– Погоди, командир, – сказал Подолян, – он, кажется, исправляется…
Красный огонек на люке в рубку замигал и потух.
С шуршанием плита уползла в щель.
Воронин напрягся, ожидая увидеть тела, но глаза зря шарили по пультам управления, по приборам, по сборкам связи – командный отсек был абсолютно пуст.
На "Терре" не было ни одного человека.
– Экипаж – йок.
– Просто мистика какая-то! – растерянно проговорил Гоцман.
– Может, их пожрали? – измыслил гипотезу Подолян.
– Ага… – проворчал Воронин. – Подлетает такая форма небелковой жизни… Стоп! Доктор, вы экспресс-лабораторию захватили?
– А как же! Вот.
– И как тут с микрофауной?
– Стерильно! Вообще никакой органики.
– Понятно… Ашот, возьми-ка кристаллозапись бортжурнала, может, чего в них есть?
– Бу-сде! Ага, возьми… Нету их!
– Как? Совсем нету?
– Ну, пусто!
– Блин… Возвращаемся! Нарезать "стройматериалу" мы сегодня не успеем, поздно уже. Давайте хоть воду перетаскаем. Лед-то есть.
– Может, они ушли? – предположил Подолян, которого не отпускала тайна корабля.
– Не тупи. Скафандры-то на месте! Голым можно в Африку пустить гулять, но не в космос.
– Космос… – вздохнул Ашот. – Вот именно, что космос… Что ты хочешь? Это пускай дурачки всякие балаболят о "покорении Вселенной"! Вселенная такую мелкоту, как человечество, не замечает даже. А заметит – даванет как клопа, и только вонь пойдет…
"Южный край", Харьков:
"Жители Новороссии отмечают сегодня 23-ю годовщину независимости и 20-летний юбилей со дня референдума, когда был положен конец соперничеству Донецка и Луганска – столицу объединенных республик перенесли в Харьков.
На Сумской собралась масса народу, наблюдая за красочными манифестациями и военным парадом. Торжества прошли также в Екатеринославе, Херсоне, Николаеве, Одессе, Тирасполе.
Генеральный директор "Южмаша" Виктор Середа, баллотирующийся в президенты, отметил в своем выступлении, что возглавляемому им предприятию удалось не только покончить с тяжелым наследием бандеровского режима – разрухой и нищетой, но и полностью обновить цеха.
С весны этого года "Южмашу" доверен выпуск многоразовых УРМов – универсальных ракетных модулей "Байкал".
"В то время, когда США и их вассалы развязывают космическую войну, – сказал, в частности, Виктор Середа, – Россия и Новороссия, плечом к плечу, работают на мирный космос!"
Глава 10. Золотой астероид
Пояс Астероидов, Цверг
Воронин умаялся перетаскивать "трофеи" с "Терры-2".
Бок ныл, а силы на исходе.
Что с того, что невесомость? Веса нет, это точно, а масса-то никуда не делась!
Со льдом было проще всего – покололи, рассовали по прочным гермопакетам, предназначенным вроде для проб грунта, и перетаскали на "Леонов".
А вот "оборудование двойного назначения"…
На "Терре" обнаружились бомбосбрасыватель и целых три обоймы бомбозондов, заряженных пироксилином.
С их помощью исследовали атмосферу или верхние слои грунта: подрывали, облако мелких частиц разбухало – и ученые кидались ко всяким спектрографам, химанализаторам, блинк-регистраторам…
Бомбозондом борт не вскроешь, конечно.
Ну, пугануть хоть…
Зато были две установки с ударными проникающими зондами – пенетрометрами.
Зонды запускались с борта, разгонялись до четырехсот метров в секунду и внедрялись в грунт на большую глубину.
И что пенетрометру стоит "внедриться" в борт вражеского корабля?
Конечно, боеголовка на зонде не стоит.
Хм. Боеголовка в данном случае звучит как-то… игриво.
Скажем по-другому – не стоит БЧ.
