный вид.
- Куда поставить вино? - спросил Ардиан, поворачиваясь к Мире. Та стояла у него за спиной, покачиваясь с пятки на носок и помахивая хлыстом словно надзиратель.
Ответить она не успела - в прихожей заверещал звонок.
- Кто это? - Ардиан мгновенно напрягся, рука сама скользнула за пазуху, пальцы легли на рифленую рукоятку пистолета. - Ты кого-нибудь ждешь?
Мира выругалась. Ардиану еще не доводилось слышать, чтобы девушки так круто выражались. Похоже, по части ругательств Мира могла дать сто очков вперед любому из дружков Раши.
- Как же не вовремя! - воскликнула она, метнув испепеляющий взгляд на Ардиана. - Какого черта ты так долго возился? И что я теперь с тобой буду делать?
- Кто это? - тупо повторил Ардиан, хотя ясно было, что ответа он не услышит.
Мира схватила его за руку и потащила прочь из кухни.
- У меня только одна комната, ясно? - прошипела она на ухо Хачкаю. - А тебе лучше не показываться на глаза тому, кто пришел. Сиди в чулане, парень, и не вздумай оттуда вылезать. Что бы ты ни увидел и ни услышал - не смей даже пытаться! И не дай бог зашумишь, я тебе оторву все пальцы - один за другим…
Ардиан, не сопротивляясь, позволил втолкнуть себя в крохотный чуланчик, забитый какими-то мягкими пакетами и картонными коробками. В помещении стоял сильный запах парфюмерии. Дверь, как сразу сообразил Ардиан, открывалась только снаружи. Когда Мира вышла, повернув ручку замка, Хачкай почувствовал себя пленником. Он присел на корточки и попытался заглянуть в щель между дверью и косяком. Напротив располагалась дверь в ванную - ни прихожей, ни кухни Ардиан со своего наблюдательного пункта не видел.
Зато слышимость в чуланчике была отличная. Ардиан замер, вжался в мешки и коробки и превратился в тихую тень, чуткую к каждому шороху. Он слышал, как Мира, громко стуча каблуками своих ботфортов, прошла в прихожую, как щелкнул, открываясь, замок. Потом голос Миры, в котором звучали какие-то незнакомые Ардиану интонации, проговорил по-английски:
- Проходи, Олаф. Ты опоздал сегодня, не так ли?
Ардиан знал английский, правда, не так хорошо, как итальянский, но все же достаточно, чтобы понимать простые фразы. Почти все албанские дети знают один-два иностранных языка: это здорово помогает выжить в стране, одной из основных статей дохода которой остается экстремальный туризм.
Мужской голос, густой и хрипловатый, ответил:
- Прошу прощения, милая Мира. Непредвиденные обстоятельства…
- Госпожа Мира, - звенящим голосом поправила его девушка. - Ты распустился, Олаф! Получишь за это десять лишних плетей!
"Ничего себе, - подумал Ардиан. - Она что же, пороть его собралась? Или я что-то перепутал? Вообще-то хлыст у нее есть… Но кто же к ней заявился?"
- Как прикажете, госпожа Мира, - прогудел Олаф. - Ваш покорный раб с удовольствием примет от вас не десять, а сто десять плетей…
- Ах, сто десять? - нехорошо рассмеялась девушка. - Что ж, глупый раб, никто тебя за язык не тянул…
Послышался хлесткий звук удара. Мужчина тихо вскрикнул.
- Это даже не входит в счет, - фыркнула Мира. - Считай, что это было приветствие. А теперь, как ты должен поприветствовать свою госпожу, Олаф?
В прихожей завозились. Ардиан так и не понял, что там происходило. Потом Мира громко скомандовала:
- Марш под душ, грязная свинья! И если я унюхаю даже слабый запах твоего мерзкого пота, чья-то задница превратится в кровавое месиво!
Ардиан прильнул к щели, через которую была видна дверь в ванную. Правда, угол обзора оказался таким неудобным, что позволял рассмотреть таинственного Олафа только до пояса. Ардиан увидел толстые ноги в небесно-голубых джинсах и внушительную задницу - очевидно, ту самую, которую Мира обещала запороть до крови. Он попытался лечь на пол, чтобы расширить зону видимости, но в этот момент Олаф скрылся в ванной. Полилась вода. Ардиан все же примостился на полу, решив, что разглядит гостя Миры, когда тот вернется в коридор.
Ему пришлось подождать. Олаф то ли слишком любил мыться, то ли был очень грязным. Возможно также, он боялся, что Мира приведет в исполнение свою угрозу. Так или иначе, Олаф вновь появился в коридоре, когда Ардиан уже начал беспокоиться, не смыло ли его ненароком в водосборник.