Ну и ладно, хоть пробоина будет…
– Ты в армии служил? – пропыхтел Подолян, придерживая ударный зонд, похожий на реактивный снаряд.
– Осторожнее!
– Да я и так…
– Служил. И что?
– Могу поспорить, что прапорщиком.
– Ошибаешься. Ушел в запас капитаном.
– А чего ж ты, как хомяк-прапор все тащишь? Скоро уже пихать некуда будет!
– Распихаем, не боись… Сейчас еще профили повырезаем в грузовом отсеке…
– Зачем?! – изумился Ашот. – Мы ж уже вырезали! Переходник как новенький!
– Ничего, усилим жесткость.
– О-о-о…
– Давай, давай! Труд облагораживает.
Для пусковых установок подыскали место рядом с грузовым отсеком – все равно там борт снесло.
Воронин оседлал СПК и двинулся вдоль корпуса корабля.
Место "перелома" было заметным – сварные швы блестели ярче потускневшей поверхности переходного отсека.
Наложить еще три-четыре профиля, да приварить – выйдет крепче прежнего.
Ашот уже соорудил стойку для антенного устройства – саму "тарелку" займут там же, на "Терре".
А чего зря добру пропадать?
…За неделю "космические робинзоны" перетаскали с "Терры" все, что смогли унести – Даниэль Пратт улыбался только, когда Подолян озабоченно интересовался: "Чтобы вы просто понимали – ЕКА не будет против?"
Как только восстановили антенну, тут же послали на Землю длинную радиограмму, не указывая, правда, координат – во избежание.
Борта МОКа – в заплатах и швах, с "шапками" застывшей термопены, – выглядели неказисто, зато все отсеки удалось привести в порядок, обогреть и осветить.
Воду добывали просто: заносили в тепло пакет со льдом, тот таял.
Наливай да пей.
Гоцман как раз приволок такой.
– Ну все вроде, – сказал Николай, обозревая коридор, где были сложены трофеи, не влезшие в отсеки.
– Слава те… – демонстративно выдохнул Ашот.
– Разговорчики в строю! А бак с аммиаком где?
– Здесь, здесь он! – всполошился бортинженер. – Я уже и топливопровод к нему подвел! Для СОМ. – Помявшись, он изящно выразился: – Для ОДУ аммиак… не очень так, чтобы очень.
– Чу… Ладно. Давайте тогда отчаливать.
– Давайте! – возликовал Подолян.
Напевая что-то бравурное, Ашот прошагал в пилотскую кабину, едва не отрываясь от пола.
Радовался, видать.
– Штурман!
– Я!
– Курс на Цверг!
– Есть!
Астероид, сверкавший до этого, как слабенькая звездочка, округлился до сияющего пятна, поблескивать начал при вращении, на камешек стал похож.
"Леонов" догонял Цверг, а тот все рос и рос.
И вырос – громадной поблескивавшей горой тащился сбоку от корабля, вращался медленно, то равнинку показывая, рябую от мелких кратеров, то хребтик невысокий, то котловину.
Отражение Солнца медленно проходило, ломаясь, по блестящей поверхности Цверга и тот переливался как лаком покрытый.
В принципе никто бы не посмотрел косо на Воронина, если бы он раздумал посещать астероид – после нападения, после того, как ТМК кустарно "откапиталили", можно было бы и пренебречь приказом УКСа.
А долг? То-то и оно…
…Царев и Подолян степенно потопали в лабораторный отсек – картировать и снимать поверхность.
Однако купола временной станции видно не было.
– Если допустить, что имела место не авария, а злой умысел, – довольно-таки внятно сказал Даниэль, – тогда станция могла быть разрушена. Следовательно, нужно искать следы…
– Место преступления, – кивнул Воронин. – Подготовить МПК к спуску!
Ашот кинулся исполнять приказ.
С ним на пару побежал и Царев.
Проверив энергопитание посадочного комплекса, топливный ресурс и прочие нужные вещи, они вернулись и дуэтом доложили о завершении предпосадочной подготовки.
– Тесты прогнаны, – отрапортовал Подолян. – Двигательные системы готовы к активации!
– Принято! – сказал Николай. – Будем высаживаться – я, Генка и… и Зайченко.
Царев широко улыбнулся, а гляциолог просто закудахтал от восторга.
Сборы были недолги, и вскоре вся троица пересела в МПК.
– Остров, – заскрипел в селекторе голос Ашота, оставленного за старшего, – я – Материк, проверьте герметичность.
– Принято, Материк! – ответил Воронин.
– Герметичность в норме, – сказал Царев. – Давление в норме.
– Дать команду на закрытие переходного люка.
– Даю команду, – последовал ответ штурмана.
Транспарант "Внешний люк открыт" погас.
– Понял вас, – внушительно сказал Подолян. – Расстыковку разрешаю.
– Команда "Расстыковка" подана, – ответил Николай.
Легкий толчок – и посадочный комплекс отлепился от "Леонова".
– Прошло разделение… – доложил Царев. – Визуально наблюдаем расхождение. "Леонов" пошел как бы слева от нас, с разворотом. Начинаем ориентацию…
Зашипели СКД – сближающе-корректирующие двигатели – и Воронин почувствовал слабенькое ускорение.
– Идем по программе, – комментировал он, – понемногу появляется Цверг. У меня уже виден горизонт.
– Горит транспарант "Признак "Спуск", – доложил Геннадий. – Запрет меток СОУД горит. Все в норме.
– Высота десять, – сказал командир "Леонова". – Перехожу в горизонталь. Миха! Ашот! Ищите на поверхности все, что может быть подозрительным.
– Ищем, командир, – вздохнул Подолян.
Астероид заслонил полнеба, пополз под МПК бугристой массой, уже и горой не назовешь!
Какое-никакое, а небесное тело.
Низковатый и пологий, словно оплавленный, хребет прошел под брюхом посадочного комплекса, шевеля длинными тенями, и открыл равнину, длинную, зажатую меж скальных гряд, и плоскую. Садиться решили именно здесь.
МПК задрал нос к звездам, а равнина ухнула вниз.
Корпус задрожал, по стенкам прошелся ровный шумок двигателя. Поверхность астероида медленно поднялась навстречу и замерла, соприкоснувшись с выпущенными опорами.
Коротко тюкнул анкер, углубляясь в реголит – тяготение тут в одну тысячную земного, лучше уж заякориться…
– Приехали! – сказал Воронин.
Он последним покинул кабину.
Солнце еще не взошло, и только звезды освещали замороженную равнину, горбом уходящую к близкому горизонту.
Два пильчатых хребта замыкали ее слева и справа, нечеткими черными тенями вырисовываясь в звездном небе.
Рассвет наступил очень быстро – на зазубренные пики легли неясные отсветы, хребет очертился огненной каймой, непроглядные тени протянулись через всю равнину, упираясь в гряду напротив.
И встало Солнце.
Выступило из-за скал застывшей вспышкой, поднялось, исходя жаром и радиацией.
А равнина заискрилась, запереливалась вся, будто зоревые лучи пали на груду сокровищ.
А так оно и было!
Налево от Воронина дыбились скалы, пронизанные целыми пластами лиловатой платины, направо – спадала осыпь, среди каменного крошева которой часто сверкали золотые самородки.
– Вся эта побрякушка – ваша, ребята, – торжественно провозгласил Воронин. – Отдаю вам ее на поток и разграбление!
– Не, – сказал Зайченко, – тут так много сокровищ, шо само это понятие обнуляется!
В наушники толкнулся голос Пратта:
– Недаром американцы выступили резко против экспедиции "Терры" – Уолл-стрит мог не пережить того, что золото превратилось бы в полудрагоценный металл!
– А это уже мотив! – заключил Воронин.
Солнце поднялось повыше, тени укоротились, и Николай заметил обширные наметы обычного реголита – всех этих метеоритиков, размолоченных в пыль.
Много камней, отнюдь не драгоценных, валялось по всей долине. Но все обычные породы лишь слегка затеняли сияющее великолепие самородных скал.