На этот раз джинсов на нем уже не было. Весь наряд Олафа состоял из пушистого полотенца, обернутого вокруг мускулистых бедер. Ардиан увидел волосатую грудь, мощные, покрытые рыжей шерстью руки и мужественное лицо с выдающейся нижней челюстью. Короткие светлые волосы были зачесаны назад, открывая обширные залысины. Больше никаких деталей разглядеть Хачкаю не удалось, потому что Олаф не стал задерживаться в коридоре, а поспешил в комнату. Оттуда донеслось какое-то невнятное бормотание, потом раздался грохот, будто что-то тяжелое упало на пол с большой высоты.
- Грязный мерзавец! - крикнула вдруг Мира. Тонко свистнул хлыст. - Я тебе покажу, как делать такие вещи без разрешения!
Ардиан почувствовал, как у него засосало под ложечкой. Он чувствовал, что в комнате происходит что-то нехорошее, возможно, даже опасное для Миры. Ему очень хотелось выбраться из своего укрытия и убедиться в том, что жизни девушки ничего не грозит… но она ведь строго-настрого предупреждала, чтобы он не пытался вылезать из чулана. К тому же сделать это тихо не было никакой возможности - дверь выглядела достаточно крепкой, а значит, единственный выход заключался в том, чтобы выбить замок, выстрелив в него из пистолета. "Подожду еще, - решил Ардиан. - Если услышу, что этот амбал обижает Миру, выйду. Фиг с ней, с дверью. Вон какой черт здоровый, такому справиться с девушкой ничего не стоит…"
Он прислушался, приложив ухо к двери. Судя по доносившимся из комнаты звукам - равномерному свисту хлыста и повизгиваниям Олафа - обижали там вовсе не Миру. Время от времени девушка удовлетворенно произносила что-то вроде: "Ну что, паршивец, не устал еще?", а здоровяк отвечал ей радостным мычанием. Ардиан никак не мог понять, чему он, собственно, радуется. Он живо представлял себе Миру, возвышающуюся над распластанным на огромной кровати Олафом и хлещущую его длинным хлыстом, но ничего, кроме отвращения, не испытывал. В конце концов он устал слушать однообразные выкрики Миры и невнятное бормотание ее гостя и занялся изучением чулана. Свободного места здесь едва хватало, чтобы повернуться. Коробки и пакеты, сложенные штабелями, громоздились до потолка. Ардиан расковырял дырочку в и без того протертом углу одной из коробок и просунул туда палец. Внутри оказалось какое-то стекло, холодное и гладкое на ощупь. Хачкай пересчитал коробки - их оказалось двадцать четыре штуки. Пакетов было побольше, но точное их число в темноте определить не представлялось возможным. Закончив с инвентаризацией, Ардиан сел на пол и постарался сосредоточиться на своих планах, однако как раз в этот момент характер звуков, доносившихся из комнаты, резко изменился. Теперь Мира заливисто смеялась, а Олаф издавал громкое звериное рычание. Свиста хлыста больше не было слышно, и Ардиан решил, что свою порцию плетей здоровяк на сегодня уже получил.
- Поехали! - громко воскликнула Мира и снова расхохоталась. Ее гость что-то ответил, но на этот раз Хачкай не понял ни слова. В комнате снова что-то загрохотало. Потом Ардиан понял, что шум приближается, и вновь прильнул к щели. Да так и застыл с раскрытым от изумления ртом.
По коридору двигалась удивительная пара. Мира, на которой из ее наряда остались только ботфорты и фуражка, сидела на широкой, как дверь, спине абсолютно голого Олафа, сжимая его бока сильными ногами. Сам Олаф перемещался по коридору на четвереньках, упираясь в пол здоровенными ладонями, и громко ржал, подражая лошади. Вид у него при этом был довольно смешной. Внушительное мужское достоинство торчало у него под животом, словно готовое к бою артиллерийское орудие. Когда Олаф миновал дверь чулана, направляясь в кухню, Ардиан увидел, что его задница действительно зверски исхлестана и напоминает красное седалище орангутана.
- Поворачивай! - закричала Мира, звонко хлопнув свою "лошадку" по голове. Олаф снова оглушительно заржал и сделал попытку подняться на ноги, чтобы развернуться в тесноватой кухне. Что произошло дальше, Ардиан не видел, но Олаф внезапно закричал, и в голосе его прозвучала неподдельная боль.
Крик перешел в мычание, потом затих. Некоторое время стояла мертвая тишина, потом Мира негромко произнесла по-албански:
- Как же ты мне надоел, грязный извращенец…
- Что? - плачущим голосом переспросил Олаф. - Что вы сказали?