– Триллионы алтын – это уже слишком! – пробормотал Царев. – Воображение как бы не работает с такими цифрами!
– Ладно, давайте искать, – распорядился Воронин.
"Американец на моем месте чокнулся бы, наверное", – подумал он. Столько золота!
Не кучка, не груда – целые горы! Хребты и равнины!
– Ты прав, Заяц, – сказал Воронин. – Подобным богатством даже восхититься не получается – уж больно его много!
– Вот уж точно, – поддержал его Геннадий, – космический масштаб!
– Переоцениваете вы, мне кажется, этот булыган! – высказался Кравцов с орбиты. – Я пока только три металла встретил! Ну ладно – пять! Но разве платина или золото такие уж необходимые элементы? Это все так – всеобщий эквивалент. Цацки клепать!
– Зато какие цацки!
Царев уложил глыбу золота в грузовой отсек и вернулся.
– Палладий будем брать? – спросил он деловито. – А то я там видел ха-ароший кусочек!
– Потом! – махнул рукой Воронин. – Ищем следы!
"Russia Today":
"Похоже, что Соединенные Штаты, решившись на опасную провокацию, направленную против России, и уничтожив свой собственный ТКС "Аламо", сами себя и высекли.
Теперь, после потери "Энтерпрайза", у Америки осталось лишь два ТМК, "Либерти" и "Астра".
Но оба этих корабля, чтобы там ни говорили в НАСА, являются военными транспортами для доставки подразделений космопехоты, причем все необходимое для исправного несения службы помещается в пристыкованных модулях и сектейнерах.
То есть эти ТМК не предназначены для доставки обычных грузов.
Тогда как же американцы думают снабжать свою базу на Марсе?
Недавно мы получили ответ на этот интересный вопрос.
Продукты и оборудование для "Порт-Годдарда" решено переправлять по старинке, на грузовиках-автоматах, полет которых с Земли на Марс будет осуществляться по экономичным гомановским траекториям, а его продолжительность составит 6–7 месяцев…"
Глава 11. Место преступления
Припрыжкой, одним скачком одолевая десятки метров, Николай добрался до холмов на условном севере.
Солнце между тем опустилось за Червонный хребет слева, плануло, высвечивая платиновые утесы, и погасило блеск Золотой долины.
Только звездные россыпи теперь сверкали с неба, неверно отсвечивая в плоскостях уступов.
А выше, над горами и долами Цверга, проплывал "Леонов", сам сверкая на солнце как драгоценная игрушка.
– Командир! – воззвал Подолян. – Через пару долин от вас, если на запад держать, что-то такое виднеется, подозрительное.
– Отлично. Генка, доставай "ползуна"!
– Есть!
Из люка грузового отсека Царев вынул сложенного "ползуна" – открытую платформу на четырех автономных гусеничных шасси.
Их еще называли краулерами.
"Ползуны" отлично зарекомендовали себя на Луне, не подведут и на Цверге.
Собрали вездеход быстро, уселись, завели моторы и двинулись – времени резерв был, но не слишком растяжимый, скоро Цверг станет уходить все дальше и дальше от Марса.
Воронин, по командирской привычке, каждого занял общественно-полезной деятельностью – Царев снимал проплывающие пейзажи на камеру, изредка нагибаясь за образцами для минералогической коллекции, Зайченко рулил, а сам Николай осуществлял общее руководство.
"Ползун" одолел осыпь из обычного для астероидов нифе – смеси железа и никеля – и поднялся на маленькое плато.
Отсюда открывался потрясающий вид – поле, усеянное бляшками из палладия, светилось на солнце, как расплавленное добела, а кратеры выделялись на слепящем фоне, будто угольные кляксы.
Надо всем этим сияющим великолепием чернело беззвездное пространство – Солнце не мирилось с присутствием соперничавших светил и царило на небе в гордом одиночестве.
– Заяц, видишь вон ту долинку?
– Которую? Английской "С"?
– Во-во! Держи на нее. По-моему, там проход!
– Ща проверим…
Краулер бодро скатился, плавно подпрыгивая на камнях.
В долинке, в стенах коей во множестве присутствовали углистые хондриты, было темно.
"Ползун" включил фары, а Царев, привстав, отломал с откоса увесистый кусок, блестевший как антрацит.
Долина вывела вездеход… в пустыню.
Самую настоящую пустыню – с барханами, вернее, просто кучами песка.
Сергей с невнятными восклицаниями спрыгнул и набрал полный пакет рыхлого песочку.
– Так это реголит или песок?
– Ну, откуда здесь песок?!
– Похоже ведь… Только коричневый…
– Сухой совсем… Миллиард лет сох…
– Так и тянет полежать!
Вверху проплыл "Леонов".
В наушниках зашуршало, и голос Ашота сказал завистливо:
– Что, наслаждаетесь, да?
– Да чем тут наслаждаться… – лицемерно вздохнул Царев.
– Мы скоро, Ашот, – сказал Воронин. – Давай, Заяц, рули по гребню кратера и прямо! Вон тот хребет – это Червонный вроде? Ашот, тебе оттуда виднее – Червонный хребет от нас далече?
– Километр по прямой!
Поплутав между скал, "ползун" взобрался на перевал и скатился в котловину, пересеченную невысоким эскарпом вдоль, а глубокой трещиной – поперек.
Вблизи трещина казалась настоящим разломом – свет прожектора терялся в черноте провала, смутно выделяя стены.
– Николай! – донесся голос Гоцмана. – Мы вас видим! Вы находитесь буквально в сотне метров от одного подозрительного места.
– Куда нам двигаться?
– Сверните правее. Да, да! Так и езжайте!
Воронин направил краулер к высоким холмам, усыпанным крупными камнями.
На Земле глыбы давно скатились бы с крутого склона, а здесь держались.
– Стоп! – сказал Царев и спрыгнул, тут же подскакивая на пару метров вверх. – Глядите! Похоже, тут садился модуль. Видите? Пыль размело по кругу!
– А вот следы опорных стоек! – крикнул Зайченко.
– Круглые? – спросили с "Леонова". – Или квадратные?
– Круглые!
– Чтобы вы понимали – на модуле с "Терры" опоры – квадратные!
– Значит, это не с "Терры"…
– Гости тут побывали. Как сказать… Незваные…
Воронин покинул "ползун" и прошелся, внимательно смотря под ноги.
Метрах в двадцати от места посадки он углядел следы сапог вакуум-скафандра – широкие, ребристые, "елочкой".
Пройдя по цепочке отпечатков, Николай достиг странного места – здесь реголит был выровнен, а все камни отброшены прочь.
А вот и анкеры, вбитые в скальную поверхность, – к ним крепился купол станции…
– Нашел… – глухо сказал Воронин.
Присев, он внимательно огляделся.
Именно с этого положения он рассмотрел неприметные бороздки – они вели к расщелине.
– Надо спуститься в этот… Темный разлом, – решительно сказал Николай. – Добровольцы есть?
Слазить вызвался Зайченко, имевший разряд по альпинизму. Сергея, обвязав тросом, спустили на тонком канате.
– Стравливай, стравливай! – покрикивал гляциолог снизу. – Еще! Разлом пока широкий… Сплошной металл! Стоп! Ну, надо же… Шо-то вроде андезита пошло!
– Кусочек отбей! – попросил Кравцов.
– Потом! – отрезал Воронин.
– Стравливай!
Камень шел до самого дна, на глубину триста метров с копейками.
– Батюшки светы! – заохал Зайченко. – Да тут снег лежит! Рыхлый такой… Мне по пояс будет! Сухой совсем… Такой, знаете, будто из гранул!
– Заяц! – заныл Миха. – Набери мне!
– Да во што я тебе его наберу?! В карман напихаю?!
– В карман! Мне ка-апельку! Килограмма два-три…
Зайченко не ответил, только канат подергивался.
– Николай… – послышался наконец его голос. – Они все здесь. Все пятеро.